Археологические культуры позднего палеолита

Понятие «археологическая культура» является базовым в археологии (Рогачев, Аникович 1984). Под археологической культурой в позднем палеолите принято понимать совокупность памятников, относящихся к одной культурной традиции со специфическими элементами материального комплекса, с близкой геологической и абсолютной датировкой, с концентрацией основного количества памятников в одном географическим районе, с одинаковой структурой поселений и типом хозяйства. Все эти критерии полностью базируются на археологическом источнике.

Толчком к выделению археологических культур позднего палеолита послужили работы А.Н. Рогачева. Концепция А.Н. Рогачева строилась на учете культурного своеобразия отдельных групп населения позднего палеолита Восточной Европы. До публикаций А.Н. Рогачева 60-х гг. ХХ в. в советском палеолитоведении сохранялась стадиальная концепция истории общества, согласно которой местная культура позднего палеолита последовательно проходила ориньякскую, солютрейскую и мадленскую стадии развития. Эти культурные и хронологические эталоны были выделены на материалах палеолита Франции еще в конце XIX в.

Яркое культурное своеобразие археологических комплексов, выразившееся в особых технологиях изготовления и типах каменных орудий, типах жилищ, памятниках мобильного искусства и др., позволило выделить и другие культурные образования. Схема культурного деления неоднократно менялась и расширялась за счет новых единиц, получаемых при расширении исследований.

Стрелецкая культура (первоначально костенковско-стрелецкая культура) выделена на основе материального комплексов ряда стоянок в Костенках. Большинство памятников этой культуры относятся к начальным этапам верхнего палеолита. Для них характерны небольшие треугольные наконечники стрел, копья из выпрямленных полос, вырезанных из бивня мамонта. Основным объектом охоты была лошадь.

 

Эталонными памятниками второй половины верхнего палеолита юга Восточной Европы и Нижнего Дона как его составной части является группа стоянок в Каменной Балке, расположенной на северной окраине хутора. Недвиговка, Мясниковского р-на Ростовской области. В эту группу входят несколько однослойных и две многослойные стоянки, которые относятся к типу базовых стоянок-поселений. Наиболее полно исследованы стоянки Каменная Балка I, II и III. Систематическое исследование стоянок ведется с 1957 г. по настоящее время. Все стоянки относятся к различным этапам развития одной культуры, существовавшей на Нижнем Дону с 21-13 тыс. лет назад.

Стоянка Каменная Балка I является однослойной. Раскопки стоянки производились с 50-х до 90-х гг. прошлого века. Всего вскрыта площадь более 500 м кв., собрана коллекция из более 1000 000 кремневых изделий, из которых почти 1000 орудий для различных трудовых операций. Удалось раскопать две крупные жилые конструкции овальной формы с очагами и скоплениями культурных остатков в центре. Ремонтаж сколов показал их независимость, т.е. площадки отражают два независимых поселения, скорее всего, существовавших в разное время. Оба комплекса по данным радиоуглеродного датирования бытовали 15 тыс. лет назад. Судя по находкам костей рыб у одного из очагов 2-го жилого объекта, поселок заселялся сезонно, в теплое время года.

Наиболее крупной является стоянка Каменная Балка II. За все время полевых работ детально изучено около 2000 м кв. площади древнего поселения. Суммарная коллекция включает более 2 млн. кремневых артефактов. Это самая крупная в Европе коллекция кремневых изделий верхнего палеолита. Хорошая сохранность культурных остатков эпохи палеолита в Каменной Балке и беспрецедентно большая вскрытая площадь позволяют детально изучить особенности планиграфии древнего поселения.

 

Планиграфические исследования памятников верхнего палеолита

В 30-е гг. ХХ в. в советской археологии палеолита впервые была предложена методика раскопок поселений позднего палеолита широкими площадями. Эта методика позволяла выделять жилые конструкции, изучать структуру поселений. Методика получила логическое развитие в 60-е гг. Практически одновременно были начаты исследования стоянок на больших площадях во Франции и в Советском Союзе. Во Франции объектом изучения стали стоянки Парижского бассейна мадленского времени. Европейский мадлен (от пещеры La-Magdalenien) датируется 14-12 тыс. лет назад. Основоположником этих работ был Анри Леруа-Гуран (Henri Leroi-Gourhan). Аналогичные работы были развернуты Н.Б. Леоновой на Нижнем Дону на стоянках в Каменной Балке. Стоянки изучались по методикам раскопок, которые сейчас признаны во всем мире. Тщательный разбор культурного слоя и фиксация всех находок позволяет в камеральных условиях реконструировать практически все эпизоды хозяйственной и бытовой деятельности древних обитателей стоянок, восстановить сезонность, длительность обитания.

