Покушение на царя Александра Второго.

Глава 10.

 

Европейские державы отказались признать условия Договора Сан Стефано и настаивали, чтобы этот договор, подписанный Россией и Турцией, был бы рассмотрен на конгрессе всех европейских государств.

Чтобы защитить интересы Турции, Великобритания заключила оборонительный союз с Турцией 4 июня того же года. Европейские власти дали своё соглашение на пересмотр Договора Сан Стефано на конгрессе в Берлине. Князь Бисмарк, Главный Канцлер Германии, вызвался быть посредником между двумя великими державами. Согласно его собственным словам, он обещал действовать как «самый честный брокер».

Из-за дружеского отношения России к Пруссии во время Франко-Прусской войны 1870 года, которая привела к образованию Германской Империи, российское правительство и российское общественное мнение могло рассчитывать, что Бисмарк был бы благодарен России и защитил бы основные пункты Договора Сан Стефано, но Бисмарк предпочёл строго нейтральную позицию.

Австро-Венгрия напомнила России о соглашении в Рейхстаге. В последний момент князю Горчакову, представлявшему на конгрессе Россию, удалось убедить Австро-Венгрию не настаивать на немедленной аннексии этих двух провинций. Главным аргументом было то, что Соглашение в Рейхстаге держалось в России в секрете, хотя в Западной Европе оно было опубликовано. Поэтому общественное мнение в России не было готово принять факт присоединения Боснии и Герцеговины к Австро-Венгрии. Благодаря стараниям князя Горчакова Габсбургская Империя согласилась получить Боснию и Герцеговину временно на условиях «оккупации и управления».

Великобритания ещё напомнила России об обещаниях, сделанных до начала войны, и в итоге Россия практически не приобрела ничего. Россия потеряла прямой контроль над заново созданной Болгарией, и турки выбрали немецкого князя Александра фон Баттенберга болгарским правителем. Территория Болгарии была значительно уменьшена. Андрианополь вернули Турции, так же как и провинцию Байазды в Малой Азии, которая была ранее присоединена к России.

Русский воинствующий энтузиазм войны значительно поубавился после этой войны. Однако не только славянофилы, но и русские люди различных политических групп чувствовали, что жертвы Русской Армии во время войны могли бы оправдаться территориальными приобретениями. Князь Горчаков, подписывая окончательный план договора в Берлине для России, признался, что это был самый унизительный момент в его жизни.

Русское правительство не стало обнародовать предыдущее обещание, данное царём Австрии и Великобритании, и русское общественное мнение сразу обвинило германского Канцлера Бисмарка за не оправдавшие ожидания результаты конгресса в Берлине. Иван Аксаков, известный славянофил, не зная всех фактов, выступил в Москве с обвинительной речью в адрес российской дипломатии. Общее недовольство в России было так велико, что правительство посчитало нужным выслать Аксакова из Москвы.

Как это не покажется странным, общественное мнение в России ни в чём не обвиняло Великобританию – силу, которая на самом деле вмешалась и остановила продвижение России к проливам Босфор и Дарданеллы. Русская интеллигенция настроилась решительно враждебно по отношению к Германии и Австрии. Именно тогда были посеяны зёрна для будущей Первой Мировой войны.

Оттоманская Империя того времени была разбросана по трём материкам – Европе, Азии и Африке, с преобладанием мусульман в своих азиатских и африканских провинциях. Только в Сирии около половины населения были христианами. Турки запретили звон колоколов в христианских церквях, и в Сирии церковные колокола безмолвствовали. По личной просьбе царя турки сняли этот запрет, и впервые за несколько веков бедные люди услышали звон своих церковных колоколов. Это был акт великодушия со стороны «Белого царя» по отношению к арабскому населению отдалённой провинции Оттоманской Империи.

Царь Александр Второй был широко образованным человеком. Его отец, царь Николай Первый, сделал всё возможное, чтобы дать сыну блестящее образование. Учителями юного цесаревича были самые выдающиеся и талантливые профессора, среди них – известный поэт Жуковский, автор русского национального гимна. От природы царь Александр Второй был человеком великодушным и добрым человеком. Он унаследовал трон с намерением провести в России серьёзные реформы и даже в будущем установить конституционную форму правления для русских людей. В конце своей жизни он стал ещё более склонным к всепрощению и великодушию. Он переживал период сильных личных эмоций – он был влюблён!

