Влияние родителей на гендерную социализацию ребенка

Проблемы особенностей социализации мальчиков и девочек рассматривались в работах А. Е. Алешиной и А. С. Волович, Д. Б. Исаева и В. Е. Кагана, Д. В. Колесова и А. Г. Хрипковой, И. С. Кона, Т. П. Хризман и других исследователей. Одним из наиболее емких обзоров проблем гендерной социализации является работа И. С. Клециной [86].

В отечественной литературе достаточно широко представлены работы, описывающие стили семейных взаимоотношений.

Стили воспитания рассматривают по таким аспектам:

- обучение послушанию;

- обучение ответственности (обычно путем участия в хозяйственной деятельности и домашних делах);

- обучение заботливости, т. е. научение детей помогать младшим братьям и сестрам и другим зависимым людям;

- формирование потребности в достижении (обычно путем соревнования или оценки качества исполнения);

- обучение самостоятельности, умению заботиться о себе, не зависеть от помощи других в удовлетворении своих потребностей и желаний;

- формирование адекватного полоролевого поведения и контроль за его соблюдением.

Стили воспитания в разных культурах особенно различаются по критерию дисциплинарного контроля. В европейском стиле принято контролировать в младшем возрасте и предоставлять больше свободы в юном возрасте. У японцев, малайцев и некоторых других народов, наоборот: маленьким детям предоставляют максимум свободы, мало ограничивают и не наказывают строго, с возрастом же дисциплинарный контроль возрастает.

В нашем обществе превалирует авторитарный тип управления, принятый и в семьях. Вариации в стиле воспитания связаны с традициями отдельных семей, с мировоззрением родителей [59].

Интересно и обстоятельно исследованы социокультурные модели воспитания детей и типы их социальной изоляции (депривации) в XV-XX вв. в Европе, представленные И. Лангмейер и 3. Матейчик (по [60]).

Психологические исследования в области развития ребенка показывают, что факторы, влияющие на становление детской психики, противоречивы: в одном случае они способствуют, в другом – препятствуют оптимальному развитию его личности и адекватности полоролевых представлений и гендерной идентичности (А. П. Петровский, Л. Г. Саготовская). Так, взаимоотношения в родительской семье, отношение к ребенку со стороны родителей могут сформировать эффективную потребностно-мотивационную систему маленького человека, позитивный Я-образ; те же самые факторы, но с другим психологическим содержанием могут приводить к ущербному развитию потребностей и мотивов, низкому самоуважению, неадекватности Я-образа, недоверию к окружающим, дефицитарности в общении со сверстниками и т. п. [238].

В психологической литературе описана обширная феноменология родительских отношений, стилей воспитания, а также их следствий – формирование индивидуальных характерологических особенностей и Я-образа ребенка в рамках нормального или отклоняющегося поведения. Подростковый возраст особенно чувствителен к различного рода нарушениям отношений, в том числе к полоролевой неадекватности. Овладение жизненным и полоролевым опытом на новом этапе происходит тяжело, зачастую проявляются акцентуации, психопатии, невротические и психосоматические расстройства [131], влияющих на формирование Я-образа.

В это время и отношения с родителями переходят на качественно новый этап. Считается, что наиболее вредной оказывается непредсказуемость родительских реакций, которая лишает ребенка ощущения стабильности окружающего мира, уверенности в гендерной идентичности и провоцирует повышенную тревожность. Чувствительные, эмоционально понимающие и сопереживающие детям родители, безошибочно и своевременно реагирующие на все потребности ребенка, как бы создают для него бессознательную уверенность в том, что он может контролировать действия других и достигать своих целей, соответствует полоролевым представлениям в обществе.

Влияние родителей – один из основных социализирующих факторов, так как семья для ребенка – это его первый социальный мир. Дефицит родительской отзывчивости на нужды ребенка способствует возникновению у него чувства беспомощности, деформации Я-образа, что впоследствии приводит к неадекватности в формировании полоролевых образов, апатии и даже депрессии, уклонению от контактов с новыми людьми, недостатку любознательности и инициативы из-за неуверенности в собственной гендерной идентичности [59].

