II. Зачем ускорять превратность времен?

Интересный проект приняло Орловское губернское дворянское собрание, и еще интереснее были прения по поводу этого проекта.

Суть дела вот в чем. Губернский предводитель дворянства, М. А. Стахович, внес доклад, предлагая заключить договор с финансовым ведомством о предоставлении орловским дворянам должностей сборщиков. При введении винной монополии открывается в губернии 40 должностей сборщиков денег с казенных винных лавок. Вознаграждение сборщикам — 2 180 руб. в год (900 руб. жалованья, 600 руб. разъездных и 680 руб. на стражника). Так вот хорошо бы дворянам эти места занять, а для этого составить артель и войти в договор с казной. Вместо требуемого залога (3—5 тысяч) делать вычеты первое время по 300 руб. в год с каждого сбор-

СЛУЧАЙНЫЕ ЗАМЕТКИ 417

щика и составить из этих денег дворянский капитал в обеспечение питейного ведомства.

Проект, как видите, отличается несомненной практичностью и доказывает, что наше высшее сословие в совершенстве обладает чутьем насчет того, где бы можно урвать казенного пирога. Но именно эта практичность и показалась многим благородным помещикам чрезмерной, неприличной, недостойной дворянина. Разгорелись прения, которые с особенной ясностью обнаружили три точки зрения на вопрос.

Первая — точка зрения практицизма. Кормиться надо, сословие нуждается,... все же заработок,... не отказать же бедным дворянам в помощи? Да и притом ведь сборщики могут содействовать отрезвлению народа! Вторая точка зрения — романтиков. Служить по питейной части, чуть-чуть повыше целовальников, в подчинении у простых управляющих складами, «часто лиц низших сословий»!? — и полились горячие речи о великом призвании дворянства. Мы намерены остановиться именно на этих речах, но сначала укажем третью точку зрения — мужей государственных. С одной стороны, нельзя не сознаться, что как будто и зазорно, но с другой стороны, надо признаться, что выгодно. Можно однако и капитал приобрести и невинность соблюсти: управляющий акцизными сборами может назначать и без залогов, и те же 40 дворян могут получить места по ходатайству губернского предводителя дворянства — без всякой артели и договора, а то ведь, пожалуй, «министр внутренних дел остановит постановление в ограждение правильности общего государственного строя». Это мудрое мнение, вероятно, восторжествовало бы, если бы предводитель дворянства не сделал два существенно важных заявления: во-1-х, что договор уже представлялся в совет министра финансов, который признал его возможным и в принципе согласился на него. А, во-2-х, что «добыть эти места путем одного только ходатайства губернского предводителя дворянства нельзя». И доклад был принят.

Бедные романтики! Они потерпели поражение. А как они красиво говорили.

418 В. И. ЛЕНИН

«До сих пор дворянство выставляло только руководителей. Доклад же предлагает образовать какую-то артель. Соответствует ли это прошлому, настоящему и будущему дворянства? По закону о сборщиках в случае обнаруженной растраты со стороны сидельца, дворянин должен стать за стойку. Лучше умереть, чем занять такую должность!»

Фу ты, господи, сколько в человеке благородства! Лучше умереть, чем торговать водкой! Вот торговать хлебом — это благородное занятие, особенно в неурожайные годы, когда можно нажиться на счет голодающих. А еще более благородное занятие — ростовщичествовать хлебом, ссужать его зимой голодным крестьянам под летнюю работу и рассчитывать эту работу втрое дешевле против вольных цен. Именно в той центрально-черноземной полосе, к которой принадлежит Орловская губерния, наши помещики с особенным усердием всегда занимались и занимаются этим благороднейшим видом ростовщичества. Ну, а для того, чтобы хорошенько отделить благородное ростовщичество от неблагородного, надо, конечно, как можно громче кричать о недостойном дворянина занятии целовальника.

«Нужно строго охранять наше призвание, выраженное в известном высочайшем манифесте, — бескорыстно служить народу. Корыстное служение этому противоречит»... «У сословия, имеющего в прошлом такие заслуги, как ратная служба его предков, вынесшего на своих плечах великие реформы императора Александра II, есть почва для исполнения и в будущем своих обязанностей перед государством».

