Политическая программа Комуча

 

Изучение деятельности Комитета членов Учредительного собрания как небольшевистского правительства порождает необходимость всестороннего анализа его политической программы. Поскольку программные установки Комуча как государственного органа имеют исторические корни в программе партии эсеров, невозможно понять их исторический потенциал и противоречия, а следовательно возможность реализации демократической альтернативы большевистской и буржуазной диктатурам и «третьего пути», без анализа содержания и логики программы партии эсеров. Для этого необходимо исследовать следующие аспекты проблемы: философские, общесоциологические и научно-исторические предпосылки программы партии эсеров; главная программная цель и пути ее достижения в документах партии эсеров; совокупность программных документов Комуча; основные задачи программы партии эсеров в борьбе за демократию и их отражение в программных документах Комуча; задачи партии эсеров в области экономической политики и их отражение в программных документах Комуча; задачи социальной политики партии эсеров и их отражение в программных документах Комуча; задачи партии эсеров в области внешней политики и их отражение в программных документах Комуча.

Поскольку программа партии социалистов-революционеров являлась идейной основой политической программы Комуча, чрезвычайно важное значение для понимания логики программных установок Комуча приобретает анализ философских, общесоциологических и научно-исторических предпосылок программы партии эсеров.

Партия эсеров образовалась в конце 1901 – начале 1902 гг. в результате объединения существовавших в то время в России «Союза социалистов-революционеров» и «Партии социалистов-революционеров», а также ряда заграничных групп российских социалистов. Новая партия стала одной из наиболее влиятельных социалистических партий России. Социалисты-революционеры наряду с социал-демократами являлись в идейном плане наследниками российского народничества. Они внесли существенные коррективы в народническую доктрину об особом пути России к социализму, обусловленные теми изменениями, которые произошли как в России, так и мировом социалистическом движении к началу XX века. Эти доктринальные изменения получили свое воплощение в программных документах партии, принятых в процессе ее формирования[119].

Программа партии социалистов-революционеров была принята на I съезде партии (29 декабря 1905 – 4 января 1906 гг.). Она формально не изменялась в течение всего периода существования партии, вплоть до 1924 г. Однако было бы неправильно исчерпывать совокупность всех программных документов партии исключительно текстом программы, принятой на первом съезде. В течение длительного периода существования партии понимание программы, отраженное в ее тексте, довольно существенно менялось в связи с глубокими общественными изменениями, происходившими в России в начале XX века. Эти изменения были зафиксированы в ряде решений партии, принятых на переломных этапах ее истории и имеющих по своему содержанию программное значение. Среди них в первую очередь следует выделить «Резолюцию по текущему моменту» VIII Совета партии эсеров, принятую в мае 1918 г. и дающую возможность проследить эволюцию основных программных положений партии эсеров как основы политической программы Комуча.

Политическая программа всякой партии, в том числе и партии эсеров, является выражением ее идейного кредо, концентрированной формой публичного изложения главных целей и обоснованием путей их достижения на основе философских, общесоциологических и конкретно-исторических идейных истоков партии. Концептуальным содержанием программы партии социалистов-революционеров являлся своеобразный симбиоз философских, социологических и политико-правовых учений целого ряда европейских и русских мыслителей: «утопического социализма» А.И.Герцена и Н.Г.Чернышевского, «позитивизма» Н.К.Михайловского, В.В.Лесевича и Г.И.Успенского; теории И.Канта «о царстве целей» с последующими «неокантианскими» дополнениями к ней Г.Риккерта, А.Риля и Г.Зиммеля. Весьма ощутимым было влияние на идеологию эсеров философских взглядов «эмпириокритиков» (Р.Авенариуса, Э.Маха, А.Пуанкаре) и «прагматистов» (А.Бергсона, В.Джемса, Ф.Шиллера)[120].

