Тема 3. Искусство в условиях современной техносферы

 

1. Изменение художественной картины мира в современной техносфере.

2. Влияние инфосферы на формирование новых художественных феноменов.

3. Особенности художественного мышления и восприятия в условиях инфосферы.

 

1. В ХХI веке не прекращаются споры о роли искусства в современной культуре. С одной стороны, ведутся дискуссии об умирании и деградации искусства. С другой стороны, искусство, благодаря своей исключительной способности интегрироваться в систему массовых коммуникаций, занимает значительное место в жизни современного человека. В этой связи актуализируется изучение взаимодействий искусства с другими феноменами культуры (экономикой, политикой, религией, наукой, техникой и др.). Проблема изучения взаимодействия искусства и техники, поставленная перед современной наукой художественной действительностью, – одна из самых актуальных для культурологии.

В условиях становления глобального информационного общества меняется, прежде всего, сам человек. Некоторые ученые считают, что информационные технологии, осуществляя глубокие трансформации индивидуального и массового сознания, с помощью структурирования информации и обеспечения ее доступности «унифицируют социальные практики, обеспечивают включение людей в глобальный информационный обмен и становятся инструментом психологического давления, ненасильственно вторгаясь в эмоционально-волевую сферу человека»^[9].

«Другой» человек живет в «другой» культуре. М.С. Каган отмечая, что культуру в философском плане можно рассматривать как четвертую форму бытия (первые три – природа, общество, человек), включает в нее следующие составляющие: качества самого человека как субъекта деятельности; способы деятельности, не врожденные человеку, а им изобретенные, совершенствуемые и передаваемые из поколения в поколение благодаря обучению, образованию, воспитанию; многообразие предметов – материальных, духовных, художественных, в которых опредмечиваются процессы деятельности, становятся «второй природой»; вторичные способы деятельности, служащие уже не опредмечиванию, а распредмечиванию тех человеческих качеств, которые хранятся в предметном бытии культуры; вновь человек, вторая роль которого в культуре обусловливается тем, что в процессе распредмечивания он растет, меняется, обогащается, становясь продуктом культуры, одновременно оставаясь и ее творцом.

Качества человека информационного общества модифицируются, так как акцент делается исключительно на способах овладения информацией. Сами способы деятельности тяготеют к информатизации, не говоря об активном внедрении информационных технологий в процессы обучения, образования, воспитания, художественных практик. Артефакты культуры (материальные, духовные, художественные), создаваемые и существующие в реальности, дублируются в реальности виртуальной. Поэтому и распредмечивание, и сам человек в этом процессе связаны с новыми информационными возможностями. «В прошлом, – пишет Э.Тоффлер, – человеку в течение его жизни достаточно редко приходилось быть свидетелем фундаментальных изменений художественных стилей. Стиль, или школа, как правило, держались, по крайней мере, поколение. Сегодня же различные направления в искусстве сменяют друг друга с такой скоростью, что начинает рябить в глазах – едва зритель успевает познакомиться с новой школой, и понять её язык, как она уже исчезает»^[10].

На современное искусство в значительной степени повлияли следующие социокультурные факторы: существенные перемены в способе распространения культуры, тиражирования произведений искусства, зрелищный характер современной художественной культуры, доминирование массовых видов искусства, – все это привело к изменению мышления создателей искусства и восприятия зрителей.

Техника на сегодняшний момент рассматривается как социокультурное явление. Еще Аристотель обращал внимание на то, что техника представляет собой разумное, созидательное поведение, основанное на правильном знании^[11]. Целью техники выступает человек, его стремление делать жизнь лучше, совершеннее, комфортнее, а, следовательно, и культурнее. Поэтому культура и есть мерило разворачивания техники. Различные подходы к ее интерпретации формируются с момента выхода в 1877 году работы немецкого ученого Э. Каппа «Основы философии техники». Изначально за ней закрепляется толкование как инструментария, влиявшего на развитие производительных сил и производственных отношений (то есть, в отличие от искусства, сферы материальной). Экзистенциальную трактовку техники давали М. Хайдеггер, К. Ясперс, Х. Ортега-де-Гассет. И лишь в последней трети ХХ века заговорили об этических проблемах техники (Л. Мэмфорд). В последние годы, наряду с философией техники, развиваются культурология техники (Н.Г. Багдасарьян) и социология техники (основы заложил французский социолог Ж. Эллюль). Одна из основных тенденций в интерпретации техники заключается в том, что наряду с позитивными моментами, ей свойственны и разрушающие черты, приводящие к дегуманизации культуры.

