Смысловые грани понятия «право»

Субъективное и объективное право. Даже первое поверхностное наблюдение позволяет прийти к выводу, что слово «право» используется в настоящее время в двух различных смыслах: субъективном и объективном. Принято считать, что субъективное право связано с индивидом или коллективом, выполняя по отношению к ним ту или иную функцию. Например, мы можем говорить о праве голоса, праве на образование, праве на труд и т.д. В различных декларациях прав человека данное слово применяется в субъективном смысле. В, дальнейшем мы практически не будем на этом останавливаться. Нас будет в основном интересовать другой общий аспект данного термина, его так называемый «объективный» смысл. Под ним понимаются нормы, которые касаются индивидов (или коллективов) и подлежат безусловному соблюдению под страхом на-казания. Эта весьма общая формулировка в какой-то мере противостоит понятию субъективного права, поскольку если субъективное право является свободным волеизъявлением, то объективное право — это преимущественно обязанность. Как одно и то же слово может заключать в себе столь различные и даже противоречащие друг другу смыслы? Дело в том, что субъективное право, хотя и кажется нам понятием, несовмести-мым с идеей принуждения, все же представляет собой совокупность норм, которые с помощью санкций призваны обеспечивать свободы, этими нормами декларируемые. Очевидно, что идея обязанности, пусть и в неодинаковой степени, лежит в основе как субъективного, так и объективного права. Здесь мы будем рассматривать в основном объективное право. Правовые нормы настолько различны и многочисленны, что для полной ясности их необходимо разделить на ряд категорий.

Публичное и частное право. Одно из важнейших делений — это деление на публичное и частное право. К публичному праву относятся нормы, которыми руко-водствуются государства в своих взаимоотношениях (международное право) или которыми регламентируются отношения между индивидами и объединяющими их коллективами (конституционное, административное право и т.д.). К частному праву относятся нормы, регулирующие взаимодействие личных интересов, например, гражданское или коммерческое право. Однако реальность гораздо сложнее. Часто бывает, что одновременно сталкиваются и общественные, и личные интересы. Достаточно вспомнить о преступлениях, которые в первую очередь причиняют вред жертве, но в то же время воспринимаются как правонарушение всей социальной группой и повсеместно подвергаются общественному порицанию. Хотя и в меньшей степени, но это относится и к гражданским делам. Ведь именно общественность очень часто занимается улаживанием конфликтов и вынесением решений. Более того, само гражданское право, традиционно относимое к категории частного права, заимствует в наши дни элементы публичного права в силу активного включения общественности в отношения частных лиц.

Имеются и другие деления, однако они в целом носят эмпирический или дидактический характер (права человека, вещественное право и т.д). Мы не будем на этом останавливаться. Более важной является фундаментальная проблема самого определения понятия права и наших представлений о нем. Здесь могут быть самые различные точки зрения.

Для социолога право — это прежде всего социальный феномен. С точки зрения социологии мы предлагаем следующее определение права: право — это совокупность обязательных для исполнения норм, определяющих социальные отношения, установленные группой для принадлежащих к ней индивидов в любой данный момент времени.

В этом определении мы выделяем три элемента, требующие пояснения:

1. Речь идет об общеобязательных нормах.

2. Эти нормы устанавливаются социальной группой.

3. Эти нормы изменчивы.

Понятие «обязанности». Вне всякого сомнения, понятие обязанности является фундаментальным элементом права. На первый взгляд, это может показаться парадоксальным, ведь слово «право» ассоциируется у людей преимущественно с идеей возможности, свободы, то есть с понятиями, противоположными принуждению. В современном языке это слово воспринимается обычно в его субъективном смысле — как что-то противостоящее норме, предписанной коллективом.

Не все отдают себе отчет в том, что в своем социальном поведении человек ограничен определенными рамками: мы настолько привыкли подчиняться нормам, что почти их не замечаем, как не замечаем, например, силы земного притяжения. Кроме того, обычно нормы соответствуют, нашему образу мышления и восприятия. Однако степень индивидуальной свободы, даже при самых либеральных правовых режимах, чрезвычайно мала. Это проявляется даже в сфере договорного права, где, как часто считают, царит полная свобода. Многие исследователи видят в этом «автономию воли». В действительности эта «автономия» очень ограничена, и социальные рамки, в пределах которых она находится, противодействуют любому поступку, любой инициативе. В распоряжении сторон имеются только обязательства — разумеется, важные на практике, но не столь существенные теоретически. Структура контрактов устанавливается сообществом посредством юридических или обиходных норм и может быть изменена лишь в той мере, в какой это соответствует изменениям во взглядах сообщества.

