Возникновение Комуча: предпосылки и причины

 

Для выявления предпосылок и причин возникновения Комитета членов Учредительного собрания представляется необходимым рассмотреть развитие общественно-политической ситуации в России в 1917 г. как процесс складывания исторических условий возникновения многовластия в стране и Комуча как его конкретно-исторического проявления; ход политической борьбы за созыв Учредительного собрания после Октябрьской революции и формирование предпосылок образования Комуча; роль чехословацкого корпуса в формировании политических условий прихода Комуча к власти; общественно-политическую ситуацию в Поволжье в мае–июне 1918 г. накануне возникновения Комуча; восстание чехословацкого корпуса и установление власти Комуча в Самаре.

Исторические условия возникновения Комуча начинают формироваться в общественно-политической ситуации в России еще в период с февраля по октябрь 1917 г. Февральская революция, свергнув самодержавие и не решив до конца вопрос о власти, привела к обострению борьбы за власть между основными политическими силами России.

После Февральской революции открыто выступили три политических направления с относительно самостоятельными целями и программами. Либеральное направление включало партии кадетов, военную аристократию, высшую бюрократию и социальные силы, стоявшие за ними. Революционно-демократическое направление объединяло представителей партий эсеров, меньшевиков, энесов и др. Они выражали интересы средних слоев тогдашней России: крестьянства, мещанства, интеллигенции, средней и мелкой бюрократии. Леворадикальное направление было представлено, по сути, лишь большевиками, опирающимися на городской пролетариат и люмпенизированные слои крестьянства. Характер власти Временного правительства вряд ли может быть однозначно определен в период с февраля по октябрь 1917 г. На наш взгляд, есть достаточно оснований говорить о либеральном характере власти первого состава Временного правительства. В последующем существенные изменения, произошедшие в нем, и образование, по сути, нового – коалиционного Временного правительства привели к приобретению правительством народно-демократического характера.

В институциональном плане власть в стране оказалась рассредоточенной: в центре – между Петроградским Советом рабочих и солдатских депутатов и Временным коалиционным правительством, а по властной вертикали – между столичными органами и стихийно возникавшими структурами власти на местах.

Неопределенность положения центральной государственной власти порождала стремление ведущих политических сил страны к ее полному сосредоточению в своих руках. Нерешенность к лету 1917 г. главных вопросов общественной жизни – вопроса о войне и вопроса о земле, а также перспектива все большего отдаления их практического разрешения накаляли общественную атмосферу, порождали политическое нетерпение у ведущих политических партий и готовность идти на крайние меры для завоевания власти под лозунгами спасения Отечества. В общественно-политической ситуации, сложившейся к лету 1917 г., несмотря на спровоцированную фактическим безвластием эскалацию напряженности, сохранялся вариант относительно мирного решения ключевого вопроса – вопроса о власти. Он мог быть реализован, как представляется, лишь путем незамедлительного созыва Всероссийского Учредительного собрания, которое должно было принять на себя всю полноту политической ответственности за судьбы России и решения главных вопросов. В условиях надвигающейся угрозы только Учредительное собрание, в случае немедленного проведения выборов, начала работы и конструктивного решения неотложных текущих вопросов, могло предотвратить сползание общества к гражданской войне.

Несмотря на остроту положения, работа по подготовке к выборам в Учредительное собрание велась крайне медленно, что неизбежно вытекало не столько из возникших перед Временным правительством технических трудностей (нерешенности вопроса о системе выборов, отсутствия необходимого для их проведения аппарата), сколько из различий в оценке представителями ведущих политических партий текущей ситуации в стране.

В политической жизни страны в период между Февральской и Октябрьской революциями доминировали две тенденции: первая – тенденция развития конфронтации в обществе, инициированная, с одной стороны, большевиками, провозгласившими курс на социалистическую революцию и установление диктатуры пролетариата, а с другой – военной аристократией, вынуждавшей либеральные круги к применению радикальных методов и созданию устойчивой и последовательно выражающей их интересы власти. Вторая тенденция заключалась в попытке создания широкой коалиции умеренных политических сил, делавших ставку на установление и развитие «демократического парламентаризма» в России. Борьба этих двух тенденций фактически и определяла содержание и динамику политических процессов 1917 г.

