Государственного обвинителя к рассмотрению

В суде дела об убийстве

Возникает вопрос: с чего начать подготовку к процессу — с ознакомления с обвинительным заключением по делу или непосредственно с изучения материалов дела?

Широко распространенная практика начинать подготовку к судебному процессу с ознакомления с обвинительным заклю­чением представляется рискованной, особенно по делам об убийствах.

Дело в том, что обвинительное заключение — это документ, отражающий сложившуюся в сознании следователя (но не прокурора) картину убийства и систему его доказательств. Предва­рительное ознакомление с обвинительным заключением, особенно с "хорошим", "сильным" анализом доказательств, исподволь навязывает прокуро­ру следственную версию преступления и картину ее доказан­ности.

Предварительное ознакомление с обвинительным заключением обесценивает идею личного изу­чения материалов дела в целях формирования собственной мысленной модели преступления и оценки степени его доказан­ности.

Подготовка к рассмотрению дела в суде может быть эффек­тивной лишь при условии, что начата она будет именно с изуче­ния материалов дела и завершится ознакомлением с обвини­тельным заключением.

Складывающаяся по ходу изучения прокурором дела модель убийства (даже с учетом ее незавершенности на промежуточных этапах изучения) выступает инструментом проверки качества проведенных следственных действий. Она позволяет обнару­жить пробелы следствия.

Одним из важнейших критериев оценки материалов дела об убийстве является вывод — всесторонне ли проведено рассле­дование.

В этой связи рассмотрим типичные криминалистические (а не процессуальные, что обычно только и видит государствен­ный обвинитель, читая материалы дела) недостатки такого сложнейшего следственного действия, как осмотр места про­исшествия по делам об убийствах. Это важно как раз для того, чтобы обнаружить пробелы в расследовании на этапе изучения дела, а не в суде, когда что-либо поправить будет проблематич­но.

Следуя "осмотровому" стереотипу, даже опытные следовате­ли вместо исследования места происшествия сразу начинают с удостоверительной деятельности: фотографирования и описа­ния в протоколе увиденного.

В силу такой "технологии" в про­токол попадает масса информации, не имеющей криминалисти­ческого значения, а сам протокол напоминает инвентаризацион­ную опись вещей и предметов окружающей обстановки.

Криминалистически же важная информация отражается в протоколе лишь постольку, поскольку она очевидна и только потому обна­ружена. Это, как правило, описание трупа и явных следов Убийства — повреждений на нем и его одежде, следов крови.

Процедура составления протокола осмотра, будучи весьма ответственной (с позиции соблюдения требований УПК) и тру­доемкой, целиком захватывает следователя, поглощая все его силы и внимание. При этом он упускает из виду необходимость решения не только процессуальных, но и криминалистических задач, в первую очередь поисковых, направленных на обнару­жение неочевидной, скрытой информации о преступлении и его субъекте. Часто многие данные, имеющиеся на месте проис­шествия и важные для раскрытия и расследования убийства, не отражаются в протоколе осмотра.

Другой принципиальный недостаток расследования убийств состоит в том, что далеко не вся наличная, уже имеющаяся в деле, информация используется следователем в целях раскры­тия преступления. Часть ее не осознается как важная, а потому остается вне поля зрения следователя и, естественно, никак не реализуется в ходе расследования.

Существенную помощь в таких ситуациях может оказать применение метода мысленного моделирования. Максимальный эффект он может дать только при условии зна­ния правил его применения и умения ими пользоваться.

Исходным для применения этого метода является всеобщий закон отражения, суть которого упрощенно можно выразить так: всякое явление, событие, происходящее в конкретной об­становке (среде), взаимодействует с этой средой и отражается в ней в виде различных следов. По этим следам, с той или иной степенью достоверности, можно мысленно реконструировать картину данного события.

Преступник, совершая криминальное деяние и связанные с ним действия, оставляет следы своих действий, по которым — с большей или меньшей точностью — можно воссоздать картину данного события. Но где искать следы, каковы они, как обнару­жить источники информации об этих следах? Ответы на эти вопросы и можно получить с помощью мысленного моделиро­вания.

По содержанию модель — это мысленный образ, картина то­го события, существование которого в действительности надле­жит проверить.

Процесс моделирования предусматривает три этапа: 1) по­строение модели; 2) изучение модели; 3) проверку модели².

Изучение модели определенного события представляет собой логический анализ отдельных ее элементов и блоков с целью мысленного выделения в них таких признаков (следов), которые бы при их обнаружении в действительности свидетельствовали о реальности данного события, а при необнаружении — о том, что его не было. Это самый ответственный, самый интеллектуа-лизированный этап в процессе моделирования.