Санкции. Не может быть обязанностей без санкций, поэтому право можно определить как систему санкций. Однако здесь следует сделать некоторые уточнения. Прежде всего необходимо отделить от сферы права санкции религиозные и санкции чисто нравственного свойства. Мы остановимся на этом ниже, когда нужно будет отделить понятие права от понятий религии и морали. Пока что достаточно будет сказать, что для того, чтобы стать правовыми, санкции должны сказываться как на социальном, так и на имущественном положении людей.

Однако сами санкции очень разнообразны и в силу этого должны подразделяться на несколько категорий Самое важное различие существует между гражданским и уголовным правом. Не входя в детали и стараясь придерживаться главного, мы можем сказать, что гражданское право преимущественно имеет реституционный характер, а уголовное — репрессивный. Что следует под этим понимать? У гражданского права — с которым можно объединить торговое право, в этом отношении от него не отличающееся, — основная цель состоит в том, чтобы четко определить гражданское состояние, правовое положение имущества, формы и последствия экономических отношений. В принципе гражданское право не создает проблем эмоционального характера или, по крайней мере, не оказывает сильного воздействия на общественное мнение. Аналогич-ным образом обстоит дело с административным правом, хотя оно и затрагивает публичные интересы. Вот почему Дюркгейм, используя социологическую терми-нологию, говорил, что гражданско-правовые санкции соответствуют «низкому уровню коллективного сознания». Напротив, нарушения предписаний уголовного права вызывают у социальной группы сильную реакцию, причем степень этой реакции зависит от совершенного преступления и от того, какое значение придает группа предмету или человеку, ставшему объектом преступления. Санкция в этом случае осложняется эмоциональным элементом и не может быть просто реституционной, поскольку преступление возмутило «высокий уровень коллективного сознания».

 

Право и государство

Правовые нормы, как говорилось выше, устанавливаются группой для каждого входящего в нее человека. Но это утверждение требует уточнения. Будет недостаточно просто сослаться на знаменитое изречение, Ubi societas, ibi jus («где общество, там и правосудие») и сказать, что данная группа и есть общество Само слово «общество» не имеет единого смысла: существует много типов обществ. Отсюда вопрос: какая именно социальная группа устанавливает правовые нормы?

Попутно возникает еще один вопрос. Верно ли то, что некоторые общества (какой бы смысл мы ни придавали этому термину) могут существовать без права? Другими словами, всюду ли применимо изречение «Ubi societas, ibi jus»?

Считается, что право неразрывно связано с государством и отсутствовало в так называемых примитивных обществах. Но существует и многими разделяется совершенно противоположная точка зрения. Итак, зададим себе вопрос, какие группы могут обязать своих членов к соблюдению правовых норм? Можно ли утверждать, что в каждой группе господствует свое собственное право? И если это не так, какие группы устанавливают правовые нормы, а какие не могут этого сделать?

Существуют два учения, одно из которых можно назвать монистической школой, а второе плюралистической. Приверженцы первого из них, которое объединяет почти всех юристов, считают, что создавать правовые нормы способна только одна группа, политическая, то есть государство. Сторонники второго, среди которых, помимо некоторых юристов, есть социологи и философы, утверждают, что любое сколько-нибудь значимое объединение может создать для себя — и зачастую создает — правила функционирования, которые могут выходить за рамки простых постановлений и становиться настоящими правовыми нормами.

Первое учение, которое, как нетрудно заметить, схоже с теориями Маркса и Гегеля и которого придерживаются юристы-классики, явно ошибочно. Одного взгляда на социальную жизнь достаточно, чтобы убедиться, что существуют установленные законом нормы, выходящие за рамки предписаний органа политической власти. Всегда было и сейчас есть право, не относящееся к компетенции государства. Существует надгосударственное и подгосударственное право.

Надгосударственное право

Религиозное право — наиболее яркий пример надгосударственного права — это множество систем религиозного права: каноническое право (католическое и протестантское), мусульманское право, право древних евреев, право некоторых религий Дальнего Востока. Предписания этих религиозных систем имеют бесспорный правовой характер. Достаточно, например, прочесть Коран или Библию, чтобы убедиться, что эти тексты не ограничиваются областью религии, а содержат множество подробно изложенных норм, касающихся чисто человеческих проблем, таких, как семья, собствен-ность, наследование, обязанности и т.д. Так вот, власть, диктующая эти нормы, не является политической, хотя. иногда и смешивается с последней (в государствах, называемых теократическими). Бывают случаи, когда религиозная власть вступает в конфликт с политической, а светская власть не признает постановлений церкви. Это происходит в некоторых современных странах, где государство отделено от церкви. Но существуют другие страны, где каноническое право и сейчас действует, по крайней мере, в таких делах, как заключение брака.

