О самолюбии и пустом самообольщении

 

Для чего ты, брат, подучиваемый диаволом восходить на степени, на которых не приобретешь себе никакой пользы, вводишь себя в обольщение, сам себе присваивая почесть? Послушай апостола, который говорит: Не хваляй бо себе сей искусен, но егоже Бог восхваляет (2 Кор. 10:18). Послушай и Господа, Который говорит: Како вы можете веровати, славу от человека приемлюще, и славы, яже от Единаго Бога, не ищете (Ин. 5:44). Итак, войди в себя, возлюбленный, и рассуди: по какой причине отрекся ты от суетной жизни, от диавола и гордыни его, — и перестань думать по-мирскому. Не знаешь разве, что если уничижишь ближнего своего, то впадешь в грех самолюбия и пустого обольщения? Представь же, что ты уже преуспел, взял первенство перед братом своим, взошел выше его по соревнованию, потому что не хотел унизиться перед братом своим, — но смотри, брат, чтобы, желая иметь первенство перед братом своим, не оказаться тебе последним там, в будущем веке. И тогда услышишь то же, что сказано сластолюбивому богачу, палимому неугасимым огнем: помяни, яко восприял еси благая твоя в животе твоем (Лк. 16:25). Ибо написано: еже есть в человецех высоко, мерзость есть пред Богом (Лк. 16:15). Или забыл ты, Кто сказал: иже аще хощет в вас вящший быти, да будет вам слуга: и иже аще хощет в вас быти первый, буди вам раб (Мф. 20:26–27)? Приведи себе на мысль, что умер ты для мира, и живот твой сокровен во Христе; егда же Христос явится, живот ваш, тогда и вы с Ним явитеся в славе (Кол. 3:3–4). Потому не люби человеческой славы, ибо она не останется при тебе во век, по слову сказавшего: всяка плоть яко трава, и всяка слава человеча яко цвет травный (1 Пет.1:24). Блажен же наиболее тот, кто причтен к совершенным из людей: видимая бо, временна: невидимая же вечна (2 Кор. 4:18). Ибо если порабощен ты земному мудрованию, то дело твое обратится в суету. Никтоже может двема господинома работати (Мф. 6:24). Итак, возлюбленный, свергни с себя иго врага и всю гордыню его, и подклони выю свою под иго Сладчайшего Владыки Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа, ибо Он сказал: смиряяйся, вознесется (Лк. 14:11); и ещё: Бог гордым противится, смиренным же дает благодать (1 Пет.5:5). Потому убоимся, возлюбленные, чтобы и нам не сказал: Возлюбиша бо паче славу человеческую, неже славу Божию (Ин. 12:43). Богу слава во веки! Аминь.

 

 

Поучение 18

 

(По славянскому переводу, часть I. Слово 17)

 

Если брат постучится к тебе ночью, чтобы встал ты на славословие Христово, то встань, брат, с поспешностью, чтобы и нерадивый, видя твою поспешность, возбудил душу свою к трезвенности, по слову сказавшего: Предваристе очи мои ко утру, поучитися словесем Твоим (Пс. 118:148). И ещё: Полунощи востах исповедатися Тебе о судьбах правды Твоея (Пс. 118:62). Если же случится тебе впасть в глубокий сон, и задержат тебя бесовские мечтания, то, пробудившись после того, не поленись на Божию службу, зная, что как ведущие себя худо в день Суда дадут отчет за каждый шаг и праздное слово, так стремящийся к добру получит награду за одно доброе слово и за один шаг. Посему не ленись, но встань, и не говори сам в себе: «Служба теперь отошла, к чему мне идти?» — Это рассуждение ленивых. А ты лучше встань, отбрось от себя постель, и тотчас простри руки свои к Богу, и, поклонившись престолу благодати, отвори келью свою, и спеши к службе как серна, избегшая из тенет, будто сделано тебе насилье. Хотя бы застал ты последнюю только молитву, не ленись, но вставай, ибо можешь по отпусте у себя в келье петь те псалмы, от которых отвлекло тебя бесовское мечтание. Не представляй, возлюбленный, в предлог к лености последнюю молитву, но в следующий день окажись более готовым на дело Господе. Ибо если оставишь оное без нужды или болезни, то услышишь сказанное в псалме: уснуша сном своим, и ничтоже обретоша (Пс. 75:6).

