Состояние Церкви Русской во время татарского порабощения. Митрополиты Кирилл, Петр и Алексий.

Около половины XIII века, в 1237-1240 годах, постигло Россию нашествие монголов. Сначала опустошены были княжества Рязанское и Владимирское, потом в южной России были разрушены города Переяславль, Чернигов, Киев и другие. Народонаселение этих княжеств и городов большей частью погибло в кровавых сечах; церкви были ограблены и поруганы; знаменитая Киевская Лавра была разрушена; иноки рассеяны по лесам и пещерам.

Впрочем, все эти страшные бедствия были как бы неизбежным следствием вторжения диких народов, для которых война представляла главным образом повод к грабежу. Монголы же, со своей стороны, относились безразлично ко всем верам. Основным правилом их жизни служила Яса (книга запретов), содержащая в себе узаконения великого Чингисхана. В ней был закон уважать и бояться всех богов, чьи бы они ни были. В Орде свободно отправлялись всякие богослужения, и сами ханы присутствовали при совершении и христианских, и магометанских, и буддийских и других обрядов.

Но, относясь безразлично и даже с уважением к христианству, ханы требовали и от наших князей исполнения некоторых суеверных обрядов, например, прохождения через очистительный огонь, прежде чем явиться пред их лицо, поклонения изображениям умерших ханов, солнцу и кусту. По понятиям христианским это есть уже измена святой вере, и некоторые из наших князей решились скорее претерпеть смерть, чем выполнить эти языческие обряды. Таков был святой благоверный князь черниговский Михаил с боярином его Феодором, замученные в 1246 году.

Когда хан Батый потребовал князя Михаила к себе, то он, приняв благословение в путь от своего духовного отца, епископа Иоанна, сказал ему, что скорее умрет за Христа и святую веру, чем поклонится идолам. То же сказал и боярин его Феодор. Епископ укрепил их в этой святой решимости и дал им Святые Дары в напутствие вечной жизни. Прежде входа в ставку хана монгольские жрецы потребовали от князя и боярина, чтоб они поклонились на юг могиле Чингисхана, затем огню и войлочным идолам. Михаил ответил: “Христианин должен поклоняться Творцу, а не творению.” Узнав об этом, Батый озлобился и велел Михаилу выбирать одно из двух: или исполнить требование жрецов, или смерть. Михаил ответил, что он готов поклониться хану, которому Сам Бог предал его во власть, но не может исполнить того, чего требуют жрецы. Внук Михаила князь Борис и бояре ростовские умоляли его поберечь свою жизнь и предлагали принять на себя и на свой народ епитимию за грех его. Михаил не хотел слушать никого. Он сбросил с плеч княжескую шубу и сказал: “Не погублю души моей, прочь слава тленного мира!” Пока носили ответ к хану, князь Михаил и боярин его пели псалмы и приобщились Святых Даров, данных им от епископа. Скоро явились убийцы: схватили князя Михаила, начали бить кулаками и палками по груди, потом повернули лицом к земле и топтали ногами, наконец отсекли ему голову. Последнее его слово было: “Я христианин.” После святого Михаила таким же образом замучен был его доблестный боярин. Святые мощи их почивают в московском Архангельском соборе.

В начале XIV века, в 1313 году, ханы приняли магометанство. Эта вера отличается фанатизмом и нетерпимостью. Впрочем, и при господстве магометанства ханы не переставали держаться в своих отношениях к русским древнего закона Чингисхана и обычаев своих предков и не только не гнали христианства в России, но даже покровительствовали Российской Церкви. Этому весьма много способствовали знаменитые архипастыри, которых Господь воздвигал в это тяжелое для России время.

Замечательнейшими из митрополитов во время монгольского ига были митрополит Кирилл, митрополит Петр и митрополит Алексий.

