Голографическая модель и психология

В то время как традиционная модель психиатрии и психоанализа является строго персоналистической и биографической, современные исследования сознания открыли новые уровни, миры и измерения и что человеческая душа, по существу, соизмерима со всей Вселенной и всем сущим.

Станислав Гроф. За пределами мозга

 

Одной из областей, на которые серьезное влияние оказала голографическая модель, стала психология. В этом нет ничего удивительного, ведь сознание, как указывал Бом, является идеальным примером непрерывного и неделимого голономного движения. Ритмы нашего сознания не поддаются точному определению, но их можно рассматривать как более глубокую и фундаментальную реальность, из которой происходят наши мысли и идеи. В свою очередь, эти мысли и идеи подобны волнам и водоворотам в потоке: некоторые из них могут быть регулярными и более-менее устойчивыми, тогда как другие

— эфемерными, появляющимися и исчезающими с удивительной быстротой.

Голографическая идея также способна пролить свет на природу необъяснимой связи, которая иногда возникает между сознанием двух или более людей. Один из самых известных примеров такой связи содержится в концепции коллективного бессознательного, разработанной швейцарским психиатром Карлом Юнгом. В начале своей карьеры Юнг был убежден в том, что сны, рисунки, фантазии и галлюцинации его пациентов часто содержат символы и идеи, которые невозможно объяснить как продукты их личной истории. Эти символы больше напоминали образы и сюжеты из различных мифологий и религий мира. Юнг пришел к выводу, что мифы, сны, галлюцинации и религиозные видения происходят из одного и того же источника — коллективного бессознательного.

Один из случаев, которые привели Юнга к такому выводу, произошел в 1906 году. Он был связан с галлюцинацией его пациента, страдавшего от параноидной шизофрении. Однажды утром, делая обход, Юнг увидел стоящего возле окна и смотрящего на солнце молодого человека. Он странно водил головой из стороны в сторону. Когда Юнг спросил его, что он делает, тот ответил, что смотрит на пенис солнца, и когда качает головой из стороны в сторону, пенис солнца шевелится и начинает дуть ветер.

Вначале Юнг счел слова юноши продуктом галлюцинации. Но спустя несколько лет ему на глаза попался перевод древнего персидского религиозного текста, после прочтения которого он изменил свое мнение. Текст содержал серию ритуалов и заклинаний, целью

которых было вызвать видения. Там описывалось одно такое видение, в котором человек, смотрящий на солнце, должен увидеть свисающую с него трубку, и когда эта трубка станет двигаться из стороны в сторону, начнет дуть ветер. Поскольку пациент, о котором шла речь, вряд ли мог читать этот текст, Юнг решил, что его видения были продуктом не его индивидуального бессознательного, а чего-то, находящегося на более глубоком уровне, — коллективного бессознательного человечества. Юнг назвал подобные образы архетипами. По его мнению, они настолько древние, что может показаться, будто наше бессознательное содержит воспоминания, возраст которых исчисляется парой миллионов лет.

Хотя идея Юнга о коллективном бессознательном оказала существенное влияние на психологию и сегодня ее принимают тысячи специалистов по всему миру, текущие представления о Вселенной не позволяют нам объяснить его существование. Однако взаимосвязь всего сущего, о которой говорит голографическая теория, помогает найти подобное объяснение. Если во Вселенной все вещи взаимосвязаны, то сознание не должно быть исключением. Наше сознание не имеет границ. Или же, как пишет Бом, «На более глубоком уровне сознание всего человечества едино»38.

Но если каждый из нас имеет доступ к подсознательным знаниям всего человечества, почему все мы не являемся ходячими энциклопедиями? Психолог Роберт Андерсон- младший из Политехнического института Ренсселера в городе Трой (штат Нью-Йорк) считает, что мы можем подключиться лишь к той информации из Скрытого Порядка, которая непосредственно связана с нашими воспоминаниями. Андерсон называет это явление персональным резонансом, сравнивая с камертоном, который может резонировать с другим только в том случае, если структура, форма и размер будут схожими.

«Персональный резонанс делает доступным сознанию человека сравнительно небольшое число «образов» из скрытой голографической структуры Вселенной, — пишет Андерсон.

