Глава 16. Вождь и ящик виски

 

Владимир Ильич шел по вечерней Москве. Опытный конспиратор тщательно перевязал голову белым платком и смущая прохожих отчаянно щелкал зубами. «Пусть думают, что зубы болят!» Город бурлил и суетился. В метро Ленина чуть не сшибли с эскалатора. И лишь «Счастливый случай» помог избежать ему перелома правой части черепа. Мудрый революционер понял, что надо быть осторожным и взял такси.

— В мавзолей, — спокойно бросил он шоферу и уселся на заднее сидение.

— По счетчику? — равнодушно поинтересовался таксист и получив утвердительный ответ, включил зажигание.

К утру следующего дня Ленин был у цели. «Однако, разрослась Москва, — восхищенно подумал он, открывая дверцу.

— А бабки? — испугался водитель.

— Одну минутку, голубчик! Сейчас, товарищи, вам заплатят. Сколько там нужно?

— Около миллиона…

— Хорошо. — Ленин удалился в свою усыпальницу, откуда вышла возбужденная толпа. Впереди шел господин Дибров. В руках он держал небольшой ломик.

— Лимон, говоришь? — спокойно спросил Дима и c размаха нанес удар по лобовому стеклу. Остальные последовали его примеру. Таксист нажал на газ, мотор заурчал и через мгновение машина скрылась за Собором Блаженного. — А вы, то же мне подпольщик! Не видите, что он вас по окружной катает? — Дибров размял пальцы и передал ломик Жене Киселеву.

Владимир Ильич, подхваченный шировцами, был увлечен в мавзолей. Куранты пробили шесть ударов. У кинокамеры четвертого канала Останкино стояла группа развязных подростков и корчив физиономии, ругалась отборным русским матом.

— Как же вы к нам попали, Владимир Ильич? — начал свое интервью журналист Дибров.

Ленин оглядел присутствующих и остановил свой взгляд на саркофаге.

— А где же тело? — спросил он дрожащим голосом.

Взрыв смеха был ответом на вопрос. Элла Потускневшая принесла шампанское.

— За встречу! — воскликнула она торжественным голосом.

Штирлицевцы выпили. Дима подсел к вождю.

— И все-таки, Владимир Ильич, — не унимался он, — как?

— C помощью рабочего класса, — спокойно ответил Ильич и почесал за ухом. — Я уже Кирюше рассказывал. Вот это — транслятор. — Ленин положил позолоченную коробку на стол и сладко зевнул. — Изобретение Бонч-Бруевича. Но только в будущее… Прошлое неподвластно законом хроноса.

— Хронос? Где-то я уже слышал про это? — ввязываясь в разговор, произнес Влад Листьев.

— По-вашему, это машина времени, — стараясь быть спокойным, продолжал родоначальник диктатуры пролетариата. — Нажимаете кнопку, закрываете глаза и через мгновение вы в будущем.

— Фантастика! — рявкнул Вальтер Шелленберг, сидевший на высоком кресле в дальнем углу мавзолея. Но на него никто не обращал внимания.

Элла принесла «Смирноффскую». Шировцы выпили по стопке.

— Что ж мы теперь с ним делать будем? — в нетерпении спросил генерал Калугин, потирая руки.

— Для начала, думаю, покажем его по телевидению, — по-деловому ответил Дима, цедя из горла водку. — А там видно будет. Может и правительство заинтересуется.

— На хрена, Дим, он Гайдару сдался? — сощурясь, заметил Киселев. — Премьер же коммуняк ненавидит!

— Не коммуняк, а коммунистов, — поправил Владимир Ильич. — И вообще, что у вас здесь происходит?!

Потускневшая принесла ящик виски и раздала каждому по бутылке.

— Лавров рассказывал мне о перестройке, — наставительно продолжал вождь. — Это же, батеньки мои, черт знает что!

«Агитирует!» — подумал Дибров.

— Мы с товарищами делали революцию не для того, чтобы нынешнее поколение своим невежеством крушило общечеловеческие ценности. — Ленин открыл бутылку и выпрямившись, встал. Выдохнув, он через минуту осушил ее до основания. — Чего-нибудь закусить… — щелкая пальцами хрюкнул Ильич. — Остра! Остра, как самогоночка!

Кто-то поднес селедку.

— Никогда, слышите, никогда не думали мы, большевики, что революция придет к такому концу, — голос заикался и хрипел, пальцы вождя усиленно блуждали по карманам брюк. — Не для того я, батеньки мои, исписал столько бумаги…

— Господа, «Интернационал»? — воскликнул Дибров.

Все запели:

 

Вставай, проклятьем заклейменный,

Весь мир голодных и рабов…

 

Пьяные голоса протяжно тянули слова. Мавзолей гудел, привлекая к себе прохожих. Шировцы вышли на Красную площадь и прошли до Исторического музея. Впереди, обнявшись с Дибровым, шел Ленин. Из окон Кремля высунулась заспанная физиономия президента. «Опять бушуют! Ну, народ!» — подумал Борис Николаевич и сев в кресло, перевернул прочитанную страницу.