Глава 6. Кукла с золотыми волосами

 

Иногда Розаулин казалась Карагану разряженной куклой, вырезанной из мягкого дерева и расписанной нежной блестящей глазурью. Словно какой-то мастер игрушек обмакнул кисть в свои краски и нарисовал на болванчике белую кожу и светло-голубые глаза, слегка тронул щеки розовым, а губы алым, сделал копну вьющихся светлых волос и, наконец, разодел в кружева и шелк, завязав банты из кисейных лент. И родилась кукла – красивое, но безвольное существо, с которым можно играть, которое можно посадить в кресло, а можно и уложить с собой в постель. И Хуан и Роке играли – крали друг у друга, как дети, не поделившие драгоценную игрушку, укладывали в постель, переносили, двигали. Туда – сюда. А кукла была безвольна, ей было все равно. Иногда Карагану казалось, что это так, но потом он вспоминал Дези, и само существование мальчишки, отстоянное когда-то именно Розаулин, рушило эти мысли. Да и внимательно наблюдая за Хуаном, можно было заметить, что тот ведет себя гораздо спокойней, когда жена рядом – она разбивала его гнев, как скала разбивает ветер, и смягчала его нрав, как смягчает утреннее солнце ночной холод.

Но Караган снова вспомнил о кукле, увидев Розаулин на террасе плантаторского дома – всю в бело-голубом с пеной кружев. Светлые волосы, против обыкновения, распущенные, мягко струились по плечам и спине, доставая до талии. Женщина не видела гостя, сидя к нему спиной, и Караган невольно залюбовался донной, купающейся в лучах проникающего сквозь листву яркого утреннего солнца. Лишь подойдя ближе, мужчина увидел, что миссис Бланко держит в руках какой-то сверток, похожий на перевязанный ворох тряпья, а неподалеку за мольбертом сидит художник.

– Доброе утро, донна. Что за сюжет вы изображаете? Не Диана, ведь нет копья, для Юноны слишком спокойно, может быть Афродита или что-то библейское? – поинтересовался пират, поднявшись на террасу.

– Здравствуй, Караган, – произнесла женщина, глядя прямо перед собой, – мистер Вуд, что вы сейчас пишете?

– Руки, миссис Бланко, – отозвался художник, видимо обладающий не очень хорошим зрением – молодой мужчина едва ли не возил носом по холсту, а глядя на Розаулин щурился.

– Тогда я поверну голову? – женщина чуть расслабилась. – Хуан возжелал видеть мой портрет в образе Мадонны. Это даже немного... грешно, какая из меня Святая Дева.

– По-моему, прелестная. И главное, добросердечная, милостивая, – искренне возразил Караган, – Дези и Лино подтвердили бы мои слова.

Розаулин, слабо улыбаясь, покачала головой.

– Думаю тебе лучше оставить свои похвалы для Джейн... мисс Фафнир. Она, кстати, скоро обещала быть. Ты ведь за этим пришел?

– И да, и нет, – Караган перенес с другого края террасы легкий стул, – с вами я тоже рад побеседовать. И с Хуаном, если он в хорошем настроении.

Женщина хотела пожать плечами, но, вспомнив о необходимости сохранять неподвижность, передумала:

– Не очень-то, с тех пор как Дези бежал, он часто хмурится. Не скажу, что он очень уж весел.

Караган помолчал, глядя на пальмы и щурясь от яркого света.

– Прости за бестактность, – вывела его из размышлений Розаулин, – ты думал о том... как будешь... выражать свое восхищение мисс Фафнир?

– "Красно говори и подарки готовь,

чтобы жен соблазнять,

– Пират забыл продолжение цитаты и задумчиво посмотрел на свои сапоги, стараясь вспомнить:

– дев красоту неустанно хваля,

будь уверен в успехе,

– закончил он.

Розаулин улыбнулась.

– Прелестно... но знаешь ли... только очень глупая женщина купится на такое. Если девушка не слишком привлекательна и знает об этом, то неустанное нахваливание ее красоты яснее всего скажет об определенных намерениях – либо желанию склонить к греховной связи, либо к стремлению обогатиться. А если девушка неглупа, да еще и с приданым, то мысли о греховной связи отпадают сами собой.

Караган пожав плечами, достал из стоящей на столе вазы сухой цветок и принялся вертеть его в руках, рассматривая.

– Я и не говорил, что это точный и подробный план, потому что в таких делах не существует точных и подробных планов. Лишь... некоторое указание к действию. Но о подарке я уже подумал.

"И он обошелся мне в кругленькую сумму"

– И что же это? – в тоне Розаулин прозвенело любопытство.

