Историографии. Л., 1990. С.213-С.318.

 

Долгое время среди дореволюционных исследователей господствовало убеждение в самобытном историческом ходе России, разительно непохожем на историю народов Западной Европы.

Одно из коренных отличий отечественной истории от западноевропейской заключалось, по мнению упомянутых исследователей, в отсутствии феодализма на Руси. …. Благодаря трудам Н.П. Павлова-Сильванского стала очевидной беспочвенность противопоставления исторического процесса России и Запада. Обнаружилось, что, на Руси существовали институты и учреждения, характерные для феодальных государств Западной Европы. Концепция замкнутости и национального своеобразия, нашедшая крайнее выражение в теории контрастов П.Н. Милюкова, пала раз и навсегда.

…Таким образом, Н.П. Павлов-Сильванский заключал феодальную эпоху на Руси в рамки удельного периода и датировал ее XIII-XVI вв. Это обусловливалось тем, что сущность феодализма он усматривал в раздроблении власти и распадении страны на массу боярщин-сеньорий - миниатюрных государств в государстве. ….

Предпринятое М.Н. Покровским и Н.А. Рожковым изучение возникновения феодальных отношений в России было продолжено С.В. Юшковым, с именем которого связано начало детального и систематического исследования генезиса феодализма в России.

…Важным событием в историографии Киевской Руси вообще и в изучении генезиса феодализма на Руси в частности стал доклад Б.Д. Грекова «Рабство и феодализм в древней Руси» в Государственной академии истории и материальной культуры. Слушание доклада и его обсуждение состоялись в начале апреля 1933 г. ….

Свой доклад Б.Д. Греков начал с разъяснений относительно особенностей феодальных и рабовладельческих отношений. Сущность феодальной формации виделась ему в том, что «основой феодального способа производства является сельскохозяйственное производство, не исключающее, однако, ремесленного и мануфактурного труда; общественные отношения выражаются в форме господства и подчинения, вырастающих на почве присвоения крупными земельными собственниками, монополизирующими право на землю, труда непосредственных производителей, владеющих всеми условиями производства и воспроизводства, кроме земли». ….Нельзя забывать того обстоятельства, что в пору чтения Б.Д. Грековым своего доклада среди советских историков еще имели хождение идеи В.О.Ключевского и Н.А. Рожкова, отводившие сельскому хозяйству у восточных славян второстепенную роль. Б.Д. Греков сосредоточил внимание на главной отрасли сельскохозяйственного производства - земледелии. ….Б.Д. Греков собрал факты, свидетельствовавшие о наличии в Киевской Руси крупных землевладельцев. По словам докладчика, «князья, бояре, церковь, т. е. вся правящая верхушка славянского и неславянского общества, объединенного в X-XI вв. под гегемонией Киева, была в основе своей классом землевладельческим».

…. Общественное производство держалось преимущественно на крестьянском труде. Крестьяне в Киевской Руси именовались смердами. Они подразделялись на смердов-данников, не попавших в частную феодальную зависимость от землевладельцев, и смердов, находившихся в той или иной степени зависимости от феодалов. Хозяйство мелкого производителя-смерда было, согласно Б.Д. Грекову, крайне неустойчивым; тысячи случайностей губительно сказывались на нем. Разорившиеся смерды шли в закупы. Будучи феодальной формой зависимости, закупничество, возникшее через ссуду, ничего общего, кроме названия, не имело с наймом…… Б.Д. Греков решительно возражал против отождествления рядовича с рабом, а также с наемным рабочим, ибо зависимость его «чисто феодальная». Рядович «через договор вступает в зависимость крепостнического характера». Среди рядовичей встречались лица, занимающие определенные места в княжеской вотчинной администрации. Изгоев Б.Д. Греков также зачислил в разряд феодально-зависимых. …

Подводя итог своему докладу, Б.Д. Греков подчеркнул, что в Древней Руси «ведущие отношения устанавливаются по линии отношений землевладельца (феодала - Я.Ф.) и крепостного», а рабство, существующее «в недрах успешно развивающегося феодального общества», обнаруживает «явную тенденцию к исчезновению». ….

