Копилка для сбора пожертвований

Цдака – это не милостыня!

В своей замечательной повести «Далекие годы» Константин Паустовский вспоминает, как в молодости он сидел в одесском трактире с Эдуардом Багрицким, когда туда вошел нищий и начал требовать – именно требовать! – подаяния у обедавших в этом заведении людей. Паустовский был уверен, что нет никого наглее одесских нищих, но, думается, в данном случае он ошибался. Подобным образом еврейские нищие нередко вели себя и в других городах и местечках Российской империи, где евреи составляли более-менее значительную часть населения. И так же, как в Одессе, в этих городах и местечках никто не возмущался этой наглостью попрошаек – напротив, евреи почему-то немедленно смущались, спешили вытащить из карманов деньги и протянуть подаяние. При этом никто из них не рассматривал эти деньги как «милостыню» – нет, они подавали «цдоку», или, если употреблять современное ивритское звучание этого слова, – «цдаку». Причем разница между понятиями «милостыня» и «цдака» в иудаизме поистине огромна, и для того чтобы уяснить ее, необходимо хотя бы поверхностно быть знакомым с еврейской философией и мистикой.

Начнем с того, что само слово «цдака», которое обычно переводится на русский язык как «милостыня», ничего общего с этим понятием не имеет.

Милостыня – это акт милосердия, проявление жалости и сострадания подающего к человеку, оказавшемуся в тяжелом положении. Само милосердие обозначается на иврите другим словом – «хесед» – и, естественно, считается весьма положительным качеством. Именно оно, согласно Торе, в значительной степени отличало праотца еврейского народа Авраама от всех остальных людей его эпохи. Однако в основе слова «цдака» лежит слово «цедек», означающее в буквальном переводе «правда, справедливость».

Сотворив этот мир, Всевышний, утверждали еврейские мудрецы, намеренно вывел его из равновесия, наделив людей разными умственными способностями, разной степенью удачливости и разными доходами. Таким образом Он, предоставив им полную свободу выбора, открыл для них различные пути к духовному и нравственному совершенству. И один из главных таких путей лежит через «цдаку» – передачу части данного человеку Творцом материального богатства нуждающемуся ближнему с целью восстановить намеренно нарушенную Им справедливость в этом мире, привести его в состояние равновесия и гармонии.

«Еврейская мысль, – писал в своих комментариях к Торе рав Ш.-Р. Гирш, – рассматривает задачу творения добра как цдака (буквально: справедливость), как долг в самом высоком смысле слова… Тот, кто не помогает бедным со всей своей энергией, совершает грех и несет тяжкую ношу вины перед Богом… Этот подход делает творение добра независимым от порывов сострадания, которые могут меняться с настроением дающего, и рассматривает его как безусловную обязанность, освобождая одновременно принимающего помощь от давящего чувства унижения. В иудаизме еврейский бедняк не получает милостыню, доброхотный дар дающего. Всматриваясь своим глубоким видением в закон о “маасер они” (десятине бедных), наши мудрецы определили размер обязательной цдаки в одну десятую. Такая сумма должна отделяться на благотворительность от каждого впервые приобретенного капитала и от годового дохода с основного капитала. Таким способом каждого еврея побуждают рассматривать себя как администратора благотворительного фонда – большого или малого, – вверенного его попечению и посвященного Богу, так что он должен радоваться каждой возможности обратить на добрые дела эти средства, которые уже не принадлежат ему, а доверены для достойного расходования».

Анализируя далее слова Торы, рав Гирш убедительно показывает, что она предусматривает как общественную, так и индивидуальную ответственность каждого человека за судьбу бедняка и обеспечение его первичных потребностей. Он же указывает, что перераспределение имеющихся в обществе материальных благ путем цдаки, то есть обязательных пожертвований, является единственным способом создания подлинно справедливого общества. Общество, строящееся исключительно на принципе «равных возможностей», писал рав Гирш, таковым на самом деле никогда не является. И не только потому, что все люди рождаются на свет разными, но и потому, что по-разному складываются их судьбы. Для обоснования этой мысли он приводит весьма любопытный пример. Допустим, два брата, объяснял рав Гирш, обладающие равными интеллектуальными способностями, покидают отчий дом с одинаковым капиталом – равными материальными ресурсами, однако у одного брата появляется большая семья, а у другого есть только один ребенок – и это уже создает неравенство в их экономическом положении. А если к тому же первого брата – главу большой семьи – начнут осаждать болезни и прочие несчастья, то его дети, вероятно, окажутся в страшной нужде, в то время как дети другого брата будут процветать.