Как правило, культурные остатки сохраняются на месте обитания в виде скоплений различных размеров и конфигурации и разнородных структурных элементов культурного слоя поселений. Это могут быть скопления расщепленного кремня на месте изготовления нуклеусов и пластин, выбросы бытового мусора из жилищ, остатки жилых конструкции разного типа, открытые очаги, места разделки сегментов туш животных, производственные участки по обработке шкур животных (фиксируются по скоплениям сработанных орудий и следов их подправки), и другие. Планиграфический анализ позволяет выделять связанные структуры, накопленные во время одного цикла заселения, восстановить поверхность обитания (Леонова 1980). Большое значение имеет метод связей, основанный на ремонтаже (собранные вместе сколы с одного нуклеуса или фрагменты орудий) кремневых изделий.

Реконструкции, проведенные на основании планиграфических исследований, во многом опираются на данные этно-археологии. Теоретические основы этой науки заложены в работах американского ученого Льюиса Бинфорда (Lewis R. Binford). Многочисленные наблюдения за образом жизни эскимосов Аляски, аборигенов Австралии и других народов, сохранивших традиционные способы ведения хозяйства, позволили Л. Бинфорду определить общие алгоритмы поведения, характерные для охотников-собирателей прошлого и настоящего (Binford, 1983). Адаптивный характер человеческой культуры обусловил появление во многом похожих комплексов материальной культуры.

 

Характер структурных элементов нижнего культурного слоя отражает существование здесь базового поселка с несколькими сезонами обитания. Размер этого поселка был небольшим и составлял приблизительно 400 м кв. Датировка - в пределах 21-18 тыс. лет назад. Достоверные остатки жилых или каких-либо строительных конструкций не обнаружено.

Наибольшее число структурных элементов культурного слоя сохранилось во 2-м (среднем) культурном слое стоянки Каменная Балка II. Размер поселка в это время составлял около 2100 м кв. На основании серии радиоуглеродных дат можно определить возраст заселения – 17-15- тыс. лет назад. Здесь отмечены структуры в виде скоплений расщепленного кремня и очагов на открытых участках, «клады» кремневой продукции в виде небольших групп специально отобранных пластин и заготовок орудий, участки с мелко расщепленными фрагментами костей животных, системы ямок с забутовкой костями, скопления орудий разных типов, следов их производства и починки. Накопленные культурные остатки отражают высокую интенсивность использования жилой площадки, что возможно в условиях заселения стоянки в течение всего года. Накопленные во 2-м культурном слое остатки отражают минимум три цикла заселения с небольшими хронологическими промежутками.

Основу поселенческих структур верхнего палеолита составляли жилища. В Каменной Балке жилища (или жилые площадки) были наземными и имели вид вальных в плане конструкций с несколькими очагами внутри. В Каменной Балке I выделяются два больших овальных скопления находок с очагами внутри – остатки двух разновременных легких жилых конструкций. В основном слое Каменной Балки II сохранились следы нескольких одновременно бытовавших жилищ. Они были небольшие – до 22 м кв., овальные, с рядом очагов (3-4) вдоль длинной оси. Несущая конструкция состояла из столбов и столбиков, вкопанных в небольшие ямки. Оснований для реконструкции формы кровли нет, но, скорее всего, кровля была коническая. Ямки забутовывались костями животных и глиной. Жилища покрывались шкурами животных. Пространство внутри жилища было определенным образом организовано. В ряде случаев отмечена концентрация следов изготовления охотничьего вооружения по одну сторону от линии очагов (мужская половина?) и следов шитья одежды по другую сторону (женская половина?). Вокруг некоторых очагов в небольших жилых конструкциях концентрируются только кухонные остатки (мелкие фрагменты костей животных). За пределами жилых конструкций на близком расстоянии от них располагались открытые очаги, места расщепления нуклеусов, места изготовления и починки орудий (производственные участки по обработке шкур, изготовлению деревянной утвари и приспособлений), места разделки принесенных сегментов туш животных. В древности в центральной части стоянки пролегала неглубокая ложбинка. В этом удобном понижении были устроены рабочие точки с очагами, прикрытые с севера легким ветровым заслоном.