Проверка модели — это поиск государственным обвинителем информации о следах, мысленно выделенных в модели. Их об­наружение свидетельствует о том, что модель правильно отра­жает определенную часть реальных действий преступника на месте происшествия. Если же "модельных" следов в реальности не обнаруживается, значит, данная модель не отражает истин­ных действий преступника и подлежит замене другой моделью, процесс использования которой снова проходит три указанных этапа.

Названный метод повышают уровень предвидения государ­ственным обвинителем вероятности изменения подсудимым своих показаний и, что еще ценнее, дают возможность предугадать характер (содержание) этих изменений и грамотно провес­ти их опровержение в суде.

Для такого прогнозирования нужно провести рефлексивную операцию — моделирование "за противника" с целью опреде­лить, какая позиция сопротивления обвинению была бы наибо­лее разумной со стороны подсудимого (давала бы ему шансы) в условиях имеющейся совокупности изобличающих его доказа­тельств и какие ориентировочно его показания могут соответ­ствовать этой позиции.

При этом важно не допустить ошибки, связанной с недооценкой подсудимого. Нужно учитывать не столько его интеллектуальные возможности выбрать и "удер­жать" логичными показаниями такую позицию, сколько квали­фицированную помощь ему в этом со стороны профессиональ­ного юриста — его адвоката, который знакомился с делом и хорошо знает слабости доказательственной базы обвинения.

Обратимся к еще одному аспекту моделирования на этапе подготовки государственного обвинителя к судебному процес­су. Всегда требует предварительной проработки такой важный вопрос: какую версию в свою защиту- может выдвинуть обви­няемый в суде?

Несмотря на большое разнообразие попыток избежать ответ­ственности, реальные возможности для этого у подсудимого ограничиваются четырьмя типовыми защитными версиями:

1) алиби;

2) отрицание причастности к убийству (без алиби);

3) неосторожное причинение смерти;

4) необходимая оборона (как вариант — допущение ее пре­вышения)¹.

Знание этих типовых защитных версий полезно уже тем, что позволяет прокурору видеть пределы основных тактических возможностей подсудимого в противостоянии установлению истины. Государственному обвинителю не надо гадать, что мо­жет придумать и выдвинуть в суде обвиняемый в убийстве.

Путем обычного сопоставления каждой из этих возможных версий с конкретными обстоятельствами совершенного убийст­ва, а также с учетом качества проведенного расследования, нетрудно определить, какие версии из названного переч­ня не могут быть использованы подсудимым в суде, поскольку не вписываются в реальную картину убийства (например, вер­сия о неосторожном причинении смерти при наличии множе­ственных проникающих ножевых ранений).

Если подсудимый все же решит прибегнуть к нереальной версии, то будет относительно несложно опровергнуть ее с помощью имеющейся информации. С другой стороны, этим сопоставлением можно установить, какая из названных версий более или менее подхо­дит к объективной картине преступления и, следовательно, мо­жет быть выдвинута. Вычислив таким образом вероятный так­тический ход "противника", прокурор должен исследовать дан­ную версию и наметить соответствующие контрмеры.

На этапе подготовки к: судебному процессу важно также об­ратить внимание, какая из этих ложных версий была выдвинута на предварительном следствии и насколько последовательно обвиняемый защищал ее. Здесь возможны три варианта его по­ведения:

а) определенную ложную версию обвиняемый защи­щал от начала и до конца расследования;

б) сначала он признал вину в убийстве, но затем отказался от признания и выдвинул одну из указанных в перечне версий;

в) сначала выдвинул ложную версию, но после ее опровержения следствием — либо признал вину либо "перешел" на другую ложную версию.

 

Анализ конкретного варианта защитного поведения подсу­димого, который встретится государственному обвинителю в конкретном деле, позволяет исключить те версии, которые в дальнейшем уже не могут быть использованы подсудимым.

К примеру: в варианте "в" обвиняемый уже на предварительном след­ствии исчерпывает две ложные версии из четырех возможных, причем наиболее правдоподобных. Поэтому, если обе они убе­дительно опровергнуты в ходе расследования, к моменту судеб­ного рассмотрения дела у обвиняемого почти не остается при­емлемых новых возможностей для защиты своих интересов. Трудно представить себе, чтобы хоть одна из двух оставшихся версий логично вписывалась в реальную картину убийства. В суде в этом случае следует ожидать либо признания подсуди­мым своей вины, либо возврата к одной из ранее использо­вавшихся версий, скорее всего той, которая более правдоподоб­на и сложнее опровергается. При этом возможна ее некоторая модификация.