Так, можно сказать, сочетаваются и сочленеваются между собою и два великие мира – духовный и физический.

Если же недалек от нас наш мир малый, духовный, то есть наша душа, и великий мир духовный с своими жителями близ нас. Душа наша существом своим действительно пребывает в мире духовном, хотя соединена с телом. Ее дух – не камень, не растения, не другое какое-либо вещество; ее мысли, желания и чувствования не суть также свойства духовного. Можно сказать, что наша душа так же есть малейшая точка мира духовного, как наша земля есть малейшая песчинка мира физического. Земля вращается на горизонте неба звездного. Где ж все это?! Где мы?! Где мир духовный?! Где небо с блаженными праведниками?! Боже мой! Что узрели бы мы, если бы в сию минуту открылись наши духовные очи?! Если бы пред нами разверзлось Небо невидимого мира?! Мы увидели бы Сына Человеческого, сидящего одесную силы Божией, сонмы Ангелов, воспевающих славу Богу и над нами восходящих и нисходящих, лики святых Божиих пред престолом Агнца из всех племен, и колен, и народов, и языков. Многие из святых людей в земной жизни прозирали в мир невидимый. Вы знаете, где и как удостоились созерцать мир духовный с небожителями Вифлеемские пастыри, Христовы апостолы, святой Андрей юродивый, Богоносный Сергий и другие чистые сердцем, зрящие Бога невидимого, а в нем и весь мир невидимый.

Почему же мы никогда не видим мира небесного с его жителями, и почему мы в мрачной темнице или в слепоте не видим над собою неба с солнцем и звездами?! Не в таком ли мы теперь состоянии по отношению к миру духовному? Справедливо он называется невидимым: он закрыт от нас тремя завесами.

Первая завеса – мир вещественный, это повязка или как бы скорлупа мира духовного.

Вторая завеса – тело наше, водворяясь в теле, – говорит апостол, – мы отходим от Господа, от Ангелов и праведников совершенных.

Третья завеса – наша чувственность, – завеса самая мрачная, она составлена из грубейшей и самой нечистой тройной ткани: похоти плоти, похоти очей и гордости житейской. Итак, чтобы узреть нам мир невидимый и святых жителей его, надобно расторгнуть сии три завесы. Первая расторгнется и очистится огнем в последний день времени; вторая раздирается и истлевает во гробе; третью мы всегда и везде, при благодати Божией, можем и должны раздирать и совсем отметать, как негодную ветхость нашего ветхого Адама.

Значит, мир духовный сокрыт от нас только до времени. Мы сами закрываем его от себя плотскими похотями и греховными делами. От того всегда представляется, что мы одни во храме, или дома; одни в темной ночной, и грешим спокойно, как будто нас никто не видит.

Устыдимся своих злых помыслов и всяких грехов; устрашимся Бога всевидящего; устыдимся праведников и блаженных человеков: они невидимо окружают нас и стоят над нами и пред нами во всякое время и на всяком месте. Путие праведных подобне свету светятся: предходят нам, просвещают нас, дондеже исправится минута, день, год нашей жизни и вся наша жизнь. Благословен Отец Светов, просвещающий сынов Православной Церкви светлыми путями небесных и земных праведников (из своего сборника).

Глава 26.

О воплощении Сына Божия и о том, что в имени Своем для верующих и молящихся Он Сам пребывает Своим Божественным Существом

В продолжении многих тысячелетий человечество ожидало обетованного еще в Раю, тотчас по грехопадении, Избавителя, имевшего сокрушить древнего змия и даровать нам живот и безсмертие. И от тех пор вера во грядущего Спасителя не исчезала на земле. Она составляла внутреннюю силу религии патриархальной и главный член религии подзаконной. Прекрасно и неподражаемо богословствуют о сем церковные учители.

«Христов свет, – говорит первосвятитель Московский Филарет, – который сиял для человеков в Раю, не совсем скрылся от них и на земле, не угашен язычеством, хотя им не усмотрен и не принят, знаменовал себя тенью в законе Моисеевом, зарею в пророках, доколе, наконец, как солнце и день явилось воплощенное Слово, с полным светом истины, с животворящею и чудодействующею силою и в Его жизни, проповеди, деяниях, даже в вольном страдании и смерти, наипаче же в воскресении, видехом славу Его.

Слово (Ипостасное Отцу) хотя ясно открылось впоследствии, в определенное время, однако же (по Григорию Богослову), было ведомо умам чистым и прежде, и они могли созерцать Его во все продолжение Ветхого Завета».

По мере прозрения в радостную будущность, в имевшее открыться на земле царство благодати, одушевление пророков становилось живее, восторги пламеннее, видения восхитительнее, виды обширнее и возвышеннее. Предизображая тайны Царства Божия, они указывали в лице Мессии, единственного виновника счастья и блаженства не для одного избранного народа, но для всего рода человеческого. Это чудное и непостижимое высокое Лицо являлось взорам их в различных положениях, под различными видами, в образе величественном и уничиженном, торжествующем и страждущем, Божественном и вместе человеческом.

Наконец, совершилась великая тайна благочестия: Бог явился во плоти (1 Тим.3,16) и Ипостасное Слово стало плотию (Ин.1,14). Увидели земнородные славу Его, яко Единородного от Отца; увидели дела Божии – великие и преславные, – как слепые прозирали, хромые исцелялись, глухие слышали, мертвые воскресали и нищим благовествовался. Всякий, кто хотел, мог слышать глаголы живота вечного от Того, Кто един только глаголал, как николиже говорил человек.

Всем было видно, что наступило исполнение времен, коих с нетерпением всегда ожидала лучшая часть человеческого рода. Казалось, небо соединилось с землею, когда во плоти нашей явился Сам Всемогущий Создатель всего видимого и невидимого; было явно для всех, что действительно Бог на земле явился и с земными, яко человек поживе.

Но вот Господь наш Иисус Христос, совершив Таинство спасения нашего, вознесся на небо и возсел одесную величествия славы. Возносясь, Он оставляет на земле всемогущее Имя Свое, полное благодати и истины, возвещая, что Имени Его присуща точно та же Божественная власть, сила и свойства, как ему Самому – Всемогущему Богу. В последней беседе с учениками Своими, когда шествовал Он с ними на гору Елеонскую, откуда имел вознестись на небо с пречистою плотию Своею, Он между прочим говорил: именем Моим бесы ижденут, змия возьмут и аще что смертное испиют, не вредит им; на недужные руки возложат и здравы будут (Мк.16,17-18).

И вот, отсележе Христос пожил на земле, имя Иисус Христово легло во основание и корень всякому христианскому богослужению и нашему Богу служению. От тех пор оно как солнце, озарило всю вселенную и наполнило сердца людей светом Боговедения, влило в них жажду лучшей жизни и высшего бытия.