За несколько лет до Русско-Турецкой войны 1877-1878 годов царь навестил одного из своих друзей, князя Михаила Долгорукого, потомка древнейшей русской аристократической семьи, ведущеё своё начало от Рюрика, и случайно встретил его младшую дочь, княжну Екатерину.

В возрасте пятидесяти лет царь был мужчиной огромного обаяния. Аура самодержца, достаточно великодушного, чтобы даровать свободу миллионам людей, окружала его личность. В его присутствии другие люди чувствовали себя тоже возвышенными. Не удивительно, что молодая Екатерина оказалась под сильным впечатлением!

Её красота, её внешняя искренность и быстрые ответы, полные уважительного юмора, произвели впечатление на царя. В эту первую встречу между ними установилось определённое влечение.

С 1841 года царь был счастлив в семейной жизни с императрицей Марией Александровной, Гессенской принцессой. После тридцати лет совместной жизни, в течение которых она родила семерых детей, императрица стала болеть и не могла часто появляться на официальных церемониях, бесчисленных приёмах и сопровождать мужа в его поездках. Постепенно царь привык выполнять официальные функции и появляться на приёмах один.

Царь и княжна Екатерина встречались снова и снова, и, несмотря на значительную разницу в возрасте, они полюбили друг друга. Они настолько сильно находились во власти этого чувства, что даже после проведённого вместе вечера они писали друг другу письма, которые доставлялись особыми курьерами на следующее утро. И они писали друг другу каждую ночь! В своих письмах они выражали свои самые сокровенные чувства. Оба они были полны вдохновения принести благополучие и счастье своему народу.

Императрица Мария Александровна знала об их романе, хотя царь стал проявлять чрезвычайную доброту и заботу о ней. Она смирилась с ролью покинутой жены.

28 мая 1880 года Императрица умерла. Спустя чуть больше месяца,6 июля, царь обвенчался с княгиней Екатериной Долгорукой, и она стала его морганатической женой под именем Княгини Юрьевской. Детям царя и княгини было дано право носить имя и титул их матери.

Царь намеревался короновать свою вторую жену и ждал только, когда улягутся страсти оппозиции в его собственной семье. При любом удобном случае он замечал, что Долгорукие имеют больше прав на российский престол, чем Романовы, подчёркивая, что прямой предок его второй жены, Юрий Долгорукий, в XII веке был правителем Руси.

Русские люди в своём большинстве не знали о втором браке своего монарха, но петербургское общество бурлило и спорило: станет ли княгиня Юрьевская российской Императрицей или нет? Женитьба русского монарха на своей подданной неизбежно бы привело к нежелательной ситуации: возвышению одной семьи, в данном случае – Долгоруких, из-за их близкого приближения к трону. Чтобы избегать подобных ситуаций, европейские монархи, по заведённой традиции, обычно брали в жёны иностранных принцесс, но теперь царь нарушил эту традицию. Противостояние в его собственной семье было очень сильным, и царь был вынужден ожидать благоприятного момента.

В желании предоставить России больше либеральных форм правления, царь создал Верховную Административную Комиссию, основной целью которой стал контроль над членами Кабинета Министров. Возглавил эту Комиссию граф Лорис-Меликов, которому было доверен поручение огромной важности по подготовке новой Конституции. Петербургское общество с удивлением увидело, что все официальные функции по поручению царя проводились графом Лорис-Меликовым в обход всех членов императорской семьи, включая цесаревича. Это противоречило принятому придворному этикету, и в общественных кругах Лорис-Меликова прозвали «ходячей конституцией».

Но, несмотря на очевидное стремление царя гарантировать России конституционную форму правления, попытки покушения на его жизнь участились. 17 февраля 1880 года часовая бомба взорвалась в нижнем этаже Зимнего дворца. Прямо над этим помещением, на втором этаже, находилась большая столовая, где в тот день царской семьёй давался обед в честь гостя, принца Александра Баттенберга.

К счастью, в то утро была сильная метель, и поезд, доставивший принца в Санкт-Петербург, опоздал. Взрыв произошёл в тот момент, когда в столовой никого ещё не было. На первом этаже много солдат было убито или ранено, но столовая оказалась неповреждённой: только звон посуды и серебра на обеденном столе.

Тот, кто спланировал это покушение, не учёл особенностей конструкции Зимнего Дворца. Все комнаты и помещения имели очень высокий потолок, а между потолком и полом вышележащего этажа ещё было пространство около полутора метров. Сила взрыва оказалась недостаточной, чтобы достигнуть столовой на втором этаже.

