И.П.Павлов и его вклад в развитие физиологической школы современности.

В 1879 г. И. П. Павлов окончил Медико-хирургическую - академию и был приглашен. С. П. Боткиным в физиологическую лабораторию при его клинике,- где руководил фармакологическими и физиологическими исследоёаниями. В лаборатории С. П. Боткина И. П. Павлов выполнил свою докторскую диссертацию «Центробежные нервы сердца» (1883), а затем начал исследования по физиологии пищеварения. В течение двух лет (1884—1886) он работал в лабораториях Р. Гейден-гайна и К- Людвига в Германии, после чего снова вернулся в лабораторию Боткина.

В 1890 г. И. П. Павлов был избран профессором фармакологии (а в 1895 г. — профессором физиологии) Военно-медицинской академии (где работал до 1925 г.) и почти одновременно — заведующим физиологическим отделом в Институте экспериментальной медицины в Петербурге.

Исследования И. П. Павлова в области физиологии сердечно-сосудистой и пищеварительной систем и высших отделов центральной нервной системы являются классическими.

В 1897 г. вышли в свет его «Лекции о работе главных пищеварительных желез», явившиеся обобщением научных исследований в области пищеварения— практически заново созданного им раздела физиологии. Несмотря на языковый барьер, работы И. П. Павлова и его сотрудников по Институту экспериментальной медицины стали известны во всем мире. В Каролинском институте (Швеция), который с 1901 года получил право присуждения Нобелевских премий по физиологии и медицине, имя И. П. Павлова часто называлось в списках кандидатов в лауреаты. Однако вызывало вопрос одно обстоятельство: сам И. П. Павлов редко фигурировал в качестве соавтора в работах СЕОИХ сотрудников, и Каролинский ин-. ститут направил в Петербург своего представителя профессора Карла Ти-герштедта для того, чтобы выяснить, кто же возглавляет столь плодотворную научную деятельность этого коллектива. В результате — в 1904 году

И. П. Павлов был удостоен Нобелевской премии по физиологии и медицине «в Знак признания его работ по физиологии пищеварения, которые позволили изменить и расширить наши знания в этой области».

Исходя из тезиса «для естествоиспытателя — все в методе», И. П. Павлов ввел в практику физиологических исследований метод хронического эксперимента, который сделал возможным изучение целостного, практически здорового животного.

Опыты на «хронически оперированных» животных проводились физиологами и до Павлова. Однако они были неполноценными либо по замыслу, либо по методике выполнения. Так, метод изолированного «малого желудочка», предложенный Р. Гейденгайном (Heidenhain, Rudolf Peter Heinrich, 1834—1897), лишал изолированный участок иннервации. Метод хронического эксперимента, предложенный И. П. Павловым, позволил ему экспериментально обосновать принцип нервизма— идею о решающей роли нервной системы в регуляции функционального состояния и деятельности всех органов и систем организма.

Методологической основой его концепции явились три основных принципа: единство структуры и функции, детерминизм, анализ и синтез. Изучая поведение животных, И. П. Павлов выявил рефлексы нового типа, которые формируются и закрепляются при определенных условиях окружающей среды. Павлов назвал их условными, в отличие от уже известных прирожденных рефлексов, которые имеются от рождения у всех животных данного вида (их Павлов назвал безусловными). Было показано также, что условные рефлексы вырабатываются в коре больших полушарий головного мозга, что сделало возможным экспериментальное изучение деятельности коры больших полушарий в норме и патологии. Результатом этих исследований явилось создание материалистического учения о высшей нервной деятельности — одного из величайших достижений естествознания XX в.

Деятельность И. П. Павлова составила эпоху в развитии физиологии. В начале 1921 г. он возглавил физиологическую лабораторию Института экспериментальной медицины (в Петрограде, ныне Санкт-Петербург). Созданная им научная школа обогатила физиологию новыми творческими достижениями (см. с. 333).

78. Развитие методов физиологического обследования больного:Д.Г.Фаренгейт,Реомер, Л.Айэрбруггер, Т. Лаэннек, А.Пьорри. Первый надежный спиртовой (1709), а затем и ртутный (1714) термометр со шкалой от 0 до 600° предожил один из выдающихся ученых своего времени Даниэль Габриэль* Фаренгейт (Fahrenheit, D. G., 1686— 1736), работавший в Голландии. В качестве исходных он использовал три точки отсчета. Первая — 0° определялась в сосуде со смесью льда, воды, солей аммония и морской соли. Вторая— 32°F соответствовала точке таяния льда. Третья — 96 °F являлась нормальной температурой полости рта. Температура кипения воды по Фаренгейту соответствовала 212 °F — на 180° выше точки таяния льда.

