Выделение объекта исследования

Углубление к содержанию и движение к форме, взятые в самой абстрактной форме (выявлено, что содержанием данной формы является то-то, что содержание проявляется в такой-то форме) можно рассматривать (когда они выступают в единстве, т.е. когда задача их выполнена) как своеобразное выделение объекта исследования. Например, буржуазный способ производства, соответствующие ему формы обмена — таков объект исследования Маркса.

Предмет, как он существует вне мышления, один и тот же, кто бы его ни изучал. Но что именно в нем обнаружат и будут специально изучать те или иные исследователи, зависит не от предмета, а от исследователей. История науки показывает, что предмет изучался все тот же, но объект изучения — что изучалось в существующем предмете — был различен. Так, меркантилисты знали о процессе производства, однако изучали специально лишь отношения торговли (в основном, прежде всего); физиократы прекрасно знали о стоимостных отношениях, но специально изучали только капитал в процессе производства со стороны его вещественного строения.

Оставим в стороне соображения “злобы дня” и возьмем “классическую политэкономию”, которая наиболее глубоко изучала до Маркса внутреннее строение буржуазной системы, и посмотрим, что она сделала объектом своего исследования в существующем предмете. На первый взгляд то же самое, что и у Маркса: товар, деньги, капитал, формы его и т.д. По существу, даже в самых глубоких положениях (трудовая теория стоимости, фиксирование противоположности интересов капиталиста и наемного рабочего и т.д.), “классическая политэкономия” объектом исследования сделала исключительно вещественную форму буржуазного богатства: не сам строй людей, проявляющийся в вещных отношениях, а лишь последние; так, капитал рассматривался ими лишь как накопленный труд, но не как отношение людей, проявляющееся в форме товарно-денежных отношений.

До Маркса ни один экономист не произвел такого расчленения предмета, как фиксирование его содержания и формы, — никто не абстрагировал объект исследования таким образом. Мы оставляем без внимания тенденции к этому, догадки, как например у Годскина, Р.Джонса, Чернышевского и др., а берем зрелый факт. Мы оставляем, далее, те причины, которые в конкретной истории мешали новому пониманию предмета, как например, классовая позиция исследователя, — они преходящи. Берем дело лишь с т. зр. процесса познания, — а это остается в веках.

Что экономисты исследовали форму капитала (меркантилисты), из этого вовсе еще не следует, что они ее поняли как таковую. Они просто исследовали особые явления, и потому их не поняли. Точно так же обстоит дело с физиократами и “классической политэкономией”.

Объект исследования элементарным путем выделяется посредством сравнения, — отличения данного предмета от других. Таким путем меркантилисты выделили товарно-денежные отношения. Предъявить им какие-либо претензии за то, что они сосредоточили внимание на количественных отношениях, мы не можем: почему бы это не исследовать? Другое дело, когда они взялись за решение, например, вопроса об источнике прибыли, они потерпели фиаско. Почему? Да потому, что для решения этой проблемы нужно исследовать производство и обращение капитала в их единстве, т.е. сделать объектом изучения нечто другое, чем то, что они исследовали. А для выделения последнего одного отличения мало, нужен процесс “форма-содержание” и наоборот.

Физиократы выделили в качестве объекта исследования процесс производства капитала. Они исследовали вещественное строение его, и это правомерно. Но как только они поставили вопрос, опять-таки, о источнике прибыли, они столкнулись с той же трудностью, что и меркантилисты, и дело не поняли. Здесь, правда в другой форме, сказалось отсутствие понятия об объекте исследования как единстве формы и содержания.

От того, что человек в предмете сделает объектом своего исследования, зависит успех исследования. А история науки показывает, что это “что” с известного момента может быть выявлено посредством особого процесса абстракции, а не просто путем отличения объекта и возведения его в степень абстракции на этой основе.