Во всех комнатах, залах и частных помещениях был произведён тщательный осмотр. Это было нелегко сделать, потому что объём Зимнего Дворца превышает 25 миллионов кубических метров. Длина дворца 420 метров, это больше, чем высота небоскрёба Эмпайр Стейт Билдинг в Нью-Йорке.

Все помещения, подвалы и квартиры тщательно осматривались, и к ужасу Секретной полицией в одной из комнат чердака была обнаружена корова! Это были помещения, в которых жили слуги, и корова принадлежала одному лакею, снабжавшему других слуг свежим молоком.

Секретная полиция нашла преступника. Это был рабочий Халтурин, который в течение нескольких недель проносил небольшие количества динамита в Зимний Дворец, где он работал монтёром. Была установлена его связь с «нигилистами».

Правительство было сильно обеспокоено, но царь продолжал появляться на публике, как обычно, без охраны. Лорис-Меликов тоже подвергнулся попытке покушения, но своими собственными руками он задержал этого революционера. Как и царя, Лорис-Меликова было не легко запугать, и он оставался на своём посту с присущей ему грузинской энергией.

9 февраля 1881 года Лорис-Меликов предоставил царю план, связанный с выбором народных представителей для проведения в правительстве законодательной работы. Россия была готова получить конституционную форму правления. И революционеры удвоили свои попытки убить царя. Они хотели полностью устранить самодержавие, а предложенные реформы могли бы только усилить существовавший порядок, увеличивая популярность царя.

1 марта 1881 года царь подписал Конституцию и отправился на смотр частей Петербургского гарнизона в манеж Михайловского дворца. Перед этим он пообедал со своей тётушкой, Великой Княгиней Еленой Павловной. Нигилисты следили за каждым его шагом. Они знали, что царь будет возвращаться в Зимний Дворец по одной из двух параллельных улиц: Екатерининскому Каналу или Мойке. Они расставили террористов с бомбами по обоим возможным путям следования царя.

Около трёх часов дня закрытая повозка царя свернула с Невского проспекта на Екатерининский Канал. Спустя несколько минут один из террористов бросил в повозку бомбу. Повозка была сильно повреждена, но по счастливому стечению обстоятельств, царь оказался невредим. Он поспешил к раненым казакам из его эскорта. И затем без злобы поговорил с преступником, которого арестовали.

За это время террористы, ожидавшие на Мойке, услышав взрыв, побежали к Екатерининскому Каналу, отдалённому только на один квартал. «Ещё рано благодарить бога!» - крикнул один из них и бросил под ноги царя бомбу. Ноги царя оказались раздробленными, в животе зияла огромная рана, и его прекрасное лицо было сильно изуродовано. Он только произнёс: «Во дворец, там умереть...». И потерял сознание. Его перенесли в карету губернатора города, немедленно явившегося на место взрыва. В течение нескольких минут в комнате, куда перенесли царя, собрались все члены императорской семьи. Княгиня Юрьевская с криком отчаяния упала на изуродованное тело царя, покрывая его обезображенное лицо поцелуями. Её слёзы смешались с его кровью. Здесь не было времени для соблюдения этикета, здесь только было горе молодой женщины, чей обожаемый муж находился при смерти. Через полтора часа Царь-Освободитель скончался.

После того, как гроб царя с величайшими церемониями под оглушительные залпы пушек был перенесён в Петропавловскую крепость для погребения в царской усыпальнице Романовых, и все члены императорской семьи покинули крепостную церковь, княгиня Юрьевская, покрытая чёрной вуалью, вошла в церковь через боковую дверь. Она упала на колени и горячо молилась перед гробом своего мужа. Затем она положила под его руку срезанный локон от своих волос.

Царская семья не приняла её, и княгиня Юрьевская с детьми переехала на юг Франции, где она скончалась в 1922 году. Она прожила долгую жизнь и успела узнать о падении династии Александра Второго, убийстве его внука, царя Николая Второго и всей его семьи в подвале Ипатьевского дома на далёком Урале.

 

ЦАРЬ СЛАВЯНОФИЛ.

Глава 11.

 

1 марта 1881 года по Юлианскому календарю, или 13 марта по Грегорианскому календарю, оказался памятным днём в жизни моего отца, который в то время находился в Санкт-Петербурге.