В Военно-медицинской академии в Санкт-Петербурге хранится 13 писем Фаренгейта к Г. Бурхааве, который был первым врачом, применившим собственную модификацию термометра Фаренгейта для определения температуры тела больного. Термометр Фаренгейта первым вошел в клинику, но большие размеры значительно затрудняли его практическое применение.

В 1730 г. французский естествоиспытатель Рене Антуан-Фершо Реомюр (Н. A. Reaumur, 1683—1757). изобрел спиРтовой термометр со шкалой от 0 до 80° (0° соответствовал температуре замерзания воды). Приняв объем спирта при 0° за 1000 условных единиц, Реомюр ■ нагрел его до кипения что соответствовало 1080 единицам. Вот почему температура кипения воды по Реомюру принята за 80°.

Термометр Реомюра оказался весьма удобным, однако последнее слово в вопросе градуирования шкалы принадлежит шведскому астроному и физику "НДерсу Цельсию (A. Celsius, 1701— 1744). В 1742 г. он предложил стоградусную шкалу, в которой 0° соответствовал температуре кипения воды, а — точке таяния льда. Впоследствии М. Штрёмер (Швеция) перевернул шкалу Цельсия, сделав 0° точкой таяния льда и началом отсчета. В таком виде термометр приобрел самую широкую мировую известность.

Леопольду Ауэнбруггеру — автору метода перку с-сии (лат. percussio —ударяю) те выстукивания, так хорошо известного сегодня и с таким трудом входившего в медицинскую практику.

Будучи сыном трактирщика, Л Ау-энбруггер часто наблюдал, как отец определял количество вина в бочках простукивая их стенки. Возможно, эти наблюдения навели его на мысль об использовании выстукивания для определения наличия жидкости в грудной полости.

В течение семи лет Ауэнбруггер тщательно изучал звуки, издаваемые при простукивании грудной клетки в здоровом и больном организме. Свои клинические наблюдения он систематически сопоставлял с данными пато-лого-анатомических вскрытий и в ПЫ г. изложил результаты своих исследований на 95 страницах сочинения «Inventum novum...» («Новый способ, как путем выстукивания грудной клетки человека обнаружить скрытые внутри груди болезни». Рис. 132).

«На основании своего опыта,— писал Ауэнбруггер,—я утверждаю: признак, о котором идет речь, чрезвычайно важен не только для распознавания, но и для лечения болезней; более того, он заслуживает первого места после исследования пульса и дыхания. В самом деле, при какой бы болезни ни был обнаружен неестественный звук, получаемый при выстукивании груди, он всегда будет указывать на наличие большой опасности».

Несмотря на очевидную сегодня важность нового метода, перкуссия разделила участь многих.великих изобретений: ее встретили насмешливо, даже враждебно. Венские врачи и их пациенты, приученные лишь в прощупыванию пульса, выступили с резкой критикой «этой длительной и тягостной новомодной процедуры». Более того, учитель Ауэнбруггера по Венскому университету и его ректор, основатель прославленной венской клинической школы Г. ван Свитен (van Swieten, Gerard, 1700—1772), также не принял нового метода. Ауэнбруггер был вынужден оставить работу в госпитале. Дальнейшая судьба его сложилась трагично: последние годы жизни он провел в психиатрической клинике, где умер в 1809 г., так и не узнав о возрождении и широком признании предложенного им метода во Франции в 1808 г.

 

Рене Теофил Гиацинт Лаэннек (Laen-nec, Rene Theophile Hyacinthe, 1782— 1826)—ученик, который превзошел своего учителя (рис. 133).

Р. Лаэннек воспитывался в семье своего дяди — известного врача времен французской буржуазной революции, что оказало большое влияние на его развитие и увлечение медициной. Изучив греческий и латынь, Лаэннек уже в юности читал в подлиннике труды древнегреческих и римских авторов. В студенческие годы взгляды Лаэнне-ка формировались под влиянием Кор-визара и Биша.

Будучи студентом Парижского университета, Лаэннек начал работу по изучению болезни, которая в то время называлась чахоткой (phtisis) и от которой умирало огромное число больных. Патологоанатомические вскрытия выявляли в различных органах специфические образования, которые Лаэннек назвал туберкулами. Они возникали и развивались без внешних признаков, а когда симптомы болезни проявлялись, спасти больного было уже невозможно. Как распознать болезнь в начальной ее стадии, когда были еще шансы остановить ее и вылечить больного? Выслушивание ухом, приложенным к грудной клетке, не давало ощутимых результатов. Никаких средств прижизненной диагностики еще не было,— еще не родился и не сделал своего открытия (1895) В. К. Рентген.