Маркс, раскрывая в товаре и капитале определенные социальные отношения, объектом своего исследования делает это отношение, причем в той форме, как они проявляются. Выделив это в качестве объекта исследования, Маркс еще должен затем раскрыть, исследовать этот объект в его проявлениях, связях, изменении и развитии. Но раскрыв в данной форме ее содержание и поняв форму как проявление этого содержания, Маркс с самого начала выделяет объект как специфически-историческое целое.

Отличие выделения объекта исследования посредством рассматриваемым способом, короче говоря, заключается в следующем.

1. Выделяется объект как живое целое: выделяется, что проявляется, движется, и т о, как оно проявляется, движется.

2. Выделяется объект как специфическое целое. При выделении повторяем, кроме сравнения, принимает участие — это главное — новый процесс абстракции.

Будучи выделен указанным способом, объект еще выступает абстрактно: отвлечено то, что “остается” в предмете, т.е. образует сам предмет, отвлеченно от его модификаций и развития. Рассмотрение последних — дело дальнейшего восхождения. Здесь же выделен, абстрагирован объект как целое еще в самом одностороннем виде. Разрыв углубления к содержанию и движения к форме с рассмотренной точки зрения возможен в том случае, если исследователь не осознает новой задачи и не оперирует диалектикой, но в силу необходимости, обусловленной предметом, должен совершать те или иные процессы хотя бы “насильственно”, стихийно, вопреки собственному мировоззрению и сознательному методу. Так, “классическая политэкономия” свела стоимость к труду, и здесь есть элемент углубления, но она не вывела из анализа труда форму стоимости; физиократы уже свели прибавочную стоимость к прибавочному труду, но не смогли объяснить прибавочную стоимость как особую форму последнего.

2. Различные функции углубления к содержанию
и движения к форме в восхождения в целом

Один и тот же предмет проявляется в различных отношениях. Те отношения, которых диалектик познает в одном форму предмета, в другом — содержание, в которых внешне выступают как явления предмета, внутренняя связь которых есть его сущность, в данном случае образует связь формы и содержания.

Раскрытие этой внутренней связи не есть дело созерцания. Последнее, наблюдая массу эмпирических случаев, может заметить здесь лишь внешнюю зависимость. Например, меркантилисты знали великолепно, что товар должен быть произведен, чтобы быть проданным “с выгодой”, а это есть известная связь. Но содержание данного отношения (обмена) образует не те явления, в которых оно проявляется безотносительно к форме (процесс труда), — последние суть просто другие явления.

Мы видели, далее, что путь к раскрытию в форме ее содержания лежит в особом направлении абстракций, в котором перед исследователем возникает масса проблем, он наталкивается на противоречия (не на противоречия предмета, а приходит к антиномиям).

Весь процесс установления единства формы и содержания протекает при фиксировании и учете самых различных сторон предмета. Вместе с тем, в ходе процесса происходит отвлечение, “отталкивание” от ряда сторон. Весь процесс идет уже внутри имеющегося знания о предмете, но в результате его получается новое знание.

При движении от формы к содержанию происходит отвлечение от массы обстоятельств. Например, при движении к содержанию менового отношения — от потребительной стоимости, количественной стороны и колебаний менового отношения и т.д. Происходит именно отвлечение, поскольку стоит задача вскрыть, что проявляется в данной форме. Отвлечение особого рода: не просто на том основании, что обстоятельства различны, а мотивированно с т. зр. проблемы “что проявляется”. Так, отвлечение от потребительной стоимости происходит на том основании, что в силу различия их она не может служить критерием приравнивания товаров; отвлечение от самой меновой стоимости вообще мотивируется без ссылок на различия, а тем, что в ней ее свойство лишь проявляется, тогда как надо выяснить, что оно из себя представляет и как возникает.

С другой стороны, процесс имеет задачей выявить, что проявляется в данной форме. А это предполагает учет всех сторон, обстоятельств, от которых отвлеклись. Например, чтобы выяснить, что проявляется в меновом отношении, необходимо учитывать и потребительную стоимость (ибо обмен есть их обмен) и количественную сторону (без нее нет обмена, более того, вопрос о мере ее был отправным пунктом рассматриваемого процесса в истории науки).