Знай же и то, возлюбленный, что в какой мере кто греет на беду свою плоть, в такой мере умножает в себе страсти, а напоследок душа, обременяемая худым навыком тела, делается бесплодной. Потому говорит Спаситель: Внемлите же себе, да не когда отягчают сердца ваша объядением и пиянством и печалми житейскими (Лк. 21:34). И апостол говорит: Но умерщвляю тело мое и порабощаю, да не како, иным проповедуя, сам неключим буду (1 Кор. 9:27).

Если же кто принуждает себя к делу Господню, то в такой же мере и тело его делается сильным, и душа просветляется. Как борец постоянно проводит время в телесных упражнениях, чтобы приспособить тело свое к искусству борьбы, так и подвижник благочестия должен упражняться во всяком добром деле, как говорит апостол: обучай же себе ко благочестию. Телесное бо обучение вмале есть полезно: а благочестие на все полезно есть, обетование имеюще живота нынешняго и грядущаго (1 Тим. 4:7–8).

Господь да пробудит души наши к страху Его. Ему слава во веки! Аминь.

 

 

Поучение 19

 

(По славянскому переводу, часть I. Слово 18)

 

Представим себе, возлюбленные, предстоящих земному царю и служащих тленному престолу: с каким знанием дела и страхом предстоят они царю своему?! Не тем ли паче мы, как верные, должны предстоять Небесному Царю — со страхом, и трепетом, и со всяким благоговением! Потому, возлюбленные, не признаю хорошим взирать бесстыдным оком на предлежащие Таины Тела и Крови Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа. И да убедит нас в сем Божественное Писание, говоря: Трепетен же быв Моисей не смеяше смотрити (Деян. 7:32). Ибо написано: прославляющая Мя прославлю, и уничижаяй Мя безчестен будет (1 Цар. 2:30). Ты смотришь как человек, а Он как Бог знает глубины сердца твоего и провидит помышления твои. Ибо несть тварь неявлена пред Ним (Евр. 4:13).

Как же осмеливаются иные оставлять службу Божию и уходить до отпуста без всякой нужды? Ужели, когда ты позван на вечерю (пиршество) к богатому человеку, осмелишься встать из среды возлежащих с тобой и пойти домой? Не будешь ли терпеливо ждать, пока встанут все вместе?

Итак, придем в страх, возлюбленные, потому что написано: Проклят (человек) творяй дело Господне с небрежением (Иер. 48:10). Постараемся в этом кратком и лукавом веке быть богоугодными Богу, чтобы наследовать нам Царство вечное. Ибо Он свят, во Святых почивает, а малодушным подает долготерпение. Ему слава во веки веков! Аминь.

 

 

Поучение 20

 

(По славянскому переводу, часть I. Слово 19)

 

 

О различных дреманиях

 

Как я рассуждаю, братья, три есть рода дреманий, которые смущают человека ночью. И первое случается испытывать брату по действию лукавого, когда брат начнет петь псалмы. Но если нет в брате лености, оно никакой не имеет силы. Сильнее же тревожит, если его чрево обременено яствами и питием. Второе находит на брата среди Божией службы, по собственному его нерадению, если он не употребил усилия достоять до окончания правила, но среди службы хочет оставить поющих псалмы и идти на свою постель. Третье же случается испытывать брату по требованию природы, то есть по окончании правила обычной службы. Потому надобно иметь долготерпение в рассуждении (осуждении) братий более немощных, чтобы не исполнялся умысел врага. А ты, брат, не будь нерадив, ибо следует трезвиться во всем. Не слышал ты разве, что пророк Самуил, неоднократно званный, ни единажды не обленился встать, хотя был ещё отроком? Когда стоишь на службе Божией среди братий или наедине, чтобы славословить Спасителя нашего Иисуса Христа, и потревожит тебя первый род дремания, то, заметив это, воспротивься, чтобы по лености своей не возвратиться тебе праздным на постель свою, но с твердостью терпи, хотя бы раз и два смежило дремание очи твои; не сходи с места своего — и обретешь великую пользу. Пристрастие к ненасытному сну подобно страсти чревоугодия. Если кто привык есть много, то и природа требует многого, а если кто привык к воздержанию, то природа не требует многоядения.

