Тат сукхам саттвикам проктам аттмабуддхи-прасададжам

«То, что вначале подобно яду, а в конце подобно нектару, и что побуждает человека к самоосознанию, есть счастье в гуне добродетели» (Б.-Г. 18.37).

Для больного человека лекарство может показаться горьким и невкусным, но чтобы полностью излечиться от недуга, необходимо его принимать регулярно, согласно указаниям лечащего врача. Аналогичным образом, и святое имя может вначале показаться малопривлекательным и пресным, но регулярное воспевание, постепенно очищая сознание, дает возможность ощутить вкус меда, которого хочется попробовать еще и еще.

Я сидел на больничной койке, закутавшись в потрепанное казенное одеяло, и самозабвенно воспевал Харе Кришна маха-мантру. Для меня было удивительным то, что даже в сложившейся ситуации я не выпустил их из рук, и таким образом они оказались со мной в лазарете. Тело болело от ссадин и ушибов, но я мало обращал на это внимание, сосредоточившись на более важном имени Господа. Это он устроило милостиво все таким образом, испытывая мою стойкость и привязанность, и я неустанно благодарил Его за этот экзамен.

Мало помалу я начал двигаться и совершать небольшие прогулки по больничной палате. Мне очень не хватало «Гиты», которую вместе с моими скудными пожитками сдали на вещевой склад. Я совершенно не знал что можно предпринять, чтобы забрать ее оттуда, поскольку личные вещи выдавались лишь по выписке. Я настолько был погружен в эти мысли, что не сразу сообразил, что меня окликают. Подойдя к двери, в проеме которой стоял надзиратель, я увидел у него в руках свою сумку с заветной книгой. Он протянул ее мне, сказав: «Вот распорядились выдать тебе личные вещи, так что забирай». В начале у меня промелькнула мысль о выписке из стационара и я уже было направился к тумбочке за туалетными принадлежностями, однако надзиратель отрицательно покачал головой, и сказал мне, что ему просто приказали выдать мне мои вещи, а о выписке не было никакой речи. С большим нетерпением я вынул из пакета бесценный фолиант, и нежно провел ладонью по ее гладкой обложке. Боль внутри мгновенно улетучилась, уступив место сладостной истоме. Я благодарил Господа Кришну за то, что Он подсказал неизвестному начальнику возвратить мою сумку с книгой. Что это распорядился именно Он, у меня не было ни малейшего сомнения, и я вдруг почувствовал как от переполнявших мое сердце чувств, пот тонкими струйками стекает по моему распухшему лицу.

Кришна не обещал изменить окружающие нас обстоятельства, но Он обещал духовную жизнь, исполненную радости и блаженства, абсолютно всем, кто научился верить, что Господь контролирует все сущее. Понять это не так уж и сложно, а наглядный пример можно видеть буквально на каждом шагу. Водитель контролирует автомобиль, за передвижением бдительно зрит регулировщик, за ним стоит начальник ГАИ, подотчетный в свою очередь министерству и т.д. Таким образом, все кому-то подчиняются и от кого-то зависят. О полной независимости может заявлять лишь безумец, но это еще не значит, что так оно и есть на самом деле.

На какую-то секунду я позволил себе засомневаться, что мои сокамерники не вырвались из-под контроля Всевышнего, но тут же отмахнулся от этой глупой мысли как от надоедливой мухи. Наверное они должны были покалечить меня или даже, может быть, убить, однако Кришна, по Своей беспричинной милости не допустил этого, и я отделался всего несколькими ссадинами и ушибами.

Через некоторое время я выписался из лазарета, и с этого момента меня поджидало долгое путешествие по камерам. Казалось, что все силы зла в одночасье ополчились на меня, пытаясь вывести из равновесия своими безосновательными придирками. Но если Кришна говорит утвердительно в «Багавад-Гите», что Его бхакта никогда не погибнет, значит так оно и есть. Во всяком случае мои опасения были совершенно напрасными и беспочвенными. Как бы мне трудно ни приходилось, я смиренно терпел нападки недалеки уголовников, чувствуя себя под надежной защитой и опекой Верховного Господа.