— Таким образом, когда много веков назад просветленные достигли этого единства сознания, они не додумались до теории относительности, поскольку не изучали физику в том контексте, в каком ее изучал Эйнштейн»39.

Сны и голографическая Вселенная

Еще одним исследователем, верящим в то, что Скрытый Порядок Бома может иметь применение в психологии, был Монтегю Уллмен — основатель Лаборатории сновидений при Маймонидском медицинском центре в Бруклине и почетный профессор клинической психиатрии в Медицинском колледже имени Альберта Эйнштейна, также в Нью-Йорке. Изначально в голографической теории Уллмена заинтересовало утверждение о взаимосвязанности всех людей. Тому были свои причины. В 1960-х и 1970-х годах он проводил множество экспериментов с экстрасенсорикой и сновидениями, о которых упоминалось в Предисловии. Даже в наше время эксперименты со сновидениями, проводившиеся в Маймонидском центре, являются одним из лучших эмпирических доказательств того, что во сне мы способны необъяснимым образом общаться друг с другом.

В этих экспериментах доброволец, не обладающий никакими экстрасенсорными способностями, ложился спать в одной из комнат лаборатории, тогда как человек, находящийся в другой комнате, концентрировался на случайно выбранной картине с целью заставить добровольца увидеть эту картину во сне. Иногда результаты были неубедительными. Но в других случаях в снах добровольцев явно прослеживалась связь с картиной. Например, когда была выбрана картина Руфино Тамайо «Звери», на которой изображены две собаки, скалящие зубы и воющие на груду костей, женщине-добровольцу снилось, что она присутствовала на банкете, где было слишком мало мяса, и люди, с жадностью пожирая свои порции, с опаской поглядывали друг на друга.

В другом эксперименте была выбрана картина Марка Шагала «Париж из окна» — яркое полотно, на котором изображен человек, смотрящий из окна на небо над Парижем. На

картине также присутствует ряд необычных вещей — кошка с человеческим лицом, маленькие летающие человечки и кресло, на котором лежат цветы. Испытуемый несколько ночей подряд видел во сне вещи, связанные с Францией: французскую архитектуру, французскую полицейскую шляпу и человека, одетого в национальную одежду и рассматривающего несколько «слоев» французской деревни. Некоторые образы из этих снов были связаны с яркими красками картины или ее необычными элементами — например, пчелы, кружащие над цветами, или карнавал, на котором люди были одеты в яркие костюмы и маски40.

Уллмен считает, что подобные открытия доказывают существование взаимосвязанности, о которой говорил Бом, хотя, по его мнению, в другом аспекте сновидений можно обнаружить еще более впечатляющий пример голографической целостности. Речь идет о нашей способности во сне быть мудрее, чем наяву. Уллмен приводит следующий пример из своей психоаналитической практики. Пациент в состоянии бодрствования может быть невежественным, подлым, эгоистичным, высокомерным, склонным к эксплуатации и манипуляции, разрушившим все свои отношения с другими людьми и не желающим признавать собственных ошибок, но его сны часто довольно реалистично изображают все его недостатки и предлагают метафоры, которые мягко подводят его к самопознанию и расширению сознания.

Кроме того, такие сны — не единичны. В своей практике Уллмен обратил внимание на то, что когда пациент не хочет признавать или принимать какую-либо истину, то эта истина продолжает всплывать в сновидениях под видом различных метафор и ситуаций из его жизни, в каждом случае предлагая новые возможности для ее осознания.

Поскольку человек может игнорировать подсказки своих снов и все-таки дожить до старости, Уллмен считает, что целью этого процесса является не просто благополучие отдельного человека. По его мнению, природа заботится о выживании всего человечества. Он соглашается с идеями Бома о единстве и считает, что с помощью снов природа пытается противодействовать нашему стремлению к разделению мира на части. «Отдельный человек может выжить, изолировавшись от общения, взаимопомощи и любви, но для нации это недопустимо. Мы должны преодолеть стремление делить человечество по национальным, религиозным, экономическим и другим признакам, иначе мы все уничтожим, — пишет Уллмен. — Нам нужно проанализировать то, как мы фрагментируем свое существование. Сны отражают наш личный опыт, но я считаю, что в них есть и более глубокий смысл — они указывают нам на необходимость сохранения взаимосвязи между всеми людьми для выживания человечества как вида»41.