Примени к себе рыбаков: всю ночь они проводят в бодрствовании, не оставляя своего дела. Если же кто из них, обремененный сном, предавшись нерадению, уснет, то, когда встанет от сна, увидит, что ничего им не поймано, а бодрствовавшие и трезвившиеся остались с запасом. Тогда начинает сам в себе раскаиваться и говорить: «Увы мне, грешному, нерадивому и ленивому! Не заботился я и уснул, а то бы, как товарищи мои, поймал и запас себе что-нибудь. Но теперь, вот, по нерадению пойду к себе домой ни с чем, совершенно с пустыми руками». Уснуша, сказано, сном своим, и ничтоже обретоша (Пс. 75:6). Примени к себе, возлюбленный, гончаров и занимающихся кузнечным делом; и там узришь великий и непомерный труд, а также терпение. Но у нас ни дымом, ни пеплом не покрыто тело; мы не терпим ничего, подобного тому, стоим же на чистом, освященном месте перед Господом в благоговении и в великом мире, в духовном радовании, в благой надежде. Почему же ленимся мы, возлюбленные? Велико ли время наше на земле? Вот пророк вопиет: Человек суете уподобися, дние его яко сень преходят (Пс. 143:4).

Итак, не входи в состязание со мной, нерадивым, погубившим терпение, твердо зная, что кто трезвится, тот в приобретении, а кто не радеет, тот в ущербе. Ибо каждый из нас даст отчет Богу. О себе же знаю, что по делам своим безответен я. Увещевая других, сам остаюсь в том же нерадении. Потому прошу вас, верные рабы Спасителя, за меня, грешного, умолять Спасителя нашего Христа, Царя горних Сил, чтобы по множеству щедрот Своих загладил Он множество грехов моих и спас меня в пренебесном Царстве Своем.

Не почитай для себя приобретением сон и телесное упокоение; приобретение же и упокоение для человека — непрестанно принуждать себя к делу Господнему. Итак, будем принуждать себя, возлюбленные, чтобы Господь, придя, нашел нас бодрствующими и сподобил блаженства Своего, ибо Сам Он сказал: Блажени раби тии, ихже пришед Господь обрящет бдящих (Лк. 12:37). Будем друг друга умолять, возлюбленные, друг другу внушать страх Божий, друг в друге возбуждать усердие к славословию Господа нашего Иисуса Христа, чтобы Он воскресил нас со всеми возлюбившими явление Его и поставил нас одесную Себя в Царстве Своем. Ему слава во веки! Аминь.

 

 

Поучение 21

 

Если брат идет в монашество из каких-нибудь видов, то, ежели не будет он трезвиться, диавол вскоре, и нимало не медля, поглотит его. Ибо лукавый начинает влагать ему в мысль и говорить: «Для чего хочешь ты трудиться в добродетелях, изнурять себя и бедствовать без всякого за то вознаграждения? Разве по собственному своему произволению пошел ты в монашество? Полагаю, что встретилось с тобой какое обстоятельство, и по нужде стал ты монахом. Думал ли когда быть монахом? Поэтому не решайся бедствовать понапрасну: Господь не благоволит к тебе в этом деле». Вот что внушает враг брату, желая ввергнуть его в глубину отчаяния. Тогда уже брат, не рассуждая о Господнем к нему благодеянии, ослепившись умом, предается отчаянию. Тогда он начинает жить в нерадении и небоязненности, противоречить всякому, большему и малому, и вдаваться в ненасытный сон. И если сделал когда что доброе, раскаивается, почитая это для себя ущербом, а оттого непрестанно ропщет и жалуется сам на себя; одним словом, — сам себя предает погибели. И когда бы надлежало ему в большей степени потрудиться в добродетелях, делает он противное тому, не рассуждая о Господних к нему благодеяниях. Ему надлежало бы сказать в себе: «Сколько таких, душа, которые лишь за многие посты и милостыни сподобились вступить в подобный род жизни? А я в нерадении проводил все время жизни своей, и Господь, не помянув многих грехов моих, сподобил меня такого дара — вступить в почтенную и неразвлекаемую жизнь. Поэтому, душа, постараемся мы сотворить дела, достойные покаяния, чтобы не понести нам иначе двойного наказания; как уничижившим благодать Божию и не помянувшим благодеяний Божиих».