Решение, которое так долго искал ' Лаэннек, пришло неожиданно. Возвращаясь из клиники через парк Лувра, он обратил внимание на шумную ватагу ребят, игравших вокруг бревен строительного леса. Одни дети прикладывали ухо. к концу бревна, а другие с большим энтузиазмом колотили палками по противоположному его концу: звук, усиливаясь, шел внутри дерева. Лаэннек увидел решение проблемы.

Поводом для первого применения метода посредственной аус-к у л ь т а ц и и при помощи бумажного стетоскопа послужила полнота 19-летней девушки. «Возраст и пол больной,— писал Лаэннек,— не позволяли мне применить... непосредственную аускультацию ухом, приложенным к области сердца... Я попросил несколько листов бумаги, свернул их в тугой цилиндр, приставил один его конец к области сердца и приложил ухо к другому. Я был в равной степени и удивлен и удовлетворен, когда услышал удары сердца такие ясные и отчетливые, какими никогда не слышал их при непосредственном. приложении уха к области сердца».

На следующий день Лаэннек применил этот метод в своей клинике в госпитале Necker. Тщательное обследование показало, что одна треть больных страдала активной фазой чахотки (т. е. туберкулеза, термин предложен Лаэннеком).

Первые стетоскопы (от греч. stet-hos — грудь, scopeo — смотрю, исследую). Лаэннек клеил из плотной бумаги, затем в поисках оптимальных акустических эффектов стал вытачивать их из различных пород дерева на специальном станке. Его собственный стетоскоп был деревянным (рис. 134) и состоял из двух цилиндров, которыми в зависимости от целей исследования можно было пользоваться в собранном или разобранном виде.

Изобретение первого в истории медицины прибора физической диагностики— стетоскопа прославило имя Лаэннека, но его вклад в медицину определяется прежде всего разработкой патологической анатомии, изучением клинической картины и диагностики заболеваний легких, чему изобретение стетоскопа способствовало в значительной степени. Р. Лаэннек описал аускультативные симптомы пороков сердца, изучил клинику и патоморфологию портального цирроза печени (цирроз Лаэннека), установил специ

фичность туберкулезного процесса задолго до открытия возбудителя этого заболевания. Лаэннек считал туберкулез заразной болезнью. В качестве мер профилактики он предлагал физический отдых, усиленное питание и морской воздух.

В 1819 г. вышел в свет его знаменитый труд «О посредственной аускультации или распознавании болезней легких и сердца, основанном главным образом на этом новом методе исследования («De l'auscultation mediate, ou traite du diagnostic des maladies des poumons et du coeur»).

Шесть лет спустя Рене Лаэннек скончался от туберкулеза — болезни, для победы над которой он сделал более, чем кто-либо другой.

В 1826 г. ученик Р. Лаэннека Пьер Адольф Пьорри(Piorry, Pierre Adolp-he, 1794—1879) предложил метод посредственной перкуссии при помощи плессиметра из слоновой кости.

79. Развитие внутренней медицины и медицинского образования в России в 19 веке.

В первой половине XIX в. вызревание капиталистических отношений в России шло на фоне дальнейшего разложения феодально-крепостнической системы. Сформировавшиеся в этих условиях революционная идеология и движение декабристов оказали существенное влияние на развитие российской культуры, науки, образования. К началу XIX в. в России было два высших медицинских учебных заведения: медицинский факультет Московского университета и Петербургская медико-хирургическая академия — два центра медицинской науки и формирования научных медицинских школ. В Московском университете разрабатывались, главным образом, вопросы общей патологии, терапии и физиологии: Медико-хирургическая академия -занимала ведущее место в развитии отечественной анатомии, топографической анатомии и хирургии.

Развитие капиталистических отношений в стране в первой половине XIX в. обусловило значительное увеличение сети высших учебных заведений. К 60-м годам XIX в. в России было уже восемь университетов, в составе которых открывались и медицинские факультеты: в Дерпте (Юрьеве ныне —Тарту, 1802), Вильно (1803); Казани (1804), Харькове (1805), Киеве (1841). Согласно Университетскому уставу 1804 г., университеты пользовались правом автономии (выборность ректора, деканов, профессоров и т. п.). Некоторые университеты являлись проводниками передовых демократических идей,— и правительство вело активную борьбу против свободолюбивых настроений в- высших учебных заведениях страны.