К началу осени 1917 г., после расстрела мирной демонстрации в ходе июльского кризиса и разгрома мятежа Корнилова стало ясно, что попытки решения вопроса о власти невооруженными методами становятся все более тщетными.

Временное правительство в целях укрепления своего положения путем создания более широкой коалиции демократических сил приняло решение о созыве Демократического совещания. Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет, большинство в котором принадлежало эсерам и меньшевикам, 12 (25) сентября 1917 г. поддержал инициативу Временного правительства[63].

14 сентября 1917 г. в Петрограде было созвано Всероссийское Демократическое совещание из представителей социалистических партий, Советов, профсоюзов, земств, торгово-промышленных кругов и воинских частей. В ходе работы совещания при обсуждении вопроса о коалиции выявились серьезные противоречия не только между правосоциалистическими партиями и большевиками, но также и внутри самого революционно-демократического лагеря[64]. Результаты голосования по вопросу о создании нового коалиционного правительства, а также фактический отказ большевиков от участия в «однородно социалистическом правительстве»[65] показали, что вооруженные формы борьбы за власть остались единственными, а создание широкой коалиции всех демократических сил и предотвращение гражданской войны становится невозможным.

Особое значение для формирования предпосылок возникновения Комуча имеет политическая борьба после Октябрьской революции за созыв Учредительного собрания и передачу ему всей полноты власти. Идея созыва Учредительного собрания, долгие годы являвшаяся знаменем борьбы всех демократических сил, была реализована на рубеже 1917–1918 гг., а его депутаты-эсеры стали основой Комуча.

Партия эсеров была единственной партией, которая от начала до конца последовательно отстаивала идею Учредительного собрания – идею демократического создания системы представительных органов власти в России. Сразу после победы Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде эсеры в своей декларации, оглашенной на II Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов, указали, что «...произведенный партией большевиков и Петроградским Советом... захват власти накануне Учредительного собрания и за день до открытия Всероссийского съезда... является преступлением перед родиной и революцией, знаменует начало гражданской войны, срыв Учредительного собрания и грозит гибелью революции....Фракция С.-Р. призывает все революционные силы страны организоваться... и добиться скорейшего... созыва Учредительного собрания в назначенный срок...»[66]. Давая, таким образом, политическую оценку Октябрьского переворота, лидеры партии социалистов-революционеров сформулировали и основные вопросы, вокруг которых неизбежно развернулась впоследствии острая политическая борьба: выборы и начало работы Учредительного собрания, продолжение участия России в войне, вопрос о земле. Эсеры при этом не скрывали, что свои претензии на власть они целиком связывают с Учредительным собранием, вопрос о созыве которого продолжает оставаться актуальным несмотря на качественное изменение ситуации в стране.

В ходе выборов в Учредительное собрание, состоявшихся 12 ноября 1917 г., из 44 433 309 избирателей, принявших в них участие, за эсеров проголосовало 17 942 974 человека, что составляло 40,4% всех голосов. Большевики получили 10 661 130 голосов или 24%; кадеты – 2 088 121 или 4,7%; меньшевики – 1 144 615 или 2,7%. Остальные голоса были поданы за националистические мелкобуржуазные и буржуазные партии и разные группы (См. приложение 1)[67].

Итоги выборов наглядно продемонстрировали, что подавляющее большинство крестьянства связывало решение вопроса о земле и мире с деятельностью партии социалистов-революционеров. Об этом свидетельствовало и соотношение голосов, поданных за эсеров в городе и деревне. Лидер партии эсеров В.М.Чернов, характеризуя итоги выборов, отмечал, что «в крупных городах спорили за первое место большевики и кадеты. Эсеры шли по большей части за ними следом. Но когда дошла очередь до деревни, картина резко переменилась. На долю эсеров доставалось, за редким исключением, подавляющее большинство; иногда проходил целиком весь эсеровский список»[68].

