Главная причина: отсутствие свободы

Еслиотвлечься от всякого рода печальных, но случайных обстоятельств — болезнь, смерть близких, простая и столь распространенная душевная тупость и т.п., то основной социальной причиной, лежащей в основе бессмысленности жизни многих наших современников, является отсутствие свободы и конформизм. Что это именно так, довольно очевидно вытекает из наших обших рассуждений о деятельности.

Вспомним, что о свободе можно говорить как о возможности творчества или хотя бы возможности выбора. Если действующий субъект лишен свободы творчества, но все‑таки сохраняет свободу выбора, то его деятельность будет интенциональна, ибо, выбирая цели и средства, субъект в этом выборе хотя бы отчасти может реализовать свои стремления и вкусы. Но когда у индивида нет даже свободы выбора, когда его активность во всех своих элементах регламентирована внешним принуждением, она оказывается лишенной интенции, бессмысленной с точки зрения субъекта, а он сам выступает в роли средства, используемого для приведения в движение других средств деятельности. Точно так же обстоит дело и с целой жизнью. Если вся она регламентирована внешними обстоятельствами, если человек загнан в колею, из которой ему не дают выбраться, если все его действия подчинены внешнему принуждению, то его жизнь неизбежно будет лишена витальной интенции, а если у индивида изредка и возникают какие‑то стремления и цели, то они вскоре умирают в его душе вследствие невозможности осуществления. Представьте себе человека, родившегося в тюрьме. Каждый шаг его жизни определен тюремным распорядком, приказами охраны. Он никогда не смеет сказать «я хочу» и лишен возможности хоть в чем‑то выразить свои склонности и желания. Может ли такая жизнь обладать витальной интенцией, субъективным смыслом? Едва ли. Любая страсть, цель, мечта умрут, если у человека нет возможности действовать для их реализации. Его жизнь ему самому не нужна, она нужна кому‑то другому. И лишь одно — ожидание конца, несущего свободу или смерть,— способно придать хоть какой‑то субъективный смысл такой жизни.

Итак, если человек несвободен, его жизнь лишена субъективного смысла. Чем более он свободен, тем более осмысленно он может прожить свою жизнь. Свободны ли мы с вами, читатель?

Лет 25 назад в ответ на этот вопрос многие из нас воскликнули бы: «Нет, мы не свободны! Нас душит и давит тоталитарное государство. Паспортный режим, цензура печати, прописка, отсутствие демократических выборов, однопартийная система и т.п. — все это явные и нестерпимые ограничения свободы». Да, мы не чувствовали себя свободными. Но вот тоталитарный режим рухнул. И что же?

Такого рода катаклизмы вместе с их трагическими следствиями полезны в одном отношении: они позволяют по‑новому взглянуть на многие вещи и пересмотреть устоявшиеся оценки. Только совершенно нерассуждающий человек или ловкий приспособленец может сегодня проповедовать или поддерживать те идеи насчет тоталитарного государства, демократии, рынка, частной собственности и т.п., которые в 1960 — 1980‑е гг. казались столь привлекательными довольно широкому кругу людей.

Начать с того, что только в последние десятилетия мы на своей шкуре ощутили, что сильнейшим ограничителем свободы является голод. Возможность работать и зарабатывать достаточно для удовлетворения самых насущных материальных потребностей — вот, пожалуй, главное условие всякой свободы. Конечно, сама необходимость трудиться — если ваш труд никак не связан с самовыражением — существенно ограничивает свободу. Но если такой труд гарантирован и обеспечивает вам средства к существованию, то он все‑таки оставляет значительное пространство для свободного самовыражения. В период социализма у большинства людей такие гарантии были. Сейчас их нет, и чуть ли не главной заботой многих людей стал поиск работы, обеспечивающей биологическое поддержание жизни. Голодный человек не свободен — вот что стало ясно в последние десятилетия.