Существующие гендерные стереотипы пронизывают весь процесс социализации, их влияние начинает проявляться с момента рождения, задавая разные направления развития мальчикам и девочкам. Широко известны исследования по восприятию младенцев в зависимости от пола. Ю. Е. Алешина и А. С. Волович описывают исследования, проведенные Дж. Рубиным со своими коллегами (Rubin, Provenzano & Luria, 1974). Исследователи проинтервьюировали 30 пар родителей новорожденных, имеющих однодневный опыт общения с младенцем в первый день появления на свет своего первого ребенка. Младенцы мужского и женского пола не различались по степени оцениваемой активности и другим поведенческим признакам. Однако девочек описывали как хорошеньких, маленьких, красивеньких, а мальчиков – как более настороженных, уверенных и сильных. Разумеется, родительские ожидания лишь усиливаются по мере взросления ребенка, трансформируясь в базовые компоненты формирующейся Я-концепции [5].

В другом исследовании женщин-матерей просили посидеть с незнакомым ребенком. Если этот ребенок был одет как мальчик, то они играли с ним, заставляли проявлять большую самостоятельность, а если как девочка, то, наоборот, старались успокоить, больше держали на руках и ласкали [59].

Выявлено, что отец и мать выполняют различные функции в полоро-левой социализации детей. В работе Я. Л. Коломинского и М. X. Мелтсас [96] приводятся данные о том, что отцы более дифференцированно относятся к ребенку в зависимости от его пола, чем матери. Они, как правило, почти не взаимодействуют ни с сыновьями, ни с дочерьми на протяжении первого года жизни. Скорее всего, этому способствует устойчивое мнение, что в первые годы жизни дети, независимо от пола, отождествляют себя с матерью и демонстрируют привязанность к ней. Хотя имеются и противоположные данные о том, что уже в течение первых двух лет жизни у мальчиков развивается устойчивая привязанность к отцу, если отец проявляет заботу о сыне. Отцы проявляют вдвое большую активность во взаимодействии с сыновьями, чем с дочерьми. В то же время они больше утешают девочек, когда они огорчены, чаще их одобряют, чем мальчиков.

Матери по сравнению с отцами менее дифференцированно относятся к детям разного пола. Тем не менее, матери более снисходительны и терпимы к сыновьям и разрешают им в большей степени, чем девочкам, проявлять агрессию в отношении родителей и других детей. Матери предпочитают непрямые, более психологические воздействия и на сыновей и на дочерей, в то время как отцы ориентированы чаще на физические наказания.

В этой же работе рассматриваются проблемы, вызванные влиянием отсутствия отца на гендерную социализацию ребенка:

- отсутствие отца сильнее сказывается на полоролевой социализации мальчика, чем девочки;

- в семьях, где отсутствует отец, черты, свойственные мужской роли, возникают у мальчиков медленнее;

- мальчики, лишенные отца, более зависимы и агрессивны, чем мальчики из полных семей. Им труднее дается усвоение мужских половых ролей, поэтому они чаще гипертрофируют свою маскулинность, проявляя грубость и драчливость;

-отсутствие отца влияет на полоролевую ориентацию ребенка в возрасте до 4 лет сильнее, чем в более старшем возрасте.

Однако отсутствие отца нельзя рассматривать независимо от других факторов. Многое зависит от отношения матери к отцу, от возраста ребенка, от наличия других взрослых, способных компенсировать отсутствие отца [96].

Известно, что мальчики являются более желанными детьми для родителей, особенно, если речь идет о первенце. Этому способствует устоявшееся представление о большей социальной ценности мужчин по сравнению с женщинами. Поэтому родители в первую очередь стремятся дать качественное образование именно сыновьям.

Родители больше обеспокоены, если их сыновья ведут себя как «маменькины сынки», чем когда их дочери ведут себя сорванцами. В то время как родители склонны осуждать несамостоятельность мальчиков, они позволяют девочкам быть зависимыми от других и даже одобряют это. В результате мальчики усваивают принцип, что следует рассчитывать на свои собственные достижения, чтобы обрести самоуважение, в то время как самоуважение девочек зависит от того, как к ним относятся другие (Н. Смелзер, по [86]). В поведении родителей проявляется постоянное стремление держать дочку как можно ближе к себе: на вербальном и невербальном уровнях девочке внушается неуверенность в своих возможностях, необходимость в опоре и поддержке другого человека.

