Кто зовётся стоном наших ран? / Тем же самым звался тот, кто вынес / Имя имя имя имя»

Кто зовётся стоном наших ран? / Тем же самым звался тот, кто вынес / Имя имя имя имя»

Федерико Гарсиа Лорка. Гитара. (вольный перевод)

Заплачет гитара.
Взорвется хрустальное утро.
Так плачет ушедший,
Оставив свой мир за плечами.
Заплачет гитара.
Наивно, надрывно и мудро.
Молчанье - немыслимо!
Невыносимо молчанье!!!

Заплачет гитара...
О кратком цветеньи камелий,
О птице,
В последнем полете несущейся мимо...
Заплачет гитара...
Все воды, ветра и метели
С ней вместе заплачут.
Молчание- невыносимо!!!

Пятижды изранили сердце
Шальные стилеты.
Сегодня и завтра -
Два лика большого пожара...
Опять разминувшись,
Рыдают закаты, рассветы...
Молчанье- немыслимо!!!
...Не умолкает гитара...

Баркалла хьуна... Хьан лазам цкъа а ма лозийла...

Я люблю твои брови, твои волосы, я сражаюсь за тебя
в ослепительно белых коридорах, где плещут
фонтаны света,
я оспариваю тебя у любого имени, осторожно счищаю его
с тебя, как корку со шрама,
я осыпаю твои волосы пеплом от молний и лентами,
спящими в дожде.
Я не хочу, чтобы ты имела какую-нибудь форму, была именно
тем, что начинается после твоей руки,
подумай о воде, или о львах,
что растворяются в сиропе басен,
или о жестах - этой архитектуре из ничего,
зажигающей свои огни в самой середине встречи.
Каждое утро - это школьная доска, на которой
я выдумываю тебя,
рисую тебя,
тут же готовый стереть: ты не такая, не с этими
гладкими волосами, не с этой улыбкой.
Я ищу твою сумму, ищу край бокала,
в котором вино, и луна, и зерцало,
ищу ту линию, что заставляет мужчину
дрожать в галерее музея.

А еще я люблю тебя, а на улице идет дождь и время.

Сложно жить в гармонии с хаосом.(с)

Я не спал, я странствовал по краю, где меняют вещи очертанья, по пространствам тайным, создающим между сном и бденьем расстоянье. Мысли в молчаливом хороводе в голове без устали мелькали и, кружась в своем бесшумном танце, постепенно танец замедляли. Отблеск, проникающий снаружи, все еще на веках сохранялся, но сиял иначе мир видений - изнутри он светом озарялся. Я услышал, словно в дальнем храме смутный шум, под сводами разлитый в час, когда кончают прихожане, прошептав "аминь", свои молитвы. И меня по имени окликнул чей-то голос, слабый и печальный, и запахло сыростью и воском, ладаном, потухшими свечами. Ночь пришла; упав на дно забвенья, я заснул; проснулся отчего-то и вскричал: "Из тех, кого любил я, этой ночью, верно, умер кто-то!"Черны мои кудри, как знойная ночь. Горячего юга я знойная дочь. Живу я минутой, бегу огорчений, Я жажду блаженства, я жду наслаждений! Меня ли ты ищешь, ответь мне, поэт? Тебя ли? О нет! Я севера дочь, с золотистой косой, С холодным лицом и спокойной душой. Чужды мне и страсти, и ревность, и злоба. Но если люблю, так люблю уж до гроба. Меня ли ты ищешь, ответь мне, поэт? Тебя ли? О нет! Я - сон, я - дитя своенравной мечты, Я - греза, что создал фантазией ты. Измучится тот и всю жизнь прострадает, Кто ищет меня и напрасно желает. Меня ли ты ищешь, душой полюбя? Тебя, да, тебя!Куда от него забиться, стучать у каких дверей?.. Судьба моя - морем биться о берег судьбы твоей. Любовью, бедой ли, шквалом завещана эта связь? Не знаю, но вал за валом встает и встает, дробясь. И только смерть не обманет, царя над ложью земной. Пусть яростней птица ранит - последний удар за мной! Лети же, над сердцем рея, и падай! Придет черед - и след мой желтое время на старом снимке сотрет.