Да, бескорыстная служба! Раздача поместий, пожалование населенных имений, т. е. подарки тысяч десятин земли и тысяч крепостных душ, образование класса крупных землевладельцев, имеющих сотни, тысячи и десятки тысяч десятин земли и доводящих миллионы крестьян своей эксплуатацией до полной нищеты, — вот проявления этого бескорыстия. Но особенно мила ссылка на «великие» реформы Александра П. Например, освобождение крестьян — с каким бескорыстием наши благородные дворяне ободрали их как липку: заставили

СЛУЧАЙНЫЕ ЗАМЕТКИ 419

выкупать их собственную землю, заставили платить за нее втридорога против настоя-щей цены, награбили себе крестьянской земли в виде всяческих отрезков, пообменива-ли свои песочки, овраги и пустоши на хорошие крестьянские земли, а теперь еще имеют наглость хвастаться подобными подвигами!

«Патриотического сфера питейного дела ничего не представляет»... «Наши традиции основаны не на рублях, а на государственной службе. Дворянство не должно превращаться в биржу».

Зелен виноград! Превращаться в биржу дворянство «не должно», потому что на бирже требуются солидные капиталы, а господа вчерашние рабовладельцы прожились в пух и прах. Для широкой массы их не превращение в биржу, а подчинение бирже, подчинение рублю стало давно совершившимся фактом. И в погоне за рублем «высшее сословие» давно уже занимается такими высокопатриотическими делами, как производство сивухи, устройство сахароваренных и других заводов, участие во всяческих дутых торгово-промышленных предприятиях, обивание порогов у представителей высших придворных сфер, у великих князей, министров и проч. и проч. ради добывания концессий и правительственных гарантий для таких предприятий, ради выпраши-вания себе подачек в виде льгот дворянскому банку, премий за вывоз сахара, кусочков (в тысячи десятин!) какой-нибудь башкирской земли, выгодных и теплых «доходных местечек» и т. п.

«Дворянская этика носит на себе следы истории, социального положения...» — и следы конюшни, приучившей дворян к насилиям и надругательствам над мужиком. Впрочем, вековая привычка властвовать выработала в дворянах и нечто более тонкое: уменье облекать свои эксплуататорские интересы в пышные фразы, рассчитанные на одурачение темного «простонародья». Слушайте дальше:

«Зачем ускорять превратность времен? Пусть это будет предрассудок, но старые традиции не позволяют помогать этой превратности...»

420 В. И. ЛЕНИН

В этих словах г-на Нарышкина (одного из мужей совета, отстаивавших государст-венную точку зрения) видно верное классовое чутье. Конечно, боязнь должности сборщика (или даже целовальника) есть, по нынешним временам, предрассудок, но разве не благодаря предрассудкам темных масс крестьянства держится неслыханно бесстыдная эксплуатация крестьян помещиками в нашей деревне? Предрассудки вымирают и без того; зачем же ускорять их вымирание, открыто сближая дворянина с целовальником, облегчая для крестьянина посредством этого сопоставления процесс (и без того уже начавшийся процесс) усвоения той простой истины, что благородный помещик такой же ростовщик, грабитель и хищник, как и любой деревенский мироед, только неизмеримо более сильный, сильный своим землевладением, своими, веками сложившимися, привилегиями, своей близостью к царской власти, своей привычкой к господству и умением прикрывать свое нутро Иудушки целой доктриной романтизма и великодушия?

Да, г. Нарышкин, несомненно, муж совета, и его устами вещает государственная мудрость. Я не удивляюсь, что «маршал» орловского дворянства отвечал ему — с такой изысканностью выражений, которая сделала бы честь английскому лорду, — следующее:

«Возражать против тех авторитетов, которые мы здесь слышали, было бы смелостью с моей стороны, если бы я не был убежден, что, возражая против их мнений, я не возражаю против их убеждений».

Вот это верно, и притом в гораздо более широком смысле верно, чем воображал г. Стахович, который, поистине, нечаянно правду сказал. Убеждения у господ дворян одинаковы у всех — начиная от практиков и кончая романтиками. Все твердо верят в свое «священное право» на сотни или тысячи десятин земли, награбленной предками или пожалованной грабителями, в право эксплуатировать крестьян и играть господ-ствующую роль в государстве, в право на самые жирные (а при нужде и нежирные) куски казенного пирога,

СЛУЧАЙНЫЕ ЗАМЕТКИ 421

т. е. народных денег. Расходятся же они только в мнениях о целесообразности отдельных мероприятий, и их прения при обсуждении этих мнений так же поучительны для пролетариата, как и всякий домашний спор в лагере эксплуататоров. В таких спорах наглядно выступает различие между общими интересами всего класса капиталистов или землевладельцев и интересами отдельных личностей или отдельных групп; в таких спорах пробалтывается нередко то, что, вообще говоря, тщательно скрывается.