После оглашения окончательных итогов выборов в Учредительное собрание и бесспорной победы на них партии эсеров, в ноябре–декабре 1917 г., предельно четко обозначились основные политические силы, готовые бороться против большевиков за государственную власть. Лагерь оппозиционных большевизму сил составили, с одной стороны, представители правосоциалистической демократии – правые эсеры и меньшевики, делающие ставку на Учредительное собрание и отстаивающие идею коалиции всех сил демократии, выразителем которой станет впоследствии и Комуч; с другой стороны – сторонники единоличной военной диктатуры в противовес диктатуре пролетариата, представители так называемого «правого большевизма», возглавляемые партией кадетов.

Лидеры партии эсеров ясно осознавали, что «этот исход выборов означает для большевиков смертный приговор Учредительному собранию»[69], поскольку последние, получив большинство на II Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов и приступив к «строительству государства диктатуры пролетариата», естественно, уступать власть не собирались.

13 декабря 1917 г. «Правда» опубликовала ленинские «Тезисы об Учредительном Собрании», в которых утверждалось, что интересы революции стоят выше формальных прав Учредительного Собрания, что единственным шансом последнего является «безоговорочное заявление... о признании советской власти, советской революции, ее политики... решительное присоединение Учредительного собрания к стану противников кадетско-калединской контрреволюции»[70]. Вне этих условий кризис в связи с проведением Учредительного собрания, по мнению большевиков, мог быть решен только насильственным путем, то есть, в случае отказа Учредительного собрания передать власть Советам, оно будет разогнано.

Однозначность позиции большевиков поставила перед депутатами Учредительного собрания различных политических направлений альтернативу: либо, отказавшись от идеи создания демократической системы властных органов и своих притязаний на власть, признать власть большевиков и, тем самым, узаконить насильственный метод ее захвата, либо, признав Советскую власть незаконной, подвергнуться риску быть разогнанными, и в результате, став общей жертвой политических репрессий со стороны большевиков, получить решающий аргумент для всеобщего объединения и начала вооруженной борьбы с Советами, непримиримость с которыми была ясна для них и до выборов Учредительного собрания.

Цель утверждения власти Учредительного собрания оказывалась вторичной для большинства партий, поскольку не давала им власти в этом собрании. Лозунг «Власть Учредительному собранию!» наполнялся конкретным содержанием лишь для партии эсеров, поскольку они оказывались партией большинства в Учредительном собрании и восстановление его означало прямой приход партии эсеров к власти в стране на основе первых демократических общероссийских выборов в ноябре 1917 г. Эсеры в неизбежном роспуске Учредительного собрания получали не только тактическое преимущество в неизбежной гражданской войне, но и наилучшее политико-идеологическое обоснование своих претензий на власть.

Вскоре после роспуска Учредительного собрания значительная часть его самой большой – правоэсеровской – фракции и членов ЦК ПСР перебралась в Москву. Здесь был создан и заседал «Межфракционный совет Учредительного собрания», который составил впоследствии (март 1918 г.) ядро «Союза возрождения России». В.М.Чернов, оценивая деятельность эсеров в «Межфракционном совете», отмечал, что поскольку «большевистский угар в Москве был не меньше, чем в Петрограде, а отрезвление от него шло даже еще медленнее, то во фракции Учредительного собрания вскоре стало пользоваться почти всеобщим признанием убеждение, что в столицах дело Учредительного собрания пока нужно считать проигранным; остается искать где-то еще на территории России место, которое бы пригласило Учредительное собрание к себе и оказало ему защиту»[71]. Таким образом, партия эсеров и ее политические союзники были вынуждены временно сдать свои позиции в Петрограде, Москве, но получали возможность перенести центр тяжести борьбы с большевиками на места, где их влияние оставалось значительным. Периферия должна была стать той территорией, на которую логикой политической борьбы переносилась вторая попытка институциализации идеи Учредительного собрания путем создания «демократического правительства» антибольшевистской направленности.

Приостановление деятельности Учредительного собрания 6 января 1918 г., последовавшее вслед за отказом признать законность Советской власти, стало, таким образом, предпосылкой гражданской войны, а точнее – поводом к ней, то есть тем конкретно-историческим событием, после которого гражданская война из возможности стала фактом.