Сверхбыстрое развитие техники в ХХ веке предопределило появление концепции технологической детерминированности культуры. Немаловажную роль в этом сыграл основатель культурологии как самостоятельной области знания американский антрополог Лесли Уайт, который выделял три подсистемы культуры: технологическую, идеологическую (философскую) и социальную: «Мы можем представить культурную систему в виде трех горизонтальных слоев: технологический в основании, философский наверху, социальный между ними…». Основу культуры составляет ее материально-технический базис. Искусство относится к идеологической подсистеме, но испытывает влияние развивающихся технологий: «В культурной системе важна лишь та энергия, которая контролируется, направляется. А это уже достигается технологическими средствами, теми или иными орудиями производства. Культура развивается по мере того, как увеличивается количество энергии, потребляемое в год на душу населения, либо по мере роста эффективности орудий труда, при помощи которых используется энергия»^[12]. Все предметы, мысли, действия имеют символическое значение. Американский антрополог Л. Уайт называет их символатами: «К этому классу относятся идеи, верования, отношения, чувства, действия, модели поведения, обычаи, законы, институты, произведения и формы искусства, язык, инструменты, орудия труда, механизмы, утварь, орнаменты, фетиши, заговоры и т.д.»^[13].

Прежде чем перейти к непосредственному влиянию техники и технологий, необходимо рассмотреть такие понятия, как ноосфера, техносфера и инфосфера. С конца 30-х годов прошлого века в трудах Э. Леруа, П. Тейяра де Шардена и В.И. Вернадского начинает разрабатываться понятие ноосферы, как сферы или «царства» разума. Становление ноосферы – явление общепланетарного масштаба. В.И. Вернадский рассматривал ноосферу как «последнее из многих состояний эволюции биосферы». Отмечая, что «ноосфера есть новое геологическое явление на нашей планете», В.И. Вернадский фиксирует новые возможности человека: «В ней впервые человек становится крупнейшей геологической силой. Он может и должен перестраивать своим трудом и мыслью область своей жизни, перестраивать коренным образом по сравнению с тем, что было раньше. Перед ним открываются все более и более широкие творческие возможности»^[14]. В одной из последних работ «Научная мысль как планетарное явление» В.И. Вернадский обращает внимание на то, что «царство разума – это не только научная мысль, но и... все духовные проявления личности человека...», в частности, «...в области религиозной, художественной и философской...», включающей «...мир художественных построений... например, в музыке или зодчестве...»^[15].

В.И. Вернадский характеризует ноосферу как высший этап развития культуры в ее духовных и материальных аспектах и связывает ее эволюцию с процессом культурогенеза. В этом процессе значительное место отводится технике, формированию техносферы и инфосферы. Техносфера начинает формироваться в период промышленной революции и включает в себя не только технотизированную биосферу, технику и технологии, но и самого человека. Техносфера – это «область производственной деятельности человека, направленная на преобразование объектов живой и неживой природы в продукты, удовлетворяющие… потребности человека»^[16]. С появлением информационных технологий техносфера переходит в новое качественное состояние – инфосферу, которая «должна интерпретироваться как этап техносферогеза и, соответственно, ноосферогенеза»^[17].

В ХХ веке художественная картина мира меняется коренным образом: осваиваются новые материалы, в искусство привносятся нехудожественные ранее элементы (геометрические фигуры, бытовые предметы). В качестве достижений современного западного искусства американский социолог русского происхождения П.А. Сорокин отмечал, во-первых, увеличение «количества» артефактов художественной культуры, «беспримерных и по своему объему, и по своему размеру» и, во-вторых, бесконечное многообразие стилей, форм, видов, направлений^[18]. Еще одно достоинство художественной культуры, проявившееся уже в прошлом столетии – это постоянный поиск новых форм выражения художественного «Я», самореализации. Пожалуй, нет ни одной культурно-исторической эпохи, в которой этот поиск был столь интенсивным во всех видах искусства. При переходе к информационному обществу все эти процессы проходят все с большей интенсивностью.

 

2. Современную эпоху называют веком техники и интеграции. Сначала появляются художественная фотография, кино, телевидение, эстрада, которые без техники не могут существовать. В последней трети ХХ века тенденция слияния искусства и техники усиливаются, в новых видах искусства – светомузыке, видеомузыке, видео-арте, компьютерной графике – просматривается усиление технического начала и поиск новых художественно-выразительных средств. Благодаря технике расширяются «языковые», выразительные возможности искусства. Театр – это уже не только игра актера и мастерство режиссера, но и световое, музыкальное оформление спектакля. В театральных постановках используются лазеры, слайды, кино, голография. В музыке появляется новый способ звукоизвлечения – электронный.