Короткие передышки в тюремной больнице давали мне возможность еще глубже сосредоточиться на святом имени. Это были сладостные часы безмятежного покоя и блаженства, чего не удавалось достичь в камере. За это время мне не удалось заинтересовать преданным служением ни одного человека. В лучшем случае, я встречал полнейшее равнодушие и потому я стал более критически относиться к своей неспособности убеждать людей отказаться от всего дурного, и уделить драгоценное время самоосознанию. Но будучи уверенным в необходимости духовной практики, я был настойчив в своих стремлениях, а это упорство вызывало неадекватные реакции у заключенных. Кроме дурмана и азартных игр «под интерес» и ничего не интересовало, меня же больше не привлекали всевозможные безумства, и эта борьба двух противоположных лагерей сулила победу тому, кто проявит больше выдержки и такта. Я чувствовал себя взошедшим на сверкающую колесницу Кришну и Арджуны, над которой гордо реяли флаги с изображением Ханумана. Я знал, что там где Кришна, там обязательно будет победа. Это придавало мне силы и вселяло в мое сердце еще большую уверенность.

 

 

Глава 4.

МЕЖДУ ЖИЗНЬЮ И СМЕРТЬЮ

 

Дверь за моей спиной захлопнулась с каким-то отвратительным лязгом. Создавалось такое впечатление, что их минимум лет десять позабывали смазывать, и потому петли покрылись толстым слоем ржавчины. Растирая отекшие от наручников руки, я подхватил свою сумку с самым ценным грузом и прошел вглубь камеры, туда, где стояли две одноярусные койки, сделанные из нескольких узких полос толстого железа. Присев на краешек одной из них, я медленным взглядом обвел свое новое жилище. Ничего, заслуживающего особого внимания, в нем не было. Пустые стены, наглухо заваренное окно, лампочка, забранная предохранительной сеткой, все это смахивало скорее на склеп, чем на нормальное помещение, приспособленное для жилья. В принципе, эта камера служила всего-навсего транзитным пунктом между жизнью и смертью, а незримый образ старушки в ниспадающем широкими складками белом балахоне, с остро отточенной косой, витал всюду, источая какой-то тлетворный запах затхлости и сырости. Сколько времени выделено мне Господом провести в этих мрачных стенах? Я задал вопрос вслух, но ответ на него так и растворился в тишине камеры, не успев дойти до моего понимания.

Мысленно оглядев себя со стороны, я увидел довольно унылую картину обреченного человека, одетого в полосатую робу особо опасного преступника, на которой хлорной известью была вытравлена зловещая аббревиатура ИМН (исключительная мера наказания, расстрел). Сняв с головы такую же полосатую шапочку без козырька, я провел ладонью по стриженной наголо голове, и в какой-то момент мне показалось, что клеймо смертника надежно отпечаталось у меня на лбу. Первым порывом у меня было поскорее подойти к зеркалу и убедиться в обратном, но его нигде не оказалось, и я вернулся на свое место, поминутно вытирая липкие от пота руки. Я закрыл глаза и стал сосредоточенно воспевать Харе Кришна маха-мантру. Постепенно самообладание возвратилось ко мне, и я погрузился с головой в нектар святого имени. Это был единственный испытанный практически метод ухода от всех проблем материального мира. Поспешив воспользоваться им и бросив себя в теплые обволакивающие волны имени Господа Кришны, я полностью отдался во власть их бурного течения.

Некоторое время спустя, когда я вновь обрел способность осознавать окружающую действительность, первым делом решил сделать тщательную уборку. Жизнь продолжалась, и поэтому не стоило опускать руки и предаваться унынию. Напротив, нужно было с пользой использовать оставшееся время, и первым шагом в этом направлении, я видел в идеальной чистоте место моего служения.

После того, как я вычистил от паутины все углы, соскоблил копоть с потолка и стен, отмыл почерневшую плитку пола, камера совершенно преобразилась. Все вокруг сияло чистотой и радовало глаз. И уже заправив аккуратно постель, я приступил к самому главному. Достав из сумки свои сокровища, я неторопливо разложил их перед собой. Из нескольких пачек писчей бумаги был сооружен небольшой подиум. Покрыв его расшитым чудесными розами платочком, водрузил в центр изображение Господа Кришны, наклеенное на твердую основу и покрытое бесцветным лаком. В обрамлении изображения я приладил другой платочек из алого шелка, который я бережно хранил с незапамятных времен. Оглядев со всех сторон этот импровизированный алтарь, я нашел его великолепным. И хотя тусклый свет сорока ваттной лампочки едва достигал места расположения алтаря, недостаток освещения щедро компенсировался золотистым свечением, исходившим от изображения Господа Кришны. Мне это вначале показалось немного удивительным, но я быстро понял, что именно все так и должно быть. Из «Гиты» я знал, что Кришна не отличен от Своих игр, качеств, форм, атрибутов, окружения и т.д., поэтому сияние, исходившее от изображения Господа, было ничем иным как блистательным ореолом брахмаджьоти. В его обрамлении вечно юное тело Господа казалось еще более привлекательным и завораживающим, и я, преисполненный внезапного благоговения, упал ниц, произнося восхваляющие молитвы.