«По природе вещей такие ситуации повсеместно должны возникать на земле, – продолжает рав Гирш. – Однако вы не должны позволять им возникать в вашей стране (здесь рав Гирш, по сути дела, цитирует Тору – П. Л.). В “вашей стране”, в стране Божественного закона и Божественного провидения… Закон должен помочь выравниванию этого естественного неравенства. Каждый менее удачливый брат должен найти брата в своем более состоятельном родственнике; в этой стране каждый бедный и нуждающийся принадлежит вам, то есть обществу».

Понятие о благотворительности – «цдаке», таким образом, повторю, нисколько не противоречит понятию о милосердии, определяемом словом «хесед». Нет, скорее эти два различных понятия дополняют другу друга, сосуществуют и даже могут порой тесно переплетаться друг с другом. Не случайно в молитве на Рош ха-шана и Йом-Кипур, когда, согласно еврейской традиции, определяется судьба всего мира и каждого отдельного еврея на следующий год, евреи, обращаясь к Всевышнему, говорят: «таасэ иману цдака вэ-хесед» – «сотвори с нами по справедливости и милосердию твоему», то есть, если даже в силу каких-то причин мы лишились права на цдаку с Твоей стороны (а такое возможно, и мы еще поговорим о тех случаях, когда еврейская традиция запрещает помогать даже еврею), подай нам просто милостыню из сострадания к нам.

Многие историки и философы справедливо усматривали в таком подходе иудаизма основу коммунистического учения с его знаменитой формулой: «От каждого – по способностям, каждому – по потребностям». Эта формула действительно близка к еврейскому идеалу, и, возможно, опять-таки правы те, кто именно этим сходством между иудаизмом и коммунистическим учением объясняют то, что еврейская молодежь сто лет назад приняла столь активное участие в революционном движении.

Однако заметим, что еврейский идеал никогда не требовал устранения деления общества на богатых и бедных. Нет, наоборот, такое деление провозглашается Торой вполне естественным порядком вещей. Но столь же естественным должно стать и стремление людей поделиться с ближними частью своего богатства для «выравнивания этого естественного неравенства».

Более того, восстановление социальной справедливости с помощью цдаки как раз и призвано в значительной мере сгладить социальные конфликты и противоречия и не довести дело до насильственной «экспроприации экспроприаторов».

Об этом ясно говорит в трактате «Пиркей Авот» Гилель: «мэрабэ цдака мэрабэ шалом» – «больше благотворительности – больше мира». И практически все комментарии трактуют эти слова однозначно: в случае, если бедняки чувствуют на себе заботу со стороны более обеспеченных богатых сограждан, они проникаются к ним чувством уважения и благодарности и, по меньшей мере отчасти освобождаясь от такого заложенного в самой человеческой природе чувства, как зависть, начинают быть даже заинтересованными в том, чтобы богачи и дальше преуспевали. В то же время и богачи, рассматривая свою цдаку как своеобразное вложение капитала, оказываются заинтересованными в том, чтобы это вложение оказалось как можно более успешным, чтобы бедняк выкарабкался из нищеты, и тот или иной из них мог (желательно не вслух, а про себя) с гордостью заметить: «Это я помог ему встать на ноги и начать вести достойный, самостоятельный образ жизни и таким образом выполнил заповедь Торы!»

И, произнося про себя эти слова, еврейский богач был, несомненно, прав: именно в Торе предельно четко сформулированы те заповеди о помощи бедным, которые на все времена определили сам образ жизни и сознание среднестатистического еврея. И потому пришло самое время открыть Книгу Книг…

«И не сжимай руки своей…»

Способность к благотворительности и милосердию является, с точки зрения иудаизма, одним из главных качеств, отличающих человека от животного, делающего его, как говорили римские философы, «гомо моралис» – существом нравственным. И потому заповедь о помощи бедным всегда рассматривалась еврейскими мудрецами отнюдь не как заповедь, данная только евреям, а как одно из фундаментальных указаний Всевышнего, в равной степени касающееся представителей всех народов.

Общество, отвергающее это указание, лишается права на свое существование, и именно отказ от благотворительности и милосердия, а отнюдь не сексуальная развращенность, и стал причиной гибели Содома и Гоморры.