Технические достижения последних десятилетий способствовали развитию популярности и массовости музыки, особенно электронной. Можно предположить, что техника явилась лишь катализатором в выявлении доминирующей роли музыки, ведь о «музыкальном напоре эпохи» (А. Блок) заговорили еще в начале века. Усложнение социальных и духовных процессов, полифоничность культуры способствуют развитию полисинтетических явлений в искусстве, происходит сближение искусства с наукой, промышленностью, политикой («политизированные» искусства), повседневной жизнью (дизайн, рэди-мэйд, лэнд-арт). Такая полифоничность культуры позволяет говорить не только о ее «романизации» (М. Бахтин), но и о ее «музыкализации», «видеолизации» (широкое распространение зрелищных видов искусств, телевидения, видео, компьютерных искусств, Интернета), то есть усложнении и тяготении к доминированию различных видов искусств.

Рассмотрим, каким образом под воздействием современной инфосферы идет формирование нового синтеза в искусстве во всех его составляющих: степени совершенствования технологий, их результате и степени развития личности.

Во-первых, современная техника становится фактором социального динамизма, т.е. в искусстве динамические процессы ускоряются, под воздействием инфокоммуникационных технологий идет формирование нового художественного социокультурного пространства – виртуального. Передача информации осуществляется мгновенно, по всему миру. Просматривается тенденция на создание виртуальной художественной реальности с попыткой максимальной приближенности к действительности (мультимедиа, 3D-изображение) за счет усиления синестезийности^[19]. Информационные технологии реализуются сегодня в кино, художественной фотографии, театре, музыке, эстраде, хореографии, светомузыке, на телевидении. Изобразительные возможности музыки значительно увеличились за счет создания электромузыкальных инструментов, в частности, синтезаторов. Поиски в области музыкальной акустики идут по пути усовершенствования звукоряда: благодаря электронному синтезированию возникают новые сочетания звуков, появляются звуки нового качества по основным своим характеристикам – высоте и тембру. Благодаря воздействию техники и взаимодействию с внемузыкальными жанрами изменился интонационный запас языковых средств музыкального искусства, наметилась интеллектуализация музыкальных произведений. Появляется понятие цифрового искусства и интернет-арта (нет-арта).

Компьютерные технологии все чаще используются в художественных практиках драматического искусства: спектакли режиссируются как компьютерные игры, репетиции проходят по скайпу, зрителей оснащают компьютерами, видеотрансляции спектаклей лучших театров мира в Интернете становятся нормой. На эстраде практикуется использование мониторов, видео, бегущей строки, цветового решения, «живой» музыки и человеческого голоса. Намечается тенденция появления виртуального театра. Существуют виртуальные арт-кафе и арт-галереи. «Виртуальная реальность в искусстве, – подчеркивает исследователь современного искусства Н.Б. Маньковская, – созданная компьютерными средствами искусственная среда, в которую можно проникать, меняя ее изнутри и испытывая при этом реальные ощущения. Попав в этот новый тип аудиовизуальной реальности, можно вступить в контакты не только с другими людьми, также внедрившимися в нее, но и с искусственными персонажами»^[20]. Все это говорит о появлении нового художественного синтетического образования, аналогов которому ранее не существовало.

Во-вторых, результатом внедрения инфокоммуникационных технологий становятся новые феномены искусства. Ярким примером нового синтеза становится искусство фризлайта (дословно – «замороженный свет»). А. Долгополов и Р. Пальченков, создатели этого нового вида светографики, начали снимать на видео свет, застывший в воздухе. Даже человек, далекий от искусства, мог видеть его артефакты в ролике, подготовленном художниками-фризлайтерами к зимним Олимпийским играм в Ванкувере. Еще один пример нового синтеза – светомузыкальное искусство, вышедшее из лабораторных экспериментов последней трети ХХ века в городскую среду. В Москве с 2010 года проходит Международный фестиваль света, 2015 год объявлен ЮНЕСКО годом света и световых