Выслушай же на это и притчу. В некоторой стороне жил богатый человек, и купил себе имение за рекой, и, созвав рабов своих, отправился тотчас в дорогу, а имение разделил, дав каждому, сколько сам хотел, и сказал им: «Пусть каждый из вас идет на свой участок и работает на нем, пока не приду смотреть на работу вашу».

И одни из рабов оказались благодарными и приверженными господину своему, и они не ослушались приказания владыки, а другие, будучи непокорны и упрямы, стали противоречить господину, говоря: «Не послушаемся слова твоего, не пойдем за реку и не станем работать в имении твоем». И при всем том господин их не прогневался, но приготовил рабам своим питье и, упоив непослушных рабов, отдал приказание другим слугам. Они, перевезя их через реку, положили каждого на том участке, который дал им господин. И после один из них, отрезвившись, видит, что лежит он за рекой на участке, который дал ему господин его. И раб пришел от того в ужас и сказал сам в себе: «Если так полюбил меня господин мой, что при моей непокорности ему не прогневался на меня, но перенес все великодушно и, как во сне, переправил меня через эту большую и быструю реку, и положил на участке моем, то и я буду усердно работать в имении, помня его благодеяния». И начал раб тот прилежно работать, так что сравнялся с начавшими дело прежде него. Потом проснулся и другой раб, и нашел себя за рекой в имении господина своего. Но он был лукав и упрям и сказал сам себе: «Вот господин как бы во сне переправил меня через большую и быструю реку, а я поле его оставлю в запустении и посмотрю, что со мной он сделает». И ленивый раб опять лег и уснул; во время же сна его выросли терния и сорные травы и закрыли его собой. Много потом прошло времени. Господин рабов тех пришел посмотреть на дело каждого и, видя работу прежде начавших, благословил их. Потом идет также к рабу, которого переправил через реку, как во сне, и, видя хорошую работу его, порадовался на него и благословил его. После же идет посмотреть на ленивого раба и на дело его; и, пришедши, находит, что тот спит и покрыт терниями и сорными травами. И господин, обратив к нему речь, сказал с угрозой: «Для чего ты, раб лукавый и ленивый, оставил поле в запустении? Или не знал ты, как переправил я тебя, сонного, за реку и положил на том участке, который отделил тебе, не поминая прежней твоей непокорности? Не надлежало ли и тебе подражать своему товарищу, которого таким же образом переправил я за реку?» — Тогда раб тот не нашел никакого оправдания в страшный для него день. А господин их поступил с ними, как заслуживали дела каждого.

Под богатым же разумею Владыку Христа, под имением — веру; под упоением — крайность обстоятельств; под быстрой рекой — прелесть и богатство века сего; под усердными рабами — праведных; под рабом, отрезвившимся от упоения и начавшим работать, — человека грешного, который при встретившейся с ним крайности обстоятельств, познав по этому Божии благодеяния, отрезвился от многих грехов и обратился к праведной жизни, исполняя волю Божию. А ленивый раб — человек, отвергнувший Божию благодать и отнюдь не радевший о своем спасении. Ко всему же этому примени (жизнь апостола Павла) Савла. Взяв письма от архиереев, шел Он в Дамаск, чтобы связать уверовавших в Господа, но, пойдя истребить веру, сам оказался проповедником веры. Ибо велики щедроты Господа ко всем, призывающим Его во истине. Господу слава во веки! Аминь.