– Если я скажу вам сейчас, сможете ли вы изобразить удивление, когда увидите его? – улыбнулся Караган, возвращая цветок на место. – А если вы не удивитесь, будет ясно, что мы в заговоре... – пират скосил глаза на художника – не является ли тот приятелем мисс Фафнир или кого иного, не разболтает ли о его словах самой девушке или ее бдительным родственникам? Но судя по тому, как осторожная Розаулин спокойно говорила при живописце, он был либо не местный, либо не вхож в дом губернаторши.

Донна вздохнула.

– Хуан упоминал, что ты к любому делу относишься очень ответственно... – женщина сделала паузу, и Караган живо представил, в каком контексте бывший капитан мог говорить об этом – либо проклиная сбежавшего помощника, либо с тоской причитая о нем.

– Но все же... – продолжила Розаулин начатую мысль, – я с ответственностью почтенной матроны думаю о бедной девочке, брак с тобой на первый взгляд представляется лучшим раскладом, чем грешная связь с Хуаном, но все же... Скажу искренне, я не противница браков из корыстных побуждений, они часто бывают более гармоничны, чем браки по любви, но ты сам понимаешь, что ты не слишком честен и благороден...

– Что я пират, донна? Я понял вашу мысль, но не беспокойтесь, – Караган откинулся в кресле, – я не намерен обманывать доверие мисс Фафнир или другой девицы, не намерен быть жестоким или открыто изменять, даже не намерен кутить на ее деньги...

"Если она не сбежит с итальянцем, конечно"

– Говоришь ты убедительно, – Розаулин чуть наклонила голову, – наверное, поэтому я и помогаю тебе. Но я все равно чувствую какую-то ответственность за Джейн.

– Потому что вы ангел милосердия и сострадания, – Караган прищурил глаза, глядя на купающуюся в лучах солнца женщину, с которой писали Мадонну, – не волнуйтесь за нее, тем более, сейчас еще нет и повода.

Некоторое время они сидели в молчании – Розаулин задумчиво смотрела перед собой, а пират отстраненно наблюдал за движениями кисти художника, глазами следя за легкими светлыми мазками, но мысленно находясь очень далеко.

Да, он потратил значительную сумму на подарок тогда еще незнакомой девушке, рассчитывая, что если не его стоимость, то уж необычность точно придется по вкусу любой леди, но теперь сомневался. Вернее, в подарке он был уверен, но вот в том, поможет ли он достигнуть цели – сомневался. Если девица и правда неравнодушна к Хуану, то добиться ее благосклонности будет трудно. Но, с другой стороны, Джейн Фафнир на вчерашнем балу не выглядела особенно влюбленной, скорей... растерянной, смущенной. Или, может быть, понимала, что ее влечение к плантатору бессмысленно, потому что тот женат? Караган вздохнул, осознавая, что не сможет понять чувства и предугадать поступки молодой девушки. Все это не может быть более чем развлечением для Роке.

Тихое шуршание чьих-то башмачков по каменистой дорожке сада вывело пирата из раздумий и, обернувшись, он, как и ожидал, увидел мисс Фафнир.

– Добрый день, мистер Караган, миссис Бланко, – девушка чуть смущенно улыбнулась, заправив за ухо выбившуюся прядь.

– Мисс Фафнир, – пират тут же поднялся с кресла, кланяясь и жалея, что стоит слишком далеко, чтобы целовать руку.

– Джейн, – Розаулин скосила глаза, не поворачивая головы, – поднимайтесь на террасу, присаживайтесь. Караган, попроси, пожалуйста, чтобы подали чай, увы, я не смогу вам его разлить, пока мистер Вуд не закончит запланированное на сегодня, а Хуан наверху занят делами.

– Я пришла не вовремя? – кажется, девушка смутилась еще больше – она замялась на одном месте, шебурша песок и камни дорожки носком башмачка. – Я отвлекаю вас?

А ведь девица неплохо воспитана, или чересчур уж скромна, так и не поймешь. Не желает навязываться, не задирает нос – неплохо, очень даже неплохо. Караган решил воспользоваться ситуацией и осторожно, стараясь не казаться слишком заинтересованным или резким, предложил:

– Может быть, пока мистер Вуд заканчивает сегодняшнюю часть полотна, мы с мисс Фафнир прогуляемся по саду? Не будем вас отвлекать, а когда вернемся, все вместе выпьем чаю, может быть, к тому времени и Хуан присоединится к нам, – сказал пират, втайне надеясь, что Хуан будет занят и дальше.

– Это отличная идея, – мягко, но явно подыгрывая ему, заметила Розаулин, лукаво скашивая глаза то на пирата, то на художника, а может лукавство мерещилось оттого, что женщина не поворачивала головы.

Караган спустился с террасы и подал руку мисс Фафнир. Девушка легко положила ладонь у сгиба локтя, самым целомудренным из всех возможных прикосновений дотронувшись до его камзола.

