Г. Антисублимация на уровне этносов

Рассматривая процессы сублимации у личности, в одной из предыдущих работ мы выдвинули идею о существовании анти-

См.: Victor W, von Hagen, Realm of the Incas. New York, 1957, pp. 24-40. Shibutani T. and К. М. Kwan, Op. cit., p. 248.

Этнозащитные механизмы и процессы

159

сублимации. Это то явление, когда фрустрированная личность, не имея возможности сублимировать свои фрустрированные желания, т.е. не сумев поднять уровень своей активности, не­произвольно идет в противоположном направлении: еще боль­ше снижает уровень своего поведения и познавательных про­цессов¹. Антисублимация имеет самые различные выражения: воровство, хулиганство и хамство, наркоманию, пьянство и т.п.

Люди, у которых под влиянием фрустраторов легко начина­ется процесс антисублимации, по—видимому, в значительной степени потеряли свои нормальные адаптивные механизмы. В тех обществах, в которых люди хронически лишены возможно­сти нормального удовлетворения своих потребностей, распро­страняются различные формы так называемого "отклоняюще­гося" поведения, которые в психологическом смысле являются антисублимациями. Это насильственные преступления вплоть до убийства, дискредитация людей из—за зависти, разбойниче­ство, хулиганство, неврозы и психозы, различные виды чрез­мерной словесной агрессии и т.п.

Антисублимация выражается как во внутриэтнических, так и в межэтнических отношениях, но когда конфликт между эт­носами усиливается, принимая непримиримый характер кризи­са, внутренние формы антисублимации в значительной степе­ни трансформируготся в межэтнические формы и направляют­ся на противника. В частности, происходит превращение зна­чительной части внутриэтнической агрессии в межэтническую.

Это новая сфера исследования для этнопсихологов, поэтому здесь налицо еще много нерешенных и даже еще не сформули­рованных проблем. Например, как объяснить, что и у личности, и у этносов активные процессы сублимации могут сочетаться с активной антисублимацией? Или еще, каким образом взаимо­связаны патологическая этническая сублимация и антисубли­мация в психике и поведении человека или социальных групп?

Мы считаем, что практически (эмпирически) наблюдаются также такие парадоксальные комплексы, как сублимация-анти­сублимация. Это сходно с комплексом садизм-мазохизм, кото­рый тоже представляется парадоксальным, но получает свое

' См.: Налчаджян А. А. Личность, психическая адаптация и творчество. Изд—во "Луис", Ереван, 1980, с. 158-184.

160

Альберт Налчадмсян

логичное объяснение в современных психопатологических тео­риях'. Более того, у определенных этнических групп наблюда­ется сублимация путем антисублимации. При этом сублимация осуществляется для себя, а антисублимация — для других. Точ­но так же у индивидов и групп может наблюдаться комплекс садизм—мазохизм, в котором садистическая установка направ­лена на представителей других этносов, а мазохистическая вы­ражается в виде крайнего конформизма и раболепства перед лидерами собственного народа. События в Сумгаите в 1988 го­ду убедительно доказывают справедливость этих утверждений. На уровне личности воровство — способ агрессивного само­утверждения. По нашему мнению, на этническом уровне тоже психологический смысл воровства такой же, с той разницей, что групповое воровство еше более опасно: и сила агрессии, и деперсонализация и дегуманизация жертвы, и садизм - выра­жены более интенсивно, достигая большой и разрушительной силы. Групповое воровство у некоторых отсталых этносов яв­ляется одним из главных механизмов самовозвышения. Оно выражается как в форме грубого захвата, так и в более тонких формах присвоения ценностей других народов. При этом есть этносы, не отличающиеся трудолюбием в производственной сфере и творческом труде, но обладающие значительным во­ровским трудолюбием: ведь в такой антисоциальной деятельно­сти тоже, чтобы добиться успехов, нужны подготовка, терпе­ние, обладание навыками и длительные усилия.