…Каковы итоги этих прений? …участники дискуссии обнаружили в нем и ряд серьезных недостатков. Во-первых, было указано Б.Д. Грекову на просчеты источниковедческого плана: отсутствие полноты источников, использование разновременных данных, относящихся к X-XII вв. и к XIV-XV вв., привлечение новгородских и владимиро-суздальских материалов для воспроизведения истории Южной, Киевской Руси. Во-вторых, оппоненты Б.Д. Грекова отмечали, что в докладе не раскрыт процесс генезиса феодализма, т. е. дано статическое изображение феодальных отношений, а не динамическое, в результате чего утрачено восприятие исторической перспективы, иначе - исторического развития. В-третьих, критике подверглось умаление докладчиком роли рабства в Древней Руси. В-четвертых, обсуждение доклада вскрыло невнимание его автора к явлениям родового строя, сохранявшимся на Руси X-XII вв. в качестве пережитков. Последнее, по сути, значило, что Б.Д. Греков преувеличил степень феодализации Киевской Руси.

…Было бы, конечно, ошибочно сводить советскую историографию 30-х годов, посвященную проблеме генезиса феодализма в России, к трудам Б.Д. Грекова и его критиков. В этот период появились интересные работы, подготовленные и другими авторами. Прежде всего необходимо упомянуть штудии археологов, использовавших вещественные памятники для изучения зарождения и развития феодальных связей на Руси.

….На противопоставлении дофеодального периода в Древней Руси феодальному основана книга С.В. Юшкова «Очерки по истории феодализма в Киевской Руси». Дофеодальную эпоху автор датировал IX-X столетиями. В это время древнерусское общество состояло из свободного рядового населения, организованного в общины, князей с их дружинниками и патриархальных рабов. По мнению С.В. Юшкова, «уже в IX-X вв. началось разложение сельской общины». Оно было вызвано ростом производительных сил, отделением ремесла от сельского хозяйства, грабительскими войнами киевских князей и их вассалов, обогащавшими верхушку киевского общества и племенную знать, «примучиванием» обложенных данью племен, что приносило князьям и княжеским людям огромные богатства. В результате «разложения общины возникают первые классы: рабов и рабовладельцев. Рабство в этот период носит ярко патриархальные черты». Однако «предпосылок для перехода в рабовладельческую общественно-экономическую формацию не было». Эволюция общества шла в ином направлении: постепенно создавались, особенно со второй половины X в., предпосылки «для развития феодализма, для превращения князей, родоплеменной знати, дружинников в крупных землевладельцев-феодалов, а общинников, земля которых экспроприируется, - в феодально-зависимое крестьянство». Иными словами, внутри дофеодального общества появляются ростки феодальных отношений. Зачатки феодализма, обозначившиеся в дофеодальный период, получили бурное развитие в период феодальный, т. е. в XI-XIII вв. С одной стороны, быстро складывается землевладение князей, бояр и духовенства за счет общинных земель, а с другой стороны, идет ускоренное превращение экспроприированных общинников в феодально-зависимое крестьянство. Феодально-зависимый люд был довольно пестрым по составу, и С.В. Юшков охарактеризовал разные его категории: закупов, смердов, рядовичей, закладников, прощенников, изгоев. Он также рассмотрел вопрос о переводе холопов в крепостных, о трансформации дани в феодальную ренту. Упрочение феодальных связей привело к тому, что «класс феодалов и класс феодально-зависимого сельского населения превращается в XII-XIII вв. в два замкнутых класса, в два сословия». Среди способов установления феодальной зависимости С.В. Юшков называет следующие: «1) возникновение феодальной зависимости из форм холопской эксплуатации; 2) закабаление сельского населения; 3) постепенное превращение дани в феодальную ренту; 4) патронат; 5) наем; 6) насильственное закрепощение сельского населения. Наиболее ранние способы возникновения феодальной зависимости - это превращение холопов в феодально-зависимое население, кабала и насильственное закрепощение. Остальные способы получили особое значение уже в эпоху оформления феодального государства».