Многие авторы до сих пор упорно именуют Советское государство тоталитарным. Не очень понятно, правда, какой смысл вкладывается в этот одиозный термин. Но можно согласиться с тем, что отсутствие демократических выборов в органы власти, однопар‑ тийность, преследование частной собственности, мелочная регламентация со стороны государства всякой хозяйственной деятельности, функционирование КГБ вне контроля со стороны общества и т.п. — все это воспринималось, и справедливо, как ограничение свободы индивида со стороны государства. Опять‑таки казалось, что ослабление власти государства, ограничение его функций, устранение контроля над хозяйственной деятельностью с его стороны приведут к расширению свободы. Увы, реальность показала, что такое представление было поверхностным. Государство стало слабым, но его силу и власть поделили между собой группы лиц, которые ограничивают свободу большинства граждан в еще большей мере, чем это делало государство. Раньше государственные органы занимались прослушиванием телефонных разговоров и перлюстрацией писем; теперь это могут делать политические, финансовые, торговые конкуренты или вообще кто угодно. Раньше государство осуществляло репрессивные функции; сейчас гражданин оказывается во власти любого мошенника, имеющего охрану и наемных убийц. И если раньше право на насилие принадлежало только государству, а от всякого иного насилия государство гражданина защищало, то сейчас оно практически никого не защищает и граждане попадают под власть множества насильников. По‑видимому, для обеспечения свободы граждан необходимо сильное государство.

Все это вполне очевидные вещи, о которых уже много написано. Хочу обратить внимание еще лишь на один момент, который, может быть, не столь очевиден, но является чуть ли не самым важным. В советский период нашей истории все или почти все средства массовой информации принадлежали государству и, естественно, существовала государственная цензура, которая — тоже вполне естественно — нас возмущала как посягательство на нашу свободу самовыражения и на доступ к информации. Приходилось питаться сам‑ и тамиздатом да слушать различные зарубежные «голоса». Ну что ж, теперь газеты, радио, телевидение принадлежат отдельным лицам или группам лиц, причем не вполне ясно, каким и почему, и цензура практически отсутствует. Слышны голоса, требующие отменить вообще всякую цензуру. Это представляется мне самым опасным покушением на свободу. Выражаясь афористически, можно было бы сказать, что наличие цензуры — одно из важнейших условий свободы. И самое печальное даже не в том, что газеты, журналы и телепрограммы забиты назойливой рекламой колготок, пива, майонеза и прочей дряни, и не в том, что с утра до вечера по телевизору гоняют «мыльные оперы» и кровавые боевики, а книжные прилавки завалены низкопробным чтивом, хотя и это — наглое посягательство на мою свободу.

Гораздо хуже и опаснее то, что СМИ из средств информации превратились в средства дезинформации, пропаганды и манипулирования сознанием широких масс населения. В результате деятельности СМИ человек нечувствительно для себя становится покорной игрушкой в руках тех, кто ими владеет. Ему внушают идеи, вкусы, цели и предпочтения, конструируют его духовный мир. Мы говорили в первой части о том, что человек конструирует мир своей жизнедеятельности с помощью оценочно‑экспрессивных понятий. Но сейчас СМИ внушают ему определенные оценки и отношения к событиям жизни. Человеку кажется, что он свободен: это — его идеи, его оценки и цели, его выбор. Однако чаше всего ему это внушено извне. Если кому‑то потребуется, завтра он изменит свои идеи и симпатии, причем ему вновь будет казаться, что он осуществил это изменение сам, по собственной воле. Вот это действительно страшно. На протяжении всей истории человечества государство и власть имущие могли распоряжаться только телом человека, на его душу им было трудно воздействовать. Раб и крепостной крестьянин, ремесленник и рабочий, клерк и солдат — все они были вынуждены на кого‑то трудиться, кому‑то подчиняться. Но душа их оставалась свободной, неподвластной внешнему принуждению, что и проявлялось в восстаниях и ересях, религиозных войнах и бегстве в чужие края. Некоторые философы истории полагают даже, что исторический прогресс человечества выражается в увеличении свободы все большего числа людей. И вот конец XX в. принес нам такое рабство, которого не знала ни одна предшествующая эпоха,— духовное рабство. Сейчас не нужно заботиться о том, чтобы подчинить себе тело человека, можно подчинить его душу и делать с ним что угодно. Кажется, это конец всякой свободы.

Можно предположить, что в советскую эпоху человек в нашей стране был гораздо более свободен, чем сейчас, и имел гораздо больше возможностей для самовыражения. Сейчас мы попали в такое же рабство, в котором уже давно находятся граждане Западной Европы и США. И жизнь многих людей в нашей стране вследствие этого потеряла смысл.