Прошло несколько дней, прежде, чем я полностью смог адаптироваться к своему новому положению и стал жить размеренной жизнью. Большую часть времени я воспевал Харе Кришна маха-мантру, стараясь достигнуть еще большего сосредоточения. Окружающая обстановка была просто идеальной для этого. Полнейшая тишина как нельзя лучше способствовала для моих занятий. Не было больше ни табачного дыма, ни непрекращающегося ни на минуту гама возбужденных крепким чаем арестантов, остались только я и Святое Имя Господа Кришны. Администрация больше не делала замечаний по поводу мои ранних молитв, и я мог уже в любое время подниматься, брать в руки четки и целиком погружаться в нектар имен Бога. Я возносил хвалу Господу Шри Кришне за то, что Он по своей беспричинной милости поместил меня в эти ужасные условия и просил Его еще больше занять меня в преданном служении. Твердо веря, что необходимость благодарения Бога не должна прекращаться ни на секунду, в какой бы ситуации мы ни находились, и я неустанно благодарил Кришну за все происходящее со мной. Благодарение – это не способ решать какие-то насущные проблемы, выспрашивая что-нибудь у Господа. Он наделил нас всем необходимым для поддержания нормальной жизнедеятельности, и мы должны быть абсолютно довольными тем, что нам выделено как наша доля, и благодарить Кришну за это величайшее благословение. К сожалению, мы зачастую забываем об этом и стремимся окружить себя массой совершенно бесполезных вещей, которые и являются причиной нашей привязанности к этому материальному миру. Но подобная привязанность порождает только одни беспокойства, которые постепенно преобразуются в страх лишиться каких-либо материальных благ, и тогда запутавшийся в этих хитросплетениях майи человек, не осознает совершенно, что он делает, поскольку им движет только страсть к наживе.

Преуспевающий бизнесмен прилагает неимоверные усилия, чтобы заполучить лишнюю пачку разукрашенной бумаги. Ради этого он плохо спит ночами, просто явно возбужден, питается от случая к случаю и поглощает пригоршнями всевозможные стимуляторы, таким образом добровольно превращая свою жизнь в сущий кошмар. В погоне за золотым тельцом такой предприниматель кроме жгучей ненависти к конкурентам ничего больше не испытывает, и в итоге начинает враждебно относиться ко всем, кто попадает в поле его зрения, зачастую видя соперников даже среди самых близких из своего окружения. В его сердце не находится места для самоосознания, а ум лишен мыслей о благодарении Господа, как владельца всего сущего.

Поначалу я и сам полагал, что мое явление в этом мире неразрывно связано с синонимом «наслаждение». Это ассоциация несла в себе что-то порочное и злое, а мои остекленевшие от похоти глаза ничего не хотели различать вокруг, подталкивая с каждым шагом к краю бездонной пропасти. Теперь же, смотря на жизнь сквозь призму Вед, я считал своим долгом предостеречь каждого от пройденного мной пути проб, ошибок и разочарований, хотя мои возможности, учитывая то положение, в котором я находился, были очень и очень ограниченными.

Так или иначе, но Господь Шри Кришна в очередной раз пришел мне на выручку, милостиво подсказав мне из сердца, что можно предпринять в этом направлении – это петь славу Святого Имени Господа как можно громче, давая тем самым возможность услышать Харе Кришна маха-мантру и другим заключенным.

Расположение моей камеры было просто бесподобным. Прекрасная акустика, расположенные рядом камеры таких же смертников, как и я сам, а более того, с десяток камер с транзитно-пересыльными заключенными, находящиеся по другую сторону коридора, то все это лишь подталкивало начать воспевание маха-мантры немедленно. Пробуя голос, я начал петь вначале потихоньку, но постепенно голос крепчал и возвышался, пока не достиг своего апогея. Для Святого Имени не существовало никаких преград, и оно разносилось под вековыми сводами тюрьмы, заставляя биться чьи-то сердца в унисон с вечностью. Резонанс, вызванный святым именем Кришны, ломал гнет мрака, тяготивший над жизнью каждого, и, очищая сознание, делал доступным для понимания то, чего мы, по своему неведению, избегали. Пусть это восприятие было вначале неосознанным, но я надеялся, что когда-нибудь эти падшие люди вспомнят имя Кришны и почувствуют в нем острую потребность. Мне же было просто необходимо показать силу воздействия святого имени на своем собственном примере и объяснить людям, что Шри Кришна оборачивает все только ко благу, нужно лишь беспрестанно восхвалять Его, а не пребывать в безнадежном бездействии.

