Психология и социология истории. 2010. № 2. С. 51-64.

…Чего достигли «женские и гендерные исследования» в истории - на Западе и в России?

…Женщины (прежде всего - выдающиеся личности, но не только они) вернулись в общие курсы истории. Доказано, что полученное ранее «единое и полное» знание о прошлом таковым не является, потому что в нем почти отсутствуют женщины и сексуальные меньшинства, - а они имели во все эпохи свое мировидение и свою систему ценностей, порой не совпадавшую с доминирующей. Обоснован вывод о равнозначности для общества двух соединяющихся сфер или доменов существования - господства Мужчины (политика, дипломатия, военное дело) и господства Женщины (дом, семья, домохозяйство), который заставил изучать оба домена на равных. Историки женщин доказали, что сферы эти были не «сепаратными», но соединенными, равно значимыми для развития общества как целостного организма. Родились новые темы, которые ранее никто не счел бы достойными специального исследования: «история материнства», «история прислужничества и найма кормилиц», «история домашней работы и гувернерства», история практик, продуцировавших мужественность (политическое гражданство как клуб собратьев, история военной службы и спорта). Введено новое измерение социально-экономической истории, ориентированное на такие темы, как «феминизация бедности», «женское лицо» безработицы, политэкономия домашней работы, - категория пола признана одним из структурообразующих экономических принципов.

Немалое значение имеет и развенчание мифов, мужского мифотворчества в социальной истории, и тем самым поставлены под сомнение оценки некоторых процессов и даже эпох. Гендерологами убедительно показано, как акторы истории могут превращаться из «творцов» истории в ее «жертв». Сторонники гендерного направления заставили исследовать множественные формы сексуальности в различных культурах, однозначно отрицательно ответив на вопрос: является ли преобладающая - гетеросексуальная - форма единственной? Они поставили на научное обсуждение вопрос о том, как, с каких пор гетеросексуальность была превращена в норму, исключающую, отвергающую, клеймящую позором все другие.

Не менее существенно то, что женской и гендерной истории удалось реабилитировать феминизм как политику, в основе которой лежит принцип свободы выбора женщиной пути самореализации. Это заставило признать феминистскую идею личностного становления женщины как основы ее эмансипации и освобождения общества от стереотипов.

Получена возможность обнаружить непривычное в привычном (мужскую дискриминацию и подчинение в патриархатном обществе) и понять конструирование иерархий как взаимодействие, а не однонаправленный процесс. Выявлено множество точек соприкосновения гендерной истории с «устной историей», что помогает озвучить всех «исчезнувших, молчащих и противящихся». «Устная история» стала пограничным полем между историей, психологией и социологией, позволив дисциплинам использовать методы, подходы и преимущества друг друга. «Другая история» или, точнее, «другие истории» предполагали реконструкцию прошлого «другими глазами» - глазами ребенка, старика, гомосексуалиста и, конечно же, женщины.

Власть, проанализированная в рамках гендерной концепции, оказалась «распыленной» повсюду, неформальной, непредсказуемой, требующей комплексного рассмотрения. Социальная структура - при гендерном подходе и с учетом исторической изменчивости - потребовала многомерного подхода, а не простого вписывания женщин в уже известные элементы этой конструкции. В итоге анализ прошлого превращен в инструмент решения современных задач (скажем, о путях маргинализации, «забывания» той или иной социальной группы, о ее правах).

За почти полвека существования нового направления историки научились рассматривать не пол сам по себе и не только взаимоотношения полов, но именно множественность социальных связей, не упуская при их рассмотрении фактора пола и гендерного взаимодействия. Это сделало картину прошлого объемнее, полнее, помогло преодолеть узость отдельных «историй», рожденных в 1970-е годы, - женщин, мужчин, «третьего пола». Вот почему функция гендерной истории оказывается не только комплементарной (дополнительной по отношению к традиционной), не только компенсирующей (нехватку чего-либо: скажем, женских имен в учебниках) и не только пересматривающей (старые представления, старые подходы), но именно синтезирующей.

проблемные вопросы к разделу

1.Основываясь на текстах Д. Тоша, К. Рохаса и Н. Пушкаревой, приведите аргументы в пользу истории. Как вы думаете, почему в этой науке существует столь очевидная необходимость?

2.Какие черты коллективной памяти обладают значительным искажающим эффектом?

3.Перечислите аргументы постмодернистов против приверженцев традиционной истории.

4.Приведите пример на примере любого учебника (или монографии) – на основе какой исторической теории (или теорий) он создан.

5.В чем К. Рохас видит позитивную и негативную сторону буржуазной «Модерности»?

6.Историографические гегемонии К. Рохас связывает с национальными «моделями» историографии. Какие нации и почему стали такими историографическими лидерами?

7.1968 год, как считает К. Рохас, кардинально изменил природу и функции трех главных институтов современного общества. Какие именно и каким образом? Коснулись ли эти перемены, по вашему мнению, советского общества того времени?

8.Как соотносится «знать, как сделано» (М. Румянцева) и вклад гендерной и женской истории, который внесли эти исследования в деконструкцию исторических нарративов (Н. Пушкарева).

Иллюстративный материал:

РАЗДЕЛ 2.