Подтверждение моей любви

Хорошо, что тебе не требуется
подтверждение моей любви.
И мы не беспокоим друг друга
по всяческим пустякам.

Я подбрасываю в небо яблоко
и говорю: "лови!"

И яблоко снова падает
к моим непустым рукам.

 

 

Пусть же дни облаками

плывут в небесах твоих глаз…

Мы не будем будить наше чутко уснувшее время.

Ты услышишь, как счастье

Крылами касается нас.

Где было ты, одиночество,

Что я не знал тебя до двадцатилетнего возраста?

В поездах, в зеркалах и на фотографиях

Ты всегда рядом со мною.

Молчание! Как много в этом крика,
И действа - трусость иль отвага?
Терпи, и не красней бумага
Покуда мысль достигнет пика.

Когда у Эйнштейна спросили кем бы он хотел быть,если бы не стал физиком, великий ученый ответил: " Сторожем маяка."

Я побывала в монастыре молчальников в Латруне.Там живут монахи ордена святого Бенедикта.Говорить вслух разрешено только в специально отведеном помещении.Большую часть жизни монахи молчат. На вопрос:«В чем смысл молчания"? Отец настоятель ответил:"Душа должна быть свободной – только в этом случае она обращена к Богу".

Моя подруга тишина –
С ума меня сведешь.
Я буду пить тебя до дна,
А ты еще нальешь.

Я буду пить тебя до дна
Ты не наскучишь мне.
Звучит Эолова струна
С тобой наедине.

 

 

Молчание

Вероника Тушнова

Ты верен святости обряда,
и в том душа твоя права.
ты слов боишься, но не надо
переоценивать слова.
я понимаю, понимаю.
твое смятение щажу,
и тоже молча обнимаю,
и тоже молча ухожу.
ты не преступишь обещанья,
ты не откликнешься на зов,
но не солжет твое молчание-
оно отчаяннее слов.
Все изумленнее, жаднее,
нежнее слушаю его.
и ни о чем не сожалею
и не желаю ничего!

1963 год.

 

Я люблю тебя...

Вероника Тушнова

Я люблю тебя.
Знаю всех ближе,
Всех лучше. Всех глубже.
Таким тебя вижу,
Каким не видел никто, никогда.
Вижу в прошлом и будущем,
Сквозь разлуки, размолвки, года...
Я одна тебя знаю таким,
какой ты на самом деле.
Я одна владею сердцем твоим,
больше, чем все владельцы,
владею!
Ведь оно у тебя, как заклятый клад;
не подступишься -
чудища, пропасти, бесы...
Я зажмурилась.
Я пошла наугад.
В черных чащах плутала,
взбиралась по кручам отвесным,
сколько раз готова была отступить,
сколько раз могла разбиться о скалы...
Я люблю тебя.
Я не могу не любить.
НЕ могу уступить!
Это я тебя отыскала!

1945 год.

 

 

Биенье сердца моего...

Вероника Тушнова

Биенье сердца моего,
тепло доверчивого тела...
Как мало взял ты из того,
что я отдать тебе хотела.
А есть тоска, как мед сладка,
и вянущих черемух горечь,
и ликованье птичьих сборищ,
и тающие облака..
Есть шорох трав неутомимый,
и говор гальки у реки,
картавый,
не переводимый
ни на какие языки.
Есть медный медленный закат
и светлый ливень листопада...
Как ты, наверное, богат,
что ничего тебе не надо.

1963 год.

 

Молчание

Как часто выразить любовь мою хочу,Но ничего сказать я не умею,Я только радуюсь, страдаю и молчу.Как будто стыдно мне — я говорить не смею. И в близости ко мне живой души твоейТак все таинственно, так все необычайно,—Что слишком страшною божественною тайнойМне кажется любовь, чтоб говорить о ней. В нас чувства лучшие стыдливы и безмолвны,И все священное объемлет тишина.Пока шумят вверху сверкающие волны,Безмолвствует морская глубина.