Д. Когнитивный диссонанс, вовлечение и патологическая

Сублимация

Патологическая сублимация, по—видимому, представляет собой увлекательный процесс, поскольку тот, кто начинает ею заниматься, уже с трудом останавливается или полностью теря­ет способность вернуться к первоначальным своим позициям, к признанию реальных фактов истории и культуры.

Это явление, которое имеет свои разновидности, может по­лучить достаточно адекватное и интересное объяснение на ос­нове теории когнитивного диссонанса, предложенного в 50-е го­ды XX века американским социальным психологом Леоном

' См.: Фромм Э., Указ. соч., гл. XI

Этнозащитные механизмы и процессы

161

Фестингером'. Теория эта объясняет различные противоречия, которые возникают в психике человека между его познаниями ("когнициями") об одном и том же предмете. Так, если у чело­века имеются в сознании следующие "когниции": 1) "Я — че­стный человек" и 2) "Я обманул В", то он будет переживать внутренний диссонанс, поскольку эти два познавательных эле­мента о себе несовместимы, несозвучны. Есть, конечно, ис­ключения², но в целом описанное — закономерность психичес­кой жизни людей. В таких случаях возникает тенденция так из­менить одну из этих когниции, чтобы между ними возник кон­сонанс. Так, если человек придет к выводу: "Я- подлец", то у него диссонанс исчезнет или по крайней мере смягчится, так как совершенно естественно, что подлец должен совершить подлые действия, в том числе и обман.

Поэтому для человека представляет опасность совершение первого действия, несовместимого с его я-концепцией. Но ес­ли это первое действие уже совершено, второе сходное дейст­вие совершить намного легче. Изменяется я—концепция чело­века и он вовлекается в это дело. После первого воровства по­следующие воровские действия уже легче совершить. Если женщина однажды уже предавала мужа с любовником, то она уже легко может вовлекаться в это дело, поскольку, образно го­воря, "дорога уже открыта", причем именно в морально—пси­хологическом смысле. Есть верные своим мужьям женщины, но, как заметил один из мудрецов прошлого, редко можно встретить женщину, которая предала бы мужа только один раз.

Психологическое и практическое вовлечение в дело, кото­рое раньше казалось невозможным — один из любопытнейших аспектов человеческой жизни. Когда это происходит, человек начинает использовать новые защитные механизмы для еправ-дания своего поведения. Известно, что такое самооправдание осуществляется с помощью суждений и умозаключений, кото­рые психологи называют рационализациями. Таких защитных аргументов много используется не только на индивидуальном,

' См.: Festinger L. A theory of cognitive dissonance. Stanford (Calif.), 1967.

' Считается, например, что у макиавеллистов когнитивный диссонанс или не

возникает, или выражен значительно слабее, чем у морально более зрелых

людей.

162

Альберт Налчаджян

но и на этническом уровне, в частности - в его словесной культуре и особенно в идеологиях.

Чтобы получить представление о том, к каким последстви­ям может привести вовлечение, приведем примеры из истории политического терроризма, причем — государственного. Созда­тели террористических организаций, чтобы добиваться полной лояльности и подчинения новых членов лидерам группы, орга­низовали особые ритуалы инициации.

Во время этих ритуалов они заставляли человека совершить такие действия, которые прямо и вопиющим образом наруша­ли его самые важные моральные запреты (личные табу). Речь идет о крайне жестоких действиях, совершая которые человек сразу же отрывается от прежнего социального окружения с его системой ценностей, и связывается неразрывными узами с но­вой организацией, поскольку это единственная группа, которая одобряет совершенную им жестокость. Он приобретает новую систему ценностей, даже новую систему личной морали — Сверх—я.