Еще один интересный феномен нового синтеза – кинотанец, как результат интеграции технических возможностей кинематографа и хореографии. «Если режиссер использует танец для фиксации какой-либо ситуации или хореограф приходит и ставит мюзикл, а потом просто снимает его на камеру, – это не кинотанец»,^[21] – считает Алла Ковган, международный директор одноименного фестиваля. Впервые определение кинотанца было дано еще в 1946 году М. Дерен, определившей в своем эссе эстетические характеристики взаимодействия кино и танца. Совершенствование технологий способствовало эволюции этого понятия. Исследователи выделяют три типа данного синтеза: кинотанец, снятый по правилам кинематографа (включающим принципы монтажа); видеотанец как результат использования видеокамеры (танцор может становиться режиссером, т.к. видеокамера отличается большей мобильностью) и танец для экрана (screendance) – видеоклипы для телевидения и Интернет. Д. Розенберг считает, что «видеотанец пользуется современными технологиями и поэтому помещает себя в пространство современных медиапрактик, попкультуры и современной теории медиа»^[22]. В России регулярно проводится международный фестиваль кинотанца, в котором принимают участие танцевальные проекты, представленные с помощью разнообразных способов показа и включающие разное соотношение кинотанцевального синтеза в арт-продукте: кинопоказы, спектакли на сценической площадке, театральные лаборатории, лекции и мастер-классы о кинотанце, перформансы^[23].

Развитие танца для экрана привело к возникновению гипертанца, или сетевого танца (netdance) как интерактивной формы художественного творчества, позволяющей зрителю становится активным участником происходящего на экране.

В-третьих, инфосфера формирует новый тип мышления, в котором усиливается интегративное начало. Еще до появления информационных технологий можно увидеть взаимовлияние музыкального и внемузыкального, театрального и кинематографического типов художественного мышления. В условиях инфосферы складывается новый синтетический тип мышления. Следует также обратить внимание на проявление таких социокультурных факторов, как взаимовлияние литературы и живописи, синтез пространственных искусств, создание новой предметно-пространственной среды музея.

Усложнение социальных и духовных процессов, полифоничность культуры способствуют развитию полисинтетических явлений в искусстве, происходит сближение искусства с наукой, промышленностью, политикой («политизированные» искусства), повседневной жизнью (дизайн, рэди-мэйд, лэнд-арт). С другой стороны, в новых условиях стираются грани между элитарным и массовым искусством. С точки зрения доступности элитарное искусство перестает быть уникальным. Термин «пользователь» компьютера переходит в художественную среду. Виртуальное искусство воспринимает не зритель, слушатель, читатель, а «виртуальный пользователь». Безусловно, это приводит к снижению уровня художественности и ложному самораскрытию творческих возможностей. Происходит подмена понятий. Массовая культура, китч становятся нормой. «Упрощение технологии производства аудиовизуального продукта и постоянное увеличение его количества приводят (и уже привели), – считает И.А. Негодаев, – к снижению критериев оценки творческого уровня аудиовизуальных произведений, с одной стороны, и к резкому делению экранного творчества на элитарное (артхаус, артфильм) и на «массовую культуру» – с другой»^[24].

Таким образом, появление инфокоммуникационных технологий и формирование инфосферы имеет целый ряд последствий, изменяющих художественную картину мира, и свидетельствующих о формировании нового виртуального синтеза, к основным закономерностям которого можно отнести: интегративность мышления; усиление синестезийности; доминирование зрелищности; формирование виртуальной художественной среды; расширение границ художественной культуры; технотизацию и информатизацию искусства; стирание границ между массовой и элитарной культурой.

 

3. Изменение уровня интеллекта современного человека, доминирование рациональности, рост интегративного начала в мышлении требуют для сохранения сущностных характеристик человека всё большего внимания к духовной сфере, без развития которой человек утрачивает свою индивидуальность. Появление новых технических возможностей, увеличение эффективности технических средств, направленных на массовое распространение искусства, утверждение «технозависимых» феноменов художественной практики, с одной стороны, раздвигают границы искусства, а, с другой, актуализируют проблему критериев художественности.

Выделим характерные черты музыки, ведущие к ее доминированию в контексте постиндустриального общества: специфический невербальный язык современной музыки, благодаря своей эмоциональной активности и экспрессивности, может наиболее полно выразить черты времени, содержательные процессы, сложности и ритмы жизни; благодаря неограниченному тиражированию на кассетах и дисках, распространению через Интернет электронная музыка не только получает широкое распространение, но подчас воспринимается как звуковой или шумовой элемент современности; в силу своей распространенности и популярности музыка начинает вносить изменения в различные виды искусства.

