Глава 6. Разгул космизма. Дамоклов меч

Важен для нас факт, что идеалы нашей демократии идут в унисон со стихийным геологическим процессом, с законами природы, отвечают ноосфере.

В.И.Вернадский «Несколько слов о ноосфере»

Давно чаемая «прогрессивной общественностью» русская революция начавшись, протекала как-то странно, всё больше по окраинам: в Риге, Варшаве, Одессе. Ну и в Питере бастовали несколько крупных заводов. Во всей остальной гигантской Империи сохранялось спокойствие. Тем не менее и того, что случилось, было достаточно для развёртывания кампании давления на Николая II с целью принудить его пойти на уступки либералам и ограничить, наконец, собственную власть, поделиться ей с «общественностью». За созыв «народных представителей» высказывались и многие министры, и общеземский съезд (направивший даже к Царю депутацию во главе с гласным московской городской Думы А.И. Гучковым, занимавшим не последнее место в российской масонской иерархии). Однако неожиданно против всех этих поползновений выступил Витте. Он объявил начала самодержавия в России незыблемыми (явно стараясь втереться в доверие к Николаю), а главной задачей момента — прекращение войны с Японией, ибо продолжение войны, мол, приведёт лишь к обострению революции.

Царь поначалу о прекращении войны и слушать не хотел, но вскоре последовали поражение под Мукденом, а затем и Цусима.[9] Тут и западные кредиторы в один голос заговорили о том, что никаких кредитов России больше не видать, пока она войну не закончит. Этих ударов Николай не выдержал, и мирные переговоры с японцами начались. Чем они закончились, мы уже писали в 4 главе: позорным Портсмутским миром. Ну а события шли своим чередом. В страну постепенно подтягивались из франций-америк революционные элементы. Приехавший в апреле 1905 г. профессор П.Н. Милюков, будущий лидер партии кадетов (т.е. конституционных демократов), обнаружил, что «Революционное движение далеко не успело проникнуть в массы; его роль заменяла «симуляция революции» интеллигентами...».[10] Интеллигенты, конечно, старались, как могли: в Москве, например, эсер Каляев рванул бомбой великого князя Сергея Николаевича, но это не особенно всколыхнуло народ. Гораздо большее впечатление на массы производили военные поражения России. Ведь и забастовки-то в Петербурге, закончившиеся Кровавым воскресеньем, начались через пару недель после капитуляции Порт-Артура. Ровно через месяц после разгрома русского флота в Цусимском проливе вспыхнуло восстание на броненосце «Потёмкин». Но особенно грозные тучи стали сгущаться осенью 1905 г. после подписания Витте «почётного» мира.

Забастовки постепенно начали разрастаться, о них всё чаще говорили, как о «всеобщих», хотя и в самый пик забастовок в них участвовало не более нескольких сот тысяч человек из десятков миллионов работающих (сейчас, в годы реформ, число одновременно бастующих достигает иногда миллионов, но никто наверху даже и не почешется, разве что долги по зарплате в очередной раз пообещают вернуть). Чаще всего бастовала интеллигенция: юристы, преподаватели, студенты и т.п. Правительство для этого авангарда революции сделало прекрасный подарок — в июле 1905 г. объявило автономию университетов, теперь полиция не могла войти на территорию университета без разрешения совета профессоров. Естественно, университеты тот час же превратились в базы революционной подготовки. Ну а сам центр выступлений осенью 1905 г. переместился в Москву, в сердце России. Готовился решающий удар, правительство же пребывало в странном параличе. Даже войска были выведены из городов, им запретили «вмешиваться в политическую жизнь».

