Фрагмент заявления П.Н.Кудряшева

После ухода на пенсию ему дают квартиру в Бижбуляке, но они уезжают в Муром. «Папа очень любил Башкирию и даже будучи серьезно больным, навещал Бижбуляк. Хотел там жить, но Вера Георгиевна не хотела уезжать из своего родного угла. Так пришлось папе жить и умереть в Муроме.» - вспоминает старшая дочь Елена Петровна.

Достойный сын своего народа П.Н.Кудряшев 6 ноября 1978 года навечно закрывает глаза. Супруга умерла 22 февраля в 1992 г. Ее похоронили вместе с мужем. Их могила всегда ухожена родными детьми и внуками. Сейчас в Муроме живут Елена Петровна и внук Сергей.

П.Н.Кудряшев был талантливым человеком. Он пробовал писать стихи, хотя их нигде не печатали. Писал он, когда любовался своей родиной, природой, когда тосковал, когда путешествовал. Его стихи прививают любовь к родному краю. Видно, что это человек большой души; что он видел, и замечал все вокруг себя:

---Милая Россия – родина моя!

Оставляю тебя потомство:

Четырех сыновей и трех дочерей.

Полячку, русскую, сына – чуваша.

Береги, лелей их, Россия - Родина моя!

Только умом,

Разумным трудом

Должен жить рожденный

На земле человек.

Дом-музей К.В.Иванова

Теплом и любовью вспоминают слакбашевцы о Петре Николаевиче как о добром, чутком и неординарном человеке. Вот лишь некоторые воспоминания детей о своем отце, Петре Николаевиче.

Средний сын Василий вспоминает:

«Я никогда не видел отца праздно сидящим, тоскующим и не знающим чем заняться. Он всегда что-то делал, мастерил, сидел за письменным столом и что-то писал. Много читал, зачитывая иногда нам вслух наиболее интересные мысли и выдержки авторов. Легко перемещался в пространстве пружинистой походкой. Меня иногда брали на экскурсии со студентами по красивейшим и памятным местам поэта Иванова, и не раз слышал мольбы молодых людей присесть и отдохнуть. Экскурсии были более 10 км по пересеченной местности. В конце походов многие падали от усталости во дворе музея, а по отцу не было видно и намека на утомленность, не смотря на свои шесть десятков. Интересно рассказывал даже об обыденных вещах, а про родной край и жизнь народного поэта мог говорить вечно и захватывающе.

Наша жизнь в селе Слакбаш проходила (особенно в летний экскурсионный период) среди приезжавших в музей писателей, поэтов, артистов, художников, ученых разных мастей и рангов. Все они останавливались у нас, т.к. в селе не было гостиницы. Приезжих студентов и школьников размещали, как правило, в местной школе или во дворе музея в палатках. Меня поражала папина эрудиция во всем. Он мог говорить со всеми на разных языках и на любую тему. Разбирался в литературе, истории, поэзии, в живописи, в юриспруденции, в политике и т.д. Отец со всеми был на равных и ни малейшего намека на преклонение и подобострастие перед известными людьми, чинами и рангами. Он никогда не казался маленьким (при росте 162 см) даже среди высоких людей. Всегда прямая спина, гордо посаженная голова с большим открытым лбом с черной кудрявой шевелюрой на голове с редкой сединой и изучающий доброжелательный взгляд пытливых глаз. Мне казалось, что его знают все. Во всяком случае, в Чувашии или Башкирии. При знакомстве с незнакомыми людьми, мне достаточно было сказать, кто мой отец и все знали о ком идет речь. Если не знали лично, то обязательно слышали. При встречах с односельчанами и знакомыми его всегда называли по имени отчеству и уважительно здоровались. Помню, как прощаясь с людьми или уходя, папа всегда снимал шляпу со словами «Честь имею!». Эту честь он пронес через всю свою нелегкую жизнь.

Отец красиво курил трубку. Особенно в задумчивости. Однажды я даже поймал себя на мысли, что если когда-нибудь закурю, то обязательно трубку. Правда так и не закурил. Приезжая в родительский дом, мы привозили хороший курительный табак. Особенно, ему нравилось «Золотое руно» в золотистой коробочке.