На основании палеоэкономических реконструкций можно восстановить приблизительное количество людей, обитавших на стоянке Каменная Балка II. Это была группа родственных семей общим количеством от 30 до 50 человек. Это минимальное расчетное количество людей. Примерно половину из них составляли наиболее активные в отношении добычи средств жизнеобеспечения люди молодого и среднего возраста. Количество одновременно проживавших на стоянке людей не было постоянным. В теплые месяцы года основная часть взрослых мужчин и подростков постоянно находилась в охотничьих рейдах или в походах за каменным сырьем.

В экономическую зону базовых поселков в Каменной Балке входило пространство в радиусе 100-150 км. Эта зона охватывала Донскую пойму, современный Миусский полуостров, доходила до долины р. Крынки в Южном Донбассе. Высокий ресурсный потенциал этой зоны обеспечивал стабильное существование жителей стоянок в Каменной Балке на протяжении нескольких тысяч лет. Основу жизнеобеспечения составляла охота на стадных копытных – бизона и лошадь. Эти животные составляли 60-70% охотничьей добычи. Охотились также на лося, дикого кабана, бурого медведя, добывали зайца, сурка. Мелкие прокаленные кости сурков и других крупных грызунов встречаются в основном в очагах или рядом с ними. Охотничий промысел был хорошо организован. Забой крупных животных осуществлялся охотниками на различном расстоянии от стоянки. На стоянку транспортировались только наиболее ценные в пищевом отношении части туш животных – грудная часть с оплечьем, окорока, пояснично-крестцовая часть. На стоянке очень мало позвонков, ребер и костей черепов, зато многочисленны кости таза, лопатки, ключицы, верхние кости конечностей животных. Принесенные сегменты туш полностью утилизировались на стоянке. Плохая сохранность костей животных не позволяет реконструировать способы переработки мясопродуктов (копчение, вяление, вываривание жира и пр.), однако принесенное мясо использовалось максимально полно – в культурном слое стоянки накапливались в основном мелкие фрагменты разбитых и сломанных костей.

Способы охоты в верхнем палеолите Нижнего Дона пока не ясны. По аналогии с Амвросиевским костищем в соседнем Донбассе мы знаем, что бизонов добывали путем загона по возвышающейся поверхности вверх, по сужающейся боковой балке, где они, теряя скорость, становились доступной добычей охотников. Такой же результативной была охота на одиночных животных при помощи скрадывания.

Основным охотничьим оружием было копье со сложным наконечником. Как правило, в верхнем палеолите стержень наконечника вытачивался из вырезанной полоски рога северного оленя или дерева. В прорезанные продольные пазы крепились кремневые пластинки, у которых при помощи ретуши притуплялся один из продольных краев. Наборные лезвия из острых пластин делали наконечники грозным оружием. Большое количество пластин с притупленным краем в культурном слое стоянки и отсутствие роговых наконечников говорит о том, что наконечники вытачивались из твердых пород дерева. Часть наконечников делалась из крупных кремневых пластин.

Помимо охоты, практиковалось собирательство. Этому способствовали значительные ресурсы лесов и лесостепных участков в окрестностях стоянки. Для растирания и измельчения продуктов собирательства служили каменные плитки и терочники. Весной собирали съедобных моллюсков, летом ловили рыбу. Широко использовались растительные материалы для плетения корзин, циновок и пр.

Вблизи стоянок в Каменной Балке нет источников качественного кремневого сырья. Для производства орудий использовался кремень мелового генезиса, происходящий из меловых склонов р. Крынки. Источники этого кремня удалены от стоянок на расстояние до 80 км. Долина р. Крынки прорезает южные отроги Донецкого кряжа, сложенные в этом месте породами мелового возраста (мел и известняк) с большим количеством кремневых стяжений. Еще в 50-е гг. ХХ в. П.И. Борисковский обнаружил в Южном Донбассе мастерские верхнего палеолита по первичной обработке кремневого сырья. Каждодневные потребности в кремне обеспечивались за счет хорошо организованной системы поставок в виде небольших пеших экспедиций. «Провизоры» преодолевали это расстояние за 3-4 дня, возвращаясь с запасами кремневых конкреций, заготовками нуклеусов (пре-нуклеусы) и сколотыми пластинами. Видимо, поставка каменного сырья была организована по принципу поставки на стоянку продуктов охоты. Для мобильных охотников такие походы за камнем не составляли большого труда.

