На втором куплете появляются Маша и Надя. Как только Света и Катя заканчивают петь, подхватывают Маша и Надя.

 

МАША и НАДЯ:

У меня жена,
Ох, красавица,
Ждет меня домой,
Ждет, печалится.

Я приеду к ней
На закате дня.
Обниму жену,
Напою коня.

ВСЕ ВЧЕТВЕРОМ:

Ой, мороз, мороз,
Не морозь меня.
Не морозь меня,
Моего коня.

КАТЯ: Вас соседи выгнали что ли?

МАША: Мы сами ушли.

СВЕТА: А что так?

НАДЯ: Решили, что вам не хватает двух голосов.

КАТЯ: Тогда вливайтесь в наш ансамбль. (Выпивают.)

МАША: Перетекающий у вас коллективчик оказался.

КАТЯ: Это, в каком смысле?

МАША: Плавно вы перетекли от стола к полу. Подушки без спроса взяли.

СВЕТА: Еще одеяло и плед.

МАША: Вот-вот.

КАТЯ: Тебе неприятно?

МАША: Мне не понятно: чего это вы расхозяйничались в чужой квартире. Вам стульев не хватает? Что это за самодеятельность? Я сегодня, между прочим, полы мыла, а вы мусор мне тут разводите.

СВЕТА: А после меня мусора нет, только одна рюмочка.

МАША: Фужер. Он по - больше рюмочки. А убирать этот ваш дастархан, кто будет?

СВЕТА: Вот так новости! Слышите, девчонки? Значит, как «нужно окна помыть» или «нужно обои наклеить» - это в порядке вещей. Приезжайте девочки и горбатьтесь, а как подушечку взять, чтобы под попку подложить – так чужая квартира. Несправедливо как-то.

КАТЯ: А это помните: «Девочки, я на две недели в Египет, не забудьте поливать цветы в квартире и вытирать пыль».

СВЕТА: «Девочки, я на две недели в Тайланд, не забудьте поливать цветы в квартире и вытирать пыль».

НАДЯ: «Девочки, я на две недели в Турцию, не забудьте поливать цветы в квартире и вытирать пыль».

МАША (Наде): И ты туда же! Перебежчица, предательница.

НАДЯ: Мне за девчонок обидно. Ну, взяли твои драгоценные подушки…

МАША: Еще одеяло и плед.

СВЕТА: Ах, так! Замечательно. Забирай свое тряпье. Собирайтесь, девчонки!

МАША: Это что за дела?!

СВЕТА: А такие вот дела! Нам здесь делать нечего. В доме, где для гостей жалеют одеяло и подушку, гостям делать нечего.

КАТЯ: Правильно. (Наде.) А ты еще нас в эгоизме обвиняла. Вот, вот самый настоящий и абсолютный образчик эгоизма.

(Света и Катя начинают собирать свои вещи, одеваться.)

МАША: Далеко собрались?

СВЕТА: А ты думаешь нам Новый год негде отметить?

МАША: Почему же… например, у Надюхи в общежитии. Там очень весело, народу много как на базаре. Вас там как раз не хватает. Или у тебя, Катюшенька, вместе с твоей мамой и братом. А лучше у Светки с её бесконечным ремонтом. Полы-то хоть успела отмыть перед Новым годом?

КАТЯ: Какая же ты…

МАША: Какая?

КАТЯ: Неправильная.

СВЕТА: Ты, Машка, и в детском саду такой была. У меня всегда вещи выпрашивала поносить, а свои никогда не давала.

МАША: Вспомнила!

КАТЯ: В школе было то же самое.

НАДЯ: И в институте.

МАША: Ну, надо же, чудовище из меня решили сделать! Я-то платье или кофточку брала, а ты вот Светик у Катьки мужа забрала и ничего, никто не умер, все здесь, живы, здоровы и счастливы.

КАТЯ: Я сейчас взорвусь… окончательно.

СВЕТА: Спокойно! Обойдемся без кровопролития и жертв. Мы пойдем другим путем. Более беспощадным. Надя, забирай со стола бутерброды с икрой, шпроты, оливки…

НАДЯ: А селедку под шубой брать?

СВЕТА: Брать! (Надя собирает со стола продукты.)

КАТЯ: И соленые огурцы!

СВЕТА: А еще коньяк, холодец в холодильнике и тушеный кролик на плите. (Света уходит на кухню.)

КАТЯ: Это мой кролик, я его покупала.

МАША: Очень любопытно! У меня, значит, на Новый год тушеного кролика не будет? Мы так не договаривались. Тем более, что я его готовила. Имею права на половину. Я тоже хочу кролика! (Света появляется с казаном и тарелкой в руках.)