Какое-то время они молчали – пират не знал, о чем думала мисс Фафнир, сам же он прикидывал, как ловчее повести разговор, уже отметя темы про погоду и сроки пребывания в Ньюэлле как слишком банальные и не представляющие особого интереса, а вопросы о дружбе с Хуаном и Розаулин как слишком бестактные и требующие большей близости знакомства, но девушка неожиданно сама вывела капитана из затруднений, начав разговор:

– Извините, мистер Караган, наверное, я... могла прослушать, но, – мисс Фафнир свободной рукой снова поправила локон, – то, как вас называют, немного ввело меня в заблуждение... – девушка сглотнула, – Караган это ваше имя или фамилия? Обращение "мистер Караган" говорит, будто фамилия, но миссис Бланко называет словно по имени... Простите... просто не хочу допустить какую-нибудь неловкость, не понимая... – мисс Фафнир оправила подол, словно не зная, куда деть правую руку.

– Вы правы, что задаете этот вопрос, – мужчина с первого же слова ответа принялся тянуть время и петлять, стараясь выстроить такую фразу, что была бы одновременно правдивой, изящной и не выставляла бы его в плохом свете – трудная задача, учитывая, что мисс Фафнир, сама того не зная, нанесла серьезный и очень каверзный удар, – вы правы, – повторил он, – на самом деле "Караган" не имя и не фамилия, лишь корсарское прозвище. Новые знакомые используют его как фамилию, старые обращаются словно по имени. Никакой неловкости не будет, если вы используете и так и так, мисс Фафнир.

"Каково же настоящее имя?" – на мгновение пирату показалось, что девушка вот-вот задаст этот вопрос, но хоть ее светлые розоватые губы дрогнули, она промолчала. Не менее ожидаемое "Почему именно Караган?" тоже осталось невысказанным – то ли ее мало это интересовало, то ли она была слишком тактична, чтобы спрашивать прямо.

– У многих ли корсаров есть подобные прозвища? – вместо этого негромко задала вопрос она.

– Обычно лишь те, что идут рядом с именем, – Караган повернул голову к собеседнице, рассматривая ее нежное лицо, – Хуан Испанец, Роке Цыганенок... я же решил не называть своего имени, – мужчина решил подбавить в историю искренности, тем более что возможности увернуться у него почти не было, – вряд ли мои родители, нарекшие меня, желали бы, чтобы их сын стал морским авантюристом, пусть даже и корсаром на службе Его Величества.

– Все же немногие корсары становятся капитанами, думаю... ваши родители могли бы гордиться вами... – мисс Фафнир произнесла это не слишком уверенно, видимо, сама сомневаясь в способности кого-либо гордиться сыном пиратом.

– Наверное, вы правы, – Караган поспешил переменить неприятную и совершенно невыгодную ему тему на первую попавшуюся, – с вас когда-нибудь писали картины, мисс Фафнир?

Девушка задумчиво и немного неловко подергала кружева корсажа – не аккуратную, но, тем не менее, легко отличимую опытным глазом подделку лихих мастериц Эспаньолы, а настоящие французские кружева Старого Света. Жест невинный, но все же привлекающий внимание к низкому вырезу – если бы это сделала красавица Бланш, Караган бы не сомневался в его нарочности.

– Один раз родители заказали миниатюрный портрет, – ответила она, пряча глаза, – если же вы имеете в виду такую картину, для которой позирует миссис Бланко, то нет, никогда. Наверное, я просто не слишком похожа ни на библейских красавиц, ни на античных богинь, – мисс Фафнир улыбнулась, словно насмехаясь над своей прозаической внешностью.

– Вы могли бы быть ангелом или нимфой, – предположил Караган, отчего-то представляя Хуана сатиром, нарисованным резкими мазками, и прекрасно осознавая, что к плантатору он несправедлив – дон мог бы быть и Аполлоном, если бы не кровожадная безумная усмешка, изменяющая умиротворение его черт.

Мисс Фафнир немного смутилась, видимо не зная, как воспринимать этот полускрытый комплимент.

– А кем бы вы видели себя? – спросила она.

Караган пожал плечами.

– Я уж точно слишком прозаичен для картин, разве что мог бы быть пахарем или пастухом на сельской пасторали, – честно ответил он.

Они прошли еще немного, и мужчина направился к беседке, очень странно выстроенной в европейском стиле и чересчур нелепо смотрящейся в Новом Свете среди пальм и ярких тропических цветов. Пират ничуть не утомился и не желал уединяться с девушкой, но все же решил, что сидеть друг напротив друга будет немного выгодней, чем скашивать глаза, рассматривая профиль собеседника.