Но помимо этого орловский эпизод проливает еще некоторый свет и на характер пресловутой питейной монополии. Каких только благ ни ждала от нее наша официальная и официозная пресса: и увеличения казенных доходов и улучшения продукта и уменьшения пьянства! А на деле вместо увеличения доходов до сих пор получилось только удорожание вина, запутанность бюджета, невозможность точно определить финансовые результаты всей операции; вместо улучшения продукта получилось ухудшение, и вряд ли правительству удастся особенно импонировать публике тем сообщением об успешных результатах «дегустации» новой «казенки», которое обошло недавно все газеты. Вместо уменьшения пьянства — увеличение числа мест тайной продажи вина, увеличение полицейских доходов с этих мест, открытие винных лавок вопреки воле населения, ходатайствующего о противном*, усиление пьянства на улицах**. А главное — какое новое гигантское

_______

* Недавно, например, газеты сообщали, что в Архангельской губернии некоторые селения еще в 1899 году составили приговоры, чтобы у них не открывали винных лавок. Правительство, вводящее там именно теперь питейную монополию, ответило, конечно, отказом: очевидно, из попечительства о народной трезвости!

** Мы уже не говорим о том, какую массу денег потеряли от казенной монополии крестьянские общества. Прежде они взимали плату с содержателей винных лавок. Казна отняла у них этот источник дохода, не вознаградив их ни единой копейкой! В своей интересной книге «Das hungernde Rußland» (Reiseeindrücke, Beobachtungen und Untersuchungen. Von С Lehmann und Parvus. Stuttgart. Dietz Verlag. 1900) (К. Леман и Парвус. «Голодающая Россия» (Путевые впечатления, наблюдения и исследования. Штутгарт. Издание Дитца. 1900). Ред.) Парвус справедливо называет это ограблением мирских касс. Он сообщает, что по расчету самарского губернского земства потеря всех крестьянских обществ губернии от введения винной монополии составила за три года (1895—1897) 3 150 000 рублей!

422 В. И. ЛЕНИН

поприще для чиновничьего самодурства и произвола, подхалимства и хищения открывает это создание новой отрасли многомиллионного казенного хозяйства, создание целой армии новых чиновников! Это настоящее нашествие целых туч чиновнической саранчи, подлизывающейся, интригующей, грабящей, изводящей паки и паки моря чернил и горы бумаги. Орловский проект — не что иное, как попытка облечь в законные формы то стремление урвать более или менее жирные кусочки казенного пирога, которое охватывает нашу провинцию и неминуемо грозит стране — при условии чиновнического самовластия и общественной безгласности — дальнейшим усилением произвола и хищения. Вот маленький примерчик: еще осенью проскользнула в газетах заметка о «строительном анекдоте в области винной монополии». В Москве сооружаются три винных склада, которые должны обслуживать всю губернию. На постройку этих складов министерством было ассигновано 1 637 000 руб. И вот оказывается, что «определилась потребность в дополнительном кредите в размере двух с половиной миллионов». Очевидно, здесь должностные лица, которым вверено было казенное имущество, хапнули немножко побольше, чем 50 шаровар и несколько штук сапожного товара!

III. ОБЪЕКТИВНАЯ СТАТИСТИКА

Наше правительство привыкло обвинять своих противников в тенденциозности — и не только революционеров, но и либералов. Случалось ли вам, например, видеть отзывы официальной печати о либеральных (легальных, конечно) органах? В органе министерства финансов, «Вестнике Финансов»147, бывали иногда обзоры печати, и всякий раз, когда ведший эти обзоры чиновник говорил об оценке бюджета или голода или какой-либо правительственной меры в одном из на-

_______

* Курсив автора. См. «С.-Петербургские Ведомости», 1900, № 239 от 1-го сентября.

СЛУЧАЙНЫЕ ЗАМЕТКИ 423

ших либеральных (толстых) журналов, он всегда с негодованием отмечал их «тенденциозность», противопоставляя ей «объективное» указание не только на «темные стороны», но и на «отрадные явления». Это, разумеется, — не более как маленький примерчик, но он иллюстрирует обычное отношение правительства, обычное стремление его кичиться своей «объективностью».

Попробуем сделать удоьольствие этим строгим и беспристрастным судьям. Попробуем обратиться к статистике. Мы возьмем, конечно, не статистику тех или иных фактов общественной жизни: известно, что факты и регистрируются людьми пристрастными и обобщаются учреждениями иногда решительно «тенденциозными» — вроде земства. Нет, мы возьмем статистику... законов. Смеем думать, ни один самый ярый сторонник правительства не решится утверждать, что может быть что-либо объективнее и беспристрастнее статистики законов — простого подсчета того, что само правительство постановляет, совершенно независимо от всяких соображений о расхождении между словом и делом, постановлением и исполнением и т. п.?