Но каков источник бесконечного потока мудрости, проявляющегося в наших снах? Уллмен признает, что ответ на этот вопрос ему не известен, но у него есть кое-какие предположения. Если Скрытый Порядок в определенном смысле представляет собой бесконечный океан информации, то вполне вероятно, что он и есть этот источник. Возможно, сны — это мост между Проявленным и Скрытым Порядком, благодаря которому происходит «естественная трансформация неявного в явное»42. Если Уллмен прав, то традиционный психоаналитический взгляд на сновидения требует полного пересмотра, ведь получается, что сны не проникают в сознание из примитивного субстрата личности, а как раз наоборот.

Скрытый Порядок и психические расстройства

По мнению Уллмена, с помощью голографической идеи можно также объяснить некоторые аспекты психических расстройств. Бом и Прибрам отмечали, что мистические переживания, истории о которых известны с незапамятных времен — чувство единства со Вселенной или со всеми живыми существами, — очень напоминают описание Скрытого Порядка. Они предполагают, что, вероятно, мистики каким-то образом могут выйти за пределы привычной проявленной реальности и постичь ее глубинные голографические

свойства. Уллмен считает, что люди с психическими расстройствами тоже способны увидеть определенные аспекты голографического уровня реальности. Но поскольку они не способны разумно объяснить и упорядочить свой опыт, их переживания оказываются лишь трагической пародией на видения мистиков.

Например, шизофреники часто сообщают об океаническом чувстве единства со Вселенной, но их описания имеют галлюцинаторный характер. Они чувствуют, как границы между ними и другими людьми исчезают, и им кажется, что они могут читать мысли других людей, а те, в свою очередь, могут читать их мысли. И вместо того, чтобы рассматривать людей, предметы и понятия как индивидуальные сущности, они считают их частями больших подклассов, что очень похоже на попытки описания голографической реальности.

По мнению Уллмена, шизофреники пытаются описать свое чувство неделимого единства, используя собственное понимание пространства и времени. Исследования показали, что такие люди часто принимают противоположное значение какой-либо взаимосвязи за саму взаимосвязь. Например, для шизофреника «событие А следует за событием Б» — это то же самое, что «событие Б следует за событием А». Идея о временной последовательности событий для них бессмысленна, так как все временные точки выглядят одинаковыми. То же самое касается и пространственных связей. Если голова человека расположена выше его плеч, то его плечи также находятся выше головы. Подобно изображениям на куске голографической пленки, вещи больше не имеют точного местонахождения, и пространственные связи теряют смысл.

Уллмен считает, что у людей, страдающих от маниакально-депрессивного психоза, некоторые аспекты голографического мышления выражены еще более ярко. В то время как шизофреники видят лишь мимолетные картины голографического порядка, люди, страдающие от маниакально-депрессивного психоза, глубоко погружаются в него и отождествляют себя с его бесконечным потенциалом. «Такой человек не может справиться со всеми переполняющими его мыслями и идеями, — пишет Уллмен. — Ему приходится лгать, притворяться и манипулировать окружающими, чтобы приспособиться к своему расширяющемуся видению. В итоге, конечно, мы имеем хаос и замешательство с нерегулярными проявлениями креативности и согласованного взаимодействия с окружающей действительностью»43. С другой стороны, возвращаясь из своих сюрреалистических видений и снова сталкиваясь с превратностями повседневной жизни, такой человек впадает в депрессию.

Если мы действительно сталкиваемся с различными аспектами Скрытого Порядка во сне, почему это не оказывает на нас такого же воздействия, как на людей с психическими расстройствами? По словам Уллмена, одной из причин является то, что, просыпаясь, мы забываем сложную и уникальную логику сновидений, тогда как люди с психическими расстройствами вынуждены бороться с болезнью, одновременно пытаясь функционировать в повседневной реальности. Уимен также предполагает, что у нас есть естественный защитный механизм, который действует во время сна, предотвращая нашу встречу с теми аспектами Скрытого Порядка, с которыми мы не смогли бы справиться.