Он помог мисс Фафнир преодолеть пару ступенек и усадил ее на гладкую теплую каменную скамью, все еще размышляя, что можно ей сказать. Вся эта авантюра неожиданно показалась ему дьявольски сложной! Не то чтобы Караган никогда не ухаживал за женщинами, но почти всегда на результат ухаживаний ему было почти плевать, а с Розаулин их связывала скорее дружба, легче относящаяся к сказанным глупостям. С Эрсвиной же... пират до сих пор думал, что их отношения начала скорей она, чем он, и что бы он ни говорил тогда, это ничего бы не изменило. Теперь же на кону было его благополучие, и следовало тщательно, очень тщательно подбирать слова, при этом стараясь придать им вид легкой непринужденной болтовни. Караган подумал, что если он не закурит, то, должно быть, умрет.

– Не возражаете против сигар, мисс Фафнир? – спросил он, доставая огниво.

– Я не слишком люблю дым, но мой отец курит и я привыкла, – девушка отчего-то не поднимала глаз, старательно разглаживая подол платья, словно стремясь расправить вышитые на нем цветы.

– Тогда я, пожалуй, воздержусь, – Караган с сожалением убрал огниво и сигару в карман, остро ощущая жажду дыма и пытаясь утолить ее, облизывая губы.

– Миссис Бланко как-то упоминала... – мисс Фафнир все же подняла глаза на сидящего напротив пирата, – что один доктор сказал ей... он считает, что сигары вредят здоровью. Будто бы даже могут вызвать чахотку...

– Кто знает, – разговор о сигарах только усиливал желание Карагана курить, – я знавал одного врача, что пробовал ими лечить чахотку, впрочем, безуспешно. Доктора иногда тоже могут ошибаться и строить беспочвенные догадки...

– Вы не доверяете докторам? – мисс Фафнир оторвалась от подола и снова принялась теребить кружево корсажа. Пират знал одних весьма строгих родителей, что за лишний вздох в сторону дорогих изделий французских кружевниц били дочь по рукам. Мистер и миссис Фафнир явно считали переплетенные нити не стоящими таких жертв.

– Отчего же, я считаю, что предписания опытных знающих врачей нужно исполнять, – негромко ответил Караган, наблюдая за тонкими пальцами девушки, – мой отец умер от подагры из-за того, что не исполнял указаний врача.

"Если, конечно, не считать, как подточили его здоровье и дух нищета и тревога за сына, что останется бедным сиротой".

– Наверное, вы правы, – кивнула мисс Фафнир, – разумные, опытные доктора ошибаются реже.

Они снова замолчали. Караган задумчиво смотрел на ярко-красные цветы за спиной девушки, на фоне которых и ее светлое платье и она сама казались бледными, едва ли не белыми.

– Вы давно знакомы с мистером и миссис Бланко? – наконец спросила девушка.

– Я ходил на корабле Хуана, – Караган порадовался, что наконец-то можно не лгать, – а потом был одним из его капитанов, – ну, почти не лгать, – а с миссис Бланко я познакомился уже после их свадьбы, но мы быстро нашли общий язык, донна приятная собеседница.

На самом же деле Караган заочно знал о любимой женщине капитана еще тогда, когда пришел к нему. Незнакомка, после визитов к которой безумный дон становился спокоен, как море в штиль, и кроток, словно ягненок. Женщина, которую он помнил. Женщина, за оскорбление которой мог застрелить. Тогда Караган воображал себе неземную красавицу, равную Елене Прекрасной и, познакомившись с Розаулин вживую, был слегка разочарован. Лишь позднее, узнав донну ближе, пират смог сполна оценить ее изящество, приятность облика и доброту.

– Да, с миссис Бланко очень интересно поговорить, – мисс Фафнир улыбнулась, наверное, она тоже чувствовала в Розаулин то материнское, что привлекало к ней многих людей, в том числе и маленького канонира Дези.

Девушка подняла взгляд на собеседника, и Караган отметил, что глаза у нее серые, но не льдисто серые, едва ли не уходящие в голубизну, а тепло-серые, насколько может быть теплым этот цвет. Такими иногда бывают облака, готовые вот-вот пролиться дождем, когда еще не до конца скрытое ими солнце освещает их пухлые изгибы.

– Отчего вы стали корсаром, мистер Караган? – внезапно спросила она и сама, словно смутившись своего вопроса, отвела взгляд, снова вцепившись тонкими пальцами в подол платья.

– У меня был небольшой выбор, – почти честно ответил пират, – работать на плантациях мне не хотелось, найти место секретаря или кого похожего без знакомств почти невозможно, а на корабле... можно быстро выдвинуться, если есть способности и немного везения.

– Наверное... – мисс Фафнир поправила локон, – где угодно можно выдвинуться, если есть способности и везение.

Караган с трудом сдержался, чтобы не фыркнуть – так легко молодая, с детства окруженная роскошью и заботой родителей, девица рассуждала о карьере. Пират вспомнил Морригана, что проклинал весь свет, рассказывая, сколько ему пришлось ждать и давать взяток, чтобы называться "капитаном". И это ему, не раз доказывавшему свой ум, храбрость и расчетливость. Что уж говорить о прочих? Мужчина не стал говорить мисс Фафнир, что окажись она в нищете, скорей бы смогла сделать карьеру в доме разврата, да и то не факт – слишком уж нежна и скромна даже для содержанки, не то что для портовой шлюхи.