В 1820 г. была назначена правительственная ревизия университетов.

В Казанском учебном округе ее осуществлял попечитель округа М. Л. Магницкий, который устроил подлинный разгром Казанского университета. В результате было запрещено вскрытие трупов, закрыты анатомический театр и музей, все препараты которого были отпеты и похоронены по церковному обряду.

Вышедший при Николае I новый Университетский устав 1835 г. запретил автономию университетов и подчинил их власти попечителей, назначаемых царским правительством. После отмены крепостного.права в России автономия университетов была восстановлена (1863). Однако в 1884 г. в условиях усиления политической реакции царское правительство вновь ее отменило. Несмотря на это, университеты России и впредь оставались центрами свободомыслия и передовой науки.

Большой вклад в развитие материалистического естествознания внес профессор, патологии и терапии Московского университета, философ-материалист Иустин Евдокимович Дядьковский (1784—1841). В то время, когда в некоторых странах Западной Европы процветали идеалистические натурфилософские концепции (F. W. J. Schel-ling), И. Е. Дьяковский исходил из реальности и познаваемости окружающего мира. Он был убежденным сторонником диалектических взглядов на природу. Развивая учение о болезни, он исходил из представлений о единстве и целостности организма и окружающей природы, признавал ведущую роль центральной нервной системы и таким образом явился представителем раннего нервизма в российской науке. Его ученик и последователь физиолог И. Т. Глебов был учителем И. М. Сеченова.

Крупнейшим представителем терапии в России первой половины XIX в. был выпускник Московского университета (1800), а впоследствии его профессор (1809) и декан медицинского факультета Матвей Яковлевич Мудрое (1776—1831). Его система клинического обследования и индивидуального подхода к больным («лечить не болезнь, а больного») принесла ему славу выдающегося терапевта первой четверти XIX в. Основные ее положения сформулированы в его «Слове о способе учить и учиться медицине практической, или деятельному врачебному искусству при постелях больных» (1820). Истории болезней, которые М. Я- Мудров тщательно записывал «при постелях больных», были для него «дороже самой богатой библиотеки». Обследуя больных, он одним из первых в России применил методы пальпации, перкуссии и аускультации. Во время Отечественной войны 1812 г. вместе с профессорами медицинского факультета Московского университета М. Я. Мудров выехал в Нижний Новгород, где оказывал помощь раненым и больным.

М. Я- Мудров внес также существенный вклад в развитие военной гигиены («Слово о пользе и предметах военной гигиены...», 1809), деонтологии («Слово о благочестии и нравственных качествах гиппократова врача», 1814), в развитие учения о единстве и целостности организма (М. Я- Мудров, И. Е. Дядьковокий, И. М. Сеченов, Г. А. Захарьин, С. П. Боткин, И. П. Павлов).

Вторая половина XIX в. стала временем расцвета российских медицинских цшол. В области терапии особое место занимали две научные клинические школы: школа С. П. Боткина, положившая начало экспериментальному направлению в отечественной клинической медицине (в Военно-медицинской академии), и школа Г. А. Захарьина, олицетворявшая искусство клинической практики (в Московском университете).

В истории медицинского факультета Московского университета период с 1863 по 1911 гг. был «золотым веком». В стенах Университета учились, работали, создавали научные школы профессора И. М. Сеченов. и Н. В. Склифосовский, Г. А. Захарьин и А. А, Остроумов, Н. Ф. Филатов иB. Ф. Снегирев, А. Я. Кожевников иC. С. Корсаков, Д. Н. Зернов иА. Й. Бабухин, Г. Н. Габричевский иФ. Ф. Эрисман и многие другие, сос

тавившие славу российской науки.В 1887—1891 гг. усилиями профессоров факультета, медицинской общественности, благотворительных обществи меценатов на Девичьем поле (нынеБольшая Пироговская ул.) был создан Клинический городок, по тем временам один из лучших в Европе (какотметили участники XII Всемирногосъезда врачей, проходившего в Москве в 1897 г.). В этот период в составе факультета были основаны новыеинституты (фармакологии, гигиены,бактериологии и др.) и новые кафедры (химии и физики, гистологии иэмбриологии, оперативной хирургии итопографической анатомии, общей патологии, гигиены, истории и энциклопедии медицинских знаний и др.), создавались научные общества, учрежда

лись научные журналы, организовывались многочисленные научные съездыи конгрессы..В стенах медицинского факультета Московского университета учились Н. И. Пирогов/А. П. Чехов, С. П. Боткин.