Он не спеша прогуливался вдоль Невского проспекта недалеко от Садовой, когда мимо него проследовала повозка царя в сопровождении казачьего эскорта. Повозка свернула на Екатерининский Канал, и через несколько минут раздался первый взрыв. Мой отец увидел бежавших по следам царской повозки людей. Когда он достиг угла Екатерининского Канала, раздался другой взрыв. Здесь уже собралась толпа возбуждённых людей. Было несколько раненых и убитых. Он не мог подойти ближе, потому что полиция уже оцепила место происшествия.

Толпа стояла молчаливо, все крестились, и у многих на глазах были слёзы. Она женщина рядом с отцом прошептала: «Они убили его, нашего благословенного царя!». И разрыдалась.

Мой отец был сильно взволнован. Много раз в своей жизни он видел царя и хорошо помнил его приятный голос и взгляд его больших добрых глаз, глубоко проникавших в душу тех, с кем он говорил.

Мой отец гордился реформами и теми большими изменениями, которые происходили в то время. Он был свидетелем рождения новой России, поднимавшейся над обломками того мрачного государства, которое представляла собой Россия во времена правления императора Николая Первого. Являясь дворянином, верным идеям монархии, мой отец телом и душой был предан этому великодушному повелителю, который так много сделал для своего народа и бедных людей других наций. И в этот трагический момент он ощутил дурное предчувствие, наполнившее его сердце. «Что теперь будет? Станет ли новый царь следовать стопам либеральных реформ?». Мой отец понял, что невозможно ожидать этого от сына, чей отец был так жестоко убит! Он почувствовал, что этот памятный день станет поворотным пунктом в истории Российской Империи. Будущее казалось мрачным и неясным....

Убийство царя Александра Второго стало самым возмутительным преступлением!

Небольшая кучка нигилистов, большинство из которых принадлежало определённой национальности, возложила на себя полномочия решать судьбу и нужды огромной империи. Они безжалостно преследовали самого благожелательного правителя этой империи и убили его в день подписания самой либеральной конституции за всю историю России!

Посвящая себя бессмысленному разрушению, эта группа не имела ни программы, ни планов. Они даже не стремились к власти. Они просто не признавали царя, видя в нём символ существующего порядка и символ власти. И они уничтожили человека, который по праву заслужил почитание русского народа.

Александр Тарасадзе в своей книге «Цари и президенты» написал следующее:

«Историки виновны в пропаганде популярного мнения, что тираны кончают жизнь путём страшных покушений. В реальной мировой истории чаще Линкольны и Александры попадают под эти удары судьбы, а не Цезари. Тираны никогда не забывают обезопасить себя бронёй. Но эти великие и обожаемые народом правители, которые по-настоящему любят человечество, забывают, что человеческое чувство несправедливости не ограничивается только годами его угнетения».

К концу XIX века нигилизм под названием анархизм стал внутренней доктриной безжалостного разрушения во многих странах. В Соединённых Штатах два президента, Джеймс Гарфилд в 1881 году и Вильям МасКинли в 1901 году, были убиты анархистами. В Европе их жертвами стали Президент Франции Карно в 1894 году, Премьер Испании Кановас в 1897 году, прекрасная Императрица Австрии Елизавета в 1898 году, король Италии Гумберт в 1900 году и многие другие.

После убийства взрывом бомбы пяти французских полицейских, анархист Эмиль Генри заложил другую бомбу в кафе «Терминус» в Париже. Эта вторая бомба убила одного человека и ранила двадцать мирных жителей, которые пили кофе и читали газеты в кафе. В 1893 году Эдуард Виллан, другой французский анархист, бросил бомбу в публичную галерею Палаты Депутатов, ранив нескольких депутатов, но к счастью, никого не убив.

В 1896 году в Барселоне была брошена бомба в большую группу людей, принимавших участие в религиозном шествии, в тот момент, когда они входили в церковь. При этом было убито одиннадцать человек и ранено около сорока. Имели место и другие, похожие по жестокости события.

Смерть этих невинных людей, как предполагали сами террористы, должна была бы способствовать продвижению идеи анархизма! В 1894 году совершился суд над Эмилем Генри. Он заявил: «Не существует невинных буржуа!». С точки зрения анархистов все смерти были оправданы.