Рассматривая философские основы программы партии эсеров, следует отметить, что история не знает особого философского учения социалистов-революционеров. Лидеры партии не видели необходимости в каком-либо специальном философском обосновании программных целей и задач партии. Однако было бы неправильным утверждать, что идеология партии эсеров, зафиксированная в ее программных документах, не имеет своих философских оснований. В своем отношении к действительности программа исходит из наивно-реалистического отношения к миру и признания его объективного существования по отношению к сознанию. На этом основывается вся активная практическая позиция, отражающая стремление изменить общественный строй России конца XIX – начала XX веков. В программе признание объективности существования реальности дополнялось представлением об ее изменчивости, о движении как неизменной форме существования бытия вообще, вызываемого противоречиями, в том числе и социального бытия, представленного в истории России[121]. Наивный диалектический материализм на уровне обыденного сознания и представлений эклектично сочетался на теоретико-философском уровне с субъективным идеализмом («слияние реального и идеального») как в оценке определяющей роли сознания в процессе рассмотрения общесоциологических вопросов[122], так и в основанной на нем политической практике индивидуального террора, игравшего значительную роль в политической тактике эсеров[123].

Понимание противоречия как источника движения также было идеалистическим. В качестве сторон этого противоречия выступали не реальные явления бытия, существующие как отдельное и способные к противоречивому взаимодействию, а абстрактно выделенные стороны реального явления[124].

Субъективный идеализм программных установок эсеров проявлялся также и в том, что реальное, по их мнению, должно было определяться идеальным: российское общество должно было быть приведено в соответствие с идеалом социализма, выражавшим эсеровское понимание будущности России[125].

Таким образом, философская основа программы партии эсеров в содержательном плане была представлена эклектичным сочетанием стихийного диалектического материализма и субъективного идеализма. Отсутствие внутреннего единства и эклектичность философских основ программы закладывали глубокую противоречивость в ее общесоциологические концептуальные истоки, в политическую стратегию и тактику, определяли не только возможность, но и неизбежность будущего раскола партии, качественные изменения ее политической линии на переломных рубежах истории России и предопределили ее политическую гибель к середине 1920-х гг.

В рамках общесоциологических основ обоснование главной программной цели – утверждение социализма в России – строилось в программе партии эсеров на ряде общесоциологических представлений: о природе общества, его строении, стадиях и законах развития, о месте и роли в нем политической партии, о способности ее играть значимую роль в управлении развитием общества. Концептуальные корни социологических взглядов партии социалистов-революционеров уходят в глубину идейных исканий российского революционного народничества 70-х гг. XIX века и далее – революционеров-демократов 40–50-х гг., в идеи А.И.Герцена, П.Л.Лаврова, Н.К.Михайловского[126].

Общество понималось эсерами как совокупность отдельных личностей, ценность каждой из которых равнозначна, а объединенные гражданским союзом права и государства, они образуют то, что называется обществом. Общество в широком смысле слова отождествлялось с человечеством в целом. Страна или отдельное государство, такое как Россия, не понимается в программе партии эсеров точно также, как в трудах просветителей или произведениях А.И.Герцена и идеологов российского народничества М.А.Бакунина, П.Л.Лаврова, П.А.Кропоткина, то есть как отдельный социальный организм, как отдельное общество. Оно осознается как некая разновидность, как различие по форме единого по своей сути общечеловеческого общества. Именно поэтому в программе партии капиталистическое развитие и социалистическое движение рассматриваются в масштабе всего человечества, а не в рамках конкретной страны[127].

Эсеры признавали развитие общества и причины его видели в противоречиях между позитивными и негативными тенденциями в обществе[128]. Социальным проявлением этих противоречий признавалась классовая борьба.

Этим же соотношением, по мнению социалистов-революционеров, определялась и социально-классовая структура общества, поскольку основным принципом деления общества на классы является не отношение к собственности, а источник дохода. В итоге в одном лагере оказывались те классы и социальные группы, для которых источником доходов была эксплуатация наемного труда (дворянство, буржуазия и высшая бюрократия), а в другом – классы, живущие своим трудом (промышленный пролетариат, трудовое крестьянство и интеллигенция).

Выделенные таким образом социальные группы, они, так же как и социал-демократы, обозначают термином «классы». Сходство в этой области продолжается и в том, что эсеры считают необходимым выделять среди классов носителей социального прогресса и консервативные классы. Носителем социального прогресса в России они, как и марксисты, признают наиболее многочисленный класс. Но отличия заключаются в том, что российские социал-демократы признают носителем социального прогресса потенциально более многочисленный класс в России – пролетариат. Эсеры же таковым считают реально самый многочисленный слой российского общества – крестьянство, представляющее собой ядро класса, живущего своим трудом. Такой подход был не более утопичным, чем подход будущих большевиков, поскольку отрицалась прогрессивная роль наиболее культурных и образованных социальных слоев России[129].