Мое сердце тянулось к ним, пребывающим в пассивном настроении и страдающим от демонического образа жизни. Было горько и нестерпимо больно за всех тех, кто отказывался воспевать славу Господу Кришне, и я молил Его дать мне мудрости для понимания того, почему они так упорно отвергают путь молитвы. Мне очень хотелось, чтобы каждый получил больше знаний о величии святого имени Господа Кришны и развил в себе привязанность к воспеванию.

Постепенно окружающие стали проявлять интерес к моему пению, что заставляло искренне радоваться и убеждало в правильности выбранной позиции. С этого момента все пошло как надо. Для меня было очень важным чтобы люди стали уверенными в том, что воспевание – это наивысшая форма общения с Богом, а для этого постоянство и настойчивость в прилагаемых усилиях просто необходимы, и я взялся за свое начинание с утроенной энергией.

Весна принесла с собой духоту в наше подвальное помещение. Воздуха в камере совершенно не хватало и приходилось поминутно просить открыть кран с водой, чтобы, умывшись, ощутить хоть небольшое облегчение. Тюремные власти пошли нам навстречу и на определенные промежутки времени дежурный надзиратель стал открывать дверные форточки на наших камерах. Потоки свежего воздуха врывались в камеру, действую опьяняюще на организм. Но не это было самым главным, а то, что у меня теперь появилась возможность проповедовать, видя лица людей. Я полагал, что личный контакт будет более эффективен и позволит находить индивидуальный подход к каждому человеку, чего нельзя было сделать через дверь. Кришна все устроил самым наилучшим образом, и я, стоя перед алтарем, с нескрываемой радостью пел славу Всевышнему Господу, хлопая в ладоши о воздевая во время пения руки вверх. Перед решеткой локального сектора, отделявшего наши камеры от всех остальных, собралось множество любопытных. Им было интересно посмотреть на танцующего смертника, и они в полголоса обсуждали увиденное между собой. Когда я закончил пение, они еще оставались стоять на своих местах, ожидая, что я подойду к двери и хоть что-то скажу им. Мне не хотелось и разочаровывать, и я поспешил к ожидавшей меня маленькой аудитории. Заведя ____ разговор с ними, я старался как можно доходчивее объяснить им важность и необходимость вручения себя Верховной Личности Бога, Шри Кришне, следование Его указаниям в своей повседневной жизни и возможности более практичного использования человеческой формы жизни. Для них было очень интересно узнать о процессе реинкарнации и существовании иных как низших, так и высших планетных систем. Конечно мои познания в этой области были далеки от совершенства, но я подкреплял сказанное изречением из «Гиты», а это сглаживало и сводило на нет все мои недостатки. Для меня было очевидным, что с людьми говорит сам Кришна. Моя задача заключалась просто в том, чтобы донести до ни смысл Его наставлений.

Администрация вначале с подозрением отнеслась к нашим небольшим собраниям и даже пыталась из пресечь. Однако, убедившись в благородных намерениях, их мнение переменилось, что вызвало одобрение заключенных. При нашем содержании существовал определенный порядок, строго запрещавший какие-либо контакты с другими осужденными. Тем не менее, тюремное начальство сделало из него исключение и я был безгранично им благодарен за оказанное доверие, на которое я даже и не мечтал рассчитывать.

Неделю спустя я, как специалист высшей категории, стряпал четки из хлеба, которым меня щедро наградили заключенные из соседних камер. Меня очень изумило когда в дверную форточку просунули несколько буханок и обратились с такой просьбой. Отказать я, естественно, не мог, хотя и просил сделать самим, ведь ничего сложного в этом не было, но они настаивали, утверждая, что у меня лучше получится, и работа закипела. Катая податливые как глина шарики, я с улыбкой размышлял о том, как благодаря святому имени Кришны, происходили такие удивительные перемены в жизни столь многих людей за короткий промежуток времени. Энергия так и била во мне ключом, а уже готовые для просушки хлебные шарики, нанизывались на нить с такой скоростью, что можно было подумать, что я кроме как их лепки ничем другим в жизни не занимался. И если я раньше, с самой юности, поступал в большинстве случаев наперекор пожеланиям людей, обращавшихся ко мне за помощью, то сейчас я старался как можно лучше выполнить все пожелания и это доставляло мне огромное удовлетворение, поскольку я знал, что выполняю непосредственно указания Господа Кришны. Люди тянулись к воспеванию Его имени, откликнулись всем сердцем на мою проповедь, и я просто не имел права бездействовать. И если бы понадобилось, я готов был мастерить четки по двадцать четыре часа в сутки, лишь бы знать, то они кому-то требуются. Прикрыв глаза, я мысленным взором нарисовал перед собой чудесную картину, на которой сотни заключенных заворожено воспевают Харе Кришна маха-мантру, перебирая одну за другой бусины четок, и это привело меня в неописуемый экстаз.