 

Осознанные сновидения и параллельные вселенные

В последнее время психологи все чаще интересуются осознанными сновидениями — то есть сновидениями, в которых человек полностью осознает все происходящее. Такие сновидения интересны по ряду причин. В отличие от обычных снов, в которых человек остается пассивным участником, в осознанных сновидениях человек нередко способен управлять происходящим — например, превращать кошмары в приятные переживания, менять сцены сновидения или вызывать появление определенных людей или ситуаций. Осознанные сновидения намного более яркие и живые, чем обычные сны. В осознанном

сновидении мраморный пол выглядит на удивление реальным, человек чувствует запах цветов и видит их яркие краски, все кажется вибрирующим и полным энергии. Исследователи, изучающие такие сновидения, считают, что они могут помочь найти новые методы стимулирования личностного роста, развития уверенности в себе, улучшения психического и физического здоровья и творческого решения проблем44.

В 1987 г. на ежегодном съезде Ассоциации по исследованию сновидений в Вашингтоне физик Фред Алан Вольф выступил с речью, в которой утверждалось, что это необычное явление можно объяснить с помощью голографической модели. Вольф, который сам неоднократно видел подобные сны, указывает на то, что с голографической пленки фактически воспроизводится два изображения: виртуальное, которое находится за пленкой, и реальное, которое мы видим перед пленкой. Они отличаются тем, что световые волны, образующие виртуальный образ, по-видимому, расходятся от видимой точки фокусировки. Как мы уже видели, это иллюзия, поскольку виртуальное изображение голограммы не более реально, чем отражение в зеркале. Но реальное изображение голограммы образуется волнами, которые сходятся в точке фокусировки, и это не иллюзия. Такое изображение обладает реальной протяженностью в пространстве. К сожалению, в традиционных сферах применения голографии ему уделяется мало внимания, поскольку изображение, которое образуют волны, сходящиеся в точке фокусировки, невозможно увидеть в пустом пространстве. Оно становится видимым, только когда через него проходят пылинки или, например, дым.

Вольф считает, что сновидения — это своего рода внутренние голограммы и что обычные сны кажутся менее яркими, поскольку представляют собой виртуальные образы. Но мозг также способен генерировать реальные изображения — именно это происходит, когда мы видим осознанные сновидения. Необычная живость осознанных сновидений объясняется тем, что в них волны сходятся, а не расходятся. Вольф отмечает: «Если наблюдатель является точкой фокусировки волн, то он будет находиться в центре наблюдаемой сцены — он будет частью этой сцены. Такое сновидение будет казаться необычайно ярким»45.

Вольф, как и Прибрам, считает, что наш разум создает иллюзию «внешней» реальности, используя процессы, аналогичные тем, которые изучал Бекеши. Он также предполагает, что именно эти процессы позволяют человеку, видящему осознанные сновидения, создавать субъективную реальность, в которой вещи кажутся такими же реальными и осязаемыми, как и их «объективные» прототипы. По существу, Вольф полагает, что наша способность сохранять осознанность в сновидениях указывает на то, что между внешним миром и миром в наших головах, вероятно, нет большой разницы. «Если наблюдатель может отделить себя от наблюдаемой картины, — а именно это происходит в осознанных сновидениях, — то мне кажется, что утверждение, будто такие сновидения являются субъективными, крайне спорно», — считает Вольф46.

Вольф утверждает, что осознанные сновидения (а возможно, и любые сновидения) — это путешествия в параллельные вселенные. Это лишь маленькие голограммы, являющиеся частью большой космической голограммы. Он даже считает, что для осознанных сновидений лучше подойдет название «осознание параллельных вселенных». Вольф говорит: «Я называю это осознанием параллельных вселенных, потому что я думаю, что параллельные вселенные тоже представляют собой голографические изображения»47. Эти и другие идеи о природе снов мы более подробно рассмотрим в других главах нашей книги.