– Конечно, мисс Фафнир, но я говорю о том, что легче, – произнес он вслух, – это одна из причин, по которой Хуан ушел из флота. Вы знали, что он служил во флоте? – девушка покачала головой, с любопытством глядя на собеседника, – Хуан ходил штурманом на торговом бриге и все желал быть капитаном, но его не продвигали, и он устал ждать и сбежал к Миллеру. Пробыл у того штурманом около трех месяцев, а потом Миллера убили при абордаже и капитаном стал Хуан.

А среди команды Испанца, вернее, той ее части, что дон унаследовал от предыдущего капитана, уже не первый год ходила сплетня, что Миллер, весьма посредственного везения и ума корсар, не то положил глаз на отбитую у насильника Розаулин, не то предложил Хуану ее поделить, и что пуля, выпущенная при абордаже, вылетела из пистолета Испанца, а доктор, что лечил Миллера, потом по пьяни свалился за борт. На следующий же день.

Спрашивать Хуана, понятно, не спрашивали, да и не все верили, но байка жила, и Караган не удивился бы, узнав, что она правдива, но говорить этого мисс Фафнир, конечно, не стал.

– Я и не знала, что мистер Бланко служил во флоте, – девушка снова принялась дергать кружево, – я думала... думала, что он всегда ходил с другим корсаром.

Караган удержался от ернического ответа о том, что все пираты сперва учатся в корсарском колледже, чтобы потом ходить с другими корсарами, но представленная им картина: сидящий за партой Хуан, что учит наизусть учебник по абордажу, оказалась настолько смешной, что уголки губ дрогнули.

С другой стороны, что ожидать от дочери такого чудака, как мистер Фафнир! Тот хоть и вел дела весьма разумно и твердо, порой не видел ничего новее его любимых Нибелунгов. Но все же его дочь оказалась на удивление наивной даже для ребенка такого чудака, как он. Не успел пират подумать об этом, как мисс Фафнир внезапно нанесла весьма каверзный удар, заставив Карагана засомневаться – так ли проста эта девушка? Или она и правда наивней овечки, и вопрос был задан без всякой задней мысли, или это был хорошо продуманный ход.

– А как вы стали корсаром, мистер Караган? Вы тоже служили во флоте, до того как перешли к мистеру Бланко? – девушка с интересом смотрела на него, забыв о смущении.

Мужчина начал, осторожно подбирая слова, стараясь не лгать, но и подавать правду строго в определенном виде, ни слова сверх.

– После того, как умер мой отец, я остался без средств к существованию и стал работать на Тортуге от темна до темна. А потом в порт зашла "Белая Роза", и я познакомился с Хуаном и попросил его взять меня на корабль, – сказав все это, Караган понял как сухо и коротко выглядит его рассказ, словно в каждом слове он чеканил "не твое дело". Мужчина тут же попытался загладить возможную грубость:

– Обычная история, корсаром стать нетрудно, трудно выжить, не спиться, добиться чего-то большего, – принялся лить воду он, – многие романтизируют пиратство, но ничего в этом возвышенного нет, работа на корабле – тяжелая и опасная. Лучше расскажите о себе, мисс Фафнир, хотя... – Караган решил разыграть единственный козырь, –... я ведь знаю о вас кое-что, у нас с вами есть общие знакомые.

Фокус удался, девушка, что могла равнодушно пожать плечами и сказать "мир тесен", сначала смутилась, когда пират предложил поговорить о ней, но тут же удивленно вскинула брови, стоило ему упомянуть о других людях.

– Неужели? Кто же это?

"Твой чудак-папаша хотя бы" – слишком насмешливо, "скажу за поцелуй" – для гораздо более близкого знакомства. Караган отринул еще несколько столь же нелепых фраз и чуть наклонился вперед, словно собираясь поведать тайну:

– Один флотский и одна девушка... – мужчина все же решил не разводить представление из-за столь мелкой интриги, – мадмуазель де Корнэл и капитан Морриган. Он – мой старый друг, я недавно был в Саммертауне, где капитан и познакомил меня с мадмуазель де Корнэл. Ваша подруга была очень недовольна вашим отъездом, из-за которого она лишилась компании...

Мисс Фафнир улыбнулась:

– Я и подумать не могла, что вы знакомы с капитаном Морриганом и Бланш. Надеюсь, у них все в порядке? Я бы с удовольствием осталась бы у мадмуазель де Корнэл побольше, но, увы, тете нужна моя помощь...

– Думаю, она с месье Марселем скоро покинет Саммертаун, – Караган снова подавил желание закурить, – теперь, когда уехали вы, а капитан Морриган вышел в море, им должно быть, совсем тоскливо.