Кремневая индустрия стоянки основывалась на скалывании пластин из призматических нуклеусов. Из пластин при помощи ретуши делались различные вкладыши, острия, концевые скребки, проколки, резцы и другие инструменты. Основу индустрии составляли пластины средней величины. До 30% орудий делались из микропластин. Особые черты кремневому комплексу стоянок из Каменной Балки придают пластины с усеченными концами, мелкие пластины с ретушью, микролиты сегментовидной и трапециевидной формы, массивные резцы на сработанных нуклеусах, особые долотовидные орудия. Эти признаки характерны для памятников развитого и позднего этапов имеретинской культуры Кавказа, которая была генетической основой культуры верхнего палеолита Нижнего Дона. Для крепления каменных орудий часто использовались рукояти и обоймы из кости и дерева.

Каменным сырьем дорожили, поэтому отобранные изделия из кремня часто попадали в «клады», сокрытые на самой стоянке. В культурных слоях Каменной Балки II их найдено более десяти. Часть «кладов» была окрашена охрой, что говорит об особых ритуальных действиях, индивидуальных приношениях. Небольшие наборы кремневых пластин и орудий были личной собственностью человека.

Во втором культурном слое стоянки Каменная Балка II найдены следы сложного ритуала, видимо, связанного с проявлением анимализма. В юго-западной части стоянки обнаружено большое скопление черепов и костей конечностей лошадей и бизонов, окрашенное ярко-красной охрой. Еще в одной глубокой ямке возле жилой площадки найдены лежащие вместе фрагмент черепа бизона и кость конечности молодой лошади, также окрашенные охрой. Минеральная краска охра широко применялась в декоративных и культовых целях. Для менталитета людей верхнего палеолита бизон был олицетворением женского начала, а лошадь – мужского. Эта бинарная оппозиция хорошо отражена в наскальном искусстве верхнего палеолита.

Люди верхнего палеолита не были ограничены рамками только своей общины. В ходе охотничьих рейдов и походов за сырьем они неизбежно сталкивались с охотниками из удаленных поселков. Система брачных классов предполагала регулярные контакты между соседями. Археологическим индикатором дальних и сверхдальних связей жителей стоянок в Каменной Балке являются находки кристаллов горного хрусталя, источники которого известны в центральной части Донецкого кряжа (на расстоянии около 250 км), а также ракушки для украшений из бассейна Средиземного моря. Фрагменты сланцев и яшмы могут происходить из Приазовской возвышенности, удаленной на расстоянии до 200-250 км.

Недалеко от стоянки Каменная Балка II находится стоянка Каменная Балка III (Третий Мыс). Основной культурный слой этой стоянки накопился около 14-13 тыс. лет назад. Комплекс материальных остатков относится к заключительному этапу развития той же самой культурной традиции. Памятник исследован на площади более 300 м кв. Выделяются три слоя, из которых средний (второй) наиболее мощный и информативный. Сейчас во втором слое известно 8 небольших очагов с культурными остатками вокруг них. Очаги не перекрывают друг друга, т.е. функционировали одновременно. Судя по ряду ямок у очагов, часть из них была защищена ветровыми заслонами. В нижнем культурном слое расчищен крупный очаг с обильными находками вокруг него. Видимо, здесь существовало кратковременное стойбище в холодный сезон года.

Помимо описанных археологических памятников, кратковременные стоянки найдены также на р. Мокрый Чалтырь, неподалеку от балки Каменной, характер их культурного слоя и инвентаря позволяет предполагать, что это были охотничьи лагеря, расположенные неподалеку от основных базовых стоянок.

Таким образом, раскопки стоянок в Каменной Балке позволяют проследить развитие культуры охотников-собирателей Нижнего Дона на протяжении нескольких тысяч лет – от 21 по 13 тыс. лет назад. Все эти памятники в настоящее время объединены в каменно-балковскую археологическую культуру позднего палеолита. На протяжении всей истории своего развития здесь существовали базовые поселки полуоседлого населения охотников-собирателей.

По ряду признаков каменно-балковская культура близка имеретинской культуре Кавказа. Имеретинская культура входит в круг культур Переднеазиатской историко-культурной зоны. Для орудийных наборов этих культур характерны разнообразные каменные изделия из пластин, которым часто придавались геометризированные очертания. Большинство этих изделий предназначались для оснастки вкладышевых или составных орудий с основой из рога, кости или дерева. Наиболее яркие верхнепалеолитические культуры Передней Азии с хорошо оформленными геометрическими микролитами сосредоточены в горах Леванта и Иранского нагорья. Близость между материальными комплексами каменно-балковской и имеретинской культурами позволяет предполагать миграцию части населения Кавказа на северо-запад около 22-21 тыс. лет назад.

