Я на тот момент была крещена, но с церковной жизнью совершенно не знакома

На своем месте

На клирос я впервые попала в 15 лет, когда училась в Вольском музыкальном училище, – рассказывает Тамара. – Пошла из профессионального любопытства: товарищи поют – и мне тоже интересно. Наемный профессиональный певец всегда пел в церковных хорах, этот факт отмечался во всех источниках по музыкальной истории.

Я на тот момент была крещена, но с церковной жизнью совершенно не знакома.

Я на тот момент была крещена, но с церковной жизнью совершенно не знакома

Благовещенский храм был в нашем городе единственным, в него я и пошла, а уже через месяц встала за регентский пульт. Действующий регент на тот момент заболела, старшие дали мне в руки камертон и сказали – давай. С этого дня все и началось.

В Вольске тогда еще сохранялись традиции антифонного пения, были левый и правый хоры. Я была в левом хоре, где пели бабушки, там были совершенно незнакомые мне гласы, не те, которые потом встретились в Саратове.

В училище и – позже – в консерватории я училась как музыковед, но по натуре я исполнитель, мне нравится петь и всегда «манил» дирижерский пульт, поэтому в хоре я моментально закрепилась, быстро почувствовала себя на своем месте. Постепенно стала проявлять интерес к чтению, бабушки стали мне позволять читать сначала кусочек третьего часа, дальше – больше. Мне хотелось вникнуть в строение службы, чтобы служить не вслепую. Я сразу поняла, что регентство меня привлекает, для меня это до сих пор чудо – как один человек организует всю эту музыкальную массу, которая выдает такое масштабное звучание.

В Саратов я приехала поступать в консерваторию и сразу попала в Духосошественский храм. Увидела объявление, что в кафедральный собор требуются певчие. Я была наивной девочкой из деревни, которая не знала, что такое «кафедральный», – и слава Богу, потому что если б знала, что это означает «под руководством владыки», я бы, наверное, не решилась туда пойти.

Пришла: «Здравствуйте, а я вот петь могу». Огромная благодарность матушке Маргарите Догадиной, которая дала мне проявить себя и певцом, и регентом, поставила меня замещать ее на левом хоре – все меня вело по этому пути.

Пела я и регентовала во многих саратовских храмах, но везде была заместителем старшего регента, помощником и библиотекарем, переходила с места на место и нигде не могла себя окончательно найти. Может быть, потому, что была на вторых ролях, хотя созрела уже делать что-то свое. «Своим» для меня оказался Петропавловский храм, где я сейчас и служу.

О свободе творчества

В любой творческой деятельности есть свобода, в том числе и на клиросе. Да, у нас многое регламентировано, но темперамент и другие личностные характеристики регента будут сказываться на стиле исполнения.

Я думаю, что у каждого человека может быть свой приход, который подходит именно ему, и даже «свой» регент. Сейчас время ускоренное, и если человек вот с этим внутренним ускорением приходит в храм, где все исполняется протяженно, ему будет некомфортно. Может, человеку нужно смирить себя и замедлиться, и ему это будет на пользу, а может, стоит для начала поискать приход, где клиросное пение более подвижное, и это станет для него отправной точкой в его воцерковлении.

Профессионалы и любители

Есть в нашем хоре и профессиональные вокалисты, и те, кто закончил в детстве несколько классов музыкальной школы. Некоторые приходят подрабатывать, но в основном все приходят за служением. В крайнем случае – за звучанием, за творческим выражением. Уровень у всех разный, но те, кто слабее, стараются подтягивать свой уровень. Душевность – это хорошо, но надо расти и профессионально.

Актуальность приобретают любительские хоры, люди хотят участвовать в богослужении не просто как прихожане, а как соучастники. Мне посчастливилось руководить одним из первых любительских хоров в Саратове. Приходят даже люди, которые нот не знают, с ними у нас есть своя система знаков, которая помогает петь без нот. Их учат основам нотной грамоты, вокалу, и постепенно они упущенное наверстывают – мотивация у пришедших от души, а не от профессии порой гораздо выше, чем у профессионалов, и результат не заставляет себя ждать.