Имена анархистов князя Петра Кропоткина, Михаила Бакунина, Энрико Малатеста, Раваколя, Санто Касерио, Себастьяна Форе, Эммы Гольдман и многих других – имена тех, кто разъяснял эти доктрины насилия, и тех, кто приводил их в исполнение – появлялись на первых страницах европейских и американских газет.

Убийство Царя-Освободителя сбило с толку русских людей и причинило сильные страдания. По всей империи люди молились... Их горе было настоящим. Конгресс Соединённых Штатов единодушно принял резолюцию, осуждающую убийство царя. В этой атмосфере всеобщего траура цесаревич (1) Александр взошёл на трон под именем царя Александра Третьего.

(1) Прим. автора: Титул русского наследника трона был «Цесаревич», происходящее от слова «Цезарь». Его жена была «Цесаревной». Русскими словами «царевич» и «царевна» называли сынов и дочерей царей Московского периода русской истории (XVI и XVII веков), а также их ещё использовали в русских сказках.

Молодой царь назначил Плеве, главу полиции, расследовать убийство своего отца.

Смертная казнь была отменена в России Императрицей Елизаветой в 1741 году. Однако этот закон не касался военных судов или обычных криминальных судов в военное время. Пятеро террористов, Желябов, Софья Перовская, Кибальчич, Русаков и Михайлов, те, кто действительно приняли участие в заговоре, были приговорены к смертной казни. Гриневский был убит на месте от взрыва собственной бомбы, а остальные заговорщики были посажены в тюрьмы или сосланы в Сибирь.

Оставался вопрос о Конституции, которую царь подписал в день своего убийства. Конституция ещё не была зачитана в Сенате и не опубликовалась. Судьба Конституции зависела от решения молодого царя: он мог отменить её или привести в исполнение.

Царь Александр Второй был жестоко убит, и это могло служить доказательством несостоятельности его либеральной политики. Но новый царь не был лишён мужества, и его гордость и преданность памяти отца были такими сильными, что он мог бы приказать провозгласить Конституцию, подписанную Царём-Освободителем. Это встретило сильное сопротивление со стороны Константина Победоносцева, бывшего наставника царя.

Конституция царя Александра Второго никогда не была опубликована. Граф Лорис-Меликов, Абаза и Милютин, три либерала, глава Верховной Комиссии и два члена Кабинета, подали в отставку.

И опять Россия осталась невозмутимой. Были отдельные изолированные акты терроризма, но лидеры революционных организаций признавали, что они не могли найти поддержки среди населения своим действиям.

* * *

Все шесть сыновей Александра Второго – Николай, Александр, Владимир, Алексей, Сергей и Павел – были высокими и красивыми. Когда царь появлялся на публике со следовавшими за ним сыновьями, все замирали в восторге от такого скопления мужской красоты. Исключением был второй сын царя, Александр, крупного телосложения, но лишённый изящных черт своих братьев.

Старший сын, цесаревич Николай, был чрезвычайно красивым, он унаследовал от своего отца великодушие и благородные манеры. К сожаленью, он страдал туберкулёзом. Он был обручён с датской принцессой Дагмар, когда болезнь обострилась. Его послали во Францию, на солнечное побережье, где он умер. И Александр, второй сын царя, стал цесаревичем.

Александр согласился жениться на невесте своего старшего брата. Принцесса Дагмар дала своё согласие, и они обвенчались 28 ноября 1866 года в Санкт-Петербурге. Принцесса Дагмар получила титул и имя: цесаревна и Великая Княгиня Мария Фёдоровна.

По индусским поверьям женитьба младшего брата на невесте старшего брата приносит несчастье. Но супружеская жизнь Александра и Дагмар оказалась счастливой. Цесаревич Александр стал хорошим семьянином. Он обладал огромной физической силой и мог согнуть конскую подкову двумя руками. Он был честен, трудолюбив, имел ясные и чёткие идеи, но весьма ограниченный кругозор. Его идеалом была империя одной нации, одного языка, одной религии и он преданно придерживался двух принципов Византийской Империи – Самодержавия и Православия. Он не поддерживал либеральную политику своего отца, и теперь этот человек стал Императором и монархом всех русских.

Самой влиятельной фигурой во время правления Александра Третьего стал Константин Победоносцев, Прокуратор Святого Синода, или, как его называли, «царское око» по контролю церкви. Проповеди духовных лиц были объектом усиленной религиозной цензуры, и сельским священникам ставилось в обязанность доносить о «неблагонадёжных» с политической точки зрения прихожанах.