Мы сказали: учет всех сторон. И это не просто пожелание о полноте охвата, а факт, раз весь процесс идет в сфере уже обобщенного. Так, если мы скажем о потребительной стоимости, о факте обмена и количественной стороне, то мы в обобщенной форме охватим меновое отношение, как таковое и как оно созерцается, всесторонне. От всего остального в абстракции произошло отвлечение. Кроме того, можно сказать “всех”, ибо знание в данный момент ограничено.

При движении к содержанию констатировалось наличие обстоятельств и мотивировалось отвлечение от них. После выявления его познание не может ограничиться простой их констатацией в обратном порядке. Оно может их объяснить на базе понятого содержания. Но, мало того, оно должно это сделать, ибо в противном случае оно не может быть понято как содержание данной формы. Так, рассмотрение условий производства товара может быть понято как таковое лишь при том условии, что оно будет понято в той связи, в какой из этих условий с необходимостью вытекает меновое отношение.

Т. о. обратное движение к форме имеет задачей не просто фиксирование и без того известных обстоятельств, а понимание их с т. зр. понятого содержания. Например, количественные колебания меновой стоимости не просто констатируются как различия, а объясняется их необходимость и причина (стихийно складывающийся строй производства), они понимаются как необходимый способ проявления внутренней зависимости содержания (с его количественной стороны). Мы не говорим уже о том, что при движении к форме выявляются новые обстоятельства или понимаются как существенные уже известные, лежащие “под носом”, но не привлекавшие внимания. Например, формула Д-Т-Д¹ у Маркса превращается в формулу Д-Т ^Р.С._С.П….Т¹(_ТDТ) — Д¹ (^Д_DД).

Поэтому формула “форма-содержание-форма” распадается на два различных процесса с различными функциями. Хотя каждый из них и представляет единство обеих сторон, однако их различие еще усиливается следующим.

Хотя исследователь и может заранее подходить к предмету с диалектическим методом анатомирования, однако он должен встать в той или иной частной форме (общие случаи мы уже отметили). Движущее противоречие этого углубления возникает как проблема антиномического характера. Например, прибыль возникает и в обращении и не в нем, стоимость не существует вне обмена, но в обмене она лишь реализуется, она существует до него и т.п. Эти противоречия лишь ставят вопрос о новом расчленении предмета и способе его понимания. Если процесс начался и осуществится, т.е. содержание действительно раскрыто, процесс с необходимостью принимает по отношению к предмету односторонний характер, как процесс абстракции. После раскрытия содержания в силу односторонности процесса, приведшего к нему, возникает новое противоречие, — противоречие специфическое для отражения предмета диалектическим мышлением. Предмет отражается — созерцается и фиксируется в абстракциях в массе сторон, свойств, частей, элементов, связей и т.д. и т.п., — как сложное единое целое и, вместе с тем, абстрагирующее мышление выявило в нем его содержание. Противоречие разрешается в движении к форме проявление содержания прежде всего, и ко всем проявлениям предмета, как движущегося целого. При рассмотрении изменений и развития предмета (как он выделен посредством фиксирования формы и содержания его) возникают в процессе восхождения другие противоречия, но и все они представляют развитие лежащего в их основе основного противоречия: в данной форме вскрыто ее содержание; мышление должно на базе понятого содержания понять форму как его форму.

Здесь мы фиксируем общее противоречие отражения по его ближайшим последствиям. Другие формы его разрешения образуют другие процессы мышления.

Но познание предмета новым способом не ограничивается фиксированием содержания и формы в абстракции. Указанные противоречия и различия процессов имеют место при том условии, что содержание и форма подвергаются специальному исследованию, будучи осознаны как таковые. И в этом случае различие углубления к содержанию и движения к форме принимает форму исследования различных отношений, так что их различие и единство, их взаимоотношение, исчезает из поля внимания в силу того, что на первый план выступают другие процессы восхождения внутри этих специальных различных исследований (например, I и II “Капитала”). В исследовании же клеточки (товара) точно такая же картина является следствием слитности этих процессов и их переплетения с другими.