 

После сна.

Чтоб воскресли тяжелые сны,

На рубеже убитой мечты.

За черную душу твою.

И пусть зазвенят голоса

За Гибель твою, за Ложь, за Игру!

Так полон вековых загадок

Неясный шепот в тишине.

Ты умолкаешь,в полночь уходя…

Мертвы желанья и виденья.

Зачем?

Зачем скитаться по пустыне?

Зачем молить о чем-то ныне?

Зачем теперь ты ищешь свет?

Что ад тобою ныне правит,

Что вечный данник ты земли,

Ужели,друг, не видишь ты,

Но ты взгляни вокруг себя,

Таня Красильникова

+и не знает никто, отчего мы рыдаем,
если не знает никто, зачем рождаемся мы,
и не знает никто, зачем умираем,

если мы движемся к бездне,
где перестанем быть,
если ночь перед нами темна и безгласна...
Давайте, давайте, по крайней мере, любить!
Быть может, хоть это не будет напрасно.

Амадо Нерво
1870-1919

Перевод И.Чежеговой

+Октавио Пас "ПРИШЕЛЕЦ"

Я понял на ходу, что я в тумане.
Струились лица, контуры текли,
все исчезало прежде, чем возникнуть.

Я плелся по безлюдным мостовым.
Вдруг на углу мне улыбнулся мальчик,
и мне взбрело потрогать его кожу
и убедиться, что она живая.
Но кисть руки в мальчишеских вихрах
растаяла - и мальчик содрогнулся,
впервые ощутив небытие.
И замер, изумленный этой дрожью.

Я плыл, меня несло ленивым ветром.
Стал виден сад и женщина в саду.
Я крикнул "Это я! Ты не узнала?"
Слова мои, бесшумные снежинки,
расплылись в безответной тишине.
Чтоб добудиться, я поцеловал,
но губ ее, изваянных из камня,
коснулся только воздух - и казалось,
что целовало их всопоминанье.
И я оставил женщину вдвоем
с ее судьбой - остаться изваяньем.

И вновь меня несло ленивым ветром.
И были серы площади и стены.
И люди во плоти или в металле
выказывали, как они горды
быть явью, плотью, кровью или бронзой.
(А между тем наедине с собой
довольно взгляда, зеркала, молчанья,
чтобы разверзлась бездна под ногами -
мгновенье пустоты, неумолимость,
неизмеримость этого провала,
и злая безнадежность ожиданья,
и вечный страх, что ты такой, как есть.)

Опять меня несло ленивым ветром.
Пустыни улиц. Крик. Небытие.
И, от химер устав, я растворился
в тумане, из которого возник.
перевод

А.Гелескула

+Сесар Вальехо "Спотыкаясь среди звезд"

Есть на свете такие несчастные люди, что даже
Тела они лишены; два-три волоска,
Едва различима, ноет внутри привычная боль,
Подернута рябью привычек.
Ищи меня — не разыщешь, жернов небыли смелет.
Бесплотны, как воздух, неслышно вздыхают, бьет
Хлесткая плеть по бедному этому небу!
Выскребаясь из кожи, расчесывают бока своего всегдашнего склепа. Лезут вверх по желобу смерти
И скатываются по груде обледеневших слов в могильные рвы.

Как их много! Как их мера скудна! Как за них больно!
Как больно в комнате, если их слышу сквозь стекла очков!
Как больно в груди, если они себе покупают одежду!
Больно моей чистоплотной грязи в их общих отбросах!

Да будут возлюблены бедные-бедные уши,
Да будет возлюблен идущий, стоящий, сидящий,
И прохожий да будет возлюблен со своею женою,
И ближний — владелец рукавов, рубашки и взгляда.
Да будет возлюблен тот, кто заеден клопами,
Тот, кто хлебает воду рваным ботинком,
Тот, кто свершает бденье над трупом хлеба при серных спичках,
Тот, кто палец прихлопнул дверью,
Кто не празднует день рожденья.