Обобщая исследования, посвященные роли родителей в гендерной социализации детей, И. С. Клецина пишет о том, как с раннего детства у детей в зависимости от пола формируются и закрепляются качества личности, соответствующие нормативным представлениям о маскулинности-фемининности. У мальчиков – это активность, настойчивость, сообразительность, уверенность в себе, у девочек – уступчивость, пассивность, зависимость. Это же касается и полоролевого поведения детей. Девочкам обычно не дают играть солдатиками, пистолетами, мальчикам – куклами, детской посудой. Игрушки для девочек чаще связаны с миром дома, с выполнением стереотипных действий; мальчикам чаще покупают игры, стимулирующие фантазию, сообразительность, поисковую активность.

И. Н. Тартаковская выделяет четыре основных способа конструирования взрослыми гендерной роли ребенка: «социализация через манипуляции», «вербальная апелляция», «канализация», «демонстрация деятельности» [218].

В результате социальной манипуляции, например, в отношении одежды дети приучаются смотреть на себя глазами родителей, а вербальная апелляция в стиле «ты моя красавица» усиливает действие манипулятивного процесса. Ребенок получает представление о том, что внешний вид, красивая одежда – это очень важно.

«Канализация» означает направление внимания ребенка на определенные объекты, например на игрушки, соответствующие игре в «дочки-матери» или просто имитирующие предметы домашнего обихода. Дети часто получают знаки социального одобрения за игру с игрушками, «соответствующими своему полу». «Демонстрация деятельности» выражается в том, что от подрастающих девочек чаще, чем от мальчиков, требуют помощи по дому. Девочки учатся вести себя, действовать «как мама», мальчики – «как папа»».

Таким образом, во-первых, семья вносит весомый вклад в полоролевое воспитание, формирование адекватных полоролевых образов и гендерной идентичности детей, во-вторых, следование гендерным стереотипам проявляется в том, что у родителей формируются образы-эталоны ребенка, в соответствии с которыми они стремятся развивать своего ребенка. В этом им помогают промежуточные, сиюминутные, возникающие в процессе непосредственного взаимодействия с ребенком образы, отражающие реального ребенка (их можно назвать образы-отражения), и образы-ориентиры, т. е. образы, соответствующие тому, каким бы они хотели видеть своего ребенка в данной ситуации. Именно суть и степень рассогласования (или, наоборот, согласование) образов-отражений и образов-ориентиров побуждают взрослых к тем или иным воздействиям в отношении детей. В частности, к тому, что родители в процессе социализации ориентируют мальчиков, в отличие от девочек, на стиль жизни и деятельности, способствующий большей личностной самореализации.

Гендерные стереотипы, пожалуй, более, чем другие виды стереотипов, приводят к самореализующимся пророчествам (self-fulfilling prophecy). Экклз и ее коллеги предложили модель самореализующихся пророчеств [250]. В соответствии с предложенной ими моделью, гендерные стереотипы влияют на:

-то, чему родители приписывают школьные успехи своих детей (способностям или старательности);

- эмоциональные реакции родителей на успехи детей в разных областях знаний;

- то значение, которое родители придают приобретению своими детьми различных навыков и знаний;

- те советы, которые дают родители по поводу приобретения детьми различных навыков и знаний;

- те виды деятельности, в которые родители вовлекают своих детей. И на те игрушки, которые они им покупают.

Эти пять факторов, в свою очередь, влияют, по их мнению, на:

- уверенность детей в своих способностях;

- заинтересованность детей в приобретении различных навыков;

- эмоциональные реакции (чувства) детей при участии в различных видах активности;

-суммарное количество времени и сил, которые дети будут посвящать освоению и демонстрации различных навыков.

Впоследствии эти различия в самовосприятии и полученных навыках, сформировавшиеся под влиянием родительских ожиданий, по мнению авторов модели, скажутся на выборе детьми той или иной профессиональной деятельности.