В своей книге С.В. Юшков подвел итог многолетним собственным изысканиям в области истории феодализма на Руси. По сравнению с 20-ми годами многое в его представлениях изменилось. Так, в последнем труде дана более четкая хронология процесса феодализации. По-иному в «Очерках» представлена механика образования крупного феодального землевладения в Киевской Руси, где разложению сельской общины, существование которой С.В. Юшков прежде отрицал, отведена первостепенная роль. Существенные поправки внес автор и в понимание древнерусского иммунитета. Если раньше ему думалось, что иммунитет, «несомненно, является порождением экономического и социально-политического строя эпохи, предшествующей феодализму», то теперь он доказывал, что «час рождения феодальной ренты есть час рождения иммунитета», что «история иммунитета есть в сущности история развития форм феодального властвования». Если поначалу С.В. Юшков возникновение иммунитетных порядков связывал с княжеским пожалованием, то теперь ему казалось, будто иммунитет зарождается в недрах феодальной вотчины как имманентное феодальному землевладению явление.

В конце 30-х годов имела место еще одна дискуссия о характере общественного строя Киевской Руси. Толчком к ней послужила небольшая статья А.В. Шестакова в «Учительской газете», где проводилась мысль о рабовладельческой природе Древней Руси. ….

Необходимо было мобилизовать весь имеющийся материал источников, в том числе и археологических, чтобы изучить социальные сдвиги, происходившие в обществе восточных славян до X в. Это выполнил В.В. Мавродин. …

После «Очерков истории Левобережной Украины» В.В. Мавродин написал монографическое исследование «Образование Древнерусского государства», в котором еще раз проследил за разложением первобытнообщинного строя и возникновением феодализма на Руси. Автор полагал, что в истории восточного славянства VIII-X столетия - время все ускоряющегося распада первобытнообщинного строя. В итоге на протяжении IX-X вв. в основных и наиболее передовых центрах Руси складывается феодальный способ производства. Первые классы - рабы и рабовладельцы. Однако постепенно «патриархальное рабство перерастает в феодальные формы зависимости». В.В. Мавродин говорит о трех путях образования класса феодалов: I) трансформация в феодалов родоплеменной знати; 2) феодализация богатых семейных общин как родовитых, так и не входящих в состав родовой верхушки, а выделяющихся в результате разложения сельской общины; 3) оседание в городах «находников»-варягов и «превращение варяжских викингов, купцов-разбойников... в результате слияния с местной славянской знатью в господствующую прослойку». Превращение свободных общинников в феодально-зависимых людей осуществлялось посредством «насилия, экспроприации, захвата общинных земель и закабаления». В.В. Мавродин охарактеризовал положение таких групп рабочего населения феодальной вотчины, как челядь, смерды, изгои и т.п. По мнению В.В. Мавродина, феодализм на Руси по-настоящему консолидировался лишь в XI в. Историк предложил следующую периодизацию общественного развития на Руси IX-XII вв.: дофеодальный период IX-X вв. и период раннего древнерусского феодализма XI-XII вв. Дофеодальное общество - это варварское общество, внутри которого развивались новые, феодальные отношения. Истолкование IX-X столетий в качестве дофеодальной эпохи и обозначение древнерусского общества той поры как варварского - все это сближало позицию В.В. Мавродина с позицией С.В. Юшкова и других исследователей, проводивших аналогичные идеи. ….

....Научная сессия 1966 г., посвященная итогам и задачам изучения генезиса феодализма в Западной Европе, - важная веха в осмыслении узловых проблем как зарубежной, так и отечественной истории раннего средневековья. Однако из всех упомянутых дискуссий конца 40-60-х годов наибольший эффект в области изучения генезиса феодализма на Руси имела все-таки дискуссия 1949-1951 гг., посвященная периодизации истории СССР феодальной эпохи. Этот эффект был, по крайней мере, двояким. Во-первых, она способствовала сложению у Б.Д. Грекова представления о глубокой древности, восходящей ко временам ранее V в. н. э., первичных моментов разложения первобытнообщинных отношений и складывания классового общества у восточных славян. Во-вторых, она положила начало переменам в конкретном обосновании возникновения феодализма в России, выдвинув на авансцену древнерусских князей в качестве верховных феодальных собственников подвластных им земель. …. Были посеяны семена новой концепции происхождений русского феодализма. Главным ее созидателем вскоре стал Л.В. Черепнин. …В конце концов у него сложилась концепция генезиса русского феодализма, в которой верховной княжеской собственности отведена ведущая роль. Эта концепция изложена Л.В. Черепниным в исследовании «Русь. Спорные вопросы истории феодальной земельной собственности в IX-XV вв.», подготовленном в качестве раздела для коллективной монографии «Пути развития феодализма».