Эсеры не представляли общественное развитие как прямолинейный процесс сохранения неизменного социального качества. Они выделяли в общественном развитии качественно различные этапы. Программа исходит из выделения таких периодов как феодализм, капитализм и предполагаемый социализм. Капитализм рассматривался как этап более высокого уровня по сравнению с феодализмом, а социализм – по сравнению с капитализмом. Само развитие общества понимается эсерами не как естественно-исторический, преимущественно объективный процесс, а как результат классовой борьбы. Признавая социализм «высшим строем»[130], они понимают его как результат воплощения в жизнь идеала справедливого общества рабочего класса, понимаемого как единый класс всех трудящихся, воплощающий истину, справедливость и солидарность в формы своей общественной жизни[131].

Строение общества понималось эсерами как совокупность трех сторон жизни общества – экономической, политической и духовной[132]. Но среди них не выделяется определяющая сторона.

Определяющим фактором общественного развития и «высшим явлением жизни» признается человек, личность[133]. Более разработанного понимания строения общества эсеры не имели.

Такая трактовка характера взаимоотношений сфер общественной жизни обусловливала неизбежность в каждой конкретной политической ситуации, при решении конкретного политического вопроса бессознательного выдвижения в качестве ведущей одной из сторон. На практике эсеры вынуждены были как политическая партия исходить, главным образом, из определяющей роли политики в общественной жизни.

В общественном развитии эсеры выделяют не только качественно определенные, относительно устойчивые состояния общественной жизни, но и процессы революционных изменений, понимаемые не как определенные исторические периоды, в течение которых протекают относительно быстрые качественные перемены в масштабе всего общества, а как совокупность существенных и несущественных изменений, порождаемых не столько объективным ходом общественного развития и внутренними его закономерностями, сколько активной социально-политической борьбой под руководством политических партий и вождей. Это сводило на практике понимание революции к свержению самодержавия на первом этапе и к борьбе за реформы в интересах «рабочего класса» в условиях капитализма. Социальная революция становилась политической. Политическая же социалистическая революция понималась ими как мировое явление, проявляющееся в мировом социалистическом движении[134].

Таким образом, общесоциологические представления, являющиеся частью идейной основы партии, были недостаточно разработанными и противоречивыми, сочетали в себе субъективный идеализм и конкретно-образное обыденное сознание, облеченное в социалистическую терминологию[135].

Программа партии содержит целый ряд положений, характеризующих конкретно-исторические представления эсеров, главным образом, о стадии и уровне развития европейского общества и современной стадии развития России.

Страны Западной Европы оценивались в Программе как находящиеся на этапе капитализма. При оценке европейского капитализма начала века центральное место занимал анализ соотношения его отрицательных и положительных сторон. Отрицательные стороны связывались с «капиталистической формой эксплуатации производительных сил», а положительные – с «самим содержанием», то есть с их, производительных сил, ростом. Соотношение этих сторон считалось наиболее благоприятным в промышленной сфере, наименее – в области аграрной, в земледелии[136].

Россия начала ХХ века не признавалась страной утвердившегося капитализма, а понималась как страна, переживающая стадию разложения феодализма и перехода к капитализму – как исходит из последующей длительной стадии развития России в сочетание самодержавия и капитализма[137]. Программа эсеров исходит из последующей длительной стадии развития России в условиях победившего капитализма и считает принципиально неверной позицию большевиков по непосредственному переходу к социализму после свержения самодержавия: «вообще ко всем мероприятиям, имеющим целью обобществление еще в пределах буржуазного государства тех или иных отраслей народного хозяйства, ПСР усвоит положительное отношение постольку, поскольку демократизация политического строя и соотношение общественных сил, равно и самый характер соответствующих мероприятий будут давать достаточно гарантий против увеличения таким путем зависимости рабочего класса от правящей бюрократии. Тем самым ПСР предостерегает рабочий класс против того «государственного социализма», который является отчасти системой полумер для усыпления рабочего класса, отчасти же своеобразным государственным капитализмом, сосредоточивая различные отрасли производства и торговли в руках правящей бюрократии ради ее фискальных и политических целей»[138].