Помимо таких ярких археологических культур верхнего палеолита, как стрелецкая (Бирючья Балка) и каменно-балковская (Каменная Балка), в области Нижнего Дона исследованы памятники, относящиеся еще к одной специфической культурной традиции. Наиболее значительные из них расположены у с. Мураловка на правом берегу Миусского лимана и с. Золотовка в бассейне р. Дон. Радиоуглеродний возраст обеих стоянок позволяет относить их ко второй половине позднего палеолита (около 17-16 тыс. лет назад).

Мураловская стоянка располагается на правом берегу Миусского лимана. Стоянка была обнаружена разведками В.Е. Щелинского в 1963 г., раскапывалась Н.Д. Прасловым в 1964 и 1967 гг. Культурный слой хорошей сохранности залегает в лессовидном суглинке (Праслов 1984). В раскопе площадью около 140 м кв. исследованы остатки удлиненного наземного жилища с открытым очагом в центре. Вокруг жилища отмечена вымостка из плоских кусков известняка, повышающая комфортность проживания на берегу лимана. Основным объектом охоты был бизон, но встречены также кости благородного оленя, сайги. Это значит, что в окрестностях поселка степная растительность сочеталась с участками леса. Среди фаунистических остатков найдены кости молодых животных, которые указывают на весенне-летний сезон обитания стоянки. Для изготовления орудий использовалась местная кремневая галька небольших размеров. Всего найдено более 6000 кремневых изделий. В качестве заготовок для орудий использовались преимущественно короткие пластины и отщепы, которые скалывались с небольших по размеру нуклеусов. Использовались также специфические массивные скребки-нуклеусы (carene, по французской типологии). С них скалывались короткие изогнутые в профиле кремневые чешуйки и пластинки, которые использовались в качестве вкладышей составных наконечников. Миниатюрные вкладыши изготавливались также из мелких пластин, сколотых с призматических нуклеусов. Этот специфический микроинвентарь Н.Д. Праслов предложил называть вкладышами «мураловского типа». Все вкладыши имеют мельчайшую ретушь по краю. На битумно-клеевой основе они рядами крепились на наконечниках, что резко повышало их поражающий эффект. В кремневом инвентаре стоянки выделяются также особые проколки, резцы и скребки. По этим признакам Мураловская стоянка сопоставима со стоянками Украины и Польши, в инвентаре которых отмечены особые вкладыши и нуклеусы для скалывания изогнутых пластинок и чешуек.

С Мураловской стоянкой связаны единственные пока находки предметов мобильного искусства позднего палеолита на юге Русской равнины (Праслов, Филиппов 1967). В культурном слое стоянки Н.Д. Прасловым были найдены обломок подвески из клыка лисицы, фрагменты лощил из роговых пластин. На одном из них глубокой гравировкой намечен контур человеческой фигуры. Ближайшие находки памятников первобытного искусства происходят из группы стоянок в окрестностях с. Рогалик и Передельск в бассейне р. Евсуг на левом берегу Северского Донца (Горелик 2001). Наиболее яркой находкой среди них является небольшая стилизованная женская фигурка с орнаментом в виде глубокой штриховки, сделанная из плоской гальки темно-красного гематита.