 

 

Поучение 22

 

(По славянскому переводу, часть I. Слово 21)

 

 

О рукоделии

 

Различно враг нападает на монахов, недавно поступивших в общежитие. Одним из них, например, внушает он отвращение от их рукоделия. А каким образом? — При содействии благодати, скажу вам.

Когда настанет утро, брат встает сотворить молитву в кельи своей, потом принимается за дело; и тогда ненавистник добра демон влагает в него помыслы уныния. И если брат при нашедшем на него унынии продолжает работать и упражняться, то, при содействии благодати, отгонит его от себя. Но в этом же случае брат, восчувствовав уныние, может быть и побежден. Как скоро оно найдет на него, не отражает его терпением, а потому, побежденный, отдается в плен. Дав волю помыслу, начинает брат говорить сам в себе: «Сегодня чувствую себя как бы расстроенным и недомогаю. Что же после этого? Как мне поступить? Лучше не буду ничего делать сегодня, чтобы дать себе несколько отдыха, а наутро понужу себя к рукоделию и сделаю за два дня». Потом брат в первый день ничего не делает, и дело одного дня остается несделанным. Подобным образом и другим утром ненавистник добра демон влагает в брата ещё сильнейшее уныние, нежели вчера, приводя ему на память настоящий и прошедший дни. Тогда одолеваемый помыслами брат уже встает и оставляет рукоделие свое или начинает заниматься им не как делом. Или враг выводит монаха из кельи и доводит до того, что тот предается праздности. В этом случае лукавый искушает монаха с помощью собственной его слабости.

На иного же брата враг нападет иначе. Выслушай причину и будь мудр, и воздай славу Единому премудрому Богу, и, научившись, остерегайся как узнавший ухищрения врага, чтобы не впасть тебе в сеть его: Зане супостат наш диавол, яко лев рыкая, ходит, иский кого поглотити: ему же противитеся тверди верою (1 Пет.5:8–9).

Иному брату лукавый дает усердие к делу сверх надлежащего. Отсюда рождается страсть сребролюбия. Тогда душа, уязвившись сребролюбием, этим корнем всего худого, располагает монаха и утром ранее, и вечером позднее должного сидеть за рукоделием, так, что если можно, не радеет он о молитве и о службе Божией, а по сребролюбию занят одной работой. Когда же ударяют к службе, брат приходит после всех и выискивает предлог прежде всех уйти со службы. Итак, зная это, блюди себя, возлюбленный, чтобы тебе, доведенному до уклонения в недозволенное, не потерять своей опоры. Но не буду длить слова. Лукавый, расслабив силы брата сребролюбием и лишив его крепости, уже делает ему свои внушения; тогда брат, не понимая смущающей его страсти, начинает говорить в порицание дела своего: «Сколько лет занимаюсь я благословенной этой работой, а кроме безмерного труда нет за нее надлежащего вознаграждения». Затем он продолжает: «Лучше ничего не делать, нежели заниматься негодным делом. Пойду, поучусь другому искусству, за которое можно получать достаточную плату и легко приобрести нужное на мои потребы». И такого брата сатана также искушает собственным его невежеством.

А сведущий человек всякой работой занимается в меру и как должно, чтобы доставало времени и на молитву, и на службу Божию. И молитва веры дает ему крепость и благодать во всяком добром деле. Ибо если под видом усердия к делу не войдет в душу чуждый помысел, и человек не увлечется помыслом или сребролюбия, или тщеславия, или самолюбия, пристрастия к вещественному, или зависти, или неверия и лености, или объедения, пьянства и непокорности и тому подобным, — если, говорю, не посеяна в душе какая-либо из исчисленных выше страстей, и человек не порабощен ими, — то не тяжело рукоделие для монаха, старающегося сделать, что должно и сколько достаточно.

Но если душа полюбит какую-нибудь из страстей, то на человеке том исполняется тогда написанное: имже бо кто побежден бывает, сему и работен есть (2 Пет.2:19). Ибо если усиленно будешь работать сверх должного и не станешь снабжать других, то будешь побежден. Напротив того, когда имеешь избыток, доброхотно отдавай неимущему: доброхотна бо дателя любит Бог (2 Кор. 9:7). И ещё: да и онех избыток будет в ваше лишение, яко да будет равенство, якоже есть писано: не преизбыточествова, иже много: и иже мало, не менее прият (2 Кор. 8:14–15). Господь же да управит сердца ваши в страхе Его! Господу слава во веки веков! Аминь.