Итак, к делу.

При правительствующем сенате издается, как известно, «Собрание узаконений и распоряжений правительства», периодически вещающее о каждом мероприятии правительства. Вот эти данные мы и возьмем, и посмотрим, о чем правительство узаконяет и распоряжается. Именно: о чем. Мы не позволим себе критики начальственных велений, — мы только подсчитаем число «оных», относящихся до той или другой области. В январских газетах перепечатано из названного правительственного издания содержание № 2905 до 2929 за прошлый год и № 1—66 за текущий. Итого 91 узаконение и распоряжение за период от 29-го декабря 1900 г. до 12-го января 1901 г. — как раз на рубеже столетий. По своему характеру, эти 91 узаконение представляют особенное удобство для «статистической» обработки: среди них нет никаких особенно выдающихся законов, ничего такого, что отодвигало бы совершенно

424 В. И. ЛЕНИН

на задний план все остальное и налагало особую печать на данный период внутреннего управления. Все — узаконения сравнительно мелкие, удовлетворяющие текущим запросам, возникающим постоянно и регулярно. Мы застаем таким образом правительство в его будничном виде, а это еще раз гарантирует нам объективность «статистики».

Из 91-го узаконения 34, т. е. более трети, трактуют об одном и том же предмете: о продлении сроков для оплаты капитала по акциям или для взноса денег за акции раз-личных торгово-промышленных акционерных обществ. Чтение этих узаконений можно рекомендовать читателям газет для освежения в своей памяти списка производств в нашей промышленности и названия различных фирм. Совершенно аналогично содержание второй группы узаконений: об изменении уставов торгово-промышленных обществ. Сюда относится 15 узаконений, реформирующих статуты товарищества чайной торговли бр. К. и С. Поповых, товарищества картонно-тольного производства А. Нау-ман и К0, товарищества кожевенного производства и торговли кожевенными, холще-выми и полотняными товарами под фирмою И. А. Осипов и К0, и т. д. и т. д. Наконец, к этого же рода узаконениям надо прибавить еще 11, из которых шесть посвящены удовлетворению тех или других нужд торговли и промышленности (учреждение общественного банка и общества взаимного кредита, назначение цен процентным бумагам, принимаемым в залог при казенных подрядах, правила обращения по железным дорогам вагонов, принадлежащих частным лицам, инструкция для маклеров Борисоглебской хлебной биржи), и пять — учреждают при четырех заводах и одном руднике шесть новых должностей городовых и две должности конно-полицейского урядника.

Итак, 60 узаконений из 91, т. е. две трети, посвящены самому непосредственному удовлетворению различных практических нужд наших капиталистов и (отчасти) охране их от рабочих возмущений. Бесстрастный язык цифр свидетельствует, что по преобладающему харак-

СЛУЧАЙНЫЕ ЗАМЕТКИ 425

теру своих будничных узаконений и распоряжений наше правительство — верный слуга капиталистов, играющий по отношению ко всему классу капиталистов совершенно ту же роль, какую играет какая-нибудь, скажем, постоянная контора съезда железоза-водчиков или канцелярия синдиката сахарозаводчиков по отношению к капиталистам отдельных отраслей производства. Конечно, то обстоятельство, что пустяшное изменение устава какого-нибудь товарищества или продление срока для оплаты его акций составляют предмет особых узаконений, зависит просто от тяжеловесности нашей государственной машины; достаточно маленького «усовершенствования механизма», и все это отойдет в область ведения местных учреждений. Но, с другой стороны, тяжеловесность механизма, чрезмерная централизация, необходимость самому правительству сунуть во все свой нос — все это явления общие, распространяющиеся на всю нашу общественную жизнь, а вовсе не на одну только сферу торговли и промышленности. Поэтому сопоставление числа узаконений того или другого рода может вполне служить приблизительным показателем того, о чем наше правительство думает и заботится, чем интересуется.