Эти принципы широко применялись в фашистской Герма­нии. Так, врачи, которым предстояло работать в СС, должны были до этого или совершить жестокие действия, или же при­сутствовать при их совершении другими. Такие "медицинские эксперименты" заключались, например, в том, что в присутст­вии этих врачей, без анестезирования, совершали пересадки кожи или операцию на брюшной полости на евреях или поля­ках. Других эсэсовцев заставляли перед глазами матерей уби­вать их детей. Практика эта была введена по указанию Гитле­ра, который считал, что если эсэсовцы совершат такие дейст­вия, то уже навечно будут связаны друг с другом на основе об­щего опыта¹. Через сходное испытание прошел, например, из­вестный в тогдашней Германии врач, заведующий кафедрой медицинского факультета в университете Мюнстера, доктор Ганс Германн Крамер, перед тем, как перейти на работу в си­стеме СС. Его первым испытанием было присутствие при "Особом действии" (Зондерактион) — массовом истреблении людей самым жестоким методом. Заключенных, чаще всего ма­терей с детьми, обычно живыми бросали в яму глубиной 20—40

См. в книге: Wait R. G. L., The Psychopathic God: Adolf Hitler, p. 23.

Этнозшцитные механизмы и процессы

163

метров, на дне которой лежала пропитанная бензином куча дров. Затем дрова сжигали... Когда доктор Крамер первый раз наблюдал эту страшную картину, он пережил шок и в своем дневнике оставил запись о том, что он видел "дантевский ад". Но постепенно для него подобные картины, по—видимому, стали привычными и в его дневнике описания "Особых дейст­вий" начали перемежаться с обычными и даже приятными бы­товыми картинами. Так, 23 сентября 1942 года он сделал сле­дующую запись: "Седьмое и восьмое "особые действия"... Ве­чером в 20.00... настоящий банкет. Ели настоящую щуку... Хо­роший кофе, прекрасное пиво и булочки"¹. - Так вовлекаются и становятся садистами.

Анализ этнопсихологических материалов показывает, что вовлечение наблюдается не только на индивидуальном, но и на эт­ническом уровне. Когда этнос или его подгруппа совершают та­кие действия по отношению к другим этносам, последствия ко­торых уничтожить нельзя, т.е. действия не являются обратимы­ми, он начинает так менять свой образ и образ противника, чтобы оправдать совершенное действие. Когда эти психические процессы изменения я-образов и установок происходят ус­пешно и упомянутые психические образования приводятся в соответствие с совершенным действием, создается психологиче­ская предпосылка повторения таких действий. Можно предполо­жить, что продолжение террористической деятельности, захват заложников и ряд других агрессивных действий очень долго и даже тогда, когда они уже бессмысленны, не удается приоста­новить именно потому, что группа террористов психологически вовлечена и не видит путей возврата к. первоначальной ситуа­ции, когда первый агрессивный акт еще не был совершен.

Люди, вовлеченные в сферу межэтнической агрессии, могут использовать самые различные рационализации для само­оправдания, вроде следующих: "Все люди агрессвны", "Все на­ции жестоки и эгоистичны", "Враг беспощаден и его надо бить, иначе он нас уничтожит" и т.п. Ожесточенность сторон конфликтов в Египте, на Ближнем Востоке, на Северном Кав-

Wait, R. G. L., Op. cit., p. 23; P. Уэйт ссылается на следующую работу: Eire A. Cohen, Human Behavior in the Concentration Camp. New York, 1953, pp. 236 и следующие.

164

Альберт Налчадмсян

казе, в отношениях США с целым рядом стран мусульманско­го мира, обусловлена, кроме других причин, также психологи­ческим механизмом вовлечения и появления толерантности к жестокости.

Индивиды и группы, вовлеченные в агрессивные и преступ­ные дела, со временем становятся "непроницаемыми" для до­водов, несовместимых с их делами и убеждениями. У них воз­никают искаженные представления о реальности, у них актив­но работает механизм перцептивной защиты. И только очень сильные потрясения могут вывести их из такого состояния. Нужны новые, сильные фрустрации и стрессы для того, чтобы у таких людей произошла психическая конверсия и они смогли увидеть всю глубину и пагубность своих заблуждений.