Таким образом, конкретно-исторические представления, на которых основывается программа эсеров, содержат верную оценку этапа общественного развития России в начале XX века, что обусловливает правильность оценки социального характера будущей политической революции, а также целей и задач, выдвигаемых в программе партии.

В связи с этим, свою конечную цель эсеры видели в достижении «свободного социалистического общежития» – социализма в России и в мировом масштабе, в преодолении отрицательных сторон капитализма путем экспроприации капиталистической собственности и реорганизации производства и всего общественного строя на социалистических началах. Основным путем достижения этого социализма в России эсеры считали свержение самодержавия с последующей борьбой за интересы всех трудящихся в условиях капиталистической России. В борьбе за постепенное продвижение к этой конечной цели социалисты-революционеры предполагали опираться на трудовое крестьянство, классовые организации рабочих и социалистическое мировоззрение трудовой интеллигенции[139].

Совокупность программных документов Комуча содержит в снятой форме все основные идеи программы партии эсеров. Комуч как высший представительный и правительствующий орган системы государственной власти, созданный на территории ряда областей Поволжья и Урала, формально не имел единого документа, носившего программный характер или имевшего форму декларации, манифеста с изложением основных целей и задач. Его политическая программа нашла отражение в совокупности документов, принятых Комучем в разное время. К ним, прежде всего, следует отнести Декларации Комуча (См. приложения 3–4)[140], каждая из которых была посвящена изложению основных принципов формирования демократической политической системы в России, социальной, экономической и национальной политики Комитета, а также ряд Приказов Комитета[141], где содержались сформулированные в сжатой форме задачи Комуча по основным направлениям политики.

В программе партии социалистов-революционеров кроме общетеоретического обоснования дается также изложение конкретных задач, непосредственно затрагивающих две сферы – государственно-правовую и хозяйственно-экономическую, а также вопросы духовной жизни общества. Программные документы Комуча содержат конкретизацию основных задач, сформулированных в программе партии эсеров.

Рассматривая основные задачи программы партии эсеров в борьбе за демократию и их отражение в программных документах Комуча, следует отметить, что базовыми требованиями эсеровской программы–минимум и Комуча являлись политическая демократия и социализация как основа хозяйственной демократии. Политическая демократия предполагала установление демократической республики с неотъемлемыми правами человека и гражданина: свободы совести, слова, печати, собраний; всеобщего и равного избирательного права без различия пола, религии и национальности при условии прямой системы выборов и закрытой подачи голосов. Признавались необходимыми широкая автономия для областей и общин как городских, так и сельских и применение федеративных отношений между отдельными национальными регионами при сохранении за ними права на самоопределение.

Основными документами, определившими содержание политической программы Комитета членов Учредительного собрания после Октябрьской революции и роспуска Учредительного собрания, стали «Резолюция по текущему моменту» и «Резолюция по международной политике», принятые на VIII Совете партии социалистов-революционеров. Первая из них, определяя в качестве главной задачи текущего момента борьбу с Советской властью, содержала основные принципы восстановления государственности и механизм конструкции властных органов после победы над большевиками: «государственная власть, которая сменит большевистскую, должна быть основана на началах народоправства. Очередной задачей будет при таких условиях восстановление органов местного самоуправления. Возрожденное таким образом Учредительное собрание вместе с органами местного самоуправления... должны созвать... новый орган народного представительства на основе всеобщего избирательного права...»[142].

Таким образом, основной внутриполитической целью, на реализацию которой партия эсеров направляла все свои силы, являлось восстановление прав Учредительного собрания. В качестве задачи, которая была решаться параллельно, выдвигалась задача восстановления и развития органов «нового демократического местного самоуправления». Восстановление центральных и местных органов народовластия являлось непременным условием успешного осуществления широкого спектра социально-экономических преобразований в стране, главные направления которых были определены VIII Советом ПСР[143].

Опираясь на содержание политической программы партии эсеров и решения VIII Совета ПСР, Комитет членов Учредительного собрания принципиально определил свою позицию, заявив в Декларации от 2 августа 1918 г., что «основной и главной задачей Комитета членов Всероссийского Учредительного собрания является объединение и возрождение России путем создания могучей армии..., которая оружием отстоит интересы народа, его права и развитие»[144].

По воспоминаниям И.М.Майского, «официальных целей, которые преследовал Комитет, было две: созыв разогнанного 5 января 1918 г. Учредительного Собрания и восстановление на Волге антигерманского фронта для ликвидации Брестского мира и доведения совместно с союзниками до победоносного конца борьбы против прусского милитаризма»[145].