 

 

Поучение 23

 

(По славянскому переводу, часть I. Слово 22)

 

Различно бывают боримы пребывающие на послушании у духовного отца. Если враг заметит в ком плотский образ мыслей, то влагает в него плотские помыслы, говоря: «Выйди из обители и займись промыслом, и соберешь себе, что нужно». А на духовного брата нападает лукавый самым желанием праведности и, влагая в него подобные сим мысли, говорит: «В мире ты работал и ел, подобно бессловесным животным. И какая эта праведность — работать и есть? Ибо, вот, пища возбуждает в тебе брань блуда. Но если не будешь есть, не перенесешь трудов. Напротив того, пойди лучше, углубись во внутреннюю пустыню и спасешься: Господня земля, и исполнение ея (Пс. 23; 1). Впрочем, возьми с собой небольшой обломок железа, будешь там вырывать травы и есть, как делали и древние монахи, которые угодили Богу. Да и какая тебе потребность жить здесь, где бывают соблазны, пересуды и другие дела, о которых не должно говорить? Когда же выйдешь, не будет у тебя ничего подобного, выучишься другому искусству и будешь получать достаточную плату, чтобы и бедному дать от трудов своих». Такие помыслы влагает лукавый в ум брату. Тогда брат отвечает поучающему, говоря: «Вот, уйду от живущих здесь, но не знаю, где поселиться, чтобы, выйдя отсюда и не сыскав места, опять сюда не воротиться». Противник отвечает: «Выйди только отсюда, в месте недостатка не будет. Ибо оставлял ли кого Господь? а потому оставит ли и тебя? Но ты дай клятву не возвращаться сюда». Брат говорит: «Подождем до такого-то времени, теперь неудобно удалиться отсюда». Противник продолжает: «А как же перенесешь искушения, бывающие в сем месте?» — Брат, думая, что стремится к большему преуспеванию, соглашается на помыслы, и это всего хуже. Как на море корабль, если сделается на нем малая скважина и не будет вскорости приложено старания (заделать её), от такой малости, при всей его громаде, затопляется волнами, то же бывает и с душой, допустившей до себя вражеские приражения (соблазны), если не воспрянет к Сотворшему её. Поэтому, возлюбленные, нужны трезвенность и великое смиренномудрие. Все лукавое приводится в бездействие приобретением совершенной любви к Богу.

И так брат, соглашающийся на помыслы и уже сильно тревожимый ими, приходит к игумену и говорит ему: «Сделай милость, авва, отпусти меня наконец, не могу больше жить в обители». Старец, услышав это, печалится, беспокоится о брате, видя, что он обольщен. И начинает старец увещевать его, говоря: «Не отпускаю тебя, брат. Да и к чему слушаешь ты бесов, которые хотят отлучить тебя от обители и от сладостной братской любви? Не знаешь разве, что овца, если не выйдет из ограды, не сделается добычей зверей? Но скажи мне, чадо, из братьев кто не оскорбил ли тебя? Скажи, и уврачую тебя о Господе. Но если и оскорбил тебя кто из братьев, перенеси, по слову сказавшего: Друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов (Гал. 6:2). Для чего обращаешь внимание на чужие падения? Себя самого соблюдай чистым. Если я и оскорбил тебя, то свидетель мне Сердцеведец Господь, что не по ненависти к тебе присматривал за тобой, но заботился о спасении души твоей». Брат выслушивает это, но увлекается помыслами. Подобно и другие монахи упрашивают его, говоря: «Не оставляй нас, брат». И если он, послушавшись, успокоится, то освобождается о Господе от многих искушений и скорбей. А если не послушается, говорит игумену: «Не поэтому иду, но намерен безмолвствовать наедине».