…Складывание феодального землевладения на раннем этапе феодализации Л.В. Черепнин наблюдает по линии «окняжения» земли соседских общин и дифференциации внутри их, причем наиболее интенсивно шло «окняжение» земли, выражавшееся в установлении верховной собственности феодального государства на подведомственную княжеской власти территорию. К XII в. эта собственность стала уже сложившимся институтом. Параллельно процессу формирования верховной собственности дань превращалась в феодальную ренту.

Кроме верховной собственности как формы феодального землевладения, Л.В. Черепнин рассматривает образование княжеского домена, земельной собственности бояр и церкви. Княжеский домен он пытается обнаружить в X в., пользуясь для этого летописными известиями о княжеских селах той поры. ….Что касается XII в., то существование в это время княжеского феодального землевладения не является дискуссионной проблемой. Переходя к земельной собственности бояр, Л.В. Черепнин пишет: «Появились ли у дружинников собственные имения уже в X в., мы сказать твердо не можем. Для второй половины XI в. - это факт бесспорный. Можно только подчеркнуть то, что было отмечено применительно к княжескому землевладению: феодальная собственность на землю складывается медленно и надо думать, что первые сведения о ней попадают в источники значительно позднее того времени, когда она зародилась». Землевладение церкви Л.В. Черепнин прослеживает по источникам лишь со второй половины XI в. Таким образом, несмотря на все оговорки автора насчет позднего (сравнительно с самой действительностью) появления в источниках указания на частное землевладение, остается документально засвидетельствованным тот факт, что княжеская земельная собственность возникла не раньше X в., а боярское и церковное - XI в. При этом нет никакой уверенности, что княжеское землевладение изначально носило феодальный характер. Отсутствие данных, свидетельствующих о феодальной природе княжеских сел X в., признает и Л.В. Черепнин.

Возникновение и развитие на Руси феодального землевладения в целом Л.В. Черепнин наблюдает по двум этапам: X - первая половина XI в. и вторая половина XI-XII вв. «В первый период преобладает верховная собственность на землю государства, во второй растет и ширится вотчинная собственность». Выводы, полученные в результате исследования эволюции земельной собственности, ученый связывает с историей зависимого населения в Киевской Руси. Он изучал положение различных категорий подневольного люда, скрывавшегося под наименованием «людей», «челяди», «смердов», «изгоев», «закупов». Оказалось, что в образовании этих категорий вырисовываются «те же два этапа, что и в процессе формирования феодальной собственности на землю. Гранью между ними является примерно середина XI-XII вв. На первом этапе еще значительную роль в общественной жизни играло лично свободное, но подвергающееся государственной эксплуатации население соседских общин - смерды-данники, а в составе несвободных преобладала челядь (рабы). На втором этапе, когда развиваются вотчинное землевладение и хозяйство, все большая часть непосредственных производителей переходит в число домениальных смердов, закупов, часто оказывающихся на грани холопства».

…Мы целиком согласны с мыслью исследователя о сравнительно позднем возникновении вотчинного землевладения на Руси, о заметном росте крупной земельной собственности лишь со второй половины XI-XII вв. Но утверждения Л.В. Черепнина о существовании в Древней Руси верховной собственности государства на земли, обрабатываемые общинниками-земледельцами, нам представляются весьма и весьма спорными..

…Нельзя не заметить, что своими рассуждениями о верховной княжеской (государственной) собственности на Руси IX-XII вв. Л.В. Черепнин поставил себя в довольно сложное положение. Становление феодализма, по его мнению, совершалось по-разному. …Очень сомнительно то, что в эпоху генезиса феодализма формирование феодального землевладения на базе разложения общины и «окняжение» земли могли уживаться, а тем более переплетаться друг с другом, поскольку эти процессы взаимоисключающие. Действительно, чтобы образовалась феодальная собственность на землю в результате экономической дифференциации общинников, необходимо наличие свободного крестьянского землевладения, необходим аллод как экономическая предпосылка феодализма. Но установление верховной собственности государства на общинные земли означает ликвидацию свободной земельной собственности общинников, знаменующую переворот в землевладении. Появление же крестьянского аллода из недр феодальной верховной собственности нелепо и с теоретической и с конкретно-исторической точек зрения. Единственный здесь выход из тупика (правда, надуманный) - признание того, что упомянутые процессы протекали чересполосно. Однако Л.В. Черепнин настаивает именно на их переплетении. В итоге получается большая странность: смерд, сидящий на государственной (княжеской) земле и уплачивающий дань (феодальную ренту), одновременно является и крестьянином-аллодистом.