Важной предпосылкой возникновения Комуча стали итоги дискуссий по вопросу о формах и методах борьбы с Советской властью, прошедших в партиях правых эсеров и меньшевиков в конце апреля – начале мая 1918 г. 8 мая в Москве начал свою работу VIII Совет партии социалистов-революционеров, посвященный анализу политического положения в стране и выработке тактики борьбы за полновластие революционной демократии. В резолюции по текущему вопросу VIII Совета ПСР отмечалось, что основной задачей, стоящей перед партией социалистов-революционеров, «является борьба за восстановление независимости России и возрождение ее национально-государственного единства на основе разрешения задач, выдвинутых Февральской революцией»[72]. В качестве же основного препятствия, стоящего на пути возрождения России, выступает большевистская власть, ликвидация которой «составляет очередную и неотложную задачу всей демократии»[73].

Тактическая линия эсеров в сложившейся политической ситуации была также выработана на VIII Совете ПСР и в тезисном варианте оглашена лидером партии В.М.Черновым. Суть ее сводилась к необходимости всесторонней поддержки любого массового выступления против Советской власти, имеющего целью ее свержение и восстановление Учредительного собрания в его правах. В решениях VIII Совета отмечалось, что «организации Партии С.-Р. должны... приложить все усилия к тому, чтобы подобные движения, возникая, не носили характера разрозненных вспышек, а развивались бы планомерно, захватывая целые области и в них закрепляясь»[74].

В отличие от эсеров, меньшевики не заняли столь же определенной позиции, даже несмотря на то, что в октябре 1917 г., когда большевики захватили власть, их партия «официально высказалась за борьбу против «коммунистической диктатуры» как ведущей страну к гражданской войне, политическую свободу – к смерти, народное хозяйство – к разрушению»[75].

Эти же вопросы составили основу повестки дня созванной в мае Всероссийской конференции партии меньшевиков, носящей в этот период название РСДРП (Объединенной). В ходе ее работы выяснилось существенное расхождение в оценке текущей политической ситуации между Центральным Комитетом и основной массой делегатов конференции. ЦК РСДРП меньшевиков фактически вопреки официальной партийной линии, принятой на конференции и направленной на борьбу с большевиками, стал проводить политику «нейтралитета» в отношении большевиков. Отличие позиции ЦК РСДРП от эсеровской позиции в вопросе ликвидации большевистской власти было вызвано опасениями, связанными с возможностью резкого усиления политического влияния контрреволюционных элементов, присутствовавших в антибольшевистском лагере.

Избирая нейтралитет основой политики в отношении большевиков, ЦК РСДРП допустил серьезную тактическую ошибку, поскольку эта позиция, как справедливо отмечал И.М.Майский, «для большой политической партии при всяких условиях является весьма сомнительной... Но она становится совершенно немыслимой, ибо просто противоречит человеческой природе, в обстановке гражданской войны, так как занимать позицию нейтралитета в разгар ожесточенной гражданской войны значило по существу оставлять местные организации совсем без всякого руководства, предоставляя им действовать в чрезвычайно сложных и запутанных условиях на свой собственный страх и риск»[76].

Несмотря на то, что ЦК меньшевистской партии проводил откровенно выжидательную политику, большинство местных партийных организаций поддерживали тактическую линию эсеров, особенно в вопросах восстановления Учредительного собрания в его законных правах.

Отсутствие очевидных разногласий в правосоциалистическом лагере в оценке текущей политической ситуации позволило партии эсеров на практике реализовать принципы коалиционности при создании ряда антибольшевистских правительств, и, в частности, Комуча. «Многопартийность» Комуча обеспечивала не только значительное расширение социальной базы для успешной борьбы с Советской властью, но и демонстрировала практическую эффективность и жизнеспособность демократических методов формирования системы властных органов в России. При этом сама вооруженная борьба против большевиков выступала не столько как основа тактической линии демократии, сколько как необходимость, навязанная и спровоцированная необоснованными амбициями ее политических противников.

Таким образом, основными итогами политической борьбы за созыв Учредительного собрания, оформленными решениями партий эсеров и меньшевиков весной 1918 г., стали переход к вооруженным формам борьбы с большевизмом, перенесение центра тяжести борьбы на периферию, сохранение коалиционности как основного принципа организации антибольшевистских сил.