Да будет возлюблен погорелец, лишенный тени,
Одичавший, обезьяноподобный,
Человекоподобный, горемычный богатый страдалец
И несчастный бедный страдалец, у которого нету денег!

Да будет возлюблен жаждущий и голодный, который не в силах
Почувствовать голод, что может утишить жажду,
Почувствовать жажду, что может насытить голод.
Да будет возлюблен тот, кто трудится, надрываясь
Всегда и в эту минуту,
Покрытый потом стыда или боли,
Бредущий в кино, дать отдых ладоням, истертым работой,
Платящий своей нуждой,
Во сне распластанный на спине,
Уже не помнящий детства. Да будет возлюблен
Лысый без надежды на шляпу,
Праведник без венца из терний,
Разбойник без упованья на розы.

Тот кто носит часы и видит Бога на циферблате,
Тот, кто остался честным, а умереть не в силах.

Да будет возлюблен ребенок в слезах — потому что упал
И взрослый, упавший без слез — потому что их нет.

Как их много! Как же их мера скудна! Как за них больно!

(перевод с испанского Надежды Муравьевой)

И снова жжет московская истома,
Звенит вдали смертельный бубенец...
Кто заблудился в двух шагах от дома,
Где снег по пояс и всему конец...

За то, что дым сравнил с Лаокооном,
Кладбищенский воспел чертополох,
За то, что мир наполнил новым звоном
В пространстве новом отраженных строф, -

Он награжден каким-то вечным детством,
Той щедростью и зоркостью светил,
И вся земля была его наследством,
А он ее со всеми разделил.
1936

Люди

Идут. Без веры и без воли.
Толпа проходит за толпой.
В улыбках столько скрытой боли,
И как рыданье — смех тупой.

Идут, идут, проходят мимо.
Бледнеют ночи, блекнут дни,
Надежды нет: неумолимо
Они и вместе — и одни.

И я один. Я не умею
Развеять этот тусклый чад.
Я воплотить в словах не смею
Того, о чем они молчат.

Гляжу в их лица долгим взглядом,
В душе от жалости светло,
Вот, мы близки... Но тех, кто рядом,
Жизнь разделяет, как стекло.

Разбить — нет сил. Неумолимо
Ползут, змеятся ночи, дни...
Проходят люди мимо, мимо,
Теснятся, падают... одни.

Поликсена Соловьева (1907)

Убийцы не по своей охоте,

Остерегайся преданных тебе,

И воздуха, что выше неба,

Остерегайся своих героев,

Остерегайся павших за тебя,

Остерегайся республики,

IN A MIRTLE SHADE

Why should I be bound to thee, О my lovely mirtle tree? Love, free love, cannot be bound To any tree that grows on ground. O, how sick & weary I Underneath my mirtle lie, Like to dung upon the ground Underneath my mirtle bound. Oft my mirtle sign'd in vain To behold my heavy chain; Oft my father saw us sigh, And laugh'd at our simplicity. So I smote him & his gore Stain'd the roots my mirtle bore. But the time of youth is fled, And grey hairs are on my head.

ПОД МИРТОВЫМ ДРЕВОМ

Древо мирта, отчего я Связан узами с тобою? Как любви - самой свободе - На одном цвести угодье? Гнет блаженству не союзник. Плохо нам с тобой, соузник. Как навоз, лежу в пыли На твоем клочке земли. Древо плакало: протрется Цепь, я плакал: не порвется. А родитель хохотал: Все про нас и цепь он знал. Я убил отца, и корни, Кровью политые, черны. Вытерпевши столько лет - Сам теперь и стар и сед.Перевод В. А. Потаповой

Тебе во благо эти перемены.

Все то, что было дорого - оставь!

Поистине, я видел, как вода

Но сладок вкус ее тогда,

Воин Агамемнона

Смутную душу мою тяготит

Странный и страшный вопрос:

Умер на ложе из роз?