Вот, например, частными обществами, если они не преследуют нравственно столь почтенной и политически столь безопасной цели наживы, наше правительство интере-суется уже несравненно менее (если не считать проявлением интереса стремление за-тормозить, запретить, закрыть и пр.). За «отчетный» период — пишущий эти строки состоит на службе и потому надеется, что читатель простит ему употребление бюро-кратических терминов — утверждены уставы двух обществ (общества вспомощество-вания нуждающимся учащимся Владикавказской мужской гимназии и Владикавказского о-ва учебно-воспитательных прогулок и путешествий) и всемилостивейше разрешено изменить уставы трех (ссудосберегательной и вспомогательной касс служащих и рабочих на Людиновском и Сукремльском заводах и на Мальцевской железной дороге;

426 В. И. ЛЕНИН

первого общества хмелеводства; благотворительного общества поощрения женского труда), 55 узаконений о торгово-промышленных обществах и 5 — о всяких других. В сфере торгово-промышленных интересов «мы» стремимся стоять на высоте задачи, стремимся делать все возможное для облегчения союзов между купцами и промыш-ленниками (стремимся, но не делаем, ибо тяжеловесность машины и безграничная волокита ставят очень тесные пределы «возможному» в полицейском государстве). В сфере же некоммерческих союзов мы принципиально стоим за гомеопатию. Ну, общество хмелеводства или поощрения женского труда — это еще ничего себе. А вот учебно-воспитательные прогулки... Господь их знает, о чем они на прогулках говорить будут и не будет ли затруднен неослабный надзор со стороны инспекции? Нет уже, знаете ли с огнем надо обращаться осторожнее.

Школы. Учреждены целых три школы. И притом какие школы! Низшая школа скотников в имении его императорского высочества великого князя Петра Николаевича при селе Благодатном. Что села великих князей все должны быть благодатные, — в этом я давно уже не сомневался. Но теперь я не сомневаюсь и в том, что просвещением младшего брата могут искренно и от всей души интересоваться и увлекаться даже самые высокие персоны. Далее: утверждены уставы Дергачевской сельской ремесленной учебной мастерской и Асановской низшей сельскохозяйственной школы. Жаль, что у нас нет под руками никакого справочника, чтобы посмотреть, не принадлежат ли каким-нибудь высоким персонам и эти благодатные села, в которых с такой энергией культивируется народное образование и... помещичье хозяйство. Впрочем, я утешаю себя тем, что подобные справки не входят в число обязанностей статистика.

Вот и все узаконения, выражающие «попечения правительства о народе». Группи-ровку я производил, как видите, по самым льготным принципам. Почему, например, общество хмелеводства не есть коммерческое общество? Только разве потому, что там иногда, может

СЛУЧАЙНЫЕ ЗАМЕТКИ 427

быть, говорят не об одной коммерции? Или школа скотников — кто ее, собственно говоря, разберет, действительно ли это школа или только усовершенствованный скотный двор?

Остается последняя группа узаконений, выражающих попечение правительства о самом себе. Сюда относится втрое большее число узаконений (22), чем то, которое мы отнесли к двум предыдущим рубрикам. Здесь — ряд административных реформ, одна другой радикальнее: переименование селения Платоновского в селение Николаевское; изменение уставов, штатов, правил, списков, времени открытия заседания (некоторых уездных съездов) и проч.; увеличение содержания повивальным бабкам, состоящим при частях войск Кавказского военного округа; определение размера денежного отпуска на ковку и лечение строевых казачьих лошадей; изменение устава частной торговой школы в Москве, правила о стипендии имени надворного советника Даниила Самуиловича Полякова в Козловском коммерческом училище. Я не знаю, впрочем, правильно ли я классифицировал сии последние узаконения: действительно ли они выражают попечение правительства о самом себе, а не о торгово-промышленных интересах? Прошу снисхождения у читателя — ведь это первый опыт статистики узаконений; до сих пор никто не пытался еще возвести эту область знания на степень строгой науки, — никто, не исключая даже профессоров русского государственного права.

Наконец, одно узаконение должно быть выделено в особую самостоятельную группу как по своему содержанию, так и потому, что это — первое мероприятие правительства в новом столетии: «об увеличении площади лесов, предназначенных для развития и улучшения императорской охоты». Великий дебют, достойный великой державы!

Теперь надо подвести поверочный итог. Статистика без этого не обходится.

Полсотни узаконений и распоряжений, посвященных отдельным торгово-промышленным компаниям и

428 В. И. ЛЕНИН

предприятиям; два десятка административных переименований и преобразований; два вновь созданных и три реформированных частных общества; три школы, приготовляющие помещичьих служащих; шесть городовых и два конно-полицейских урядника при заводах. Можно ли сомневаться, что столь богатая и разносторонняя законодательно-административная деятельность гарантирует нашему отечеству быстрый и неуклонный прогресс в XX веке?