Митрополит Кирилл III управлял Церковью при самом начале монгольского ига, в 1243-1280 годах, и много скорбей и затруднений выпало на его долю. Киев был разорен и подвергался постоянно набегам татар. Софийский собор и митрополичий двор были разграблены и опустошены. За невозможностью жить в своем кафедральном городе ему предстояло выбрать новое место для жительства или на юге России — в Галиче, или на севере — во Владимире. Кирилл не решился сделать окончательный выбор и все время своего первосвятительства провел в путешествиях по разным городам своей обширной митрополии. Почти везде он встречал развалины жилищ, храмов, обителей. Еще к большему своему прискорбию, он замечал разные беспорядки в частной и общественной жизни русских, вкравшиеся и утвердившиеся среди разгрома татарского, и, как говорит летопись, везде, по обычаю своему, учил, наставлял, исправлял. Желая искоренить эти беспорядки, он созвал епископов на собор во Владимире в 1274 году, на котором постановлены были правила относительно избрания священнослужителей (не поставлять по видам корысти, рабов, безграмотных, хищников, блудников, убийц, диаконов моложе 25 лет, священников — 30 лет), относительно священнослужения (в крещении 3 раза погружать, не смешивать святого мира с елеем, причетниками не касаться священных сосудов, диаконам не совершать проскомидии и не причащаться ранее священников и др.) и относительно нравственных беспорядков в народе (воспретил неприличные зрелища, кулачные бои и другие дикие обычаи). Ревностный архипастырь достал из Болгарии славянский список церковных правил (кормчую) и старался распространить его в России. Неизвестно, был ли митрополит Кирилл в Орде, но он получил в 1267 году от хана Менгу-Темира ярлык в пользу Церкви и духовенства, в котором хан освобождал черное и белое духовенства от дани и других поборов. “Пусть, — писал он, — беспечально молятся за него и его ханово племя.” Здесь же хан воспрещал хулить православную веру: "Кто будет хулить веру русских или ругаться над нею, тот ничем не извинится, а умрет злою смертию". Сожалея о тех несчастных русских, которые целыми тысячами были отводимы из России в Орду, митрополит Кирилл, с дозволения хана, основал в самом Сарае православную епархию. Более продолжительные остановки митрополита Кирилла во Владимире, куда он долгое время не назначал епископа (на место Митрофана, сгоревшего при нашествии татар в соборном храме), и назначение собора именно в этом городе показывают, что мудрый архипастырь верно оценил, где должен был образоваться новый центр жизни русского государства. Он и скончался в одном из городов Владимирской епархии (Переславле-Залесском), завещав, однако же, похоронить себя в кафедральном Киеве.

Преемник митрополита Кирилла митрополит Максим сначала поселился в Киеве, но в 1299 году вынужден был оставить свой престольный город и переселился окончательно во Владимир, а Владимирского епископа перевел в Ростов. Киев значился, впрочем, кафедрой митрополита.

Святой митрополит Петр, управлявший Церковью в 1308-1326 годах, родился на Волыни от благочестивых родителей. Двенадцати лет он поступил в монастырь, в котором исполнял разные трудные послушания и отличался кротостью и смирением. Здесь он научился писать иконы, и деньги, получаемые за труды, раздавал бедным. Достигнув священства, он, по благословению своего наставника, удалился из монастыря и основал собственную обитель в одном уединенном месте не берегу реки Рати. Здесь он так прославился подвигами благочестия, что сделался известным всей Волыни. Галицкие князья были недовольны переселением митрополита на север и пожелали иметь особого митрополита. Князь Юрий Львович предназначил для этой высокой должности игумена Ратской обители Петра.

Игумен Петр с письмом от князя был отправлен в Константинополь. Патриарх Афанасий с любовью принял его, но медлил исполнить желание князя. Между тем пришла весть о кончине митрополита Максима (1305 г.), и патриарх, уверившись в высоких достоинствах святого Петра, поставил его митрополитом, но не для Галича, а для всей России.

Во время управления митрополита Петра произошла перемена веры в Орде, которая могла иметь для России вредные последствия, именно — принятие ханом Узбеком магометанства. Святой Петр, заботясь о Церкви, поспешил в Орду и, при помощи Божией, имел здесь великий успех. Хан принял его с честью и дал ему новый ярлык, которым не только оставлялись за духовенством прежние права, но еще были прибавлены ему новые: все церковные люди были подчинены митрополиту по всем делам, не исключая и уголовных.

В святительство Петра Владимир лишился значения великокняжеского города. Великим князем был объявлен тверской князь Михаил Ярославович. Вслед за князем добивался первенства в Церкви Андрей, епископ Тверской, и оклеветал митрополита пред патриархом. Назначен был суд над ним в Переславле. Желая прекратить волнения в Церкви, митрополит Петр добровольно отказался от своего престола; но клевета, взведенная на него, скоро была обнаружена и вызвала всеобщее негодование. Тогда святитель Петр первый подошел к Андрею и сказал: “Мир тебе, чадо; не ты сделал это, а древний враг, диавол: отныне блюдись лжи, а прошедшее да простит тебе Господь.”

Однако же святой митрополит не пожелал перейти из Владимира в Тверь, а выбрал для своего жительства малый и незначительный городок Москву. Здесь был умный и милосердный к бедным князь Иоанн Данилович Калита. Окончательно переселившись сюда в 1325 году, святой Петр просил князя устроить храм в честь Пречистой Богоматери для своего погребения и при этом произнес замечательное пророчество о будущем величии Москвы. “Если ты меня послушаешь, сын мой, — сказал он князю, — то и сам прославишься более иных князей с родом твоим, и город твой будет славен между всеми городами русскими, и святители поживут в нем, и кости мои здесь положены будут.” Храм был заложен. Святитель сам устроил для себя могилу близ жертвенника, но не дожил до окончания строительства церкви (скончался 21 декабря 1326 года). На месте этой деревянной церкви впоследствии был воздвигнут большой Успенский собор, в котором и почивают мощи святителя.