Развешивая гирлянды готовых бусин для просушки, я словно плыл по камере, совершенно не чувствуя опоры под ногами. Грубый бетонный пол был похож скорее на невесомый ковер из пуха, а каждый мой шаг – на замысловатые балетные па. Когда все было уже развешено, я окинул взглядом преобразившуюся камеру. Она походила скорее на помещение, в котором вот-вот должен состояться грандиозный карнавал. А почему бы и нет? Это будет действительно карнавал. Праздничный и красочный карнавал воспевания Святых Имен Бога: Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе Харе/ Харе Рама, Харе Рама, Рама Рама, Харе Харе. Для полного сходства с настоящим карнавалом с настоящим карнавалом, оставалось лишь раздобыть хоть немного продуктов для подношения, которые можно будет впоследствии раздать как Кришна-прасадам, и я обратился к ребятам за помощью. Конечно, найти что-либо подходящее было делом не совсем простым, но как бы то ни было, Кришна милостиво помог разрешить и эту проблему, и через несколько дней у меня в распоряжении были пакет с овсянкой, сахарный песок, картофель, капуста, морковка и немного подсолнечного масла. Данного запаса хватало минимум на 10-12 порций, и когда четки были уже готовы, я с величайшей радостью принялся за приготовление незатейливых блюд, вкладывая в процесс приготовления всю любовь, на которую только был способен. Я настолько погрузился в это, что совершенно не заметил, как кончился весь запас продуктов. Мне почему-то показалось, что они не должны были кончаться никогда, как будто пакеты были бездонными, и я даже был немного разочарован, что больше ничего нет. Но как бы то ни было, я также знал, что вместе с четками каждый получит понемногу сладкой овсянки и винегрета, предложенный вначале лотосным стопам Господа.

Покончив со своими дневными обязанностями, ребята собрались возле моей камеры, и, проведя небольшой киртан, я раздал им четки и Кришна-прасадам. Они по очереди подходили к открытой дверной форточке, получали свои порции и, поблагодарив, отходили, чтобы насладиться приготовленным кушаньем. Я с волнением ждал их возвращения, и когда наконец они появились, я поспешил попросить их поделиться полученными впечатлениями. Меня очень обрадовало, что я не обманулся в свои ожиданиях. Счастливые улыбки на их лицах были самым лучшим подтверждением тому. А это был добрый знак, они убежденно говорили, что та овсяная каша и винегрет, которые готовят в тюремной столовой, не имеют ничего общего с тем, что приготовил я. Кришна-прасадам отличался особым вкусом и ароматом, хотя и был приготовлен из тех же самых продуктов. Воодушевленный таким ответом, я попросил их, по мере возможности, обращаться на тюремную кухню за продуктами, из которых можно будет готовить прекрасное подношение Господу Шри Кришне, а затем угощаться остатками предложенной пищи. Такое предложение всем понравилось, но к сожалению у каждого возможности были невелики. Кухнях находилась за пределами корпуса, и доступ туда для них был строго ограничен. Рассчитывать поэтому приходилось лишь на волю случая, который мог представить по Своей беспричинной милости Всевышний Господь Кришна.

Я был безгранично благодарен Господу за то, что в моей жизни вновь наступила светлая полоса. Мы по прежнему собирались ежедневно, и читая «Бхагавад-Гиту», старались глубже вникнуть в смысл прочитанного. Киртаны стали привлекать внимание все больше и больше людей, а когда удавалось достать хоть немного продуктов, устраивали небольшие праздники с раздачей прасада.