"Прекрасная Бланш потеряла такую восхитительную игрушку в лице английского моряка, да и маленькая невзрачно-бледненькая подруга бросила ее. Как, должно быть, креолка страдает от скуки..."

– Думаю, вы правы, если в Саммертауне нет гостей, там можно лишь отдыхать от общества, – кивнула мисс Фафнир, – Бланш не любит, когда вокруг никого нет, она любит и балы, и званные вечера, и множество новых лиц...

– Чтобы кто-то мог ей восхищаться, – Караган тут же прикусил язык, он не желал злословить о подруге мисс Фафнир, но не удержался.

– Разве... Бланш не достойна восхищения? – маленькая английская птичка видимо решила, что пират насмехается над ее подругой – щеки девушки раскраснелись, тонкие светлые брови почти сердито сдвинулись к носу.

– Достойна, я не спорю, – Караган все же достал огниво и сигару, постаравшись сесть так, чтобы ветер сносил дым в противоположную от мисс Фафнир сторону, – и ее желание его получать вполне законно.

Просто она слишком жестоко издевается над Морриганом, прекрасно осознавая, как тот страдает от любви. Или вожделения?

Девушка молча кивнула, однако хмуриться не перестала – из-за вздернутого носика, личика сердечка и этих сурово сдвинутых бровей мисс Фафнир стала похожа на обиженного ребенка. Сколько ей? Семнадцать? Девятнадцать? Такая непосредственная и немного наивная – неплохо, совсем неплохо. При удачном раскладе такую можно будет легко убедить отдаться, а потом загладить грех замужеством. Конечно, Караган был бы рад обойтись без таких крайностей, но если другого выхода не будет...

Какое-то время они сидели в молчании – пират выдыхал колечки дыма, задумчиво разглядывая проросшие сквозь ступени беседки травинки, а девушка водила пальцем по своему подолу, обводя ногтем вышитый цветок. Не то чтобы она стала грустна, но все равно как-то слишком уж серьезна.

– Вернемся, мисс Фафнир? – Караган затушил сигару, несмотря на то, что не выкурил и половины – тягостное молчание собеседницы ему не нравилось.

– Да, пожалуй, наверное, миссис Бланко и мистер Вуд уже закончили.

Пират протянул девушке руку, но ее словно не заметили – мисс Фафнир сама поднялась с каменной скамьи и, придержав подол, сбежала по ступенькам.

В доме плантатора Карагана ожидал неприятный... нет, не сюрприз – чего-то подобного он и опасался: Хуан, наплевав на этикет и традиции, сам разливал гостям недавно начавший входить в моду чай из чайника с тонким носиком, то опуская его к самой чашке, то поднимая высоко-высоко и наблюдая, как коричневатая струя ударяется о стенки фарфорового сосуда. Розаулин о чем-то негромко говорила с художником, что собирал краски, и не видела безобразия, которое творил ее муж, а Караган еле удержался, чтобы не поморщиться.

– А, друг мой, мисс Джейн! – плантатор наконец заметил гостей и широко, лишь чуточку кровожадно, улыбнулся, тут же потеряв концентрацию и щедро плеснув на столик.

– Доброго дня, мистер Бланко.

– Здравствуй, Хуан.

Караган выдвинул стул мисс Фафнир и сам сел рядом, краем глаза отмечая, как его бывший капитан переводит взгляд с девушки на него и обратно.

– Надеюсь, вы не скучали, мисс Джейн, – наконец сказал он, со стуком поставив чайник на место и едва не сбив одну из чашек, – мой друг иногда не видит ничего дальше кончика своей сигары...

– Мой друг иногда забывает, что мисс Фафнир не привыкла к нашим приятельским перепалкам, – парировал Караган, стараясь свести очевидный выпад Хуана в шутку. Определенно, бегство Дези сделало плантатора более раздражительным.

– Простите, мисс Джейн, мы не очень остроумны, – изобразил, что идет на попятную Хуан, – просто давно не видели друг друга и нет сил удержаться. Пирожное или конфеты?

– Пирожное, пожалуйста, – мисс Фафнир приняла из рук хозяина блюдце со сладостями.

Караган взял конфету, чтобы заглушить острое желание подымить.

– Рози, твоя чашка, – Хуан изящно преподнес напиток подошедшей жене, – присаживайся возле мисс Джейн, а мы будем любоваться этим прелестным букетом милых дам.

Пират возвел глаза к небу – идиотские фразы дона были одной из ста причин, почему Лис покинул его флот. Розаулин привычно пропустила избитый комплимент мимо ушей, но мисс Фафнир, кажется, приняла его всерьез, смущенно улыбнувшись. Неужели и вправду влюблена?