Странствия в бесконечном лабиринте

Представление, что мы можем извлекать образы из коллективного бессознательного или даже посещать параллельные вселенные во сне, меркнет в сравнении с выводами еще одного выдающегося исследователя, на которого оказала влияние голографическая модель. Речь идет о Станиславе Грофе — научном сотруднике Центра психиатрических

исследований штата Мэриленд и старшем преподавателе Медицинского колледжа при Университете Джонса Хопкинса. После тридцатилетних исследований измененных состояний сознания Гроф пришел к выводу, что благодаря голографической взаимосвязанности просторы, в которых может странствовать наша психика, не просто очень велики, но практически бесконечны.

Гроф заинтересовался измененными состояниями сознания в 1950-х годах, во время изучения клинического применения галлюциногена ЛСД в Институте психиатрических исследований в его родной Праге — столице Чехии. Целью его исследований было определить возможность терапевтического использования ЛСД. Когда Гроф начинал свою работу, большинство ученых рассматривали переживания под воздействием ЛСД как обычную стрессовую реакцию мозга на вредный препарат. Но, изучив записи о переживаниях пациентов, Гроф не смог обнаружить каких-либо повторяющихся стрессовых реакций. Вместо этого во всех сеансах с ЛСД каждого конкретного пациента наблюдалась общая нить, неразрывная целостность. Гроф пишет: «Вместо бессвязности и хаотичности результаты экспериментов демонстрировали последовательное разворачивание все более и более глубоких уровней подсознания»48. Это говорило о том, что многократные сеансы с ЛСД могли иметь важные последствия для теории и практики психотерапии. Кроме того, они предоставляли Грофу с его коллегами импульс, необходимый для продолжения исследований. Результаты были поразительными. Очень скоро стало ясно, что серии сеансов с ЛСД способны ускорить психотерапевтический процесс и сократить время, необходимое для лечения многих расстройств. Грофу удавалось вывести на поверхность и нейтрализовать травматические воспоминания, преследовавшие пациентов на протяжении многих лет, и в некоторых случаях даже излечить серьезные расстройства вроде шизофрении49. Но еще более удивительным было то, что многие пациенты, избавившись от своих проблем, проникали в области, не известные западной психиатрии.

Среди часто повторявшихся переживаний были воспоминания о пребывании в материнской утробе. Вначале Гроф думал, что это воображаемые переживания, но, когда у него накопилось достаточно много фактов, он понял, что во многих случаях пациенты не могли иметь таких глубоких познаний в сфере эмбриологии, которые они демонстрировали в своих описаниях. Пациенты с точностью описывали определенные характеристики сердцебиения своей матери, природу акустических явлений в перитонеальной полости, детали, связанные с кровообращением в плаценте, и даже подробности различных клеточных и биохимических процессов. Кроме того, они рассказывали о важных мыслях и ощущениях, которые были у их матерей во время беременности, а также о пережитых ими травмах.

В нескольких случаях Грофу удалось проверить эти описания, опросив мать пациента и других людей, имевших к этому отношение. Психиатры, психологи и биологи, пережившие предродовые воспоминания во время своей подготовки к участию в программе (все терапевты, принимавшие участие в исследовании, также должны были пройти несколько сеансов ЛСД-терапии), выразили одинаковое изумление явной аутентичностью переживаний50.

Но наиболее поразительными были те переживания, в которых сознание пациента, казалось, выходило за пределы своего эго и проникало в другие живые существа и даже в неодушевленные предметы. Например, одна пациентка Грофа внезапно почувствовала себя самкой доисторической рептилии. Она не только подробно описала свои ощущения, но и сообщила, что в самцах того же вида ее больше всего возбуждает цветная чешуя на голове. Хотя женщина не могла ничего об этом знать, один зоолог позже сообщил Грофу, что у определенного вида рептилий окрашенные области головы действительно играют важную роль в брачных играх.

Пациенты Грофа также «подключались» к сознанию своих родственников и предков. Одна женщина описала переживания своей матери, когда той было три года, и подробно

рассказала о страшном событии, которое с ней произошло в этом возрасте. Она также в деталях описала дом, в котором ее мать жила в то время, и даже беленький передничек, который она тогда носила. Впоследствии ее мать подтвердила все это и сообщила, что никогда не рассказывала об этом раньше. Другие пациенты предоставили столь же точные описания событий, происходившие с их предками много десятилетий или даже столетий назад.