Казалось бы такое положение должно было меня полностью устраивать, ведь учитывая мой статус, уже это выглядело как нечто неординарное. Однако я все же испытывал неудовлетворение, не имея общения с преданными. Переписка нам была запрещена, да к тому же я даже не нашел никакого представления как связаться с преданными. У меня не было ни координат какого-нибудь из храмов, ни возможности разузнать как можно связаться с преданными вообще. Я даже не предполагал, что по всему Союзу существует великое множество центров Сознания Кришны, и что один из них находится от меня буквально в трехстах метрах, по другую сторону забора. А пока, к кому бы я не обращался с этим вопросом, в ответ лишь пожимали плечами, говоря что ни о чем подобном никогда и не слышали. Не знаю сколько бы мне пришлось плутать в этом загадочном лабиринте, если бы не вмешательство Кришны, который всегда приходит на выручку.

Ко мне подошел парень из нашей группы и со слезами на глазах сказал что его отравляют на этап. Мне было искренне жаль расставаться с ним, ведь он так много помог мне в самые трудные дни, а я не успел для него сделать практически ничего существенного. Более того, настолько близко принял Сознание Кришны, что я просто боялся посеять в его сердце напрасные надежды. Пока он мне что-то говорил, я лихорадочно соображал что же я смогу сделать для него замечательного которое запомнится на вечно. Но как на зло ничего не лезло в голову, и чтобы выкинуть прочь этот сумбур, я предложил воспеть Святые Имена Господа, и мы начали нашу молитву. И вдруг меня словно пронзило электрическим током. Ну конечно же, я подарю ему самое ценное, что у меня есть – «Бхагавад-Гиту»! Продолжая петь, я взял с койки бесценный фолиант и протянул ему. Он совершенно не ожидал такого поворота событий, прекрасно зная мое отношение к древнейшему манускрипту, и отказывался верить своим глазам. Видя его состояние, я сам вложил «Гиту» в его руки, и он тут же прижал ее к своей груди. Все это было так трогательно, что совершенно неожиданно и на моих глазах навернулись слезы. Он тоже понял мое состояние и не проронил ни единого слова когда я отвернулся в обратную сторону. Слова были попросту излишни, и мы прекрасно понимали это. Единственное о чем я его попросил напоследок – это постоянно читать самую мудрую книгу на свете «Бхагавад-Гиту, как она есть», и с глубоким почтением воспевать: Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе Харе/ Харе Рама, Харе Рама, Рама Рама, Харе Харе. Когда он уходил по длинному тюремному коридору, я знал, что это идет самый счастливый человек на свете. У него не было ни родных, ни близких, а теперь он уже не был таким одиноким. С ним шел Сам Господь Шри Кришна и вся цепь ученической преемственности духовных учителей.

День за днем шли свои чередом. Теперь я больше времени уделял воспеванию, и лишь на короткие моменты отрывался, чтобы ответить на вопросы ребят, или приготовить подношение для Кришны. Так продолжалось до те пор, пока не произошло самое настоящее чудо. Однажды ко мне подошел надзиратель и молча протянул цветную вкладку из какого-то журнала. Ничего не понимая, я развернул ее и... мое сердце забилось с такой бешенной скоростью, что, казалось, вот-вот выскочит вон. На развороте, во всем своем великолепии, были изображены книги издательства «Бхактиведанта Бук Траст», и что не маловажно, адреса центров Сознания Кришны. Таким образом, по беспричинной милости Господа, ко мне пришло то, что я тщетно искал все это время. Рука Провидения направила ко мне молодого человека, даже не подозревавшего какую неоценимую услугу он оказал. Чуть позже он рассказал мне что заставило его принести мне этот вкладыш. Выяснилось, что ему совершенно случайно попался на лаза журнал «Здоровье», в котором и была эта вкладка, и он, вспомнив о моих занятиях, решил принести ее мне. Просмотрев адреса центров, у меня в мыслях возникло множество планов как можно связаться с преданными, и я, набравшись смелости попросил его отправить письмо. Вообще-то это было против всяких правил, но в данной ситуации у меня просто не нашлось иного выхода. Не знаю, что конкретно повлияло на его решение, но он дал согласие мне помочь в этом плане, и я поспешил взяться за бумагу и ручку. В конце смены он подошел ко мне, и я отдал ему уже готовое письмо. «Я все сделаю как надо, – заверил он меня, – можешь не переживать». В избытке чувств я протянул ему руку и он, не смотря ни на какие условности, крепко пожал ее. Когда он ушел, я устроил небольшой киртан, а затем, поудобней усевшись и прикрыв глаза, представлял как он с моим письмом держит свой путь к почте и опускает очень важное для меня послание в узкую щель почтового ящика.