Сформулировав таким образом основные цели, Комитет тем самым определил и главные направления своей деятельности, результатом которой должно было стать создание сильной, многочисленной армии и дееспособных властных органов. Конкретно это означало, что центр тяжести всей работы Комитета переносился в область внутрироссийских проблем или, еще точнее, в область вопросов борьбы с большевиками.

В области внутренней политики, и в частности, в вопросах национально-государственного строительства Комитет членов Учредительного собрания занял изначально ясную и определенную позицию. Он «стоял на почве демократической федеративной республики со всем полагающимся ей антуражем гражданских свобод и конституционных гарантий»[146]. В документах Комуча подчеркивалось, что «свои акты и приказы Комитет проводит через мнения коллегий людей опыта и знаний, стоящих на платформе народовластия и республиканско-демократической формы правления страной. Самые ответственные посты, комитет готов поручать лицам, пригодным к делу управления... независимо от их связи с той или иной партией, лишь бы последняя разделяла основные положения политики, проводимой комитетом»[147].

Не менее важным аспектом внутренней политики Комуча являлась деятельность по восстановлению органов местного самоуправления. Так, в Приказе № 1 от 8 июня 1918 г. о принятии власти Комитетом членов Учредительного собрания, характеризующем форму его политической и административной власти, отмечалось, что «во всей полноте своих прав восстанавливаются распущенные Советской Властью органы местного самоуправления: Городские Думы и Земские Управы, коим предлагается немедленно приступить к работе. Гражданская и военная власть в городе и губернии, впредь до образования учреждений правительством всероссийским, переходит к Комитету, состоящему из Членов Учредительного Собрания, избранных от Самарской губернии на основании всеобщего избирательского права и представителей от местных самоуправлений. Все органы, организации и лица обязаны ему подчиняться беспрекословно»[148].

Придавая чрезвычайно важное значение развитию местного самоуправления как основы будущей демократической республики, Комитет уделял большое внимание надлежащей организации судебных органов, гарантировавших незыблемость конституционных свобод.

Характер социально-экономической программы Комуча определялся взглядом эсеров на перспективы социально-экономического развития России после победы буржуазной революции и свержения самодержавия. Эсеровская система управления народным хозяйством предусматривала, что профсоюзы явятся естественными органами для управления ходом работ; кооперативы вместе с муниципиями будут заниматься вопросами «учета и расценки общественных потребностей», а следовательно, и регулированием сложного механизма распределения производительных сил по различным отраслям производства[149].

В хозяйственно-экономической сфере, в случае достаточного влияния на политическую власть, предполагалось осуществить следующие конкретные меры:

а) в области государственной экономики и финансов:

– введение прогрессивного налога на доходы и наследства при полном освобождении от налогов мелких доходов;

– уничтожение косвенных налогов, покровительственных пошлин и всех налогов на труд;

б) в области рабочего законодательства:

– установление законодательного максимума рабочего времени (8 часов), минимальных зарплат, страхование рабочих за счет государства и хозяев и на началах самоуправления самих страхуемых (например, больничные кассы);

– охрана труда под наблюдением фабричной инспекции, избираемой рабочими;

– профессиональные организации рабочих и их участие во внутренней организации труда на промышленных предприятиях[150].

в) в поземельных отношениях (социализация земли):

– изъятие земли из товарного оборота и обращение ее из частной собственности отдельных лиц и групп в общенародное достояние;

– все земли поступают в заведование центральных и местных органов народного самоуправления, начиная от демократически организованных бессословных сельских и городских общин и кончая областными и центральными учреждениями (в компетенцию которых входит расселение и переселение, заведование резервным земельным фондом и т.п.);

– пользование землей должно быть уравнительно-трудовым, то есть обеспечивать потребительную норму на основании приложения собственного труда, единоличного или в товариществе;

– рента путем специального обложения должна быть обращена на общественные нужды;

– пользование землями и угодьями, имеющими не узко местное значение (общинные леса, рыбные ловли и т.д.), регулируется соответственно более широкими органами самоуправления;

– недра земли остаются за государством;

– земля обращается в общенародное достояние без выкупа;

– за пострадавшими от этого имущественного переворота признается лишь право на общественную поддержку на время, необходимое для приспособления к условиям личного существования[151].