А каковы же представления родителей о своих дочерях и сыновьях? Есть ли различия у пап и мам в отражении своих детей? Связаны ли представления родителей о своих детях с Я-образами самих детей? Связаны ли Я-образы родителей с их представлениями о детях? Эти вопросы также были предметом нашего исследования [201].

Если рассмотреть обобщенные структуры образов детей разного возраста в сознании отцов и матерей, то можно увидеть, что иерархия компонентов структуры во всех категориях образов вполне традиционная: преобладают социальные, эмоциональные и телесные компоненты. Только у пап мальчиков-подростков и родителей старшеклассников и старшеклассниц более высокие показатели волевых компонентов, что является показателем более высоких ожиданий и требований именно к этим характеристикам детей.

Мамы младших школьников существенно больше внимания обращают на социальные и поведенческие проявления личности своих детей, чем мамы младших школьниц.

Папы подростков также существенно больше внимания уделяют поведенческим чертам своих сыновей и гораздо больше обращают внимания на их волевые характеристики, чем это делают папы девочек.

У отцов старшеклассников лишь одно отличие в образах своих детей. Папы старшеклассников гораздо меньше внимания обращают на телесно-физические характеристики своих детей, чем папы старшеклассниц.

Как ни парадоксально, но только мамы младших школьников и отцы подростков и старшеклассников по-разному описывают сыновей и дочерей. Ни мамы подростков, ни мамы старшеклассников не выявляют различий в структурах образов своего ребенка при описании детей разного пола. Видимо, у них сложилась единая схема представлений о детях, по которой они и формируют свой образ конкретного ребенка. Создается впечатление, что мамы менее внимательны к личностным изменениям своих детей, чем принято считать. Насколько это впечатление близко к истине, показывают результаты корреляционного анализа взаимосвязей между Я-образами детей и представлениями родителей о своих детях.

Результаты просто поразительные! Отражения детей в сознании отцов гораздо более, чем отражения детей в сознании мам, соответствуют представлениям детей о себе. Даже образы дочерей в представлении отцов больше, чем представления матерей, соотносятся с Я-образами девочек. Представления же матерей о сыновьях вообще не соотносятся с их представлениями о себе, в то время как представления отцов имеют не только прямые взаимосвязи с Я-образами сыновей по волевым, конвенциональным и поведенческим характеристикам, но и обнаруживают еще 14 межкомпонентных связей. Отцы оказываются более внимательны и адекватны в понимании собственных детей, их мнения менее подвержены стереотипам. Но, увы, это можно сказать только о тех немногочисленных отцах, которые приняли участие в исследовании, т. е. о тех, кто посещает родительские собрания, интересуется жизнью детей и тем, что они из себя представляют.

Оказывается, представления таких отцов о своих детях не только обнаруживают значительные совпадения с мнением детей о самих себе, но и более точно отражают их индивидуальность, они менее схематизированы и обезличены, чем представления мам об их детях.

Анализ взаимосвязей Я-образов мам и пап с их образами «мой ребенок показывает, что представления родителей о детях достаточно тесно связаны с родительскими Я-образами. Причем наиболее прочные и многообразные связи обнаруживаются в представлениях мам. Нет смысла проводить покомпонентный анализ и описание всех установленных корреляционных связей, несмотря на их большую информативность. Детальный анализ требует дополнительного исследования. Полученными данными проблема не исчерпывается. Но они позволяют сделать некоторые серьезные обобщения и выводы.

Полученые данные в очередной раз подтверждают предположение о наличии у мам более жестких схем представлений о собственных детях, чем у отцов. Причем становится видно, что в основе этих схем у большинства матерей лежат их представления, и даже не о том, каким они хотели бы видеть своего ребенка, а их представления о самих себе. Скорее всего, большинство мам неосознанно, а кое-кто сознательно в качестве ориентира в понимании своих детей берут самих себя. Это в значительной, хотя в гораздо меньшей степени, свойственно и отцам, т. е. является отражением достаточно общей тенденции людей оценивать других, исходя из собственных представлений о себе, особенно, когда речь идет о своих детях, которых родители считают своим продолжением.