И не буду длить слова. Если брат не послушается, то разлучается с братством и, выйдя из монастыря, в котором жил, смотрит направо и налево. Если взыщет мира и, уклонясь от пустыни, пойдет в мир, то, ослепившись умом, говорит сам в себе: «Освободился я от мучительной монашеской жизни». И гибель свою почитает он мудростью. Ибо таковой походит на человека, который взял ведро почерпнуть воды, но, не наполнив ведра водой, опрокинул и разбил сосуд. Подобен сему и тот, кто отметает благодать Господню и возвращается опять к мирской жизни.

Если же переможет в брате благочестивый помысл, то простирается (идет) он до внутренней пустыни, и случается ему проходить мимо каких-нибудь старцев. Старцы, украшаясь добродетелью страннолюбия, принимают брата с радостью. Потом спрашивают: «Откуда ты, брат?» — Он отвечает: «Из такой-то обители, братья; но в обители напало на меня уныние, и я вышел из нее, а теперь ищу, где бы поселиться мне и оплакивать грехи свои». Тогда старцы начинают советовать брату, говоря: «Пойди лучше в обитель свою, чадо, и успокойся там. Ибо вот, видишь, в какой нужде живем мы в этих местах. От отцов же слышали мы, что обители хороши, особливо для юных». И если брат, послушавшись, возвратится в место свое и успокоится, то избежит многих скорбей и бед.

Если же не послушается брат старцев, идет далее во внутреннюю пустыню, то постигает и начинает томить его голод. Тогда брат начинает раскаиваться, к тому же и бесы приводят его в необычайное смятение страхом и говорят: «Хорошо было жить тебе с братьями своими, кто смутил тебя и вывел в эту пустыню? И какая в этом праведность, если в пустыне умрешь злой смертью?» Тогда бесы приводят его в великую робость, показывают ему мысленно страхования и мучения. И брат, раскаиваясь, начинает уже говорить сам в себе: «Хорошо мне было жить с братьями моими. Кто же ввел меня в заблуждение? Какой демон обольстил меня идти в эту страшную пустыню, где обитает множество лютых зверей? Что делать мне, несчастному, если попадусь в руки варварам? Не попасться бы ещё к разбойникам, не встретиться бы с злым зверем! Да и бесов множество в этих местах, потому что место, говорят, пустынное. Как же возможно будет жить мне одиноко в пустыне, где безвыходно пребывают нечистые духи, особливо же жить одному после того, как привык я видеть около себя многих братьев?» — И действительно, живущий одиноко в пустыне, если не будет трезвиться, скоро теряет и ум, как многие претерпели это.

Потом, после таких помыслов, брат начинает говорить сам в себе: «Пойду, поселюсь близ братьев, уединенно безмолвствующих». И приходит к отшельникам. Братья принимают его с миром, дают ему среди себя келью и помогают ему о Господе, принося, что только в состоянии подать руки их. Потом живет брат в кельи своей и говорит сам себе: «Надобно поработать немного, чтобы найти, чем прокормиться». И ещё присовокупляет: «Да что же стану делать? Не учился я ещё рукоделию здешних мест». Но после нескольких дней, научившись рукоделию, начинает уже развлекаться мыслями, как живущий одиноко. Ибо как привыкшему к уединению беспокойным кажется общежитие, так и привыкшему к общежитию трудным кажется одиночество. Всякое же дерево познается по своим плодам, и трудолюбивый человек виден с молодых его лет.

Наконец брат, неоднократно борясь с мыслями, начинает раскаиваться и говорить: «Вот, все меня развлекает, не нахожу времени совершить хотя малую Божию службу, каждый день находясь в борьбе с помыслами. А когда жил я в обители, от всего этого был свободен. Все было у меня попечение о службе Божией и о небольшом рукоделии. А теперь что мне делать, бедному? По грехам моим случилось так со мной; не послушался я увещаний отцов и постигли меня многие скорби. Крайне худо преслушание: Адама изгнало оно из рая, и меня — из монастыря». И после этих слов приходят иногда на ум брату два помысла: один добрый, другой лукавый.