Согласно программе, вся социализированная земля должна была уравнительно делиться между всеми желающими обрабатывать ее. Для уравнения землепользования предполагалось произвести распределение земли по трудовой и потребительной нормам. Применение минимальной (потребительной) или максимальной (трудовой) нормы ставилось в зависимость от местных условий – от размеров земельных площадей, подлежавших разделу между крестьянами[152].

Основным орудием уравнительного распределения земель эсеры признавали общину. Они считали, что каждой общине должны будут компенсировать недостающую ей до потребительной нормы земельную площадь, а затем община сама совершит общий уравнительный передел[153].

Излишки у общин или отдельных хозяев предполагалось обложить особым налогом, который поступал бы в фонд для выдачи пособий общинам с тем, чтобы такой налог побуждал многоземельные хозяйства к уравнительному распределению, а многоземельные общины – к привлечению новых поселенцев[154].

В качестве главного содержания социально-экономической политики партии эсеров выдвигалась задача максимального развития производительных сил как определяющего фактора развития общества в целом. При этом указывалось, что достижение качественно более высокого уровня их развития возможно лишь «через планомерное и интенсивное регулирование всего народного хозяйства силами демократического государства с широким применением национализации отдельных отраслей производства и системы государственных монополий, принудительной трестизации, государственного регулирования производства, кредита и товарообмена»[155].

Основные направления аграрной политики получили освещение в докладе члена ЦК ПСР В.Н.Черненкова «Практическое проведение социализации земли», оглашенном на VIII Совете ПСР. В качестве главной практической задачи, стоящей перед ПСР, выдвигалась подготовка земельных отношений к проведению коренной реформы в сельском хозяйстве и переходу к рациональной аграрной политике.

Социальной базой этих преобразований должно было стать «крестьянство и городские рабочие как возможная сопутствующая крестьянству активная политическая сила». При этом «союз крестьян и рабочих» выступал бы «как гарантия нормального хода революции в дальнейшем: против контрреволюционного движения – с одной стороны, против гипертрофии революции за пределы объективно возможного – с другой»[156].

Партия социалистов-революционеров рассматривалась в этой связи как связующее политическое звено между крестьянами и рабочими, а социально-экономическую связь призвана была осуществить кооперация[157].

В области земельных отношений аграрная программа эсеров предусматривала: «...а) окончательный переход всех земель нетрудового землевладения в потребительно-трудовое пользование; б) временный характер распределения земли в текущем году; в) согласование интересов отдельных волостей и деревень при распределении земли; г) уравнение землепользования отдельных хозяйств; д) усовершенствование общинных разверсток при переделах земли; е) размещение на земле отсутствовавшего приписного населения, сельскохозяйственных рабочих...»[158], основываясь, фактически, на одном из базовых положений программы–минимум ПСР, которое заключалось в требовании социализации земли[159].

Политика, направленная на развитие кооперации, предусматривала организацию «при помощи существующих уже кооперативов обмена продуктами между городом и деревней» и на его основе «установление тесной связи между городской рабочей потребительской кооперацией и кооперацией в сельском хозяйстве»[160].

Задачи экономической политики Комуча прямо вытекали из программы партии эсеров. В области аграрной политики Комитет членов Учредительного собрания «не счел возможным вводить что-либо новое и ограничился заявлением о незыблемости 10 пунктов Земельного Закона, принятых Учредительным Собранием»[161], которые признают «все находящиеся в пределах Российской Республики земли со всеми недрами, лесами и водами народным достоянием», устанавливают право распоряжения ими со стороны республики в лице центральных органов и органов местного самоуправления и, наконец, определяют, что лица и учреждения могут осуществлять свое право на землю не в форме собственности, а исключительно лишь в форме пользования[162]. Таким образом, формально, Комучем была признана национализация земли.

В сфере промышленности, финансов и торговли осуществлялись принципы государственного регулирования и контроля «при сохранении права реквизиции и секвестра государственного и муниципального по принадлежности»[163], осуществление денационализации промышленности и финансов, содействие кооперации и муниципализации. В области финансов разрабатывалась также система пропорционального налогообложения и государственного займа. В целом же в этой сфере Комитет ставил себе вполне определенную цель – «полностью восстановить сломанные большевиками капиталистические отношения»[164].