В качестве примеров надгосударственного права можно привести некоторые профессиональные институты обычного права, которые имеют место в ряде стран без учета границ государства или национальности заинтересованных лиц. Наиболее характерным было, по-видимому, право торговцев (jus mercatorum), распространенное в средние века и соблюдаемое столь же скрупулезно, как и государственное законодательство.

Международные организации. Более сложным является случай с постановлениями, издаваемыми международными организациями, которых в наши дни становится все больше. Подавляющее число этих организаций являются техническими или культурными, но есть и организации чисто юридические. Лигу Наций, возникшую после первой мировой войны и ставшую жертвой второй, сменила Организация Объединенных Наций, в которую входят все демократические страны. Кроме того, в последние десятилетия мы стали свидетелями попыток широкого объединения граничащих друг с другом государств, как это происходит в сегодняшней Европе, а завтра, возможно, будет происходить в Африке или Азии. Уже созданы специфические органы, по поводу которых вполне можно задаться вопросом, не носят ли их предписания правового характера несмотря на отсутствие какой-либо политической власти для претворения их в жизнь. Это вечный вопрос о сущности международного права. Действительно ли это право в полном смысле этого слова? Некоторые ученые, ссылаясь именно на отсутствие политической власти, отказывают ему в этом названии. Впрочем, такие взгляды высказываются все реже.

Международное право не имеет ничего общего с «естественным правом». Мы уже видели, что в то время, как все правовые нормы являются обязательными, пре-дусмотренные ими санкции часто имеют неопределенный характер. Аналогичным образом обстоит дело и здесь. «Рекомендации» ООН или Международного суда в Гааге, несомненно, заслуживают названия правовых норм, хотя и не подлежат исполнению с помощью средств государственного принуждения. Как бы то ни было, мы присутствуем при зарождении права, не опирающегося на политическую организацию.

Напротив, не следует считать надгосударственным, например, римское право. Римское право, конечно, широко применяется в различных странах, но там оно входит в качестве составного элемента в то или иное национальное право. С момента крушения государства, которое его поддерживало, оно утратило принуждающую силу.

ПОДГОСУДАРСТВЕННОЕ ПРАВО

Группы, подчиненные государству. Существует ли подгосударственное право, т.е право, созданное группами, подчиненными государству? История дает на этот вопрос утвердительный ответ. Разумеется, мы не можем с уверенностью утверждать это в отношении античных времен, поскольку семейные обычаи Рима, Греции, германских народов не предоставляют доказательств того, что там существовало подгосударственное право. Более определенно высказаться в пользу этого можно в отношении средневековой Европы, например, Франции. После падения империи Каролингов там возникло множество локальных или региональных правовых обычаев, территориальное распространение которых далеко не всегда совпадало с границами феодальных владений. Чтобы в этом убедиться, достаточно взглянуть на карту распространения обычаев во Франции. Истоки этих обычаев мало изучены, но, во всяком случае, они явно не были тесно связаны с политической властью.

Современные государства. Та же проблема ставится и применительно к современным централизованным обществам. Возникает вопрос: могут ли вторичные группы, по примеру государства, создавать юридические нормы? В отличие от монистов, отдающих правотворческую прерогативу государству, плюралисты считают, что, по крайней мере, теоретически, у любой группы людей существует свое право, идет ли речь о спортивном клубе, коммерческой компании, синдикате или нации.

Похоже, с ними следует согласиться, хотя некоторые из их утверждений явно преувеличены. Чаще всего вторичная группа будет оставаться в рамках, очерченных законом или обычаем, и подчиняться ему в своих решениях. Правовые нововведения, возникающие в таких группах, если они все-таки возникают, могут быть двух типов. Либо они останутся в русле обычного права и будут лишь уточнять, совершенствовать его, и тогда нельзя будет говорить о создании нового права. Либо будет действительно создаваться новое право — это происходит тогда, когда вторичные группы, не находящие в обычных юридических нормах возможности осуществлять свою деятельность, сознательно или бессознательно изменяют нормы обычного права посредством полузаконных или даже откровенно незаконных предписаний. Как эти незаконные действия могут рассматриваться в качестве элемента права определенного общества? Мы увидим это дальше. Ограничимся здесь лишь тем, что укажем на очевидный парадокс: когда в рамках государства какая-то группа устанавливает для себя правила, отличные от общепринятых, и когда эти правила применяются заинтересованными лицами, не встречая противодействия, мы имеем дело с правовыми нормами, которые остаются иногда в латентном состоянии, или даже являются тайными, но при других обстоятельствах приобретут широкий размах и будут введены в правовую систему государства.