Согласно Устной Торе, основной грех жителей этих чрезвычайно богатых городов заключался в том, что они попрали законы правосудия и оказания помощи бедным. Уверенные в том, что они обрели богатство исключительно благодаря собственному трудолюбию и деловой хватке, они с презрением относились к нищим, время от времени забредавшим в их города. Бедность, с их точки зрения, была пороком, и потому в Содоме был принят закон, категорически, под страхом смертной казни, запрещающий подавать нищему и кормить его. Другой мидраш сообщает, что они изобрели особо изощренный способ борьбы с нищими: им можно было подавать, но на поданные содомитянами деньги нищим нельзя было продавать ничего съестного. Поэтому они протягивали появившемуся на улицах нищему специальные монеты, на каждой из которых было помечено имя ее владельца. С этими монетами нищий отправлялся в лавку, чтобы купить себе хлеба, но лавочники, увидев «крапленые монеты», наотрез отказывались ему что-либо продавать. В конце концов он умирал от голода, и тогда содомитяне подходили к его трупу, разбирали свои монеты и клали их в кошельки – до прихода следующего нищего. Так продолжалось до тех пор, пока в Содоме не поселился с семьей племянник Авраама Лот. Воспитанный в доме Авраама, Лот впитал в себя и сумел передать своим детям столь принятые в семье его дяди традиции гостеприимства и милосердия. И когда в Содом снова забрел какой-то нищий, старшая дочь Лота, пожалев его, стала тайком передавать ему пищу. Прошел день, другой, третий, а нищий продолжал жить в городе и не думал умирать с голода. Озадаченные столь странной живучестью попрошайки, жители Содома решили проследить за ним и вскоре увидели, как дочь Лота под покровом темноты передает ему пищу. Обвиненная в нарушении законов города, девушка была приговорена к сожжению (по другому мидрашу, ее тело обмазали медом, после чего на девушку накинулся пчелиный рой). Душа дочери Лота, говорит далее мидраш, вознеслась ввысь и возопила ко Господу о бесчеловечности жителей Содома, и именно об этом вопле, утверждает мидраш, и говорит Всевышний в Торе: «Услышал Я, каким громким стал вопль Содома и Гоморры, и о том, сколь тяжким стал их грех».

Наиболее подробно и предельно ясно обязанность каждого еврея жертвовать деньги на благотворительные цели, помогая бедным, излагается в главе «Ръэ» («Смотри») пятой книги Торы «Дварим». Пристрастный и внимательный читатель мгновенно обратит внимание на содержащийся в этой главе целый ряд противоречий. Сначала – в 4-м стихе 15-й главы Тора говорит:

«Но не будет у тебя нищего, ибо благословит тебя Господь на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе в удел для овладения ею».

Но в той же главе уже в стихе 7-м говорится на первый взгляд прямо противоположное:

«Если будет у тебя нищий, один из братьев твоих на твоей земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе, не скрепи сердце твое и не сожми руку твою от твоего брата нищего. Но открывай, ты открывай свою руку ему, и давай, давай ему под залог по мере нужды его, чего недостает ему. Береги себя, как бы не было на сердце твоем бесчинной речи сказать: “Близится седьмой год отпущения”, и озлится твой глаз на твоего брата нищего, и ты не дашь ему, и он воззовет из-за тебя ко Господу и будет на тебе грех. Давай, давай ты ему, ибо за это речение тебя благословит Господь, Бог твой, во всех делах твоих и во всем, к чему приложена твоя рука. Ибо не переведется нищий на земле, и поэтому Я заповедую тебе, говоря: “Открывай, открывай руку свою твоему брату, бедному твоему и нищему твоему, на твоей земле”».

Итак, с одной стороны, Творец обещает евреям, что среди них не будет нищих, а с другой – Он же говорит о том, что «не переведутся нищие на земле», а значит, и в Земле Израиля. РАШИ в своих классических комментариях разрешает это противоречие, утверждая, что когда Тора говорит о том, что на Земле обетованной среди евреев не будет ни одного нищего, она имеет в виду, что всеобщее благополучие является наградой еврейскому народу за его верность заповедям Творца – в этом случае нищие будут у других народов, но не у евреев. В случае же, если евреи начнут нарушать эти заповеди, то нищие появятся и у них. Однако другие комментаторы вообще не видят здесь никакого противоречия, считая, что в вышеприведенных отрывках Торы говорится о двух совершенно разных видах нищеты – тех самых, которые потом Маркс назовет «абсолютной» и «относительной» нищетой. Говоря о том, что «не будет у тебя нищего», Тора имеет в виду именно абсолютную нищету: Земля Израиля настолько изобильна, что даже минимальный доход, самый скудный заработок должен позволять человеку прокормить свою семью и обеспечить ее самые первичные потребности – в куске хлеба, чтобы не умереть с голоду, и самой непритязательной одежде, защищающей от холода и не позволяющей человеку стыдиться своей наготы. В сущности, такое положение вещей остается в силе и сегодня в современном Израиле, где основные продукты питания крайне дешевы и доступны людям любого достатка. Известный израильский сатирик Марьян Беленький как-то заметил, что в стране, где минимальная, нищенская зарплата установлена в размере 17 шекелей в час, а килограмм карпа стоит 14 шекелей, для того чтобы умереть с голоду, нужно очень сильно постараться.