Показанный в 1958 году на Всемирной выставке в Брюсселе Полиэкран и Латерна магика, созданные чешским режиссером Альфредом Радоком и сценографом Йозефом Свободой, ознаменовали собой начало эпохи нового синтеза, давали возможность оригинального сочетания кино, театра и танца. Полиэкран представлял собой систему различных экранов, на которых синхронно проецировались диапозитивы, отрывки кинолент. Подчеркнутая условность использования экрана, его метафорическая сущность могли быть использованы для создания своеобразных композиций различных комбинированных действий. Именно эти черты Полиэкрана использовала Латерна Магика: экспериментальный театр с элементами кинематографа. Несмотря на то, что создатели спектакля не могли добиться органичного синтеза (преобладало увлечение зрелищной стороной), подобный опыт интересен, поскольку дает образец явного влияния техники на появление новых видов искусств. Актеры, которые пели, танцевали, разыгрывали пантомимы, к своей игре постоянно подключали Полиэкран, который не просто увеличивал объем сценического пространства, но становился важным выразительным средством выявления внутренних мотивов героев.

Теоретическую сущность этой сценической формы определил Й. Свобода в «Беседе о Латерна Магика», отмечая, что она возникла «из стремления перешагнуть определенные установившиеся границы режиссерского и сценического искусства». В результате «удалось показать, как разнообразно можно соединить различные жанры искусства, как можно их синтезировать, путем соединения содержания и формы сообщить им совершенно точный ритм», «создать новые драматические связи»^[25]. Театр Латерна Магика существует в Праге до настоящего времени и является неотъемлемой частью Национального театра.

Приемы Латерна Магика весьма разнообразны: это может быть изменение ракурса на экране, создание иллюзии движения, совмещение персонажа на экране и на сцене – герой как бы «сходит» с экрана. Расширяются изобразительные возможности – на экран проецируется то, что видит герой. И, наконец, показан внутренний мир персонажей – их переживания, воспоминания, сны, грезы, отношение к происходящему.

Использование музыки делает действие очень выразительным: движение танцовщика на сцене и балерины на экране взаимосвязаны, пластически согласованы, создают ощущение гармоничного целого. Безусловно, в современном театре технические возможности изменились кардинально. Но общая концепция уникального синтетического театра осталась прежней и получила широкое распространение в театральной практике.

Искусство театра синтетично по своей сути. Но в условиях значительного роста процессов синтеза в современной действительности в драматическом театре изменяется само понятие «синтез искусств». Применительно к пространственно-временным (по другой классификации – синтетическим) искусствам следует разграничивать понятия «синтетизм» и «синтез». Под синтетизмом мы понимаем сложную структуру пространственно-временных искусств. Синтетизм заключается в объединении драматургии, режиссуры, актерского искусства, музыкального, художественного и светового оформления спектакля. Но это сочетание может быть как чисто механическим, так и органическим. Органическое соединение искусств, при котором каждое из них становится неотъемлемой частью целого и результатом которого является создание нового художественного образа, мы будем называть синтезом искусств. Синтез предполагает синтетизм, но не всякий синтетизм обусловливает синтез.

Можно обозначить три тенденции в современном театре в условиях формирующейся инфосферы:

– образование «нового» синтеза в драматическом театре;

– новаторское обогащение его выразительными и изобразительными средствами современного музыкального искусства;

– использование достижений современной техники и информационно-компьютерных технологий в театральном искусстве.

Как отмечал в свое время И. Кант, ощущение приятного и неприятного основывается на чувстве удовольствия и неудовольствия, получаемого от явлений природы и произведений искусства. Кант, говоря о специфике эстетических суждений, считал, что, определяя «прекрасно ли нечто или нет, мы соотносим представления не с объектом посредством рассудка ради познания, а с субъектом и его чувством удовольствия и неудовольствия посредством воображения…»^[26]. Стремление публики получить удовольствие, развлечься в драматическом театре реализуется на музыкально-развлекательных спектаклях, приближающихся к эстрадным шоу. В результате происходит следующее: спрос на высокохудожественные пьесы оказывается ниже предложения, лидерами сезона становятся «мелодраматические» и «развлекательные» пьесы, творческий поиск художников ограничивается низким уровнем культурного потребления. Музыка, отличающаяся большой эмоциональностью и экспрессивностью, является средством привлечения в драматический театр массового зрителя. Но, к сожалению, не всегда этот факт имеет отношение к художественности. В искусстве не абсолютизируется гедонизм, отрицательные эмоции столь же существенны, как и положительные. Здесь все зависит от уровня режиссерского мастерства: если он достаточно высок, можно говорить о собственно художественном произведении, в противном случае подобные музыкализированные спектакли становятся образцами эрзац-культуры.

