Качка в море – лучшее средство от бессонницы и от морской болезни.

я спал вчера часов до 21:00, потом, слегка опомнившись, где-то около 13:00 лег опять и проснулся сегодня в 7:15.

Качка еще – это и успокаивающее: оно как большой объем каплей Морозова, или «каплей датского короля», что кому милее.

Но не всякий перенесет качку в море – многие ее не выдерживают и «бегут с корабля».

Кроме этого, на самом судне было как-то непривычно тихо поздно вечером: то ли притомились все от позавчерашней пьянки, то ли действительно отдыхают от экспедиции со всем ее стрессом и страшным грохотом и вибрацией.

Нас качает уже больше суток, и ночью впервые за последние три месяца было темно на улице.

Это значит, что мы уходим на юг, и скоро опять пересечем Полярный Круг, где полярный день наконец закончится.

Все это вместе – ночная темнота и качка – делают свое благое дело: хочется спать настоящим сном, а не полярным.

Тем не менее, продолжаю много читать:

вчера читал в основном на немецком по истории Китая и Второй мировой войны, в частности, о Ялтинской и Потсдамской конференциях.

Надо сходить на завтрак, ибо вчера проспал ужин.

Оказывается, перевели часы назад на целый час, и поэтому в столовой никого нет.

Качка пока не очень сильная, но идешь по коридорам, придерживаясь за стенки.

Обещают еще более сильную качку в районе Норвежского и особенно Северного морей.

Заодно проверится еще раз и окончательно моя годность к несению почетного знания «морского волка».

Кое-кого уже укачало.

Утреннее совещание вдруг ни с того, ни с чего.

Наши иностранцы не пришли, ну и ладно.

Они, как часто бывало уже во время экспедиции, оказались умнее нас.

В Хаммерфест зайдем утром 8 сентября.

Постоим несколько часов, высадим лишний груз в количестве человек двенадцати, и пойдем дальше, мимо Норвегии, Дании, Германии и Швеции к нашему любимому Наантали.

Автобус в Питер, по последним данным, будет только 18 сентября.

Значит, будет время сходить в город, посмотреть его уже осенью, зайти в какой-нибудь ресторанчик.

Продолжение следует.

 

Сентября, среда

На улице – совсем «тепло»: плюс восемь, а будет еще теплее.

Мы движемся, довольно медленно, к северной Норвегии, к порту Хаммерфест, где мы, по всей видимости, все же встанем на якорь, но на берег надолго не сойдем, а только помашем на прощание нашим иностранным коллегам и кое-кому из российских коллег из странной организации под названием «Севморгео».

Удивительное дело:

я неплохо спал ночью, но проснулся примерно в 5:30 по московскому времени.

Вновь читал, лежа на своей столь привычной койке, внизу под соседом, который по ночам в основном не спит, а спит днем.

Я настолько привязался к этой своей койке, что мне будет, наверное, плохо спаться по приезде домой на собственной любимой мною кровати.

На этот раз читал Ф.А. Степуна, одного из самых ярких представителей поколения российских философов, которые были высланы из РСФСР в 1922 году.

Степун, которому страшно «повезло» прожить в России, а затем в Германии (он получил философское образование в Германии в1903 году и прекрасно владел немецким языком) не просто в эпоху перемен, но таких перемен, которые не каждый жаждущий их сможет пережить, написал удивительно глубокие заметки о России до 1917 и после 1917 года.

Большевизм стал основной темой его творчества, и он блестяще показал, откуда «растут ноги» и куда «уходят корни» этого российского, да и не только российского феномена.

Показал, прежде всего, в плане философском и онтологическом, и в плане позитивистском, то есть географо-климатическом и историческом, хотя и в меньшей степени и как дополнение к первому аспекту.

Степун прекрасно знает и понимает марксизм, ценит Маркса как мыслителя, и прекрасно осознает, подчеркивает коренные различия между традиционным марксизмом и большевизмом-ленинизмом как российским наростом на нем, неким боковым продуктом, by-product of Marxism.

Понимает, что для такой страны, как Россия, большевизм был почти неизбежностью, но также видит и неизбежный крах большевизма.

Удивительно точно раскрывает личность Ленина, его человеческие качества, особенности его мышления, его «революционное нетерпение», его духовную и интеллектуальную близость с Нечаевым и Ткачевым.

Удивительно, как мало я успел прочесть в период «Перестройки»,- не было времени, нужно было постоянно добывать средства к существованию и ухаживать за больными и умирающими членами семьи.

Да еще дети, да еще проблемы тещи и тестя……

В общем, начинается «новая жизнь».

Неплохо, наверное, для зрелого пятидесятилетнего мужчины, профессионально реализовавшего себя, но еще не успевшего реализовать себя в человеческом плане, да и в плане науки, о занятии которой мечтал многие годы.

Но лучше все-таки начинать по - настоящему реализовывать себя пораньше, когда тебе чуть за двадцать, в крайнем случае – чуть за тридцать.

Это – как назидание молодым, ищущим себя людям.

На улице – пасмурно, Баренцево море слилось опять с небом, но горизонт стал каким-то далеким, куда более далеким, чем он был в районе Полюса.

Легкая качка бодрит и успокаивает одновременно.

Надо сходить на завтрак.