Стоянка Золотовка І была найдена В.Я. Кияшко в 1969 г. Располагается на правом берегу Дона в 10 км выше устья Северского Донца (Праслов, Щелинский 200?). Стоянка раскапывалась на небольшой площади в 1969 г. (В.Я. Кияшко, А.Е. Матюхин), 1976 и 1978 гг. (Н.Д. Праслов), а также в 1996 г. (В.Е. Щелинский, Н.Д. Праслов). В лессовидном суглинке отмечен хорошо сохранившийся тонкий культурный слой, включающие кремневые изделия, фрагменты костей животных, каменные плитки, остатки очагов. Выделяются два скопления расщепленного кремня и кварцита, два небольших открытых очага с пережженными костями животных, скопления костей животных, яма, специально заполненная костями животных в несколько слоев. Очаги были устроены на поверхности обитания. Вероятно, раскопами затронут участок стоянки с остатками наземной жилой конструкции. По мнению авторов раскопок, стоянка относится к типу недолговременных (сезонных) охотничьих лагерей. Поселение существовало за счет охоты на бизонов. Все кости животных из жилой поверхности расколоты на мелкие фрагменты. Это свидетельствует об интенсивной переработке продуктов охоты. Коллекция каменных изделий включает более 3 тыс. изделий из кремня и кварцита. В основном использовался местный кремень аллювиального происхождения. Древний речной аллювий (донные отложения из песка, гравия и галек) обнажается недалеко от стоянки и содержит большое количество небольших окатанных галек хорошего кремня. Практически все орудия изготавливались на месте. Кремневый инвентарь очень специфичен. Помимо обычных для стоянок позднего палеолита призматических нуклеусов, резцов, скребков и ретушированных пластин, найдены особые микролиты. Они сделаны из кремневых чешуек и мелких изогнутых пластин, имеют тончайшую краевую ретушью. Безусловно, микролиты были вкладышами метательных орудий. Кремневые изделия очень близки изделиям из Мураловской стоянки. На этом основании Н.Д. Праслов выделяет особую мураловскую верхнепалеолитическую археологическую культуру. Кроме Нижнего Дона, памятники этого типа встречаются далеко в степи на Южном Буге, и также оставлены охотниками на бизонов. Возможно, носители этой культурной традиции переместились на восток из Центральной Европы. Все эти памятники принято включать в т.н. «ориньякский» культурный круг. Происхождение культур этого круга на Европейском континенте связано с Западной Европой. Предковая форма европейского ориньяка, скорее всего, зародилась на Ближнем Востоке.

Материалы верхнего палеолита Донского региона отражают широкие адаптивные возможности человеческих коллективов и вариантность их поведения. Местные группы охотников-собирателей были частью огромного палеолитического мира. В археологии неоднократно предпринимались попытки разделить этот мир на отдельные крупные историко-культурные зоны.

 

Проблема степной историко-культурной зоны в верхнем палеолите оформилась в археологической историографии в 60-е гг. ХХ века в связи с анализом охотничьей деятельности и материальных комплексов древних людей. Предпосылкой такой концепции служит несовпадение ареалов обитания основных видов животных мамонтовой фауны, которые становились объектами охоты. Центральная часть Русской равнины, на широте Среднего Дона и Среднего Днепра, Десны во время верхнего палеолита была ареалом обитания животных, приспособленных к травянистой и кустарниковой растительности – мамонта, шерстистого носорога, северного оленя, овцебыка. На широте современной степи и южной лесостепи паслись многочисленные стада бизонов, лошадей, северных оленей. Пойменные, байрачные (по долинам рек и в балках) и островные (на возвышенных участках) леса на юге Восточной Европы были средой обитания лося, волка, косули и дикого кабана.

В районе обитания мамонта и животных его фаунистического комплекса в позднем палеолите сформировалась особая в культурном отношении зона со значительным количеством долговременных поселков. Основу этих поселков составляли стационарные наземные и углубленные в землю жилища, при строительстве которых использовались кости мамонтов (бивни, лопатки, нижние челюсти) и других животных (Костенки на Среднем Дону, Хотылево и Авдеево на Десне и др.). Носители этой культурной традиции мигрировали в центр Русской равнины из верховьев Дуная около 23-24 тыс. лет назад и широко распространились в средней полосе Восточной Европы (Soffer, 1985; Амирханов и др., 2009).

В южной зоне основным объектом охоты становились различные копытные животные. Наиболее яркие памятники связаны с загонной охотой на бизонов преимущественно в теплые сезоны года (Амвросиевка в Донбассе, Анетовка а Николаевской области, Большая Аккаржа по Одессой). Это дало возможность классику советской археологии палеолита П.И. Борисковскому в 50-60-е г. ХХ в. высказать идею об особой степной историко-культурной зоне в верхнем палеолите. Постулировались ярко выраженная сезонность, кратковременность стоянок, мобильность и охотничья специализация для этого типа адаптации.

Современные исследования показывают более вариативный набор охотничьих стратегий обитателей современной степной полосы, которая в позднем плейстоцене состояла из мозаично расположенных степных, лесостепных и лесных участков. Степень мобильности, длительность обитания на базовых стоянках, сырьевые стратегии и другие элементы экономики жителей степи и лесостепи были принципиально похожими. Во всяком случае, говорить о высокой мобильности населения мы не имеем оснований. Отличия в интенсивности заселения скорее объясняются социальным фактором – степенью дифференциации общества на группы, уровнем иерархии, и т.д.