Любые формы отклонения от строгих рамок Православной Русской Церкви были запрещены. Методисты, кого в России звали «штундисты», баптисты и особенно духоборы, отрицавшие воинскую службу, и все остальные секты были запрещены. Православие было навязано не только раскольникам, таких как «юниаты» (русских православных, признающих превосходство Папы Римского), но и на католиков Польши и Литвы, лютеран Балтийских провинций, на евреев, и даже на магометан. Правительство пыталось силой обратить в православие мусульман, и буддистке молельни калмыков и бурят были закрыты по распоряжению правительства.

Российские университеты потеряли автономию, и их положение изменилось. Студенческие демонстрации и волнения вспыхнули в университетах Казани и Петербурга в 1882 году, а в Московском, Одесском и Харьковском университетах – в 1887 году. Волнения были подавлены войсками, и последовали массовые исключения.

Должность выборного мирового судьи устранили, а взамен ввели пост земского начальника. Эти земские начальники, выбранные из беднейшего мелкопоместного дворянства, непосредственно подчинялись губернаторам. Они не осуществляли судебных функций, а только являлись мелкими чиновниками, призванными надзирать за всеми элементами крестьянской жизни для Министерства Внутренних дел.

За короткое время такие действия правительства вызвали недовольства практически среди всего неправославного и неславянского населения Империи. Все эти люди чувствовали, что они нежеланные, но их терпят. Знать больших регионов империи, таких как Польши, Балтийских губерний, Финляндии и Кавказа считалась, в основном, «политически ненадёжной».

Казалось, что русское самодержавное правительство опиралось только на поддержку необразованных крестьян. Славянофилы пропагандировали мнение, что царь являлся отцом всего русского народа, и все православные русские были его детьми.

В это время крестьяне остро нуждались в земле. Во время освобождения они получили почти половину обработанных и плодородных земель, но пользование этой землёй было ограничено из-за общинной собственности. Крестьяне, освободившись от своих хозяев-помещиков, стали привязаны к своей собственной общине. Они не были по-настоящему свободны!

Некоторые крестьяне отправились на поиски подходящих земель, и движение в сторону Сибири возросло за этот период. Правительство организовало «Эмиграционные Комитеты для крестьян», и Наследник престола, будущий Император Николай Второй, стал его президентом. Комитеты обеспечивали финансовой поддержкой тех эмигрантов-крестьян, которые переселялись на место жительства в Сибирь, на плодородные земли, которые давались им бесплатно. Царь лично передал примерно четыре миллиона гектаров земли, принадлежавших его двору, эмигрантам.

Но каждый крестьянин, независимо от национальности, не хотел переезжать. Помимо этого, закон не разрешал продавать крестьянский надел. Крестьянин не желал терять своей доли земли в собственной общине, и соответственно неохотно покидал европейскую Россию.

Несмотря на все сложности, Эмиграционному Комитету удалось за короткий промежуток времени обеспечить переезд свыше одного миллиона крестьян в Сибирь, где почва оказалась плодородной, и вскоре они стали преуспевающими хозяйственниками.

Эта мера помогла значительно, но не решила проблемы окончательно. Потребность в земле оставалась большой.

Очень немногие русские землевладельцы оперировали значительным наличным капиталом, и продолжительный недостаток наличных денег заставлял их закладывать или продавать их земли. Предприимчивые крестьяне с нетерпением хотели бы купить эти земли. И для оказания им в этом содействия был организован Государственный Крестьянский банк, который финансировал покупки земли, но только под проценты; при этом правительство было против частной крестьянской собственности, и помогало только крестьянским общинам или группам крестьян, сформированным для этих целей, в покупке помещичьей земли.

Лишая крестьян частной собственности на землю, правительство толкало их естественным образом в руки социалистов и коммунистов, которые предлагали провозгласить повсеместное обобществление земли всей Империи. Вместо того чтобы сформировать класс удовлетворённых граждан, преданных существующему правительству, эта политика вызвала неудовольствие среди крестьян.

Ситуация накалялась, и появились признаки надвигающегося мятежа. Эти проявления зреющей катастрофы стали отличной почвой для всех сортов странных и таинственных предсказаний падения Империи и трагического конца её правителя. Ещё это было отличным полем для революционной пропаганды.

Конечно, все эти изменения не свершились за одну ночь, но в течение всего нескольких лет Россия стала совершенно другой страной.