Наше желанье и страх,

В этих спокойных очах.

Нега – в изгибе колен,

Золотоносных Микен.

Дротик, упавший в траву.

Умер водитель народов, Атрид, –

Я же, ничтожный, живу.

Смотрит с укором заря.

Тягостен, тягостен этот позор –

Жить, потерявши царя!

Безупречный утратили глянец

Затонувшей листвы корабли.

В полушаге кружа от земли,

улетая, скользя, возвращаясь –

вальс на цыпочках, танец «на бис», –

Отдыхает в углу контрабас,

Аплодирует, мучая нас.

Шесть томов Шопенгауэра,

Перса и турка.

И четверти часа.

Изменчивые образы памяти,

Сотканной из забвения.

Безграничное имя Шекспира.

Не потому, чтоб я Её любил,

И если мне сомненье тяжело,

Я у Неё одной ищу ответа,

Гранитные волны тоски.

Клинки пронзают клинки

Стекла бьют стекла

Огни задуты огнями.

Разорваны связи.

Стрела и открытая рана

Свет и зрачок

Восхождение и голова.

Невидимое в тишине.

Я... свяжу тебе жизнь...

Из пушистых мохеровых ниток...

Я... свяжу тебе жизнь...

Не солгу ни единой петли...

Я... свяжу тебе жизнь...

Где... узором по полю молитвы...

Пожелания счастья...

В лучах... настоящей любви...

Я... свяжу тебе жизнь...

Из веселой меланжевой пряжи...

Я... свяжу тебе жизнь...

И потом... от души подарю...

Где... я нитки беру?

Никому... никогда... не признаюсь...

Чтоб... связать... тебе жизнь...Я... тайком распускаю... свою.

Когда улягутся волненья,

Как мимолетный гений мой.

С годами выпитой до дна,

Чем солнце озарит листы.

Так иногда неумолимы

Слова, несказанные в срок.

Но даже если я забуду

Все строчки повести земной,

Как мимолетный гений мой.

И средь последних ощущений,

У края жизненной черты

АЛЬБАТРОС

Я знаю, ты моя награда

За годы боли и труда,

За то, что я земным отрадам

Не предавалась никогда,

За то, что я не говорила

Возлюбленному: "Ты любим".

Ты будешь Ангелом моим.

(А.Ахматова)

Блеск глаз и белизна клыков

На закате, во мраке лесном,

На границе меж явью и сном,

Умирал в вышине волчий вой.

И бескрайняя синяя высь,

И утраченный смысл бытия.

Бесконечных дорог полоса,

Жизнь поющая не для него,

И зовущие вдаль голоса.

Исполняя внезапный каприз

И увидит как катится вниз

Одинокая волчья слеза.

Тебя лишь горы

Судить не будут,

Моё "со кхоьру"

Снега остудят.

Твои ладони

Мне - в каждом камне.

Я слишком помню

Твоё дыханье

И шаг беззвучный,

И след твой волчий,

И взгляд колючий...

"Со кхоьру" - молча.

Я - вниз по трапу,

Ты - вверх по тропам.

Умела б плакать -

Смело б потопом.

Молила Бога,

Всё небо выжгла.

Просила много -

Чтоб снова выжил.

И верх абсурда

Мне - на прощанье:

-Вай юха маца гур ду?

-Со кхоьру. Молчанье...

Раиса Ахматова

Я сегодня совсем не спала...

Где аул примостился у гор,

Я не знала, не знала тогда,

Что бывают бессонные ночи

И что сердце болит иногда.

За окошком огни вереницей,

Все тропинки зима замела,

И слеза обжигает ресницы...

Я сегодня совсем не спала...

Разговор двух Душ

Ты и Я...

Ты моё дыхание...

Я вижу тебя в каждой капле дождя...

Ты рождаешь во мне ликование...

Ты моя Мечта...

Встречаю тебя во сне...

Ты яркая звезда та...