 

Верхний палеолит заслуженно считается «золотым веком» охотников. В этом плане культуры верхнего палеолита региона не являются исключением из правил. В арсенале охотников-собирателей Нижнего Дона были различные варианты охотничьих стратегий, хорошо приспособленные к ресурсному потенциалу окружающей среды. Объектами охоты становились бизоны, северные и благородные олени, лоси, дикие кабаны, лошади, бурый медведь. Системы землепользования и расселения имели гибкий характер; относительно подвижный образ жизни местного населения сочетался с устройством долговременных поселков со стационарными жилищами и жилыми площадками разных типов. На основании следов охотничьих лагерей каменно-балковского типа в бассейне р. Кальмиус в Приазовье (стоянка Федоровка) можно заключить, что в рамках годового хозяйственного цикла охотники могли удаляться на значительное расстояние от традиционных угодий у дельты Дона, хотя основная экономическая деятельность не выходила за пределы 100-километровой зоны. Высокий уровень культуры верхнепалеолитического человека, широкие адаптивные возможности, позволяли ему создать устойчивую систему хозяйствования с признаками оседлости. Базовые поселки в Каменной Балке эксплуатировались на протяжении всех сезонов. Судя по имеющимся определениям сезона добычи промысловых животных, на поселениях в Каменной Балке люди проживали постоянно до 8-10 месяцев в году. Охотники и сырьевые «провизоры» редко удалялись на расстояние, превышающее 2-3 дня пути. Стоянки Золотовка I и Мураловка заселялись на более короткий период, в теплые месяцы года. Возможно, жители этих стоянок вели более подвижный образ жизни.

Яркие материалы стоянок и мастерских верхнего палеолита детализируют историко-культурные процессы в конце ледниковой эпохи в данном секторе Европы. Археологические комплексы свидетельствуют о сохранении западных культурных импульсов (мураловская культура) при нарастании значения южных импульсов (каменно-балковская культура). В этот период истории Нижнего Дона становится заметным тяготение преимущественно к южным центрам культурогенеза (Кавказ и Передняя Азия). Перерывы в контактах, вызванные географическими причинами (15-14 тыс. лет назад Каспий соединился с Азово-Черноморским бассейном через широкий Куро-Манычьский пролив), не изменили общую тенденцию развития региона. В последующие периоды каменного века связь Нижнего Дона с Кавказом проявляется еще более отчетливо.

 

Вопросы для закрепления материала:

1. Охарактеризуйте самые древние памятники археологии Нижнего Дона.

2. Каким образом расселение людей в древности было связано с природно-климатическими условиями?

3. Назовите основные вехи изучения раннего и среднего палеолита Нижнедонского региона.

4. Проанализируйте особенности хозяйства охотников-собирателей среднего палеолита юга Русской равнины.

5. Перечислите археологические культуры позднего палеолита Нижнего Дона.

 

Базовые термины:

бифас – двусторонне обработанное каменное изделие;

ветровой заслон – простая линейная или слабоизогнутая в плане вертикальная конструкция из деревянных жердей, шкур животных или тростника, предназначенная для ограждения стационарных бытовых и производственных участков на площади поселений;

вкладышевый наконечник – крупный наконечник копья, дротика или стрелы в виде заостренного стержня с прорезанными продольными пазами или без них, с наборным лезвием из кремневых пластин или чешуек;

геометрические микролиты – мелкие изделия из фрагментов кремневых пластин в форме геометрических фигур (сегменты, трапеции, треугольники и прямоугольники);

жилая площадка – ограниченное жилое пространство вокруг очага (очагов) без явных признаков несущей конструкции, стен;

жилище – в палеолите искусственное сооружение для создания и поддержания микроклимата в изолированном объеме, достаточном для комфортного проживания небольшой группы людей;

«клады» кремневых изделий – изолированные скопления специально отобранных и сокрытых кремневых изделий на поселениях или за их пределами;

микроинвентарь – набор мелких кремневых ретушированных вкладышей из пластин и чешуек, часто в форме геометрических микролитов, острия на пластинках;

Нижний Дон – нижний участок долины Дона, особая физико-географическая зона на стыке Русской равнины и Северного Кавказа;

нуклеусы – предметы расщепления, предназначенные для скалывания заготовок в виде отщепов и пластин;