Некоторые пациенты также получали доступ к расовой и коллективной памяти. Люди славянского происхождения переживали походы монголов под предводительством Чингисхана, другие участвовали в ритуальных танцах бушменов в пустыне Калахари, обрядах инициации австралийских аборигенов и жертвоприношениях ацтеков. Описания часто содержали малоизвестные исторические факты и информацию, с которой пациент не мог быть знаком. Например, один весьма слабо образованный пациент подробно описал египетские практики бальзамирования и мумифицирования, в том числе различные амулеты и саркофаги, материалы, использовавшиеся для завертывания мумий, и другие эзотерические аспекты египетских погребальных обычаев. Другие пациенты

«подключались» к культуре Дальнего Востока и не только предоставляли впечатляющие описания жизни японцев, китайцев и тибетцев, но даже передавали содержание даосских и буддистских учений.

Казалось, что для пациентов под воздействием ЛСД нет никаких пределов. Они могли почувствовать себя любым животным или растением, клеткой крови, атомом, термоядерным процессом в недрах Солнца, сознанием планеты и даже сознанием всего Космоса. Более того, они выходили за пределы пространства и времени и иногда предоставляли удивительно точное описание неизвестной им информации. Во время некоторых таких путешествий пациенты встречались с внеземными формами жизни, бестелесными существами, духами-наставниками с «высших планов сознания» и другими сверхчеловеческими сущностями.

Иногда пациенты также посещали другие вселенные и уровни реальности. В одном таком обескураживающем сеансе молодой человек, страдающий от депрессии, оказался в другом измерении. Он не видел ничего, кроме жуткого свечения, но чувствовал присутствие бестелесных существ. Затем он вдруг осознал, что рядом с ним кто-то находится, и этот кто-то начал с ним телепатическое общение. Он попросил его связаться с супружеской парой, живущей в моравском городе Кромериц, и сообщить им, что с их сыном Ладиславом все в порядке. После этого он назвал фамилию, адрес и телефонный номер супружеской пары.

Ни Грофу, ни его пациенту эта информация ни о чем не говорила и казалась никак не связанной с проблемами молодого человека. Но Гроф никак не мог выбросить ее из головы.

«После долгих размышлений я наконец решил сделать то, над чем мои коллеги несомненно стали бы подшучивать, — рассказывает Гроф. — Я позвонил по указанному номеру в Кромериц и спросил, могу ли я поговорить с Ладиславом. К моему удивлению, женщина, поднявшая трубку, заплакала. Успокоившись, она ответила: «Нашего сына больше нет с нами, он умер три недели назад»51.

В 1960-х годах Грофу предложили должность в Центре психиатрических исследований штата Мэриленд, и он переехал с Соединенные Штаты. В этом центре также проводились клинические исследования психотерапевтического применения ЛСД, что позволило Грофу продолжить свою работу. Кроме влияния многократных сеансов ЛСД-терапии на людей с различными психическими расстройствами, в центре также изучали воздействие «кислоты» на добровольцев — врачей, медсестер, художников, музыкантов, философов, ученых, священников и богословов. И Гроф опять обнаружил аналогичные результаты. Казалось, что ЛСД предоставляет человеку доступ к бесконечному лабиринту, который существует в глубинах подсознания и состоит из системы тоннелей, соединяющих между собой все части Вселенной.

После проведения свыше трех тысяч сеансов ЛСД-терапии (продолжительностью не менее пяти часов каждый) и изучения отчетов о более чем двух тысячах сеансов, проведенных его коллегами, Гроф окончательно убедился, что происходит нечто экстраординарное. «За все эти годы я пришел к выводу, что данные исследований ЛСД указывают на необходимость полного пересмотра парадигм, существующих в психологии, психиатрии, медицине и, возможно, в науке вообще, — пишет он. — У меня сейчас практически нет сомнений в том, что наше нынешнее представление о Вселенной, о природе реальности и о человеке является поверхностным, фрагментарным и неточным»52. Явления, в которых сознание выходит за привычные пределы личности, Гроф назвал

«трансперсональными». В конце 1960-х совместно с рядом единомышленников, в том числе психологом и педагогом Абрахамом Маслоу, он основал новое в психологии направление, получившее название трансперсональной психологии.