Лукавый помысел внушает ему, говоря следующее: «Вот, испытал ты общежитие, изведал и пустыню. И если возвратишься в общежитие, будет тебе стыд и позор, а, кроме того, есть и скорби в общежитиях, и много соблазнов. Опять же, в пустыне — и страх, и труд безмерные. Лучше удались отсюда и пойди в мир, и там, говорят, если захочешь бояться Бога, спасешься. Или думаешь, что одни живущие в пустыне спасаются?» Если брат будет мудр, то ответит помыслу так: «Если в пустыне, где великое безмолвие и тишина, не даешь ты мне быть в покое, — что будет, если пойду в мир? Не воздвигнешь ли там на меня бед?» — Вот что внушает враг, желая, чтобы возвратился он, как пес, на свою блевотину. Ибо если брат согласится на такой помысел, то враг немедленно погонит его в мир.

Если же душа братняя вожделеет спасения Господня, то Бог дает ему добрый помысел ступить на стезю правды. Вот каковы оплоты доброго намерения: «Вот, — говорит он, — испытал ты общежитие, изведал и пустыню. Итак, испытай помысел свой; и где, как увидишь, душа твоя созидается во благое, там и останься. Если и в этих местах захочешь безмолвствовать, как и прочие братья, живущие для Господа, то Господь Иисус Христос не презрит тебя, но Сам попечется о тебе; живи только в страхе Божием. Если же в обитель хочешь возвратиться, то это ещё лучше». Но не говори в уме своем так: «Стыжусь возвратиться к братьям моим, ибо, если возвращусь к ним, будут почитать меня неискусным и невытерпевшим пустынного труда, но обратившимся в бегство, подобно робкому воину, оставившему воинский строй». Нет! Не это, не это подумают они, брат мой! Скорее, что ты как подвижник исполнил сказанное апостолом, ибо говорит: Вся же искушающе, добрая держите (1 Фес. 5:20). И вот, ты искусил то и другое и нашел, что добро и красно, но еже жити братии вкупе (Пс. 132:1), как написано: Брат от брата помогаем, яко град тверд и высок, укрепляется же якоже основанное царство (Притч. 18:19).

И приведенный этим в сокрушение брат возвращается в обитель. Игумен обители и братья принимают его с радостью, ради сказавшего: заступайте немощныя (1 Фес. 5:14), — и дают ему келью. А через несколько дней, безмолвно проведенных братом в кельи своей, лукавый начинает беспокоить его своими внушениями и говорить следующее: «Опять пришел ты на старое место? Не довольно для тебя было одной пустынной свободы, где не видел ничего вредного, ничем не соблазнялся, ни с кем не говорил?» И настолько опять бесы начинают беспокоить его, что, если бы можно было, пробил бы он стену монастырскую и бежал. Столь смущает брата лукавый диавол и наводит помыслами на него уныние при малом рукоделии, желая опять удалить его из кельи.

Но если брат благоразумен, как написано: будите убо мудри, яко змия, и цели, яко голубие (Мф. 10:16), — то возражает бесам, говоря: «Не посмеетесь надо мной, делатели беззакония, потому что не принимаю вашего совета, так как совет ваш исполнен смертоносного яда. Вначале, послушав вас, вышел я из монастыря, думая больше преуспевать, но из кельи вышел, а пользы не получил нималой; но, по крайней мере, узнал, что все пути ваши — тьма, и кто ходит по оным, тот ходит во тьме. С этого же времени, при Божием содействии, стал я рабом другого, и Господин мой, придя, отдал меня игумену монастыря, в котором живу, поэтому не властен я в себе. Что же смущаете вы меня в рассуждении малого рукоделия? Не лучше ли я мирских людей, которые не только днем, но и ночью работают и заботятся о жене, о детях, о кладовой и доме? Меня же от всего этого освободил Христос: Иго бо Его благо, и бремя Его легко есть (Мф. 11:30). Поэтому уклонитеся от мене лукавнующии, и испытаю заповеди Бога моего (Пс. 118:115). Ему слава во веки! Аминь.

 

 

Поучение 24

 

(По славянскому переводу, часть I. Слово 23)