памятники мобильного искусства – художественные изделия малых форм из кости (рога, бивня) и камня с изображением людей, животных и стилизованных знаков;

поверхность обитания – дневная поверхность поселений разных типов на момент их заселения древними людьми;

регрессия морская – фаза понижения уровня моря в связи с переносом атмосферной влаги на ледники в период похолодания;

рефугиум - изолированный участок местности с длительным сохранением благоприятных природно-климатических условий;

ремонтаж – метод восстановления начальной формы каменных конкреций и изделий по сколам и фрагментам;

речной аллювий - донные речные отложения из глины, гравия, песка и галек;

структурные элементы культурного слоя – различные по генезису, составу, плотности, форме и строению скопления продуктов деятельности людей на поверхности обитания;

субаквальные отложения – подводные отложения;

субаэральные отложения – отложения атмосферного генезиса;

трансгрессия морская - фаза повышения уровня моря в связи с таянием ледников в теплые климатические периоды;

фаунистический комплекс – совокупность видов животных, проживавших в отдельную геологическую эпоху в определенных ландшафтах; маркируется специфическими видами;

carene - массивный нуклеус-скребок для скалывания чешуек и искривленных в профиле пластинок;

in situ (в слое, лат.) – индекс, отмечающий культурный слой хорошей сохранности.

 

Базовая литература к Главе 2:

Археология -

Леонова Н.Б., Несмеянов С.А., Виноградова Е.А., Воейкова О.А., Гвоздовер М.Д., Миньков Е.В., Спиридонова Е.А., Сычева С.А. Палеоэкология равнинного палеолита (на примере комплекса верхнепалеолитических стоянок Каменная Балка в Северном Приазовье). – Москва: Научный Мир, 2006. – 360 с.

Матюхин А.Е. Бирючья Балка 2. Многослойный палеолитический памятник в бассейне Нижнего Дона. - СПб, 2012. – 242 с.

Праслов Н.Д. Ранний палеолит Северо-Восточного Приазовья и Нижнего Подонья // МИА, № 157. - Ленинград, 1968. - 154 с.

 

Дополнительная литература к Главе 2:

Амирханов Х.А., Ахметгалеева Н.Б., Бужилова А.П., Бурова Н.Д., Лев С.Ю., Мащенко Е.Н. Исследования палеолита в Зарайске. 1999-2005. – Москва: Палеограф, 2005. – 466 с.

Борисковский П.И. Палеолит Украины // МИА №40. - М.-Л., 1953. - 463 с.

Вишняцкий Л.Б. Введение в преисторию. - Кишинев, 2005. – 394 с.

Вишняцкий Л.Б. Культурная динамика в середине позднего плейстоцена и причины верхнепалеолитической революции. – СПб: Изд-во СПб университета, 2008. – 251 с.

Горелик А.Ф. Памятники Рогаликско-Передельского района. Проблемы финального палеолита Юго-Восточной Украины. – Луганск: РИО ЛИВД, 2001. - 360 с.

Гладилин В.Н. Проблемы раннего палеолита Восточной Европы. - К.: Наукова думка, 1976.

Деревянко А.П. Три сценария перехода от среднего к верхнему палеолиту. Сценарий первый: переход к верхнему палеолиту на территории Северной Азии // Археология, этнография и антропология Евразии, 3 (43) 2010а. – С.2-32.

Деревянко А.П. Три сценария перехода от среднего к верхнему палеолиту. Сценарий второй: переход к верхнему палеолиту на территории Центральной Азии и на Ближнем Востоке // Археология, этнография и антропология Евразии, 4 (44) 2010б. – С.2-38.

Деревянко А.П. Три сценария перехода от среднего к верхнему палеолиту. Сценарий третий: переход к верхнему палеолиту в материковой части Восточной Азии // Археология, этнография и антропология Евразии, 1 (45) 2011. – С.2-27.

Леонова Н.Б. Характер скоплений кремня на кремнеобрабатывающих мастерских // Вестник Московского университета, сер.8, История. - Москва, 1980. - С. 67-79.

Матюхин А.Е. Палеолитическая мастерская Калитвенка 1в // Донские древности. – вып. 5. – Азов, 1995. – С.24-44.

Праслов Н.Д. Мустьерское поселение Носово I в Приазовье // МИА, № 185. - Л., 1972. - С.75-82.

Праслов Н.Д. Ранний палеолит Русской Равнины и Крыма // Палеолит СССР. Отв. ред. П.И. Борисковский. – Мос