СВЕТА: А мы хотели кушать на полу, сидя на подушках. Нет подушек – нет и кролика.

МАША: Шантаж?

КАТЯ: Ультиматум!

СВЕТА: Понимай, как хочешь. Кролик уйдет с нами.

МАША: Голодной меня оставить хотите? Не стыдно?!

КАТЯ: Очень стыдно. Попробуем исправиться. Надежда, положи на стол банку шпрот и два бутерброда с икрой.

МАША: И все?!

СВЕТА: Мы еще тебе оливье оставляем и… хреновину!

МАША: Жестоко.

КАТЯ: Ничего, переживешь. К соседям сходишь. У тебя с ними хорошие отношения, думаю, без еды не оставят.

МАША: Предательство трудно пережить.

СВЕТА: Только не надо лишнего драматизма. Здесь не театральные подмостки. И не тебе обвинять нас в предательстве. Вспомни лучше десятый класс.

КАТЯ: Да, такого не забудешь.

НАДЯ: Ладно, девчонки, давно же было.

КАТЯ: Помолчи. Давно, давно, но в память как-то врезалось.

МАША: Ничего там особенного не было.

СВЕТА: А-а-а-а… это как сказать. Что-то с памятью твоей стало… для кого как. А для нас это было ударом в спину, так сказать предательством лучшей подруги.

МАША: Не надо лишнего драматизма. Вы, девочки, всё преувеличиваете.

СВЕТА: Вот оно как… тогда давайте вспомним подробности. Мы вчетвером договорились объявить бойкот нашей обожаемой историчке, Галине Васильевне. Это же была твоя идея, Маша. Это тебя она доставала почти каждый урок. «Неужели так трудно заучить какие-то даты, имена и фамилии.» Ты нервничала, плакала… Тебе было трудно. Я бы даже сказала, практически невозможно. Просто, история не твой конек. Да и что такого?.. То же мне, важный предмет. Можно спокойно прожить, не зная, когда Колумб открыл Америку или когда была Бородинская битва. Мы тебя понимали. Мы тебя искренне жалели. Мы писали тебе шпаргалки. Мы даже согласились на бойкот. Хотя лично мне Галина Васильевна нравилась. Но ради подруги!

КАТЯ: Ради подруги даже мужем пожертвуешь.

СВЕТА: Помолчи, пожалуйста, со своим мужем.

КАТЯ: Был мой – стал потом твой.

СВЕТА: Этот наш муж… он как колобок, забыла что ли. И от Катеньки ушел, и от Светочки ушел! Сейчас не о мужьях беседа. Я иногда вспоминаю глаза Галины Васильевны… она плакала, она ничего не поняла. Учитель вызывает для ответа ученицу, та выходит и молчит. Учитель вызывает вторую, та тоже выходит и молчит. Учитель вызывает следующую, и та молчит. Учитель вызывает четвертую…

КАТЯ: И та без запинки отвечает на вопрос.

СВЕТА: И даже на дополнительные вопросы. Как же тебе тогда, Машенька, удалось всё выучить?.. Галина Васильевна была в диком восторге.

КАТЯ: А мы в шоке. Нам по двоечке и вызов к директору, а Машеньке пятерочка и уважуха.

НАДЯ: Потом еще было родительское собрание. Меня мать месяц на улицу не выпускала.

КАТЯ: А мне так и не купили фотоаппарат, хотя обещали. Сказали: «Недостойна!»

СВЕТА: Такая история получилась. Невеселая. Некрасивая.

МАША: Мне нельзя было иметь тройку в аттестате.

СВЕТА: Мы это поняли. Еще тогда все поняли. Ради приличия могла бы и предупредить. Идемте, девчонки.

(Звонок в дверь.)

КАТЯ: Гости?

МАША: Какие гости?! Я никого не жду.

СВЕТА: Может, соседи с ответным визитом.

МАША: Какие соседи… Они на новогодние каникулы в деревню укатили.

СВЕТА: Вот это да! А где же вы были?

НАДЯ: На ступеньках в подъезде сидели.

МАША: Надя!

НАДЯ: Ну, чего, Надя… все равно бы узнали.

(Звонок в дверь.)

СВЕТА: Настойчиво.

КАТЯ: Может это по работе?

СВЕТА: По какой работе? Ты совсем ошалела со своей работой?

КАТЯ: С нашей работой.

СВЕТА: С нашей, вашей, твоей, моей!

НАДЯ: А, давайте, не будем открывать? Позвонят, позвонят и уйдут.

(В дверь начинают стучать.)

СВЕТА: Не уйдут. Иди, открывай, хозяйка.