Другим важным фактором в формировании политических условий для установления власти Комуча являлось участие чехословацкого корпуса в общественно-политической жизни России в 1917 – первой половине 1918 гг. Возникновение чехословацкого корпуса было обусловлено борьбой чехов и словаков в период первой мировой войны за выход из состава Австро-Венгрии и создание самостоятельного независимого государства. Эта идея объединила представителей практически всех слоев чешского общества. Образованный в Париже «Национальный Совет» во главе с профессором Т.Г.Массариком выступил в роли организационного центра борьбы против государств Тройственного Союза и, в первую очередь, Австро-Венгрии.

Австро-Венгрия вела боевые действия на Восточном фронте против России, и это обстоятельство заставляло Национальный Совет сосредоточить основные усилия на создании своего Российского отделения, которое должно было осуществлять непосредственное руководство формированием войсковых соединений для борьбы с Австро-Венгрией из числа военнопленных чехословаков, находившихся на территории Российской империи. Главная цель формирования чехословацких легионов состояла в том, чтобы путем активного участия их в боевых действиях создать благоприятные условия участия независимой Чехии в решении вопросов послевоенного устройства Европы[77].

Необходимо также учитывать, что чехословаки, жившие в России, должны были как австрийские подданные неизбежно подвергнуться репрессиям, конфискациям и высылкам. Формирование же легионов позволяло многим избежать этой участи и, кроме того, давало возможность «поставить многочисленных специалистов на работу обороны в русские заводы»[78].

Количество чехословаков, находившихся в русском плену, определялось колоссальным числом – 250 тысяч человек[79]. В начале 1916 г. правительство России принимает решение о создании бригады из состава пленных чехословаков, а уже к маю были сформированы два полка[80]. Формирующаяся чехословацкая бригада на 90% состояла из националистически настроенных рабочих и крестьян[81]. В ней был очень велик процент кадровых офицеров, что обусловило в дальнейшем ее высокую боеспособность. В частности, на каждые
16 рядовых солдат в соединении приходилось по 1 офицеру[82].

В начале 1917 г. руководство чехословацкого Национального Совета стало отказываться от ориентации на Россию. Подобные шаги диктовались не столько революционными потрясениями в Российской империи и их трудно предсказуемым финалом, сколько вполне очевидными военными неудачами на Восточном фронте. Весной 1917 г. руководство Национального Совета в России преследовало две основные цели: постепенно переориентировать свою политику на Францию и передать ей полностью боеспособное воинское формирование, каковым и являлся чехословацкий корпус[83]. С Францией была достигнута договоренность о том, что значительная часть подлежавших формированию чехословацких войск может быть перевезена на французский фронт, причем все расходы по набору, формированию, обмундированию, снаряжению и по перевозке этих войск принимает на себя Франция[84].

В 1917 г. чехословацкая бригада, базировавшаяся на Украине[85], приняла участие в боевых действиях на русско-германском фронте. За победу у Зборова (Галиция, 18–19 июня) во время наступательной операции Юго-Западного фронта чехословакам было разрешено формировать части в неограниченном количестве, и скоро бригада стала корпусом в 42 тысячи человек. Будучи крупной, хорошо организованной и подготовленной боевой единицей, чехословацкий корпус превратился в активную политическую силу, способную сыграть заметную роль на внутрироссийской политической сцене.

В сентябре 1917 г. Россия выразила свое согласие в спешном порядке направить через Архангельск часть чехословацких войск с расчетом прибытия туда первых эшелонов к 30 сентября. Однако к концу сентября чехословаки в Архангельск не прибыли, а наступившая зима прекратила навигацию порта и сделала невозможной переброску подразделений корпуса до весны[86].

Политические события, происшедшие в России в октябре 1917 – марте 1918 гг., продемонстрировали руководству Национального Совета, что любое промедление с переброской в Европу корпуса, объявленного 25 января 1918 г. частью автономной чехословацкой армии во Франции[87], может иметь для чехословаков, находящихся в России, самые негативные последствия. Очевидным это положение стало 3 марта, после подписания в Брест-Литовске мирного договора между Россией с одной стороны и Германией и Австро-Венгрией – с другой.