80. С.П.Боткин-основоположник терапевтической школы в России. Сергей Петрович Боткин (1832— 1889) создал крупнейшую в России научную терапевтическую школу и положил начало функциональному клини-ко-экспериментальному направлению в I отечественной медицине (рис. 135).

Формирование его мировоззрения I проходило под влиянием передовых; деятелей российской культуры того времени. В доме Боткиных в Москве! бывали В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Н. П. Огарев, Н. А. Некрасов, И. С. Тургенев, А. В. Кольцов, Т. Н. Грановский, И. М. Сеченов — друг студенческих лет.

В 1855 г., закончив медицинский факультет Московского университета, С. П. Боткин уехал на театр военных действий Крымской войны 1853— 1856 гг., и в течение нескольких месяцев работал в военном госпитале под руководством Н. И. Пирогова.

Затем в течение трех лет С. П. Боткин находился за границей, где совершенствовал свои медицинские знания и готовился к профессорскому званию в крупнейших клиниках и лабораториях Германии (у Р. Вирхова и Л. Траубе), Австрии (у К. Людвига), Франции (у К. Бернара и А. Труссо), Англии и Швейцарии. По возвращении в Петербург С. П. Боткин защитил докторскую диссертацию «О всасывании жира в кишках» (1860) и в возрасте 28 лет стал профессором Медико-хирургической академии.

Многообразная научная и практическая деятельность С. П. Боткина обогатила российскую клиническую медицину. Он впервые описал клиническую картину ряда заболеваний; выделил инфекционный гепатит (болезнь Боткина); показал возможность изучения в эксперименте ренальной гипертонии; внес много нового в изучение ревматизма, болезней сердца, сосудов, почек.

Впервые в России С. П. Боткин организовал при руководимой им клинике несколько лабораторий: общеклиническую, химическую, бактериологическую и физиологическую, которой в течение 10 лет (с 1878 г.) заведовал И. П. Павлов. Соединив экспериментальную физиологию с клинической медициной, С. П. Боткин создал принципиально новое направление в российской клинической медицине — экспериментальную терапию и заложил основы клинической фармакологии. Развивая это направление, С. П. Боткин внес существенный вклад в раз-работку теории нервизма, сформулированную впоследствии И. П. Павловым.

«Глубокий ум его, не обольщаясь ' ближайшим успехом, искал ключи к. великой загадке: что такое больной человек и как помочь ему — в лаборатории, в животном эксперименте,— писал об этой стороне деятельности СП. Боткина И. П. Павлов,—...эта высокая оценка эксперимента клиницистом составляет, по моему убеждению, не меньшую славу Сергея Петровича, чем его клиническая, известная всей России деятельность».

Велика роль С. П. Боткина в развитии общественной медицины: в организации борьбы с инфекционными заболеваниями и высокой смертностью населения, в строительстве больниц, становлении школьной гигиены и т. п.

Из 106 его учеников 40 стали докторами медицины, 45 возглавили ведущие клинические кафедры в различных городах страны.

81.

 

Земская медицина

 

Земская медицина, участковая форма медицинского обслуживания сельского населения, возникшая в России во 2-й половине 19 в. З. м. организовывалась как "необязательная" повинность земства одновременно с учреждением земства. Земские участковые врачи стремились сочетать лечебное дело с санитарно-оздоровительной работой и с участием в общекультурной пропаганде на селе. Однако профилактической работе и санитарным мероприятиям не уделялось должного внимания (в 1913 во всех уездах всего было около 230 санитарных врачей). Земства выделяли на содержание З. м. незначительные средства, стараясь покрыть расходы на оказание медицинской помощи за счёт самого крестьянства (специальный медицинский сбор, плата за совет). Плата с крестьян за лечение в больнице была отменена лишь в 80-х гг. 19 в. Для экономии в течение 60—70-х гг. земства приглашали на службу вместо врачей фельдшеров (к 1910 число самостоятельных фельдшерских пунктов достигло 2620), которым было предоставлено право самостоятельного лечения.