Ты солнышком даришь улыбку мне...

Знаешь,всегда чувствую ты со мной...

Ощущаю как ты всё время касаешься взглядом...

Я окрылён тобой...

Однажды ты будешь рядом...

И мы будем танцевать...

Я буду петь тебе...

А я подпевать...

Мы посадим сад на нашей земле...

Вместе построим дом...

Сделаем много Добра планете...

Ты и Я Одно........

Даже кошка со мною в ссоре,

Даже снег опоздал на час.

Я хотела сказать вам море...

Море нового... не про нас,

Даже вы не пришли на обед,

Ноябрь 2003 Карима Умм Саад

Деревья, только ради вас,

Живу я в мире в первый раз,

Мне часто думается,- бог

Свою живую краску кистью

Из сердца моего извлек

И перенес на ваши листья.

И если мне близка, как вы,

Какая-то на свете личность,

В ней тоже простота травы,

Николай Асеев

* * *

Стихи мои из мяты и полыни,

Иколай Асеев

* * *

Отменяя летоисчисленье,

Разговоры гибельны для нас.

Ты была красивой и желанна.

Я догадывался, что погубят

Обращала взгляды на себя,

И считала, что опять права.

Райнсбергарчу т1ай т1ехь

М.

Рвали ее.Ее тело и небо.

Я не сразу поверил тебе.

Возникают, стираются лица,

Отчего же на этой странице

Я когда-то загнул уголок?

И всегда открывается книга

В том же месте. И странно тогда:

Не прошли невозвратно года.

Или только любила меня.

Я могу тебя очень ждать,

Долго-долго и верно-верно,

И ночами могу не спать

Год, и два, и всю жизнь, наверно!

Пусть листочки календаря

Облетят, как листва у сада,

Я могу за тобой идти

По чащобам и перелазам,

По пескам, без дорог почти,

По горам, по любому пути,

Где и черт не бывал ни разу!

Все пройду, никого не коря,

Одолею любые тревоги,

Я могу для тебя отдать

Я могу за тебя принять

Буду счастьем считать, даря

Целый мир тебе ежечасно.

Молчаньем звезд заворожен

Ее призыв прощальный!

Как стая белых, смелых птиц

Летят ее желанья

К пределам пламенных зарниц

Последнего сгоранья!..

Моя любовь - немым словам

Зажженная лампада.

Моей любви, моим устам -

Твоей любви не надо!

Тысячью ног

Истоптаны.

Что ж это мы до сих пор не заметили:

Звезды-то рядом -

Вот они!

Вот они, звездочки – нежные, крохкие –

Мягко к лодыжке

Ластятся…

Соком травы

Окрасятся.

Бросим за спины -

В Прошлое!

Прямо в рассвет -

В Хорошее.

ПРОКЛЯТЫЕ ГЛУПОСТИ

Сонет

К.Бальмонт.

ЗЕЛЕНЫЙ И ЧЕРНЫЙ

О травянистый изумруд,

Глаза испанки светлокудрой!

Утонченник, сказался тут?

В сиянье белокурых грез

Испанка-нимфа одиноко

Порой возникнет — и на вас

Струит огонь зеленых глаз.

Всего красивей черный цвет

В зрачках зеленых глаз.

Зелено-бледная вода,

Русалочий затон,—

О, не одна здесь спит беда,

И чуток этот сон.

И каждый миг, и каждый час

Воздушный изумруд,

Воздушный цвет зеленых глаз

Поет мечте: «Я тут!»

Зовет, берет, светясь.

Где целый мир? Его уж нет,

Лишь черный есть алмаз!

ДУРНОЙ СОН

РАНЕНЫЙ

Не восхищен своею глубиной.

К.Бальмонт.

* * *

Волную волны, ласкаю ивы,

Лелею травы, лелею нивы.

Взметаю тучи, взрываю море,

НАДГРОБНЫЕ ЦВЕТЫ

Среди могил неясный шепот,

Неясный шепот ветерка.