* * *

Мой отец часто отправлялся в Санкт-Петербург навестить Нюсю в Смольном. В марте 1881 года Нюсе было пятнадцать лет. Она была высокой девочкой, очень похожей на отца – с тем же классическим греческим профилем, такими же шелковистыми золотистыми волосами – но она была очень слабенькой. Как и её мама, она оказалась предрасположенной к туберкулёзу.

Все учащиеся Смольного Института обожали царя Александра Второго. Во время его посещений Смольного девочки ухитрялись не только утащить его сигареты, но и носовые платки. Они разрывали носовой платок на маленькие лоскутки и делили между собой. Нюся хранила свой амулет – маленький кусочек царского носового платка. Это было её самым главным сокровищем. Этот кусочек батиста имел слабый запах дорогих духов.

После визитов царя девочки обычно получали конфеты и другие сладости, доставленные им Министерством Императорского Двора.

И теперь все девочки Смольного находились в глубоком трауре....

Одной из одноклассниц Нюси была Черногорская княжна Анастасия. Она была одной их пяти сестёр, обучавшихся в разных классах Смольного Института. Они были очень бедны, но всегда ожидали, что другие девочки поделятся с ними дорогими подарками, полученными из дома.

Через несколько лет после восшествия на престол Александра Третьего Черногорский князь Николай, отец девочек, присутствовал на официальном обеде в Зимнем дворце. Царь поднял бокал вина за «единственного друга, Черногорского князя Николая». На самом деле, царь не проявлял большой заботы об этом человеке. Это произошло до подписания Россией секретного договора с Францией. Черногория был так мала, что, назвав Черногорского князя «единственным другом», царь хотел показать, что он не нуждался в других союзниках.

Этот тост царя оказался значительной причиной того, что положение черногорских княжон немедленно переменилось на королевское. Все учителя были проинструктированы спрашивать девочек очень вежливо: «Будет ли угодно княжне отвечать сегодня урок?». И надменные княжны часто отвечали: «Нет!», оставаясь сидеть на своём месте в классной комнате. Поведение черногорских сестёр полностью изменилось. Они стали дерзкими и высокомерными, и очень скоро все учащиеся Смольного прониклись к ним жгучей ненавистью, за исключением самой младшей из сестёр, Елены, будущей королевы Италии. Она была простой и доброй девочкой....

В то время четыре сына Николая Первого имели много детей и внуков, и вместе с семьями принцессы Ольденбургской, герцога Мекленбургского и герцога Лехтебергского, которые приходились родственниками Романовых и проживали в России, число молодых неженатых князей было высоким. Поэтому неудивительно, что две черногорские девушки нашли среди них мужей: Анастасия вышла замуж за Георгия, герцога Лехтенбергского, а её сестра Милица стала женой Великого Князя Петра Николаевича, брата Главнокомандующего Русской Армией в Первую Мировую войну.

Нюся имела близкую подругу вне Смольного, баронессу Веру Рокассовскую, которая была старше её на двенадцать лет. Обе девушки были высокими, имели похожие стройные фигуры и могли носить одежду друг друга.

Семья Рокассовских владела несколькими поместьями в Витебской губернии. Вера была самой младшей среди своих братьев и сестёр. Её братья служили гвардейскими офицерами, а две сестры в то время уже были замужем. Отец, бывший Генерал-губернатор Финляндии, умер в 1869 году. Вера родилась в Гельсингфорсе и воспитывалась английской гувернанткой. Несмотря на своё русское имя, Вера говорила по-русски со слабым акцентом и была больше иностранкой, чем русской.

Она умела лихо ездить верхом, её волосы были коротко обрезаны, и она курила сигареты, когда очень немногие замужние женщины высшего света имели смелость курить на публике. Она училась музыке в Петербургской Консерватории и жила вместе с мамой, баронессой Александрой Рокассовской, представительной старой вдовой, которая играла в карты каждую ночь до самого рассвета. У неё было две собачки болонки, которых ежедневно выгуливал дворецкий.

Рокассовские мать и дочь имели квартиру на Фонтанке, напротив Аничкова дворца. Старая баронесса приглашала Нюсю посетить их в конце каждой недели, когда ученицам Смольного разрешалось навещать родителей и родственников. Несмотря на разницу в возрасте, Нюся и Вера стали близкими подругами. Нюся была очень импульсивной и впечатлительной, в то время как Вера, благодаря её английскому воспитанию, обладала спокойным характером и умела сдерживать свои эмоции.