Тут-то и начался разгул «русского космизма». Напомню, что космизмом называют течение российской научно-философской мысли, виднейшими представителями которого были В.И. Вернадский, А.Л. Чижевский, К.Э. Циолковский. Течение это, хотя и облечённое в наукообразные одежды, было похоже скорее на некую мистическую средневековую или даже древневосточную доктрину, вроде тех, что исповедовали гностики александрийской школы, а позднее — розенкрейцеры. Центральной для космистов была идея о тотальной связи всех явлений: на Земле и в Космосе («что вверху, то и внизу», — говорили когда-то гностики), в живой и неживой природе, а также в природе и обществе. Протекающие во всех этих сферах процессы имеют, согласно космистам, общее направление, все дружно работают на прогресс, и в конце-концов неминуемо должны привести и природу, и человечество к некоему возвышенно-просветлённому состоянию, называемому Вернадским «ноосферой» или сферой разума. Ну а долг каждого истинного космиста — неустанно работать над приближением этого блаженного состояния, как в науке, так и на ниве общественного служения. Поэтому Владимир Иванович Вернадский, например, был не только членом кадетской партии, но, как отметила Нина Берберова в своей книге «Люди и ложи», и масоном. А о том, что первая «русская» ложа Великого Востока в Париже называлась «Космос», мы уже упоминали (похоже, весь космизм-то из этого «Космоса» и выполз).

Нечего и говорить, что и Православная Вера, и Самодержавный Царь представлялись нашим космистам не более, чем досадными препятствиями на пути прогресса. В 1905 г. «геологический процесс», вырвавшийся на поверхность русской жизни, создал благоприятные условия для устранения этих препятствий. Но поскольку народная масса оставалась слишком «косной», приходилось прибегать к помощи активных элементов, каковыми во все времена были бандиты. По России катилась волна уголовно-политического террора: нападения, убийства, «экспроприации» всё множились и множились. Наконец, настал момент для решающего удара.

В Москве 6 октября (ст. стиль) 1905 г. начались забастовки в железнодорожных мастерских. По странному совпадению в этот же день С.Ю. Витте обратился к Царю с письмом, прося принять его с докладом «об общем неустройстве» и путях выхода из него. 9 октября Витте получил аудиенцию и высказал Николаю II свои соображения. По его мнению, имелось только два варианта действий: либо военная диктатура, либо уступка общественности, переход на конституционный путь. Сам Витте считал приемлемым только второй вариант и предлагал свои услуги в его реализации. Царь не дал ему окончательного ответа, и тогда на следующий день, 10 октября, в стране, как по мановению волшебной палочки, вспыхнула всеобщая политическая стачка. Луна в этот день проходила через созвездие Льва, так что намерения у организаторов стачки были серьёзные. В действительности, и в этот раз забастовка не была всеобщей, но она охватила железные дороги, что привело к параличу хозяйство России. Между прочим, Витте, ещё до того, как он стал министром финансов, занимал должность министра путей сообщения и конечно сохранил связи с железнодорожным начальством.

Увидев, что дело принимает серьёзный оборот, Николай II стал склоняться к введению военной диктатуры. И вдруг выяснилось, что возглавить подавление смуты в стране некому. Все, кому Царь пытался поручить это дело, отказывались под любыми предлогами. Одновременно Николая усиленно склоняли пойти на соглашение с «общественностью». Витте вместе с группой соратников уже подготовил проект манифеста. Задача заключалась в том, чтобы заставить Царя подписать его не позднее 17 октября. Но Николай не спешил, рассчитывая всё же найти человека, на которого он мог бы опереться. Особые надежды он возлагал на своего дядю, великого князя Николая Николаевича. Последний, кстати, давно уже состоял в оккультно-масонской ложе мартинистов. Ночь на 17 октября Витте провёл в переговорах с министром двора В.Б. Фредериксом и петербургским генерал-губернатором Д.Ф. Треповым. Утром Фредерикс доложил Царю о ночной беседе с Витте и попросил срочно принять последнего. Николай вызвал Витте и, одновременно, Николая Николаевича. Но тот категорически отказался от роли военного диктатора и даже разыграл истерику, угрожая немедленно застрелиться, если Царь не подпишет манифест. И Император отступил: манифест 17 октября о «даровании политических свобод», включающий пункт об учреждении выборного законодательного органа — Государственной Думы, был подписан. В тот же день Витте передал его в «Правительственный вестник» для немедленного опубликования. Главная цель революции была достигнута — власть в России перестала быть самодержавной.