Еще до ратификации этого договора IV съездом Советов, 13 марта 1918 г. чехословаки обратились в Совнарком с просьбой о предоставлении им возможности покинуть Россию с тем, чтобы продолжить борьбу с Германией и Австро-Венгрией на Западном фронте[88]. В ответ руководству Национального Совета и командованию корпуса было предложено разоружиться, оставив лишь по несколько винтовок на эшелон для охраны порядка, и передислоцироваться во Владивосток, чтобы оттуда морем переправиться в Европу[89]. Однако чехи начали движение не разоружившись. Как только в конце марта 1918 г. эшелоны с чехословаками начали продвигаться на Восток и растянулись почти на всем протяжении Транссибирской магистрали от Пензы до Владивостока[90], возникла очередная проблема, поскольку 4(5) апреля 1918 г. во Владивостоке высадились японцы[91].

Учитывая, что печать стран Антанты оправдывала это вторжение тем, что Сибирскую железную дорогу якобы занимают германские военнопленные – корпус чехословаков, Совнарком пришел к выводу, что дать чехам и дальше продвигаться по Сибирской железной дороге, значит фактически предоставить японцам повод занять Сибирь. Советское правительство попыталось переориентировать корпус на Архангельск[92], а для этого первоначально приостановило его движение. Большевики, кроме этого, предложили чехословакам и другой вариант развития событий: чехословаки будут иметь полную возможность остаться в России и выбрать то занятие, которое отвечает их познаниям и склонностям, то есть вступить в Красную Армию или образовать рабочие артели по профессиям или караульные команды и прочее[93].

Для чехов это предложение означало прежде всего необходимость отказа от борьбы за национально-государственное возрождение Чехии и в сложившихся условиях звучало как вызов, усиливавшийся, кроме всего прочего, требованиями Советов о немедленном разоружении, что вызвало возмущение среди солдат и офицеров корпуса.

Таким образом, в период 1916 – апреля 1918 гг. в России был сформирован чехословацкий корпус, выросший в значительную военную силу. В результате того, что Советская власть выступила по отношению к чехословакам с враждебных позиций, усилились антибольшевистские настроения среди солдат и офицеров корпуса. Находясь фактически на грани мятежа, они были готовы оказать вооруженную поддержку любой оппозиционной Советам силе, в том числе и партии эсеров, сыгравшей в последующем решающую роль в создании Комуча.

Присутствие чехословацкого корпуса, растянувшего свои эшелоны на всем протяжении Транссибирской магистрали – от Пензы до Владивостока, значительно усложнило политическое положение в мае–июне 1918 г. в стране в целом и, в частности, общественно-политическую ситуацию в Среднем Поволжье, имевшую большое значение для формирования условий возникновения Комуча.

Среднее Поволжье до 1917 г. являлось преимущественно аграрным регионом. В Самарской губернии, где было развито торговое земледелие, крестьяне составляли примерно 93% всего населения[94]. Причем, летом 1918 г. в Самарской губернии 40–45% хозяйств были бедняцкими, 35–40% – середняцкими, 16–17% – богатыми и кулацкими[95].

Самара к 1917 г. являлась, по сравнению с другими губернскими городами Среднего Поволжья, крупным промышленным центром, хотя в целом фабрично-заводская промышленность в регионе была развита слабо. К октябрю 1917 г. в Самаре было около 60 тысяч рабочих. В Симбирске было не более 5 тысяч рабочих, а всего по губернии – около 20 тысяч. Такое же положение было в Пензе и в Пензенской губернии. Промышленному развитию Самары в годы Первой мировой войны способствовало то, что еще в ее начале сюда были эвакуированы некоторые предприятия из западных прифронтовых губерний[96].

Слабость промышленной базы в условиях быстро растущего товарного обращения и широкого спроса на фабрично-заводские изделия объясняет интенсивное развитие в этом крае кустарных промыслов. Эти особенности экономики определили высокий удельный вес не только кулачества, но и городской и сельской мелкой буржуазии, что, в свою очередь, послужило почвой для распространения влияния различных мелкобуржуазных партий, особенно эсеров.