Преемник святого Петра, митрополит Феогност, посетив Киев и Владимир, окончательно поселился в Москве. Вместе с этим сбылось и другое пророчество святого митрополита Петра: вскоре после его кончины московский князь Иоанн Калита сделался в 1328 году великим князем, и с этого времени Москва постепенно возвышалась и стала, наконец, столицей России. После Феогноста вступил на кафедру митрополита святой Алексий.

Святой митрополит Алексий управлял Церковью с 1354 по 1378 год. Он был сыном черниговского боярина Феодора Бяконта, родился в Москве и был воспринят от святой купели князем Иоанном Калитой. На 13-м году жизни был удостоен особенного призвания Божия: один раз он раскинул сети для птиц и вдруг слышит голос: “Зачем ты ловишь птиц, Алексий? Тебе нужно быть ловцом человеков!” Отрок решился посвятить себя на служение Богу и принял иночество в московском Богоявленском монастыре с именем Алексия. Двадцать лет он пробыл в этой обители и сделался известен князю и митрополиту своей мудростью и духовными подвигами. В это время, для большего уразумения священных книг, он изучил греческий язык. Митрополит Феогност, родом грек, сознавал нужду в помощниках из русских для управления митрополией, и выбор его пал на Алексия. Двенадцать лет святой Алексий жил в святительском доме в звании митрополичьего наместника. Незадолго до кончины митрополита Феогноста святой Алексий был возведен на кафедру Владимирского епископа, а по кончине его сделался его преемником.

Святой митрополит Алексий управлял Церковью в то опасное для русского государства время, когда власть великого князя, утвердившаяся в Москве, ослабела и даже перешла в другие руки. Это было во время великого князя Иоанна Иоанновича Кроткого и особенно по его кончине, когда наследником его остался восьмилетний Димитрий (впоследствии герой Донской), а великим князем сделался князь суздальский. Святитель Алексий, несмотря на убеждения нового великого князя, не оставил Москвы и всячески старался доставить великокняжеское достоинство малолетнему Димитрию. Затем много помогал ему своими советами и усмирял удельных князей, для чего иногда решался на строгие пастырские меры. При этом он пользовался помощью и содействием современника своего, великого угодника Божия преподобного Сергия, игумена Радонежского, который, по поручению святителя ходил в Нижний Новгород и Рязань для усмирения тамошних беспокойных князей. Заботясь о благе Церкви и отечества, святитель Алексий три раза путешествовал в Орду: в первый раз, по установившемуся обычаю, в начале своего святительства; во второй раз — по вызову хана Чанибека. Жена хана, Тайдула, три года была крайне больна и лишилась зрения. Между тем в Орду дошел слух о святой жизни Алексия, и Чанибек написал великому князю, прося его прислать святого митрополита Алексия для исцеления Тайдулы; в противном случае грозил, что пойдет опустошать землю русскую. Отказать было невозможно. Святитель возложил все упование на Бога и был подкреплен ободрительным знамением: когда он, перед отправлением в путь, служил молебен в соборной церкви, то пред ракой святого митрополита Петра зажглась сама собой свеча. По прибытии в Орду он отслужил молебен о больной Тайдуле, и, когда окропил ее святой водой, она вдруг прозрела. Памятником этого чуда стоит в Москве Чудов монастырь, устроенный в Кремле святителем. Едва святитель возвратился из Орды, как должен был идти туда в третий раз. Новый хан Бердибек требовал от всех русских князей усиленной дани и собирался на Россию войной. Святитель Алексий, при помощи исцеленной Тайдулы, укротил ярость Бердибека и даже получил от него новый ярлык, подтверждавший права Церкви и духовенства. (Кроме Чудова монастыря, святителем устроены были монастыри в Москве: Спасо-Андроников и женский Алексеевский. Первый устроен был, по обещанию святителя, за избавление от страшной бури, постигшей его в Черном море, когда он ездил в Константинополь для посвящения. Судно вошло в гавань 16 августа, и священному воспоминанию этого дня посвящена была новая обитель. Преподобный Сергий дал ей в настоятели любимого своего ученика Андроника. В Чудовом монастыре хранится драгоценный памятник святителя Алексия: Евангелие, переписанное собственною его рукой. В этом автографе святитель исправил с греческого подлинника некоторые ошибки, а в некоторых местах виден даже совершенно новый перевод евангельского текста. Этот труд святителя служит сильным обличением для старообрядцев, которые почитают противным Православию исправлять ошибки в книгах церковных.)

Перед кончиной своей, случившейся 12 февраля 1378 года, он имел утешение видеть великокняжеский престол упроченным за Москвой и Россию на пути к освобождению от ненавистного татарского ига.