Тоскливый ропот ивняка.

Среди могил блуждают тени

Усопших дедов и отцов,

И на церковные ступени

Восходят тени мертвецов.

Они стучатся до зари,

Пока вдали не загорятся

На бледном небе янтари.

Что безуспешна их борьба,

Рыдая горестно и смутно,

Они идут в свои гроба.

Вот почему наутро блещут

Цветы над темною плитой:

О жизни - жизни прожитой.

<1894>

К. Д. Бальмонт.

* * *

Верьте мне, обманутые люди,

Яркий ужас наших испытаний

Вы меня поймете через день.

Мы избрали сами светотень.

И законом сделали борьбу.

Уходя в тяжелое изгнанье,

И душе таинственно понятно

В этот миг беседы роковой,

Рок ее был выбран ей самой.

Жизнь была решенная задача,

К. Д. Бальмонт.

ВЕТЕР

Я жить не могу настоящим,

Я люблю беспокойные сны,

Я жить не хочу настоящим,

Я внимаю намекам струны,

Цветам и деревьям шумящим

Я в неясном грядущем живу,

Вздыхаю в рассвете туманном

И с вечернею тучкой плыву.

Поцелуем тревожу листву.

В ненасытной тревоге живу.

К. Бальмонт.

* * *

- Как сказочно светят созвездья,

Как звезды бессмертно горят!

До 1903

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ

Ни во мгле.

ЧАЙКА

К.Бальмонт.

Осип Мандельштам

* * *

Таким единым и таким моим?

В темнице мира я не одинок.

Мое дыхание, мое тепло.

Запечатлеется на нем узор,

Узора милого не зачеркнуть.

Роза и человек

Я смотрю на розу грустно:

Красота среди шипов,

И чиста, и безупречна,

Словно образ дестких снов.

Красоту оберегает

Лишь уродство тех шипов –

Ведь в природе не бывает

Безупречных образцов!

Даже в грубости шипов.

Лишь росою роза плачет,

Слегка голову склонив.

Так уродство охраняет,

Честь её не посрамив.

Люди часто с ней похожи:

Чудный лик, уродство душ,

И во лжи своей погрязли.

А цена той жизни - грошь!

Кто понимает ложь единений,

Мне совершенно все равно —

Где — совершенно одинокой

Быть, по каким камням домой

Брести с кошелкою базарной

Как госпиталь или казарма.

Мне все равно, каких среди

Лиц ощетиниваться пленным

Где унижаться — мне едино.

Не обольщусь и языком

Мне безразлично, на каком

Непонимаемой быть встречным!

(Читателем, газетных тонн

Глотателем, доильцем сплетен...)

Двадцатого столетья — он,

А я — до всякого столетья!

Остолбеневши, как бревно,

Оставшееся от аллеи,

Мне все — равны, мне всё — равно;

Роднее бывшее — всего.

Душа, родившаяся — где-то.

Так край меня не уберег

Но если по дороге — куст

Встает, особенно — рябина...

Ты долго тоскуешь на свете,

А всё же еще не постиг,

Что молнии долго не светят,

Лишь вспыхивают на миг.

* * *

А это просто возраста иного

Искала неокрепшая душа.

Е

Белла Ахмадулина.

* * *

Глаза погасли, и холод губ,

Она приснилась и не жива.

Дома остались. Но никого.

Не дрогнут ставни. Забудь его!

Рекой забвенья и немоты.

Илья Эренбург.

СЕРДЦЕ ТИХО ПЛАЧЕТ...

Из Верлена

A.Rimbaud

Сердце тихо плачет,

Словно дождик мелкий,

Что же это значит,

Если сердце плачет?

Падая на крыши,

Плачет мелкий дождик,

Плачет тише, тише,

Падая на крыши.

И, дождю внимая,

Сердце тихо плачет,

Отчего — не зная,

Лишь дождю внимая.

И ни зла, ни боли!

Все же плачет сердце,

Плачет оттого ли,

Что ни зла, ни боли?

Илья Эренбург.