В поволжских губерниях эсеры имели значительный авторитет в крестьянских массах. В Советах, начиная от сельских и кончая губернскими, у них были сильные фракции. Подобная же картина наблюдалась и в губернских центрах, в частности в Симбирске и в Самаре. В целом же политические настроения поволжской деревни довольно четко отражались в сводках о выборах в Учредительное собрание: в Самарской губернии из 17 депутатов 12 были эсерами. В Пензенской и Симбирской губерниях большинство голосов получили также кандидаты эсеров (См. приложение 2)[97].

Соотношение политических сил в органах Советской власти и особенно результаты выборов в Учредительное собрание отражали процессы, происходящие в российской и, следовательно, поволжской деревне в этот период времени.

Весной 1918 г. в связи с острым продовольственным кризисом резко усилилась классовая борьба в деревне. Наиболее зажиточная часть крестьян, обладая большей частью товарных излишков хлеба, активно выступила против экономических мер, принимаемых Советской властью по осуществлению государственной хлебной монополии. Введение твердых цен, отмена любых частных закупок хлеба, классовое распределение продовольственных товаров вызвало недовольство не только у кулаков, но и у середняков, имевших хлебные излишки.

Стихийные и разрозненные выступления крестьянства против Советской власти в этот период приобретают в ряде районов европейской части России, по мере присоединения к ним эсеровских боевых дружин, характер организованного повстанческого движения. Мотивы контрреволюционных выступлений крестьянства находились в прямой зависимости от экономической ориентации регионов в которых они разворачивались: в производящих районах основными причинами являлись реквизиция продовольствия и мобилизация в Красную Армию; в потребляющих – нехватка хлеба и голод среди крестьян[98].

Ситуация в подавляющем большинстве поволжских губерний, находившихся под контролем большевиков, весной 1918 г. также становится угрожающей. В конце марта 1918 г. восстало уральское казачество. Казаки свергли Советскую власть и вторглись в Новониколаевский и Новоузенский уезды Самарской губернии. Созданное правительство из казачьих офицеров, эсеров и меньшевиков объявило военную мобилизацию всех казаков в возрасте от 18 до 45 лет и призвало двинуться на Саратов, а затем на Москву[99].

12 мая в Царицине против Советской власти выступили анархисты. 18 мая в Саратове под руководством эсеров произошел контрреволюционный мятеж, к которому примкнула часть красноармейцев местного гарнизона. 17 мая 1918 г. стихийно начался антибольшевистский мятеж анархистов в Самаре[100].

Оперативно реагируя на изменение положения в Поволжье, партия эсеров с конца апреля начала подготовку восстания против Советской власти. Активный деятель эсеровской партии В.И.Лебедев, анализируя мотивы, на основании которых Поволжье было избрано в качестве «плацдарма антибольшевизма», вспоминал: «Волга была избрана как наиболее удачное место, потому что она была достаточно удалена от центра большевистских сил, потому что на ней происходил уже ряд стихийных крестьянских и городских восстаний, потому что на Волге имелось много эвакуированного с фронта вооружения и потому, что она представляла собой естественный барьер, за которым легко было начать развертывание всех наших сил»[101].

План начала антисоветского выступления, разработанный эсерами, в тезисном изложении выглядел следующим образом: «Восстание на Волге, захват городов: Казань, Симбирск, Самара, Саратов. Мобилизация за этой чертой. Высадка союзников в Архангельске и их движение к Вологде на соединение с Волжским фронтом. Другой десант во Владивостоке и быстрое его продвижение к Волге, где мы должны держать оборонительный фронт до их прихода»[102].

Центром восстания первоначально был избран Саратов, но антибольшевистское выступление, начатое там 18 мая, было быстро подавлено красногвардейскими частями и рабочими отрядами местных заводов практически уже на следующий день[103].

16 мая 1918 г. Центральный Комитет ПСР принял постановление о командировании для подготовки восстаний в Самару, Саратов и Уральск ряда членов ЦК: Д.Д.Донского, Ф.Ф.Федоровича, М.А.Веденяпина, К.С.Буревого и В.К.Вольского. Кроме того, параллельно от имени ЦК Н.Д.Авксентьеву было предложено направиться в Сибирь с тем, чтобы не только представлять ПСР в Сибири и перед союзниками, но и, в случае необходимости, «реконструировать» Сибирское правительство в соответствии с решениями Демократического совещания в Петрограде[104].