– Это была бы идиллическая картина, – продолжал развивать свою мысль Хуан, – леди на террасе пьют чай... В этом определенно что-то есть! Хотя вы смотрелись бы чудесно в любом образе. Если говорить о мифологии, Розаулин могла бы быть Артемидой, богиней-девой в сопровождении ланей...

Глаза женщина гневно потемнели, видимо она восприняла это как ехидный намек на своих двоих здравствующих мужей.

– А мисс Джейн Афиной, некоторые ученые мужи древности описывали ее сероглазой и русоволосой, не правда ли, сходство есть?

– А кем бы были вы, мистер Бланко? – мисс Фафнир пригубила чай.

Хуан усмехнулся:

– Я бы мог быть сатиром, что преследует нимф, или Аполлоном, что знавал любовь и мужчин и женщин...

Девушка покраснела, опустив глаза, а Розаулин только покачала головой.

– Тогда тебе было бы нелегко, любвеобильный сатир, в окружении одних лишь неприступных дев. Или ты утешался бы в объятиях юношей?

Мисс Фафнир смутилась так, что порозовели даже кончики ушей.

– О, но мы же живем не в картине, слава богу! – Хуан взмахнул рукой, пролив на себя чай.

– А кем бы был я? – Караган пригубил горячий напиток, втайне желая хлебнуть рома и славно покурить.

– Уж не Гиацинтом, нет, – фыркнул плантатор, – и даже не Кипарисом, – Караган, усмехаясь, покачал головой, – пожалуй, ты был бы Актеоном.

– Охотником, которого разорвали его же собаки? – пират удивленно приподнял брови. – С чего бы это?

– А черт дери (извините, мисс Джейн), я перепутал! – Хуан досадливо махнул рукой. – Ты был бы Дионисом, богом пьянства.

– Уже лучше, хотя твоя логика относительно распределения ролей просто ужасна, – Караган отставил чашку, – мисс Фафнир единственной досталась подходящая, и то, разве она похожа на воительницу? Вы выглядите очень мирно, мисс Фафнир, – обернулся он к девушке, – мне сложно представить вас в доспехах.

– Я тоже не могу вас представить среди вакханок, – девушка уже немного отошла от смущения, но по-прежнему сидела тихо, не особо много говоря и стараясь не привлекать внимания.

– О, вы его плохо знаете, мисс Джейн, – Хуан улыбнулся одним углом рта, приподняв верхнюю губу, как скалящийся хищник, – льющееся рекой вино, если не его стихия... то уж точно его большая слабость.

– Ты присочиняешь, Хуан, – Розаулин долила мужу чая, – не слушайте его, Джейн, это все дружеские перепалки.

– Вот именно, или сейчас я пью не чай? – приподнял бровь Караган.

– Горькая горячая водица, – дон щелкнул ногтем по чашке, отчего та жалобно звякнула, – напиток пожилых дам, что желают сохранить цвет лица, и юных девушек, что верят в его полезные свойства.

– Но ты сам его пьешь, – Розаулин взяла себе еще пирожное.

– Лишь за компанию с вами, – Хуан поерзал на стуле и многозначительно поглядел на столик, словно ожидая от мебели ответа. Караган достаточно знал его, чтобы понять, как плантатору хочется задрать на столешницу ноги, но те крупицы воспитания, что умудрились вбить в него родители (видимо, и померев от натуги) заставляли дона сдерживаться.

Если Розаулин и заметила вздохи мужа, то явно не придала значения. Ее самообладание и то, как женщина закрывала глаза на выходки и слова Хуана, даже вызывало в Карагане некоторую зависть – ему до таких высот равнодушия было еще расти и расти.

Мисс Фафнир первая услышала робкие шаги и тихий шорох отворяемой двери в дом, и обернулась.

– Здравствуйте, – Лино подошел к расположившейся на террасе компании. На мгновение Карагану показалось, что Хуан ударит пасынка – плантатор резко наклонился к нему, едва не своротив блюдо с пирожными, но удара не последовало – дон лишь шутливо схватил мрачного мальчишку за нос. Если какого ребенка это и могло насмешить, то точно не сына Роке – маленький цыганенок окинул отчима непроницаемым взглядом, словно размышляя давать ли ему право защищаться или вздернуть без суда.

– Дон Хуан, могу я пойти к огороду? Я хочу полить цветы, – на лицо Лино набежала тень, будто он говорил о предотвращении чумы, а не о том, как пройти на другой конец плантаторского сада.

– Конечно, – дон, казалось, не замечал ужасной мрачности приемного сына или воспринимал ее, как должное, – не забудь подарить цветов Рози и мисс Джейн, – Хуан неопределенно махнул рукой, словно женщины не сидели рядом с ним.

– Мисс Фафнир, мама, идемте, я покажу вам свою клумбу, – в глазах мальчика на мгновение мелькнуло что-то похожее на радость, – она сделана в виде дельфина, а другие цветники изображают морское дно!