Большую роль в истории развития идей и организаций З. м. сыграло Общество русских врачей в память Н. И. Пирогова. Важным мероприятием русской З. м. была организация санитарно-статистических работ. Одними из первых теоретических центров З. м. явились журнал "Архив судебной медицины и общественной гигиены", основанный в 1865 С. П. Ловцовым, и Казанское общество врачей, организованное А. В. Петровым. Санитарно-статистические исследования заболеваемости, физического развития и демографии, произведённые впервые деятелями З. м. (П. И. Куркин, Е. М. Дементьев, Е. А. Осипов, Ф. Ф. Эрисман, А. И. Погожев, Н. И. Тезяков, Д. Н. Жбанков, С. М. Богословский, И. И. Моллесон и др.), имели цель разработать программу санитарного оздоровления в России и организации медицинской помощи крестьянству. Многие из работ земских врачей имели большое общественно-культурное значение. Накопленный огромный материал послужил основой для некоторых научных обобщений. В. И. Ленин высоко оценил эти исследования и широко использовал их в своих произведениях, например в работе "Развитие капитализма в России".

 

Фабрично-заводская медицина.

 

Особую боль в сердцах медицинских общественных деятелей вызывало состояние российской фабрично-заводской медицины. “Из 12 промышленных губерний, – писал Флеровский в 1869 году, – в 10 смертность значительнее, чем в ужасных кварталах Лондона, где живут одни воры и нищие”. 26 августа 1866 г. состоялось Высочайшее утверждение мнения Комитета министров о врачебной помощи рабочим на фабриках и заводах. Однако в “Собрании узаконений и распоряжений правительства” этот документ появился только в 1887 г., а в своде законов Российской империи – не был кодифицирован ив 1917 г. Закон требовал, чтобы “при фабриках и заводах, имеющих 1000 рабочих, были устроены больничные помещения на 10 кроватей, выше 1000 – на 15 и больше, ниже 1000 – на 5 и больше по расчету 1 кровать на 100 человек”. В законе ни слова не говорилось об амбулаторной и неотложной помощи. В 1902 г. Министерство внутренних дел образовало при Медицинском Совете комиссию под председательством С.А. Ольхина “для выработки нормальных правил о врачебной помощи рабочим и санитарных норм для фабрик и заводов”. Однако фабриканты заблокировали ее работу. На деле организация фабричной медицины зависела от личного усмотрения хозяев. В 1897 году было установлено, что из 19292 промышленных предприятий, подконтрольных государственной фабричной инспекции, медицинская помощь в том или ином виде оказывалась всего на 3488 фабриках и заводах. Почти полмиллиона рабочих 16 тысяч фабрик были лишены какой бы то ни было врачебной помощи. Лишь 1028 фабрик имели больницы, положенные по закону. В 1902 году только на одиннадцати из 622 фабрик и заводов Москвы существовали больницы. Крупный отечественный гигиенист Ф.Ф. Эрисман предложил делегатам VIII губернского врачебного съезда (1885 г.) объединить фабричную и земскую медицину. Съезд согласился с предложением Эрисмана, а через два года его поддержал и IX съезд, но их резолюции о передаче фабричной медицины земствам остались без ответа. Та же участь постигла аналогичное решение XIII съезда в 1895 г. В официальном документе Министерства финансов говорилось: “Фабричная медицина в настоящем ее виде есть преимущественно фельдшерская медицина со всеми недостатками последней. Более или менее редкие наезды врачей не приносят рабочим никакой пользы”. В 1910 г. представители государственной фабричной инспекции нередко встречали в неприспособленных помещениях, обозначенных как больница, голые кровати в требуемом количестве и “невежественного, вечно пьяного фельдшера”. Согласно статье 102 Устава промышленности, расходы по лечению рабочих всецело лежали на фабрикантах. Однако в 10 российских городах (Петербург, Иваново-Вознесенск, Харьков, Кронштадт, Москва, Владивосток, Одесса, Ростов-на-Дону, Варшава, Николаев) в 1894 г. ввели особый больничный сбор, взимаемый с рабочих за право лечиться в городских больницах. До 1917 года Россия оставалась без санитарных норм для фабрик и заводов. Смертность среди работников промышленных предприятий достигала 40 – 50%о. По числу несчастных случаев, оканчивающихся смертью рабочих, наша страна превосходила Францию в 2,5 раза. Немногие рабочие жили дольше сорока лет.

 

Городская медицина

 

К 1870-м годам «городское положение» позволило органам городского самоуправления организовывать медицинскую помощь городскому населению и проводить санитарные мероприятия в городах. Основной акцент делался на малоимущем населении. Параллельно развивалась фабрично-заводская медицина.

 

После революции 1917 г. первый народный комиссар здравоохранения Семашко положил в основу новой системы здравоохранения СССР принципы земской и городской медицины.

 

82.