Ответ пришел совсем неожиданно. Когда я молился, ко мне подошел сам начальник следственного изолятора и сказал: «Харе Кришна!» Это было так неожиданно для меня, что на какие-то доли секунды но я все же растерялся. Было не совсем привычно слышать святое имя из уст убеленного сединами полковника, да к тому же начальника тюрьмы. «Харе Кришна» – ответил я и поспешил к двери, чтобы выразить ему свое искреннее почтение. Я никогда раньше не сталкивался с ним и потому совершенно не знал как себя вести в данной ситуации. Повинуясь своему внутреннему голосу, я решил вначале выслушать его и превратился весь во внимание. Вначале последовали вполне традиционные вопросы о здоровье и положении, однако я догадывался, что за всем этим кроется нечто большее. Выслушав мои ответы, начальник ее какое-то время выждал, при этом как бы испытующе разглядывая меня, и наконец даже немного торжественно, протянул белый конверт с письмом. Посмотрев на обратный адрес, мое лицо озарила счастливая улыбка. Я готов был прыгать от радости и обнять доброго вестника. Но занимаемое положение не позволяло этого сделать, и я ограничился лишь несколько суховатыми словами благодарности.

Оставшись один, я с большим нетерпением вынул из конверта долгожданное и желанное послание. От избытка нахлынувших чувств строчки расплывались перед моими глазами, и я не сразу смог сосредоточиться на написанном. Когда же я взял себя в руки окончательно, то несмотря на острое желание поскорее ознакомиться с содержанием, все же отложил письмо в сторону и упал на колени перед изображением Всемогущего Господа Кришны, вознося Ему душевные молитвы. И лишь только спустя какое-то время, вновь возвратился к письму. Мне еще никогда раньше никто не писал таки прекрасных, ободряющих писем. С самых первых строк было видно, что еще есть на свете добрые, милые люди, которым далеко не безразлична моя судьба. И эти люди – преданные Господа Кришны, которые действительно полны глубокого сострадания ко всем живым существам. «Пожалуйста, постарайся развить в себе привязанность к лотосным стопам Кришны, пой как можно больше святые имена и постарайся вспомнить о Нем в момент смерти, только в таком случае ты можешь вырваться из круговорота рождения, болезней, старости и смерти и возвратишься назад домой к Богу». Эти слова неизвестного автора заставили меня еще раз задуматься о неустойчивости своего положения. Ведь когда выводят на расстрел, предварительно не сообщают о готовящейся акции, и не успеешь моргнуть глазом, как все будет кончено. Смогу ли я за короткий промежуток времени полностью сосредоточиться на образе Всевышнего, преодолев внутреннее волнение? Утвердительного ответа я дать не мог, поскольку Кришна, на протяжении моей жизни, не был единственным объектом моей привязанности, а значит я допускал это, в последнюю минуту мои мысли могли метнуться в любую сторону, и могли возникнуть любые, самые причудливые образы, которые и предопределили рождение в определенном типе тела. Ничего подобного допустить было нельзя, а значит я просто обязан был выработать в себе эту привязанность, мобилизовав полностью все свои силы и помыслы с этого момента, куда бы меня не выводили из камеры, я всегда тихонько пел святое имя, вспоминая лотосоокого Господа Кришну. У меня уже была твердая уверенность в том, что маленький свинцовый комочек не застанет меня врасплох. А умирать с именем Кришны на устах было совсем не страшно, но я даже желал этого.

Прошло всего несколько дней, и меня поджидал еще один сюрприз. На сей раз это была «Бхагавад-Гита», переданная милостиво ярославскими преданными. Из письма, которое я получил накануне, я узнал также что мою просьбу помочь с «Гитой» передали в ярославский храм, и они должны были откликнуться, и вот наконец это произошло, по беспричинной милости Господа. Это было совершенно новое издание, еще источавшее запах типографской краски, с бесподобными цветными иллюстрациями. Откровенно говоря, я очень соскучился по «Гите», и у меня возникло сильное стремление сразу же приступить к чтению, что я и сделал. А вечером несколько ребят стояли у моей камеры, нетерпеливо ожидая возобновления прерванных занятий, и я поспешил открыть самую мудрую книгу, и поведать страждущим наставления Господа Кришны.

Связь с заключенными противоречила всем правилам несения караульной службы, но у меня не было иной возможности выйти на преданных, кроме как через надзирателя. Может быть я и оправдывался перед самим собой, но мне казалось, что в том ничего предосудительного не будет. Во всяком случае, это могло принести пользу и ему, и мне.