…Верховная собственность князя на территорию управляемой им волости совершенно не реальна, если учесть постоянное перемещение князей по Руси в поисках доходных столов, замечаемое на протяжении второй половины XI-XII столетий.

Трудно считать верховным собственником князя, которого вечевая община приглашает княжить. Акт призвания никак не вяжется со статусом собственника. Невозможно также сочетать идею о князе-собственнике с весьма распространенной практикой изгнания князей, по тем или иным мотивам не устраивавших местных жителей.

Нельзя примирить вывод о князе как верховном собственнике с обычаем заключения «ряда» между вечем и князем, когда тот «садился» в каком-либо городе. Как правило, «ряд» возлагал на князя определенные обязательства по отношению к принявшей его волостной общине, что характеризует князя отнюдь не как собственника, а как правителя, источником власти которого является та же община.

…. Показательны, наконец, земельные купли князей и членов их семей, совершаемые с соблюдением всех формальностей, принятых на Руси при осуществлении сделок по земле. А это значит, что в правосознании людей Древней Руси князь не был верховным земельным собственником.

…Итак, с концепцией генезиса феодализма на Руси, предложенной Л.В. Черепниным, мы не можем согласиться. Однако наше несогласие, конечно, не означает отрицания ее научного значения. Не случайно она пользуется признанием среди многих новейших исследователей древнерусской истории. В русле концепции Л.В. Черепнина работают О.М. Рапов, Я.Н. Щапов, С.М. Каштанов, Ю.А. Кизилов, М.Б. Свердлов, В.Л. Янин, Г.В. Абрамович, А.А. Горский, Л.В. Милов и др.

…Промежуточную позицию в вопросе о генезисе феодализма между концепциями Б.Д. Грекова и Л.В. Черепнина занимает Б.А. Рыбаков. Следует, впрочем, сказать, что сначала он всецело стоял на точке зрения Б.Д. Грекова. По предположению А. Рыбакова, к середине I тысячелетия н. э. в быте племен, населявших Восточноевропейскую равнину, произошли важные сдвиги, а «время с VI по IX в. - это последняя стадия первобытнообщинного строя, время классообразования и незаметного на первый взгляд, но неуклонного роста предпосылок феодализма». Восточнославянские поселения VIII-IX вв. являют «очень сложную картину: и имущественное неравенство внутри верви, появление дружинных комплексов, и различие типов поселений, возникновение огромных укрепленных сел с тысячным населением». Превращение родовой большесемейной общины в территориальную произошло в результате перехода от примитивного подсечного земледелия к пашенному. Появившаяся соседская община оказалась достаточно прочной, чтобы «выдержать тяжесть классовой организации общества». Б.А. Рыбаков, как и многие исследователи, полагает, что «одним из первых видов эксплуатации у восточных славян, как и у других народов, была эксплуатация рабов. Но, хотя рабы и работали в феодальных усадьбах на Руси, рабовладение не стало здесь основой производственных отношений». Наличие слоя русского боярства прослеживается уже к IX столетию. Бояре-феодалы увеличивали количество зависимого от них населения; войной и голодом, посредством разных насилий переводили они свободных общинников в разряд холопов и закупов. Однако главным орудием в руках феодалов было все же экономическое принуждение. Часть зависимых крестьян «эксплуатировалась князьями путем взимания дани, часть вносила оброк боярам и дружинникам или выполняла на их землях барщинные работы».

Говоря о том, как возникали феодальные отношения, Б.А. Рыбаков замечал, что «боярская усадьба была ячейкой нарождавшегося феодального общества - здесь накапливались людские и материальные резервы и создавались условия для расширения производства. Путь прогрессивного развития славянского общества неизбежно вел от родовых общин и разрозненных "дымов" к вотчине, с боярским феодальным двором в центре ее».