Филипп Пинель (фр. Philippe Pinel; 20 апреля 1755 — 25 октября 1826) — знаменитый французский психиатр.

 

Первоначально готовился к профессии священника и лишь на тридцатом году жизни занялся изучением медицины. В 1792 году был назначен врачом парижского заведения для умалишённых Бисетр (англ.)русск.. В Бисетре Пинель совершил акт гуманности, ставший знаменитым: выхлопотал у революционного конвента разрешение снять цепи с душевнобольных.

 

Этот акт гуманности увенчался успехом: опасения, будто умалишённые, не закованные в цепях, окажутся опасными и для себя, и для окружающих, не оправдались. Вскоре по почину Пинеля были освобождены от цепей также пациенты других учреждений, и в Европе получил распространение принцип их гуманного содержания, с предоставлением свободы и жизненных удобств. Это достижение, стойко ассоциировавшееся с именем Филиппа Пинеля, принесло ему признание во всём мире.

 

Пинель получил широкую известность также как автор научных трудов в области психиатрии. Его трактат о душевных болезнях (1801) считается классическим трудом; во Франции Пинель является основателем научной школы психиатров. Помимо психиатрии, работал также в области внутренней медицины и в 1789 году издал сочинение «Nosographie philosophique», в котором утверждалось, что метод исследования в области медицины должен быть аналитическим, как в естественных науках. Этот труд в течение двадцати лет выдержал 5 изданий, переведен был на немецкий язык и сыграл большую роль в развитии рациональной медицины. На протяжении многих лет Пинель занимал при парижском медицинском факультете кафедру гигиены, а впоследствии — внутренних болезней.

 

Идеи Ф. Пинеля развивал английский психиатр Джон Конолли (Conolly, John, 1794—1866), который боролся за ликвидацию мер механического стеснения больных в психиатрических лечебницах.

Джон Конолли – английский психиатр, в Англии разработал мероприятия по организации психиатрических лечебниц, создав на практике «систему нестеснения». Работы посвящены лечению психиатрических больных без механического стеснения.

 

К числу крупнейших психиатров мира принадлежит Сергей Сергеевич Корсаков (1854—1900), один из осно-новоположников нозологического направления в психиатрии, заложенного, в конце XIX в. немецким психиатром Эмилем Крепелином (Kraepelin, Emil, 1856—1926), в противовес существовавшему ранее симптоматическому направлению.

 

С. С. Корсаков впервые описал новое заболевание — алкогольный полиневрит с выраженными расстройствами памяти (1887, докторская диссертация «Об алкогольном параличе»), которое уже при жизни автора было. названо «корсаковским психозом». Он был сторонником нестеснения психически больных, разработал и внедрил в практику систему их постельного содержания и наблюдения на дому, уделял большое внимание вопросам предупреждения психических заболеваний и организации психиатрической помощи. Его «курс психиатрии» (1893) считается классическим и многократно переиздавался.

 

83.

 

В XVII—XVIII вв. наибольший вклад в изучение детских болезней внесли английские врачи. Томас Сиденгам (Sydenham, Thomas, 1624—1689) описал ряд заболеваний: скарлатину, которой дал название scarlet fever, ревматическую хорею, подагру, коклюш, краснуху, рожу и др. Стремясь к систематизации болезней, он способствовал развитию нозологического направления в медицине. Все болезни Сиденгам подразделял на острые (от бога) и хронические (от нас самих). Болезнь он расценивал как «усилие природы восстановить здоровье путем удаления внедрившегося болезнетворного начала» и стремился к познанию целительных сил самого организма, выступал за практическое обучение медицине у постели больного.

 

В России первые-сочинения о болезнях и воспитании детей составили С. Г. Зыбелин (1775) и Я. М. Максимович-Амбодик (см. с. 300). Пятая книга его труда «Искусство повива-ния, или наука о бабичьем деле» (1784—1786) целиком посвящена детским заболеваниям (оспа, корь, рахит, глисты, а также характеристика доношенного и недоношенного плода, уход, вскармливание и т. д.).

 

Основоположником научной педиатрии в России явился Степан Фомич Хотовицкий (1796—1885). Став ординарным профессором кафедры акушерства, женских и детских болезней, он первым начал читать (с 1836 г.) отдельный курс детских болезней из 36 лекций и в 1847 г. издал его в рас-. ширенном. виде под названием «Пе-диятрика». Это было первое в России оригинальное руководство по педиатрии, в котором детский организм изучался с учетом его анатомо-физиоло-гических особенностей, качественно изменяющихся в процессе развития.