Центром готовящегося выступления против большевиков была избрана Самара, поскольку обстановка, сложившаяся здесь в мае 1918 г., по сравнению с другими поволжскими городами была наиболее благоприятной для деятельности эмиссаров ЦК ПСР. В Самарской губернии свободно проводилась антисоветская пропаганда и агитация. Буржуазия старалась оказать всяческую поддержку партиям, стоящим за власть Учредительного Собрания, не исключая максималистов и анархистов. Красная Армия была слишком недисциплинированна. Часть рабочих также колебалась: то переходила на сторону максималистов и меньшевиков, то отходила от политической жизни, то снова вступала в ряды коммунистов[105].

Одним из решающих факторов, обусловивших выбор Самары в качестве центра антибольшевистского движения, являлось наличие здесь эсеровской и офицерской дружин, общая численность которых достигала 500 человек[106].

Деятельность этих подпольных организаций в тылу Советской власти имела огромное разрушительное значение, вносила панику и дезорганизацию. В политическом авангарде подполья находились эсеры, но реальную вооруженную силу составляли правые элементы, прежде всего контрреволюционно настроенное офицерство – белогвардейцы. Эта эсеро-белогвардейская коалиция строилась на взаимных политических расчетах: правые эсеры надеялись использовать белогвардейцев в качестве вооруженной силы для установления своей власти под лозунгом Учредительного собрания, а белогвардейцы, со своей стороны, полагали, что, «передвинув» под эсеровским знаменем власть хотя бы на один шаг вправо от большевиков, они затем сами сумеют сделать дальнейшие шаги ликвидации революции[107].

Однако, несмотря на то, что обстановка в городах и губерниях Поволжья была нестабильной и накалялась с каждым днем, партия эсеров, даже при наличии действующих боевых дружин, по-прежнему не имела реальных сил для захвата власти ни в Самаре, ни в других городах. Более того, даже в случае перехода власти в руки эсеров и их политических союзников, удержать ее не представлялось возможным, поскольку вооруженная борьба с Красной Армией закончилась бы неминуемым поражением малочисленных эсеровских дружин. Качественно изменило ситуацию превращение чехословацкого корпуса в активную силу политической борьбы в России после того, как он расположился почти на всем протяжении Транссибирской магистрали и занял последовательно антибольшевистскую позицию, спровоцированную недальновидными действиями Советов.

Решающим фактором установления власти Комуча в Самаре стало восстание чехословацкого корпуса в конце мая 1918 г. 25 мая Л.Троцкий дал ревкомам городов на Транссибирской магистрали телеграмму следующего содержания: «Каждый чехословак, который будет найден вооруженным на железнодорожной линии, должен быть расстрелян на месте; каждый эшелон, в котором окажется хотя бы один вооруженный, должен быть выброшен из вагонов и заключен в лагерь для военнопленных. Ни один вагон с чехословаками не должен продвинуться на восток»[108]. В результате, 25 мая в Мариинске, 26 мая в Новониколаевске и Челябинске, 27 мая в Златоусте вспыхнули вооруженные конфликты между подразделениями чехословаков и отрядами местных Советов[109].

28 мая в Пензе также произошло столкновение по поводу сдачи оружия, которое переросло в ожесточенный бой «в результате которого... обе стороны потеряли убитыми и ранеными до полутора тысяч человек, не считая жертв среди гражданского населения»[110]. Заняв город и разгромив Совет, чехи арестовали его членов. Местные эсеровские организации не проявили активности в захвате власти, «оказавшись совершенно неспособными использовать свержение власти большевиков»[111], поэтому при приближении войск Красной Армии чехи, захватив с собой найденное оружие и пленных большевиков, оставили Пензу и продолжили движение на восток через Сызрань и Самару[112].

Сызранский Совет, несмотря на приказ Советского правительства, пропустил чехов через город беспрепятственно ввиду отсутствия сил для сопротивления. Однако в Самаре б<