* * *

Это проходит по голой земле

Илья Эренбург.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

А все случилось очень просто...

Девчурка маленького роста,

Девчурка, остренькие плечи!

И котелок упал на камни.

Четыре с лишним дома не был...

А дочка, разведя руками,

Сказала: «Дядя, нету хлеба!»

А я ее схватил — и к звездам!

И целовал в кусочки неба.

Ведь это я такую создал.

Четыре с лишним дома не был...

Виктор Гончаров.

ПОЭТИЧЕСКАЯ ЖЕНЩИНА

Что она?- Порыв, смятенье,

И холодность, и восторг,

И отпор, и увлеченье,

Смех и слезы, черт и бог,

Пыл полуденного лета,

Урагана красота,

Исступленного поэта

Беспокойная мечта!

С нею дружба - упоенье...

Но спаси, создатель, с ней

От любовного сношенья

И таинственных связей!

Огненна, славолюбива;

Я ручаюсь, что она

Неотвязчива, ревнива,

Как законная жена!

* * *

Теперь я понял,

Кем с тобою были мы –

Две птицы

Из одной огромной стаи.

Мы лишь коснулись

Трепетными крыльями

Друг друга –

И навек расстались.

Чеченец мой,

Твоя чеченка я,

Готовая из пепла встать.

И как туман окутав пеленой,

Твои печали обуздать.

Ты сердце делишь пополам,

Скандал,

Упрёки тут и там,

На острие ножа ты обитаешь.

Ты волк мой,

Волчица я твоя,

И боль с тобою разделю,

прими моё ты покаянье....

(Л)

Маленький зайчонок улыбнулся маме:

Я тебя люблю вот так! – и развел руками.

А вот как я тебя люблю! – мать ему сказала,

И если она

До сих пор не устроена,

Ее осуждают

И каждая версия

Имеет своих

Безусловных

Сторонников.

Ей,

Не баснями,

Остаться одною

А, значит, бессильною,

Намного страшнее,

Намного опаснее,

Чем если б она не считалась

Красивою.

Пусть вдоволь листают

Романы прошедшие,

Пусть бредят дурнушки

Заезжими принцами.

А в редкой профессии

Сказочной женщины

Есть навыки,

Тайны,

И строгие принципы.

Идет она молча

По улице трепетной,

Сидит как на троне

С друзьями заклятыми.

Приходится жить -

Ежедневно расстрелянной

Намеками,

Слухами,

Вздохами,

Взглядами.

Подругам она

Улыбается весело.

Подруги ответят

и тут же обидятся...

Красивая женщина -

Это профессия,

А тот, кто много потерял.

А тот, кто многое прощал.

Пути другому уступить,

Кровь никогда не закипит.

Кто выгодой своей живет,

И грусть ночами не тревожит

Тех, кто любви не познает,

Кто расставаньем не дышал.

Лишь тот, кто многое теряет

И цену многому познал...

Говорят, я скупа на любовь

Мне не нужно обилия слов,

Одинока, печальна, грустна,

Я ликую от каждого мига,

Если снова останусь одна.

Только я … и любимые книги.

И читаю в них сладкую ложь

Где ревнивец берется за нож

И теряются дети родные;

Где века мчат быстрее минут

И становятся люди добрее.

Говорят, я скупа на любовь

И на сердце надела вериги…

Когда одна на склоне дня

Вы шли такая горделивая

И не взглянули на меня.

Когда веселый слышал смех.

Наверно, Вас любили многие.

Вы не любили никогда.

Им не понять издалека,

Святая женская тоска.

И мысль одна неодолимая

Вам не дает ни спать, ни жить:

Что надо любящею быть.

Прямая, гордая, красивая...

Я слышу ваш веселый смех.

А я-то думал Вы счастливая,

Я думал, Вы счастливей всех…

Стихи стоят

Свинцово тяжело,

Готовые и к смерти,

И к бессмертной славе.

Поэты замерли,

К жерлу прижав жерло

Нацеленных