Если текущие представления о реальности не способны объяснить трансперсональные явления, то чем их можно заменить? Гроф считает, что для этой роли может подойти голографическая модель. Он указывает, что основные характеристики трансперсональных явлений — такие, как ощущение иллюзорности любых границ, отсутствие различий между частью и целым и взаимосвязанность всех вещей, — вполне соответствуют свойствам голографической Вселенной. Кроме того, он считает, что «скрытая» природа пространства и времени на голографическом уровне объясняет, почему трансперсональные явления не зависят от привычных пространственно-временных ограничений.

Гроф полагает, что способность голограмм хранить практически неограниченное количество информации помогает понять, почему видения, фантазии и другие

«психологические гештальты» представляют собой огромный кладезь знаний о личности человека. Всего один образ в сеансе ЛСД-терапии может содержать в себе информацию об отношении пациента к жизни, к своим родителям и партнеру, о пережитых им в детстве травмах и о его самооценке. И все это зашифровано в единственной метафоре. Подобные переживания можно также назвать голографическими в том смысле, что вся эта информация может содержаться в любой части наблюдаемой сцены. Так применение к деталям сцены метода свободных ассоциаций и других психоаналитических техник может вызвать дополнительный поток информации о пациенте.

С помощью голографической теории также можно объяснить сложную природу архетипических образов. Как указывает Гроф, голография позволяет запечатлеть на одном и том же куске пленки последовательный набор картинок, например изображения отдельных членов большой семьи. Когда это сделано, на этом кадре можно обнаружить образ, представляющий всех членов семьи одновременно. «Подобные сложные составные образы представляют собой превосходную модель определенного типа трансперсональных переживаний — таких, как видение архетипических форм Космических Мужчины и Женщины, Матери, Отца, Возлюбленного, Трикстера, Дурака или Мученика», — пишет Гроф53.

Если каждую картинку запечатлеть под немного другим углом, то после проявления пленки вместо составного изображения мы увидим последовательность голографических образов, плавно перетекающих друг в друга. Гроф считает, что это помогает проиллюстрировать еще один аспект трансперсональных видений: быстрый и плавный поток возникающих образов. По его мнению, возможность предоставить удачную модель большого числа архетипических явлений с помощью голографии указывает на существование связи между голографическими процессами и архетипами.

Гроф уверен, что свидетельства о Скрытом голографическом Порядке проявляются практически при каждом переживании измененных состояний сознания: «Концепция Бома о Проявленном и Скрытом Порядке и идея о невозможности постичь некоторые важные аспекты реальности при обычных условиях — это ключ к пониманию измененных состояний сознания. Люди—в том числе известные ученые, — испытавшие на себе измененные состояния сознания, часто рассказывают, что они проникли в тайные уровни

бытия, которые кажутся вполне реальными и пребывающими в прямой скрытой связи с нашей повседневной действительностью»54.

Холотропная терапия

Вероятно, самым выдающимся открытием Грофа следует признать то, что феномены, о которых сообщают люди, принимавшие ЛСД, могут быть пережиты без применения каких бы то ни было препаратов. Гроф и его жена Кристина разработали простую технику для достижения того, что они назвали холотропными необычными состояниями сознания. Согласно их определению, холотропным является то состояние сознания, в котором человек может получить доступ к голографическому лабиринту, соединяющему все аспекты бытия. Сюда входят биологическая, психологическая, расовая и духовная история человека, прошлое, настоящее и будущее мира, другие уровни реальности и все те переживания, о которых упоминалось в контексте ЛСД-терапии.

Станислав и Кристина Гроф назвали свою технику холотропной терапией. В ней для достижения измененных состояний сознания используются ускоренное ритмическое дыхание, экспрессивная музыка, массаж и физические упражнения. Их тренинги посетили тысячи людей, которые описывают не менее яркие и захватывающие переживания, чем те, что описывали добровольцы ЛСД-терапии. Гроф подробно рассказывает о своих методах в книге «Путешествие в поисках себя».