Компьютерные технологии все чаще используются в художественных практиках драматического искусства. Так, поставленный в 2007 году Екатеринбургским академическим театром музыкальной комедии спектакль «Фигаро» был срежиссирован как компьютерная игра. Намечается тенденция появления виртуального театра. «Виртуальная реальность в искусстве, – отмечает Н.Б. Маньковская, – созданная компьютерными средствами искусственная среда, в которую можно проникать, меняя ее изнутри и испытывая при этом реальные ощущения. Попав в этот новый тип аудиовизуальной реальности, можно вступить в контакты не только с другими людьми, также внедрившимися в нее, но и с искусственными персонажами»^[27]. Известный режиссер К. Серебрянников 4 мая 2010 года продемонстрировал симфонический перфоманс «Реквием для победы», в котором приняли участие актеры и певцы из Израиля, Японии, Германии, Франции, Италии, России. Репетиции проходили по скайпу. Все участники проекта встретились за день до премьеры. Использование мониторов, видео, бегущей строки, цветовое решение, «живая» музыка и человеческий голос – все это представляет новое художественное синтетическое образование, аналогов которому ранее не существовало.

Гегель писал, что искусство, обращаясь к непосредственному созерцанию, «имеет своей задачей воплотить идеи в чувственном образе, а не в форме мышления», указывая на то, что достигнутая искусством высота зависит «от той степени внутреннего единства, в какой художнику удалось слить друг с другом идею и ее образ»^[28]. Художественное познание действительности, как и всякая познавательная деятельность, осуществляется в единстве чувственного и рационального. Именно яркая эмоциональность придает художественному познанию своеобразие, означает его эффективность. В художественном образе эмоциональная окраска и осмысление переживаний слито воедино, и абсолютизация одной из сторон знаменует разрушение художественного образа.

Достижение подобного единства осуществляется, в том числе, и в явном сближении типов режиссерского и композиторского культурно-исторического мышления: музыкальные и театральные традиции перекрещиваются, в результате чего возникает новая художественная реальность, насыщенная зрелищностью. Стремительный прогресс телевидения, кино, возобновление интереса к народному фольклору, условному театру, пантомиме и балету, массовые песенные, танцевальные и спортивные праздники – способствовал проникновению зрелищного начала и в такие традиционные искусства как литература и музыка. Поскольку искусство имеет социальный характер, постольку процессы интеграции и синтеза, характерные для современной общественной жизни, находят отражение и в мышлении художника, обретая синтетический характер. Особо отметим здесь влияние кино.

Демократизм и динамичность развивающегося киноискусства и телевидения оказали огромное воздействие на старые традиционные искусства, дав толчок для использования в них новых выразительных средств. «Основываясь на соединении фотографического и электронного изображения, существенно расширились информационные возможности нового технического средства, передающего на расстоянии визуальное содержание, дополненное звукорядом. Это в еще большей степени приблизило человека к глобальному управлению информацией»^[29], – считает К.Э. Разлогов.

Доступность новых технологий способствует развитию любительского аудиовизуального творчества, реализующегося на телевидении и в Интернет. Интерактивные возможности современных информационно-компьютерных технологий превращают потребителя в активного участника художественного творчества. «Совершенствование технических возможностей сегодня входит в новую фазу, связанную с дальнейшим внедрением в аудиовизуальное творчество компьютерных технологий. Благодаря этому явно обозначилась тенденция к интеграции различных средств коммуникации (кино, телевидение, Интернета, мобильной телефонной связи), которая на наших глазах оформляется информационно и технологически (это происходит благодаря повсеместному внедрению цифровых технологий) и ведет к созданию единой экранной культуры»^[30].

Человек создает искусственную техническую среду, стараясь вырваться из зависимости от природы. Но, в свою очередь, попадает в зависимость от созданных им технических объектов. Катаклизмы и «расколотость» человеческого бытия находят отражение в искусстве, которое можно рассматривать как художественное зеркало эпохи. Но, с другой стороны, искусство (а техническое искусство в современных условиях в большей степени) может выступать мощным фактором влияния на человека, его поведение, вкусы, духовный мир. Инфокоммуникационные технологии формируют не только новую художественную картину мира, но и человека с принципиально иным мышлением и восприятием действительности.