Определив VI-IX вв. как эпоху новых социальных веяний, Б.А. Рыбаков назвал этот период предфеодальным. В своих последних работах Б.А. Рыбаков несколько иначе изображает начальную историю феодализма на Руси, перенеся центр тяжести на проблему верховной земельной собственности государства. В одной из своих недавних статей он рассматривает Государство Руси VIII-IX вв., сложившееся в Среднем Поднепровье, «как своеобразный вариант раннефеодального государства с верховной собственностью на землю, вассалитетом, основанным на земельных владениях...». Данная концепция в развернутом виде представлена в монографии автора «Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв.». Возникновение феодальной системы есть итог политической интеграции восточнославянских племен от союза племен к суперсоюзу (союзу союзов), считает Б.А. Рыбаков. В процессе этой интеграции устанавливалось господство одних племенных образований над другими. Рождалось государство. Б.А. Рыбаков пишет: «Союз племен был высшей ступенью развития первобытнообщинного строя, подготовившей отдельные племена к предстоящей исторической жизни в больших объединениях, в которых неизбежно и быстро исчезали древние патриархальные формы связи, заменяясь новыми, более широкими. Создание союза союзов племен было уже подготовкой к переходу к государственности... Когда же общество поднимается на порядок выше и создает из союзов племен новое (и количественно и качественно) объединение, "союз союзов" племен, то вопрос о государственности может решаться только однозначно - там, где интеграция племен достигла такого высочайшего уровня, государство уже сложилось». Складывание государства сопровождалось переменами в отношениях собственности: непосредственные производители теряли право на землю, и верховным собственником земель становилось государство, персонифицированное в лице великого киевского князя. То была «начальная фаза превращения земли в феодальную собственность».… Таким образом, полюдье, в понимании Б.А. Рыбакова, являлось первой, наиболее откровенной формой господства и подчинения, осуществления права на землю и установления подданства. Полюдье - первичная форма феодальной ренты, извлекаемой с помощью внеэкономического принуждения, посредством военной силы.

Наряду с окняжением земли и реализацией верховной земельной собственности через полюдье, Б.А. Рыбаков прослеживает становление феодализма по линии частного землевладения бояр, сопряженной с формированием феодально-зависимого населения. В процессе социально-экономического развития «на место старой общественной ячейки - рода - должна была встать новая структурная форма, придававшая некоторую устойчивость обществу в целом. Этой формой явился феодальный двор с его стадами скота, закромами зерна как для прокорма, так и на семена, с его запасами "тяжелого товара" - продукции усадебных кузнецов, ковавших не только оружие, но и плужные лемехи, чересла, топоры, удила. Первые бояре выходили из среды земледельцев и поселялись в замках-хоромах, откуда господствовали над окрестным людом. По словам Б.А. Рыбакова, тысячи подобных замков «стихийно возникали в VIII-IX вв. по всей Руси, знаменуя собой рождение феодальных отношений». Из этих рассуждений Б.А. Рыбакова явствует, что боярское частное землевладение было самой ранней формой феодальной собственности на Руси.

Таковы некоторые главнейшие положения концепции Б.А. Рыбакова о генезисе феодализма в России. В этой концепции остаются не вполне ясными два фундаментальных вопроса. Во-первых, нет необходимой определенности в том, какая форма феодальной собственности, а стало быть и ренты, была первичной: верховная собственность государства или частное землевладение - боярская вотчина. Ведь появление обеих разновидностей феодальной собственности автор датирует VIII-IX вв., связывая с каждой из них в отдельности рождение феодализма в целом. Во-вторых, непонятно, как соотносились упомянутые формы феодальной собственности друг с другом, т. е. насколько они совместимы в общем потоке генезиса феодализма.

…Выскажем собственное понимание феодализационного процесса в Древней Руси. По нашему убеждению, феодализация древнерусского общества осуществлялась на путях формирования вотчинного хозяйства и работающего в нем феодально-зависимого населения. Верховная же собственность на землю государства и персонифицирующих его великих князей еще в Московской Руси не сложилась в полной мере. Но, принимая тезис о вотчинном землевладении как экономическом фундаменте, на котором возводилось феодальное здание, мы иначе определяем время образования феодализма в Киевской Руси, т. е. разделяем в теоретическом аспекте мнение Б.Д. Грекова, расходясь с ним в интерпретации конкретной истории древнерусского общества.

