Здесь заканчиваются широкие поля

Смертная казнь и толпа. Прочитаем страницы из 27-й главы Евангелия от Матфея.

Иисус же стал пред правителем. И спросил Его правитель:

Ты Царь Иудейский? Иисус сказал ему: ты говоришь.

И когда обвиняли Его первосвященники и старейшины, Он ничего не отвечал.

Тогда говорит Ему Пилат: не слышишь, сколько свидетельствуют против Тебя?

И не отвечал ему ни на одно слово, так что правитель весьма дивился.

На праздник же Пасхи правитель имел обычай отпускать народу одного узника, которого хотели.

Был тогда у них известный узник называемый Варавва.

Итак, когда собрались они, сказал им Пилат: кого хотите, чтоб я отпустил вам: Варавву, или Иисуса, называемого Христом?

Ибо знал, что предали Его из зависти.

Между тем, как сидел он на судейском месте, жена его послала ему сказать: не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него.

Но первосвященники и старейшины возбудили народ просить Варавву, а Иисуса погубить.

Тогда правитель спросил их: кого из двух хотите, чтоб я отпустил вам? Они сказали: Варавву.

Пилат говорит им: что же я сделаю Иисусу, называемому Христом? Говорят ему все: да будет распят.

Правитель сказал: какое же зло сделал Он? Но они ещё сильнее кричали: да будет распят.

Пилат, видя, что ничто не помогает, но смятение увеличивается, взял воды и умыл руки перед народом, и сказал: невиновен я в крови Праведника Сего; смотрите вы.

И, отвечая, весь народ сказал: кровь Его на нас и на детях наших.

О справедливости принятого решения здесь не могло быть и речи, ибо приговор был продиктован ослепленным порывом толпы. Толпа, безликая и потому жестокая, приговорила к смерти.

...Но мы с вами живем в двадцатом веке. Времени, когда в цивилизованных странах уже нет публичных казней. Значит, казалось бы, и нет инстинкта толпы, инстинкта охлоса? Но вот пример, заставляющий задуматься.

1976 год. Франция. Некий Патрик Анри обвинен в похищении и убийстве школьника Филиппа Бертрана. По этому поводу один из журналов проводит социологический опрос. Опрос показал, что большинство французов опасалось, что смертная казнь в этом случае - слишком мягкое наказание. Вот характерное высказывание: “Негодяй хочет отделаться легкой смертью. Этого садиста надо отдать толпе на растерзание”. Обратите внимание: инстинкт мести и толпы, как неистребимый вирус, может овладеть каждым, кто подчинится слепому порыву ожесточенных чувств, словно бы забывая о необходимости выверенной правовой оценки совершенного преступления.

Показательно, что именно во Франции, где изобрели гильотину, казнили Людовика XVI, его супругу королеву Антуанетту, откуда мы уже в середине 70-х годов двадцатого века услышали голоса, требующие отдать преступника “толпе на растерзание”, - именно в этой стране развернулось самое широкое общественное движение против смертной казни. Франция выпустила документальный фильм о смертной казни “Когда убивает государство”. Французы ужаснулись собственной жестокости. В обществе развернулась дискуссия о праве государства лишать человека жизни. Дискуссия помогла французам понять, что никто не застрахован от судебного произвола или судебной ошибки. Общественное переосмысление того, что такое смертная казнь, длилось не один год и привело в 80-е годы к отказу от этого наследия средневековья.

И в завершение несколько слов о том, как относились к смертной казни наши выдающиеся современники.

Артур Кестлер, немецкий писатель: “Виселица - это не только машина смерти, это - символ. Это символ ужаса, жестокости и презрения к жизни; общий знаменатель первобытной дикости, средневекового фанатизма и современного тоталитаризма”.

Андрей Сахаров, советский учёный, правозащитник: “Вопрос о смертной казни - вопрос принципиальный. [...] может ли быть наказанием насильственная смерть? И всегда есть возможность судебных ошибок. Смертный приговор делает их непоправимыми...”

Но мы с вами должны помнить еще и следующее. Россия в 1997 году стала полноправным членом Совета Европы. Вступая в этот международный союз, мы ратифицировали Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод. Мы присоединились и к протоколу № 6 к этой конвенции “Относительно отмены смертной казни”. Это значит, что наше государство приняло на себя юридическое обязательство отменить в национальной законодательной системе смертную казнь. Пока мы это не сделали. Но сделали два важных шага на этом пути. После вступления России в Совет Европы Указом президента введен мораторий на исполнение смертных приговоров в нашей стране. А в конце 1998 года Конституционный суд вынес следующее решение: до тех пор, пока в нашей стране не принят закон о судах присяжных во всех 89 субъектах Российской федерации, суды общей юрисдикции не могут выносить решений о применении смертной казни. Рассмотрение уголовного дела судом присяжных - это не только защита права человека, зафиксированного 47-й статьей Конституции, но и защита права человека на жизнь.

На этот раз мы не говорим вам “подумаем вместе”.Наверное, будет лучше, если каждый из вас наедине с собой подумает над поставленными здесь вопросами. Ведь каждый из нас может вдруг стать частью толпы. Ведь у человека можно забрать и вернуть ему всё, кроме жизни. Жизнь невосстановима. Лучше не совершать ошибок, которые нельзя ïîправить.

Нижеприведенный текст (О Таганцеве)

будет дан врезкой на широком поле после абзаца

в этой главе об Андрее Дм.Сахарове..

Николай СтепановичТаганцев - выдающийся русский юрист. Он принес мировую славу России своим вкладом в развитие теории уголовного права. В историю отечественного правоведения Н.С. Таганцев вошел также как непримиримый противник смертной казни.

19 июля 1906 года Государственная Дума единогласно приняла закон “Об отмене смертной казни”. Дальше предстояло обсуждение в верхней палате российского парламента - Государственном Совете. Таганцев был членом Государственного Совета и хорошо знал о негативном отношении коллег к данному законопроекту. И, несмотря ни на что, он со всей силой ораторского мастерства доказывал необходимость отмены этого изжившего себя средства борьбы с преступностью.

Познакомьтесь с фрагментом выступления Н.С. Таганцева по вопросу “О смертной казни”.

“Жизнь - есть дар Божий, ее прекращение или продление зависят только от воли Творца, и государство, самовольно прекращая таковую, присваивает себе не принадлежащее ему право. [...] Требования кровавой отплаты, неудержимо проявляющиеся в эпохи народных бедствий, в расправе с поджигателями, конокрадами, в суде Линча и т п., не может лежать в основе права. Нужно ли серьезно останавливаться на сближении правосудия с этими проявлениями безграничного, бесцельного и иногда чисто животного самосуда? Бороться со зверем в человеке - вот задача законодателя.

Все данные дают несомненное право утверждать, что сравнительно недалеко то время, когда смертная казнь начнет исчезать из кодексов, как исчезли ее неразрывные спутники - пытка, членовредительные наказания, клеймение и плети.

Государство должно воспитывать в народе уважение к личности, свободе, а этого нет при исполнении смертной казни. Отмена смертной казни не означает, что убийства и тяжкие злодеяния останутся безнаказанными, а лица, их совершившие, не перестанут быть преступниками, их ждет каторга или ссылка на поселение. В жизни так много горя и страдания и не надо новой жестокости. Я верю, что в русском народе не утратились нравственные основы любви к ближнему, что он не забыл заповеди Того, кто на кресте молился за своих врагов” [18].

ТРЕТИЙ РАЗДЕЛ.