 

Водовороты мыслей и диссоциативное расстройство личности

Некоторые исследователи применили голографическую модель для объяснения различных аспектов процесса мышления. Например, психиатр из Нью-Йорка Эдгар Ливенсон полагает, что с помощью голографии можно понять внезапные изменения, которые происходят с людьми во время сеансов психотерапии. Он основывает свои выводы на том факте, что подобные изменения происходят вне зависимости от того, какая техника и какой психоаналитический подход используется. Таким образом, он считает, что любой психотерапевтический метод — это всего лишь формальность и истинная причина изменений кроется глубже.

По мнению Ливенсона, все дело в резонансе. Он указывает на то, что терапевт всегда знает, когда процесс лечения проходит хорошо. У него возникает такое чувство, будто фрагменты сложного пазла наконец встают на свои места. Терапевт не говорит пациенту ничего нового, но словно резонирует с чем-то, что тому уже известно на подсознательном уровне: «Во время сеанса терапии как будто разворачивается огромное трехмерное представление переживаний пациента, охватывающее все аспекты его жизни, его личной истории и его взаимодействия с терапевтом. В определенный момент возникает своего рода

«перегрузка» — и все становится на свои места»55.

Ливенсон считает, что такое трехмерное представление переживаний — это голограмма, погребенная в глубинах психики пациента, которая выходит на поверхность в результате эмоционального резонанса между пациентом и терапевтом подобно тому, как голографическое изображение воспроизводится с помощью лазера с такой же частотой колебаний, что и лазер, посредством которого изображение было запечатлено.

«Голографическая модель предлагает совершенно новую парадигму, которая может позволить нам понять клинические феномены, которые всегда считались важными, но относились на счет «искусства» психотерапии, — пишет Ливенсон. — Таким образом, у нас есть теоретическая модель изменений и надежда на получение практических объяснений психотерапевтических техник»56.

Психиатр Дэвид Шейнберг — руководитель психоаналитической программы для аспирантов при Институте психиатрии Уильяма Алансона Уайта (Нью-Йорк) — считает, что утверждение Бома о том, что мысли напоминают водовороты на реке, следует понимать

буквально и что с его помощью можно объяснить, почему наши убеждения иногда противятся изменениям. Исследования показали, что вихревые образования могут быть на удивление устойчивыми. Большое красное пятно Юпитера — гигантский газовый вихрь диаметром более 25 тысяч миль — на протяжении 300 лет со времени его открытия оставалось неизменным. Шейнберг считает, что подобным стремлением к устойчивости объясняется то, почему определенные вихревые движения мысли (наши идеи и убеждения) иногда так прочно укореняются в нашем сознании.

По мнению Шейнберга, постоянство некоторых таких вихревых образований иногда отрицательно сказывается на нашем развитии как человеческих существ. Подобный мощный «водоворот» может властвовать над нашим поведением и подавлять нашу способность ассимилировать новые идеи и информацию. Он может заставлять нас многократно повторять одни и те же действия, блокировать творческий поток нашего сознания, а также препятствовать осознанию нашей собственной целостности и связи с другими людьми. Шейнберг считает, что этим можно даже объяснить такие вещи, как гонка ядерных вооружений: «Взгляните на гонку ядерных вооружений как на вихревое образование, вызванное алчностью сосредоточенных на себе и не чувствующих связи с другими людьми человеческих существ. Они ощущают определенную пустоту и жаждут заполнить ее хоть чем-нибудь. Ядерная промышленность растет, так как приносит огромное количество денег, и эти люди настолько алчны, что им плевать на то, к чему могут привести их действия»57.

Шейнберг, каки Бом, убежден в том, что наше сознание непрестанно развертывается из Скрытого Порядка. Он считает, что, когда мы позволяем одним и тем же вихревым образованиям многократно повторяться, мы возводим стену между собой и бесконечным позитивным влиянием, которое можем получать от этого источника всего сущего. Чтобы показать, что мы теряем, он приводит в пример детей. У них вихревые образования еще не успели сформироваться, поэтому они легко и непринужденно взаимодействуют с миром. Согласно Шейнбергу, поразительная энергичность ребенка выражает сущность свободного сознания.

Тем, кто хочет осознать свои собственные застывшие водовороты мыслей, Шейнберг советует внимательно проанализировать свое поведение при общении. Когда люди с укоренившимися убеждениями разго<