Когда визитная карточка была в моих руках, а сам я слушал рассказ надзирателя о том, как ему удалось разыскать ярославских преданных, я был на вершине блаженства. А радоваться, действительно, было чему, ведь теперь у меня появилась великолепная возможность познакомиться с чистыми преданными Господа, о чем я так давно мечтал. Однако я понимал, что необходимо написать письмо в храм, а этого как раз не было возможности сделать. Просить снова надзирателя об этом, у меня не поворачивался язык. Ведь он и так многим рисковал, а за незаконную отправку писем его могли запросто уволить со службы. Я поднял на него вопросительный взгляд и посмотрел прямо в небесно голубые глаза. Так мы смотрели друг на друга, пока он наконец первый не произнес: «Ну ладно, давай пиши письмо преданным». Я не знаю, что он смог прочитать в моем взгляде, но своим пониманием моего затруднительного положения, он покорил меня окончательно.

Преданные на мое письмо откликнулись очень быстро и уже через несколько дней меня снова посетил начальник тюрьмы, неся в руках довольно объемный пакет. Начав свой расспрос как обычно с вещей совершенно посторонних, он добродушно посмеивался, видя с каким нетерпением я кидаю любопытные взгляды на пакет, стенки которого явственно просвечивали книги, и у меня уже не было никаких сомнений, что все это от преданных. Я еще дважды покосился на этот пакет, при этом что-то механически отвечая начальнику, а он, сочувственно покачав головой, стал извлекать содержимое на мою койку. Там были великолепные книги Шрилы Прабхупады, причем именно те, которые мне хотелось прочитать в первую очередь, несколько изображений Господа Кришны, три пакета с прасадом и письмо от Йадунанданы даса. Я был просто заворожен таким обилием подарков и не знал к чему лучше приступить в первую очередь. И тут меня вдруг осенило, и взяв пакеты с прасадом, я предложил угоститься всем присутствующим. Вначале все вежливо отказывались, но я настаивал, и они в конце концов согласились попробовать.

Когда гости покинули мою камеру, не переставая расхваливать бесподобный вкус Кришна-прасадама, я позвал ребят и мы, разделив все угощение, насладились божественным нектаром от лотосных стоп Шри Шри Гаура-Нитай. Халава, пури, чапати, рис с колотым горохом и специями никто из нас никогда не пробовал ничего подобного, и возгласы одобрения слышались чуть ли ни на другом коридора. Кладя очередную порцию прасада в рот, я закрывал от наслаждения глаза и, покачиваясь из стороны в сторону, пытался в полной мере почувствовать, что принимаю остатки пищи, которую вкушал Сам Верховный Господь. Я пытался определить разницу между этим прасадом и тем, что готовил сам, но должен был признать, что ничего не обнаружил. Конечно, подношение, приготовленное преданными в храме, при соблюдении соответствующих предписаний, было гораздо роскошнее того, что мог в данном положении сделать я сам. У меня фактически не было ничего подходящего и продолжал в основном предлагать лишь замоченный рис, приправленный ложкой сахарного песка, и только когда ребятам удавалось выпросить на кухне немного овощей, мы готовили для Господа что-то другое.

Невозможность разрешить продуктовые проблемы зачатую ставили меня в тупик. Я видел как прасад стимулировал примыкавших к Движению, и новички с большим почтением относились даже к самым скудным подношениям, видя в них дань благодарения Господу. Они безоговорочно признавали, что Кришна-прасадам меняет образ мышления и настраивает на духовный лад. Тем более, прасадам, остатки пищи предложенной вначале Верховной Личности Бога, Шри Кришны, служил адекватной заменой кармической мясной пище, и позволял избавиться от многих дурных привычек. А это, в свою очередь, позволяло не только поддерживать здоровый образ жизни, но и делать ее чище и возвышеннее. Если мой отказ от принятия мясной пищи в общей камере, не вызывал никаких вопросов у администрации тюрьмы, поскольку при большом скоплении других заключенных все протекало незаметно, то в одиночной камере это выглядело слишком явно, чтобы не вызвать вопросов относительно причины отказа, и мне пришлось давать соответствующие объяснения начальству. К тому же, оказалось, что мой вес упал почти на тридцать килограмм, а подобное констатация факта вызвала нездоровую обеспокоенность тюремных врачей, которые даже поднимали вопрос об искусственном вскармливании. Однако, по милости Кришны, мне удалось их убедить и преждевременности данного заключения, так как я чувствовал себя вполне сносно, и не испытывал в связи с этим никаких неудобств. Лично для меня, то я оставался вполне удовлетворен тем минимумом, который милостиво посылал Кришна, и принимал все как долж