Продолжение следует.

Утреннее совещание, которое скорее состоялось, чем не состоялось, хотя и без наших иностранных коллег.

На улице – солнце, и море с волной в четыре балла волнует, бодрит и зовет на подвиги.

Спокойно, это неврастения!

Надо сходить на тренажер либо поспать, тем более что в качку спать хочется почти все время.

Мы близки к Норвегии.

Будем ли вставать на причал?

Было бы неплохо еще раз близко увидеть этот маленький скандинавский городок, отдаленное северное чудо современной западной цивилизации.

А ведь Норвегия была одной из беднейших стран Западной Европы еще в начале XX века.

Впрочем, история того, каким образом такие страны, как Норвегия, встали на ноги, известна – войны ушедшего века сделали свое дело: дали обогатиться немногим за счет многих.

Известно, что уже к концу Первой мировой войны из Норвегии перестали эмигрировать, т.к. именно во время войны норвежцы активно торговали со странами обоих воюющих блоков, что способствовало резкому подъему уровня жизни населения.

Россия расплачивалась золотом.

И кровью!

Не буквально конечно, но, по сути, так и было.

 

Сентября, четверг

Норвегия совсем рядом.

На улице тепло, почти 20 градусов, море чуть штормит, и воздух настолько чист, что хочется взять его с собой, только не совсем понятно в чем – в канистрах, наверное.

Вчера был «кофе» у Mr. Z, куда был приглашен Дон и другие, но переводила Маша, а я оказался лишним.

Какие-то очень конфиденциальные переговоры, «военные секреты»….

Мне их более чем хватило в МКЦ Нуклид в свое время, когда я, будучи переводчиком, оказался свидетелем некоторых делишек нашего начальства, успевавшего «распиливать» деньги американцев и норвежцев, выделявшихся по межправительственному договору на переработку наших ядерных отходов, да и другим дававшего заработать на подрядах, но при этом срывавшего сроки реализуемых проектов.

Маше доверяют больше, она – «агент особого назначения» на борту, а я так, засланный.

Впрочем, вчера и мы, простые смертные, тоже имели импровизированное чаепитие, и даже вкусный кофе из цикория, в компании с моими студентками, а также с Кеном и Роем – было весело и познавательно.

Поспорил с Кеном на предмет себестоимости добычи нефти в мире, и надо кое-что проверить после приезда.

Утром наши иностранцы покинут нас.

Ну что же, в конце концов и им надо домой, а кое-кому и на следующие проекты.

Примерно 8 утра.

Показались скалы на горизонте, и даже совсем близко.

На улице солнце и ветер с волной.

Качает, но качка какая-то добрая, настраивает на хорошее настроение и на любовь к ближним.

Продолжение следует.

Зашли в Хаммерфест, высадили основную часть наших и иностранных коллег, на этот раз без особой помпы, так как все устали от моря и наших судовых условий, потоптались на пристани с часок и быстро отчалили.

При выходе на поверхность почувствовал вдруг, что меня сильно качает на земле.

Люди опытные говорят, что качать будет два - три дня по возвращении.

Более опытные говорят, что и неделю покачает.

 

Весело…..

В Хаммерфесте удалось буквально на двадцать минут выйти в интернет и заглянуть в почту.

Боже, что там творится!

Такое количество сообщений в рассылках, что проверять все это я буду не менее двух недель после приезда.

Особенно забавляют участники «Что делать», это неуемное сборище литераторов и революционеров - говорунов, где есть место левакам всех мастей и видов: от анархистов до большевиков троцкистского типа, госкаповцев и РАФовцев и «бригадистов», и личностей явно до конца не определившихся и занимающих промежуточное положение, типа моего знакомого, призывавшего изучать таджикский как «язык нового революционного пролетариата» (надо будет при случае спросить в рассылке, как у него у самого с этим языком).

Я там тоже присутствую, но если буду много «выступать» против большевиков, то меня могут и отписать от нее.

Впрочем, как информационный ресурс, рассылка представляет собой несомненную ценность.

Да и люди там есть действительно стоящие, типа тех ребят, что участвовали в событиях в Химках.

Кстати, они и не большевики кажется, а за «европейских левых», что странно и удивительно на фоне нашей свихнувшейся левой тусовки.

И я ведь тоже там неспроста оказался, в числе леваков.

Тоже «стоящий»?

Где я там участвовал?

Где - то ведь тоже участвовал…..

Соотношение понятий «левак» и «левый» до сих пор остается неопределенным.

Под «леваками» я все же понимаю тех, кто серьезно полагает себя «революционерами», пытается создавать какие-то «партии нового типа», но при этом совершенно оторван от жизни.

Или эти чудики, что борются за «свободное пиратство».

Впрочем, программные продукты в свободном доступе – это серьезно, и я в этом плане – тоже «пират».

Особенно это касается нынешних «большевиков» и «анархистов», этих вечных антагонистов, слившихся опять в каком-то причудливом виртуальном единстве борьбы противоположностей, но уже в виде фарса, не более.

Сообщение с кафедры: спрашивают, где я.

Странно!

Мы же договаривались, что я вернусь к 17 или 18 сентября, и к тому же я звонил методисту в начале сентября.

Опять очередная кампания борьбы за дисциплину?

 

Сентября, уже пятница