Розаулин бросила быстрый взгляд на мужа, будто она опасалась оставить его без присмотра.

– Хорошо, Лино, пойдем. Джейн?

– Я иду с вами, благодарю за чай, пирожные необыкновенно вкусны, – девушка поднялась из-за стола, она явно не желала оставаться в компании двух мужчин, то ли опасалась сплетен, то ли не желая мешать их разговорам на не интересные женщинам темы.

– Лино, следи за дамами! – фыркнул Хуан, расплескивая остатки чая на камзол, – Я поручаю их тебе!

Цыганенок молча кивнул, подавая руку матери, и приглашающим жестом указывая на дорожку мисс Фафнир.

Стоило всем троим удалиться, как Хуан тут же, со вздохом облегчения, взгромоздил ноги на стол, потеснив изящный, расписанный цветами, сервиз.

– Лень вставать за ромом, – заявил он, глядя на достающего из кармана сигару Карагана.

Пират пожал плечами – он уже напился горьковатым чаем, и хоть был бы не против пригубить чего покрепче, желал этого не настолько сильно, чтоб суетиться.

– Вот скажи мне, – Хуан потянулся, но потом резко сел почти ровно и принялся рассматривать друга из-за своих новых сапог, – отчего Блад?

– А отчего нет? – Караган резко затянулся, – Ты хотел Бланко?

– Кровавое желание... Жажда крови... – словно пробуя на вкус, задумчиво произнес плантатор, прикрыв глаза, – отвратительно, какая-то безвкусица.

– А, по-моему, в этом что-то есть, – пират отодвинул блюдо с пирожными подальше от дона, – разве это имя не подходит твоему сыну?

– Мм... да я даже не об этом, Караган, я скорей говорю о самом факте... Не Вуд, не Смит, не Скотт, а именно Блад, отчего? Только не надо твоих врак про "первую пришедшую в голову фамилию".

– Что ты тогда хочешь услышать? – пират провел пальцем по ободку чашки, стараясь не смотреть на бывшего капитана.

– Могу сказать сам – моего мрачного цыганенка зовут Лино де Бланко, маленький мастер Бланко... моего унылого второго сыночка зовут моим именем. Разве ты не мог тоже назвать Дези своим?

– Какая разница, он ведь не стал моим ребенком, – от мысли об отцовстве над неуправляемым, не в меру игривым канониром Карагана передернуло.

– Просто забавное получается совпадение... Жажда крови! – Хуан выдохнул последние слова, словно приговаривая к смерти. – Как зовут вас на самом деле, мистер Блад?

Пират скривился, от произнесенной доном фамилии стало мерзко.

– Если бы я скрывал имя от кого-то прячась, это было бы и забавно и любопытно, – ответил он, – но это лишь моя глупая блажь, понимаешь? Такая же блажь, как то, что ты назвал сына "желанием", а не "любовью" или "счастьем".

– Хах, – Хуан широко улыбнулся, словно подумав о чем-то приятном, – ребенка от моей Рози я назвал бы "любовью", но его нет.

Караган хмыкнул, но от высказываний облегчения отказался.

– Как тебе мисс Фафнир? – плантатор словно уже и позабыл о фамилии друга, хоть пират и не обольщался, зная, какая долгая у Хуана память на своих фаворитов и гадости. – Мила, не правда ли? Можно и полапать за двадцать тысяч.

– Можно, – согласился Караган, – ты бы, наверное, был не против.

– Ну да, – равнодушно пожал плечами Хуан, скучающе выпятив вперед нижнюю губу, – можно и полапать...

– Дай угадаю – совсем не то, что Розаулин?

– Именно, хоть и мила, – Дон запрокинул голову назад, словно стараясь расслабить тело после долгого сидения, – знаешь... – голос Хуана из-за нелепой позы звучал глухо, –... ты не передумал? Не желаешь вернуться на корабль?

Караган, покачав головой, выдохнул дым. Нет, нет и нет.

 

Глава 7. Дракон

Дрэки подтянула ноги к груди, не обращая внимания на то, как задирается подол длинной ночной рубашки – она уже почти час вертелась в постели, не в силах уснуть. То ли многочисленные вечерние гости миссис Вудкост окончательно отучили ее рано ложиться, то ли впечатления от новых людей и нового места были слишком сильными, чтобы не уделить им внимания и оставить без размышлений. Тем более, эмоции, что эти люди вызывали, были столь противоречивыми.

Чем больше она узнавала Розаулин, тем больше миссис Бланко ей нравилась – женщина словно распространяла вокруг себя спокойствие и уют... Хоть Дрэки уже не была маленькой девочкой, иногда ей все равно не хватало материнского тепла, особенно, когда родная мать была далеко. Нежные, мягкие интонации миссис Бланко, ее изящные жесты, ласковые фразы – может быть, Розаулин и не говорила ничего оригинального или поистине мудрого, но <