Социальная политика, проводимая Комучем, основывалась на «незыблемости закона Всероссийского Учредительного собрания об уничтожении частной собственности на землю, об охране труда и прав промышленных и торговых рабочих, свободы коалиций, запрещении локаута»[165].

В области национальных отношений, как было провозглашено в специальной декларации в начале сентября 1918 г., «...Комитет в своей... деятельности руководствуется безусловным признанием принципа культурно-национальной автономии всех национальностей, как бы они не были малочисленны и на какой бы ступени культуры не находились...»[166].

В области внешней политики оценка эсерами военно-политической ситуации, сложившейся после подписания Брест-Литовского договора, нашла свое отражение в резолюции по международной политике.

VIII Совет ПСР констатировал, что международное положение России является крайне непрочным и может привести к прямому вооруженному вмешательству со стороны союзников. В условиях продолжающейся войны в Европе, по мнению лидеров партии эсеров, у бывших союзников России в войне с центральными державами «лишь два пути: или перенести на территорию России, с согласия законной власти, достаточные вооруженные силы, которые дали бы возможность России... свергнуть германское засилие..., или же, рассматривая Россию, как страну безвластную или утратившую свой суверенитет в пользу Германии, прибегнуть к оккупации тех или иных территорий»[167].

Анализируя создавшуюся ситуацию, эсеры признавали вполне приемлемым шагом, вызванным к тому же полной дезорганизацией и фактической утратой русской армией боеспособности, обращение к союзным державам за военной помощью в любых формах вплоть до высадки экспедиционных сил. Поскольку этот вариант развития событий был отвергнут большевиками самим фактом подписания Брестского договора, интервенция становилась вполне реальной угрозой.

В этих условиях «опасность полной утраты Россией самостоятельности и раздела ее на сферы влияния сильных соседей... возможно преодолеть лишь путем немедленной ликвидации большевистской партийной диктатуры и перехода власти в руки правительства,...которое в войне с Германией сможет принять военную помощь союзников в условиях и формах, не нарушающих ни территориальной неприкосновенности, ни государственного суверенитета России»[168].

Считая восстановление Восточного фронта против Германии и ее союзников необходимым условием укрепления международного авторитета России и стабилизации внешнеполитических отношений, партия социалистов-революционеров ни при каких обстоятельствах не связывала осуществление этой «общесоюзнической задачи» с выступлением какой-либо союзной державы[169].

Эти позиции были изложены Комучем в «Обращения Комитета к союзникам» и «Обращении к парламентам мира»[170].

Подводя итоги анализа программы Комуча на основе его программных документов и программных документов партии эсеров можно, наш взгляд, сделать вывод о том, что это была программа революционной демократии, философская основа которой в содержательном плане была представлена эклектичным сочетанием конкретно-образного обыденного сознания и субъективного идеализма. Тот же эклектизм и отсутствие внутреннего единства в философских основах закладывали глубокую противоречивость и в общесоциологические концептуальные истоки программы, в ее политическую стратегию и тактику. Конкретно-исторические взгляды эсеров, отраженные в программе партии, содержали верную оценку этапа общественного развития России в начале XX века, что обусловило правильность социальной оценки политической революции в России, а также главных целей и задач, выдвигаемых в программе партии.

Свою главную цель Комуч, как и эсеры, видел в приходе к власти партии эсеров в России посредством военной победы над Красной Армией и свержением власти большевиков.

Основные задачи программы партии эсеров в борьбе за демократию, конкретизированные в программных документах Комуча, предусматривали политическую демократию и учет интересов трудящихся классов и промышленников, насколько это позволяли условия гражданской войны. Решение практических задач, образующих политическую программу Комуча, предполагало восстановление государственности на основе принципов народовластия и федерализма; восстановление парламентаризма на основе реконструкции Учредительного собрания; социализацию земли на основе Земельного закона Учредительного собрания; восстановление частнокапиталистических отношений в производственной, финансовой и торговой сферах при сохранении доминирующей и регулирующей роли государства; восстановление членства России в антигерманской коалиции, отмену Брест-Литовского соглашения и продолжение войны с Германией и ее союзниками путем создания антигерманского фронта в Поволжье; достижение союза крестьянства с городскими рабочими на основе кооперации; установление широкого спектра демократических и социальных свобод.