 

84.

 

Вклад Н. И. Пирогова в военно-полевую хирургию огромен и признан во всем мире. Он выявил основные особенности военно-полевой хирургии по сравнению хирургией мирного времени. Определением войны как "травматической эпидемии" Пирогов дал четкое представление о масштабе лечебно-эвакуационных мероприятии на войне и выдвинул на первый план в военно-полевой хирургии значение вопросов организации медицинского обеспечения войск. Главным инструментом организации оказания хирургической помощи раненым. Пирогов считал медицинскую сортировку с определением тяжести ранений и очередности оказания помощи. Пирогов впервые применил на войне наркоз. Он широко внедрил гипсовую повязку для лечения огнестрельных переломов костей у раненых и на этом основании сформулировал идею «сберегательного лечения» взамен господствовавшего в то время мнения о необходимости ранних ампутаций конечностей. Пирогов дал подробные рекомендации по применению временной и окончательной остановки кровотечения у раненых. Он привлек к оказанию помощи раненым на войне женщин, положив тем самым начало институту медицинских сестер. Велики заслуги Пирогова в исследовании патологии боевых травм. Его описание травматического шока стало классическим и упоминается во всех современных руководствах. Гениально предсказав инфекционный характер гнойных осложнений у раненых, связанных с болезнетворными органическими агентами («миазмами»), Пирогов предложил конкретные меры профилактики и лечения — систему «рассеивания раненых на воине». В целом роль Н. И. Пирогова в истории отечественной медицины можно охарактеризовать словами В. А. Оппеля: «Пирогов создал школу. Его школа — вся русская хирургия».

 

Несмотря на всеобщее признание, идеи Н. И. Пирогова по организации оказания медицинской помощи раненым на войне долго не находили широкого практического воплощения, так как не были официально регламентированы. Они требовали реорганизации медицинской службы, подготовки военно-медицинских кадров и дополнительною материального обеспечения.

 

85.

 

Особое значение Дж. Листер придавал воздушной инфекции. Поэтому после операции рану закрывали многослойной воздухонепроницаемой повязкой. Ее первый слой состоял из тонкого шелка, пропитанного 5% раствором карболовой кислоты в смолистом веществе. Поверх шелка накладывали восемь слоев марли, обработанной карболовой кислотой с канифолью и парафином. Все это накрывали клеенкой и перевязывали бинтом, пропитанным карболовой кислотой

 

Метод Листера снизил послеоперационные осложнения и смертность в несколько раз. Но карболовая повязка защищала рану не только от микроорганизмов— она не пропускала воздуха, что вызывало обширные некрозы тканей. Более того, пары карболовой кислоты нередко вызывали отравления медицинского персонала и больных, а мытье рук и операционного поля приводило к раздражениюкожи.

 

Основоположниками асептики явились немецкие хирурги Эрнст фон Бергманн (Bergmann, Ernst von, 1836—1907)—создатель крупной хирургической школы и его ученик Курт Шиммельбуш (Schimmelbusch, Kurt, 1860—1895). В 1890 г. они впервые доложили о методе асептики на X Международном конгрессе врачей в Берлине.

 

86.

 

Первые опыты по переливанию крови животным начались в 1638 г. (К. Potter),

1818 г. — Джеймс Бланделл (англ. James Blundell), британский акушер, проводит первое удачное переливание человеческой крови пациентке с послеродовым кровотечением. Используя в качестве донора мужа пациентки, Бланделл взял у него почти четыре унции крови из руки и с помощью шприца перелил женщине. С 1825 по 1830 год Бланделл провел 10 трансфузий, пять из которых помогли пациентам. Бланделл опубликовал свои результаты, а также изобрёл первые удобные инструменты для взятия и переливания крови.

1832 г. — петербургский акушер Г. Вольф впервые в России успешно перелил роженице с акушерским кровотечением кровь её мужа и тем самым спас ей жизнь. Вольф использовал для переливания аппарат и методику, полученную им от пионера мировой трансфузиологии Джеймса Бланделла.

1900 г. — Карл Ландштейнер (нем. Karl Landsteiner), австрийский врач, открывает первые три группы крови — A, В и С. Группа С будет потом заменена на О. За свои открытия Ландштейнер получил в 1930 году Нобелевскую премию.

1902 г. — Коллеги Ландштейнера Альфред де Кастелло (итал. Alfred Decastello) и Адриано Стурли (итал. Adriano Sturli) добавляют к списку групп крови четвертую — AB.

В 1907 г. чешский врач Ян Янский (