Княжеские домениальные владения в виде небольших промысловых сел появились на Руси не раньше X в. Несколько позднее княжеской возникает боярская вотчина, а еще позже - церковное и монастырское землевладение. О последнем можно говорить лишь применительно к середине или второй половине XI в. На протяжении XI и особенно XII в. происходит заметный рост вотчиннных владений. Но, несмотря на это, господствующее положение в экономике Руси XI - начала XIII в. занимало общинное землевладение, среди которого вотчины выглядели словно островки в море. Надо заметить, что древнерусская знать свои представления о богатстве связывала преимущественно с драгоценностями и деньгами, а не с землей. Рабы, табуны лошадей, гурты скота, всякого рода сокровища - вот что являлось основным показателем богатства на Руси в XI-XII вв.

Сначала население вотчины состояло из рабов, вчерашних пленников, захваченных во время войн. Затем, по мере социального развития, т.е. окончательного разложения родового строя в конце X - начале XI столетий, возникают внутриобщественные источники рабства и промежуточные (между свободой и рабством) категории зависимого населения. Местные рабы и полусвободные (полурабы) вливаются в состав вотчинных людей. И только со второй половины XI в. в вотчине появляются феодальные элементы. С этого момента она превращается в сложный социальный институт, сочетающий одновременно рабские, полусвободные и феодальные компоненты. Но рабов и полусвободных в ней было больше, чем феодально-зависимых. Поэтому феодальный уклад в XII - начале XIII в. уступал рабовладельческому. Так выглядит соотношение несвободных людей внутри вотчины. Если же говорить о соотношении различных групп древнерусского населения в целом по стране, то необходимо признать, что рядовое свободное людство (земледельцы и ремесленники), объединявшееся в общины, решительно преобладало над всеми другими жителями Древней Руси. Иными словами, подавляющая масса древнерусского населения являлась свободной. А это означает, что классовое общество в домонгольской Руси еще не сложилось, хотя процесс классообразования обозначился вполне. Таков наш взгляд на общественный строй Руси X-XII вв. Но как бы там ни было, ясно одно: прежние однозначные характеристики общества Киевской Руси отошли безвозвратно в прошлое. И ныне советские ученые отдают себе отчет в «сложности общественных отношений в Киевской Руси IX-XII вв., неравномерности про­цесса феодализации в ее различных частях, живучести патриархальных и рабовладельческих пережитков».

Базанов М.А. Киевская Русь в творчестве А.А.Зимина: концепция «дофеодального периода» // Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 32 (170). История. Вып. 35. С. 134-141.

 

…Феодализация общества, согласно А.А. Зимину, шла несколькими путями. В каче­стве одного из них он называет постепенную трансформацию дани и полюдья в феодаль­ную ренту. Другим путем стало закабаление свободных общинников. К сожалению, в силу определенной узости тематики своих исследований он не оставил обстоятельного описания этих процессов. Зато А.А. Зимин самым скрупулезным образом изучил трансформацию труда холопов в труд феодально зависимого крестьянства. Происходило это посредством появления новых категорий челяди, располагавшихся на стыке рабства и феодальной зависимости. Таковыми он считал смердов и рядовичей.

Смердов, многими исследователями отождествлявшимися со свободными общинниками, или даже делившимися (в том числе и Б.Д. Грековым) на свободных общинников и феодально зависимых крестьян, А.А. Зимин однозначно считает частью холопства. За их смерть платилась вира в 5 гривен, столько же, сколько и за холопов; в летописях они часто упоминаются в одном ряду с холопами; в воспоминаниях Владимира Мономаха они противопоставляются свободным общинникам; со ссылкой на исследования Б.А. Романова историк говорит, что смерды не допускались до участия в вече. В то же время соответствующие статьи Русской Правды свидетельствуют о том, что крестьяне данной категории работали на княжеской пашне под руководством сельских старост, селились селами и использовали рабочий скот, получаемый ими от князя. Но все это находилось у них лишь во временном пользовании, если смерд умирал, его имущество отходило князю. Таким образом, формой эксплуатации смерда, заключает А.А. Зимин, была барщина, что сближает его с положением феодально зависимого крестьянства. И в то же самое время он все же еще не выделился из общей массы холопов. Именно смерды, по мнению историка, являлись основной массой работников, занятых в княжеском хозяйстве.