Лечение музыкой

Периодически во мне прорывается вокалист. Когда регентую, часто ловлю себя на желании просто встать и попеть. Поэтому я хожу на репетиции в ансамбль старинной музыки «Алиенор», который организовал выпускник консерватории Василий Васин, и просто пою. Василий Васин и Алексей Кремаренко оба поют в церковных хорах (Василий – в Петропавловском храме, Алексей – в архиерейском хоре Духовской церкви) и, как и я, по образованию музыковеды, а Алексей еще и композитор. Нас объединяет любовь к истории музыкального искусства.

Как музыковеду, мне также важна просветительская сторона моей деятельности.

На своем месте

На клирос я впервые попала в 15 лет, когда училась в Вольском музыкальном училище, – рассказывает Тамара. – Пошла из профессионального любопытства: товарищи поют – и мне тоже интересно. Наемный профессиональный певец всегда пел в церковных хорах, этот факт отмечался во всех источниках по музыкальной истории.

Я на тот момент была крещена, но с церковной жизнью совершенно не знакома.

Я на тот момент была крещена, но с церковной жизнью совершенно не знакома

Благовещенский храм был в нашем городе единственным, в него я и пошла, а уже через месяц встала за регентский пульт. Действующий регент на тот момент заболела, старшие дали мне в руки камертон и сказали – давай. С этого дня все и началось.

В Вольске тогда еще сохранялись традиции антифонного пения, были левый и правый хоры. Я была в левом хоре, где пели бабушки, там были совершенно незнакомые мне гласы, не те, которые потом встретились в Саратове.

В училище и – позже – в консерватории я училась как музыковед, но по натуре я исполнитель, мне нравится петь и всегда «манил» дирижерский пульт, поэтому в хоре я моментально закрепилась, быстро почувствовала себя на своем месте. Постепенно стала проявлять интерес к чтению, бабушки стали мне позволять читать сначала кусочек третьего часа, дальше – больше. Мне хотелось вникнуть в строение службы, чтобы служить не вслепую. Я сразу поняла, что регентство меня привлекает, для меня это до сих пор чудо – как один человек организует всю эту музыкальную массу, которая выдает такое масштабное звучание.

В Саратов я приехала поступать в консерваторию и сразу попала в Духосошественский храм. Увидела объявление, что в кафедральный собор требуются певчие. Я была наивной девочкой из деревни, которая не знала, что такое «кафедральный», – и слава Богу, потому что если б знала, что это означает «под руководством владыки», я бы, наверное, не решилась туда пойти.

Пришла: «Здравствуйте, а я вот петь могу». Огромная благодарность матушке Маргарите Догадиной, которая дала мне проявить себя и певцом, и регентом, поставила меня замещать ее на левом хоре – все меня вело по этому пути.

Пела я и регентовала во многих саратовских храмах, но везде была заместителем старшего регента, помощником и библиотекарем, переходила с места на место и нигде не могла себя окончательно найти. Может быть, потому, что была на вторых ролях, хотя созрела уже делать что-то свое. «Своим» для меня оказался Петропавловский храм, где я сейчас и служу.

О свободе творчества

В любой творческой деятельности есть свобода, в том числе и на клиросе. Да, у нас многое регламентировано, но темперамент и другие личностные характеристики регента будут сказываться на стиле исполнения.

Я думаю, что у каждого человека может быть свой приход, который подходит именно ему, и даже «свой» регент. Сейчас время ускоренное, и если человек вот с этим внутренним ускорением приходит в храм, где все исполняется протяженно, ему будет некомфортно. Может, человеку нужно смирить себя и замедлиться, и ему это будет на пользу, а может, стоит для начала поискать приход, где клиросное пение более подвижное, и это станет для него отправной точкой в его воцерковлении.