В один из приездов, после нескольких дней, проведённых в Петербурге, мой отец торопился домой, где его ждали неотложные дела. Делая краткий визит баронессе Рокассовской, он обратил внимание на красоту её дочери. Но он не долго предавался этим мыслям, и после возвращения в гостиницу упаковал свои вещи и вызвал извозчика, который отвёз его на Варшавский вокзал. Поездом он добрался до Пскова, оттуда – до Острова, где его поджидал с повозкой кучер Кузьма.

 

 

АРАП ПЕТРА ВЕЛИКОГО.

Глава 12.

 

Пассажирский поезд прибыл в Остров вовремя, и Кузьма приветствовал моего отца, как только он вышел со станции. За ним следовал носильщик с легким чемоданом.

Кузьма был оповещён о приезде отца утренней телеграммой. Он немедленно запряг норовистых лошадей, стоящих в конюшне маленькой гостиницы, где они остановились, и приехал на станцию за час до прибытия поезда.

Мой отец бросил быстрый взгляд на лошадей, и, найдя всё в порядке, взобрался в удобную повозку. «Трогай, Кузьма. Поехали домой», - приказал он. И лошади пошли рысью. Через несколько минут повозка свернула на большую дорогу Петербург-Витебск, направляясь к Опочке. Как обычно, в упряжке было четыре лошади. Иногда лошадей было трудно удержать, но Кузьма был опытным кучером. Теперь лошади бежали полной рысью по широкой и гладкой дороге, чувствуя приближение дома, и через час они легко преодолели двадцать километров.

Расстояние от Остров до Колпино было более 160 километров, и у них для путешествия была впереди вся ночь. Мой отец предпочитал путешествовать в ночное время, потому что не было встречных повозок, и это было легче для лошадей. В то время ограбление на больших дорогах было практически неизвестно в России, но, тем не менее, отец всегда был вооружён. При нём всегда имелись 32-калиберный «Смит» и полностью заряженный «Вессон», а также и английское ружьё, с которым он ходил на медвежью охоту. Ружьё предназначалось на случай, если за повозкой (или санями в зимнее время) бежала стая волков.

За три километра до Опочки отец приказал Кузьме остановиться, чтобы пообедать в знакомой придорожной гостинице. Эта гостиница принадлежала еврею по имени Лейба, и была хорошо известна за чистую постель и вкусную еду, приготовленные женой Лейбы.

Лейба лично поспешил поприветствовать моего отца и попытался поцеловать его руку, но вспомнил, что мой отец не любил эти знаки покорности. Лейба выглядел возбуждённым, как будто в его жизни произошло что-то очень важное, и он казался счастливым и гордым.

- Что нового? - спросил мой отец.

- Такое счастье, такая милость небес (1), - начал Лейба, произнося слова с сильным еврейским акцентом. - Это счастье для всей моей семьи, для всего дома!

В своём восторге Лейба не мог найти слов, чтобы продолжить.

- Что случилось, Лейба? Расскажи, что произошло? – призвал его мой отец.

- Ох, пан не понимает. Такое счастье, такое счастье...

И Лейба поднял глаза и протянул обе руки к небу.

- Что же такое произошло?

Мой отец стал терять терпение.

- Видите ли, пан. Сейчас в моём доме находятся два раввина. Не один, а сразу два! Раввин из Полоцка и раввин из Двинска. Ох, такое счастье!

Лейба опять поднял руки к небу и исчез на той половине дома, которую занимала его семья.

(1) Прим. автора: Ортодоксальные евреи никогда не произносят слова «бог» или «господь».

Вместо этого они используют слово «небо».

Мой отец вошёл в комнату для гостей, которая ещё служила и столовой, и приказал слуге принести что-нибудь поесть и хорошо накормить его кучера. Он не намеревался задерживаться здесь на ночь и с нетерпением хотел продолжить свой путь.

Пока готовился ужин, отец прохаживался по комнате. Он сидел целый день, сначала в купе поезда, потом в своей повозке. Он заметил, что дверь в комнаты Лейбы и его семьи осталась слегка приоткрытой. Он заглянул внутрь и увидел большую комнату с большим квадратным столом в центре. За столом напротив друг друга сидели два пожилых раввина в лапсердаках (длинных еврейских пальто) и ермолках (круглых шапочках). Оба мужчины имели пейсы и длинные бороды. Они сидели напротив друг друга в полном мо<