Рядовичи (они же закупы) также отождествлялись А.А. Зиминым с холопами на основании одинакового размера вир за их убийство. За это же говорит и то, что в качестве послухов на суде они, как и боярские тиуны, могли выступать лишь в случае отсутствия свободных людей. А.А. Зимин видит в них холопов, выкупающихся на свободу. При этом закон ограничивал рядовича от посягательств господина, который мог не засчитать выполненную рядовичем работу или произвольно повысить выкупную цену, нарушив таким образом заключенный ранее договор. По роду своих занятий рядовичи могли либо быть слугами в княжеской администрации, либо работать на пашне (так называемые «ролейные» закупы). От своего хозяина они получали не только землю и коня, но даже плуг с бороной. Согласно мнению А.А. Зимина, именно эта группа холопов быстрее других приобрела черты феодальной зависимости.

Окончательное утверждение феодаль­ных порядков на Руси историк, как и прежде, связывает с крестьянскими волнениями 1068-1071 гг. и восстанием в Киеве 1113 г. После них принимаются новые законодательные кодексы (Правда Ярослава в 1072 г. и Пространная редакция Русской Правды около 1115 г.), в которых в единое целое было сведено общегосударственное право и княжеский устав. Понятие княжеского домена и государства сливались в единое целое. Дань и полюдье окончательно трансформировались в феодальную ренту. Таким образом, «процесс становления феодальных отношений к XII в. был уже пройденным этапом. Русь вступала в период развитого феодализма».

Кровная месть была отменена. Уже в Правде Ярославичей единственной карой за убийство стал денежный штраф, взимаемый в пользу князя (что, впрочем, не исключало существования вознаграждения потерпевшему и его родственникам), вне зависимости от наличия или отсутствия мстителя. Даже прежняя плата при ранении «за обиду», шедшая потерпевшему, превратилась в «продажу», уплачивающуюся князю, даже если потерпевший не являлся княжеским слугой. Впрочем, появляется и «за век», играющая роль прежней компенсации. По тому же принципу складывается с этого времени и санкция за кражу чужого имущества. В Пространной Правде, отмечает А.А. Зимин, институт сельской общины поставлен на службу феодального государства. В случае убийства и при некоторых видах краж (конокрадство, кража из бортных угодий) виновный ставился на поток и разграбление, а денежный штраф уже должна была уплачивать общин.

Труд холопов, согласно А.А. Зимину, становится непроизводительным. Поэтому их число резко сокращается. Смерды же и рядо­вичи трансформируются в феодально зависимых крестьян. Так, рядовичи в исторических памятниках уже именуются «закупами», что, с точки зрения историка, подчеркивало «состояние выкупающегося, его работу за "купу"» и «тем самым выкуп как бы отходил в тень, право закупа выходить на свободу становилось номинальным, а он сам превращался в феодально зависимого человека, навечно закрепленного за господином». Подчеркивало его новое положение и законодательный запрет махинаций с выделенной ему землей, и освобождение от ответственности за гибель коня во время работы на себя или на барщине (т. е. конь начал рассматриваться как собственность закупа). «Смердий конь» в источниках превращается в коня «инех», т. е. также становиться собственностью смерда. В случае наличия сыновей смерд теперь передавал им свое имущество, что еще более привязывало данную категорию населения к земле. Наконец, появились случаи, когда смерд, как и свободный человек, платил продажу, и даже получал гривну «за муку», если пострадал в результате действий другого смерда.

…Итак, подведем итоги. А.А. Зимин на протяжении всего своего творческого пути был сторонником концепции «дофеодального периода». К сожалению, большинство историографов в силу определенной терминологической «сумятицы» (историк термину «дофеодальный период» предпочитал «раннефеодальный период» или просто «время генезиса феодализма», считая его начальным этапом феодального периода) обошли этот факт своим вниманием. Начальную грань «дофеодального периода» он относил к концу IX в. Четкой датировки верхней грани А.А. Зимин не даёт, связывая его с народными волнениями второй половины XI - начала XII в. и принятыми после них законодатель­ными кодексами. Правда Ярославичей, по А.А. Зимину, ознаменовала победу феодальных отношений на Руси, Пространная Правда - их окончательное утверждение. Сам «дофеодальный (раннефеод<