О вреде излишней доверчивости

 

– Одной из наиважнейших задач, стоявших перед нами в Афгане, стало освобождение ребят из плена, – продолжал свой рассказ Виктор Владимирович.

 

…Служил в Баграме в котельной 345-го опдп солдат. По его вине сломался двигатель полевой электростанции: своевременно не проверил уровень масла. Сослуживцам пришлось всю ночь его перебирать, а утром для профилактики они провели с забывчивым товарищем «воспитательную работу», которая вылилась в тривиальное избиение. Отвели душу! Боец же по окончании экзекуции убежал из части.

Убежать-то убежал, а куда идти? Местность малознакомая. Палящее солнце, безучастные горы, пустое выбеленное небо. Вокруг враждебная страна, враждебное население – война. Сел на потрескавшуюся землю, сидит, что делать – не знает. Запасов никаких: ни еды, ни воды. Положение – хуже некуда.

Подошли «сердобольные» дехкане из ближайшего кишлака. Разговорились. Слово за слово, пригласили к себе. Почувствовав внимание и сочувствие, так необходимые ему в данный момент, беглец, не задумываясь о последствиях, побрел следом за неожиданными знакомцами.

Дня через три контрразведчики установили, в какой банде находится горе-беглец. Еще несколько дней искали выход на ее главарей. Встретились, как обычно, в глухом месте на нейтральной территории. За спиной контрразведчиков – разведрота и батальон прикрытия. Накануне предупредили авиацию, и несколько бортов по первому же сигналу были готовы прийти им на помощь… Спустя некоторое время бойца вернули.

 

– Подобные ситуации в Афганистане были далеко не редкостью, – вспоминал об этой операции Виктор Владимирович. – Если в ходе переговоров душманы не хотели договариваться полюбовно, тогда приходилось демонстрировать силу. Банду блокировали со всех сторон и начинали долбить по периметру прилегающей к ней территории из всего, что имелось в наличии.

А чтобы во время подобной демонстрации с пленным не произошло ничего плохого, наши люди выходили на ближайших родственников главаря и передавали: мол, если с нашим парнем что-либо произойдет, то уж не обессудьте… Иногда приходилось их арестовывать. Так сказать, для большей убедительности.

 

О взаимосвязи несвязуемого

 

Эта история с попавшим в плен бойцом чуть было не стоила Золотой Звезды Героя командиру 345-го отдельного парашютно-десантного полка полковнику Валерию Востротину. К высокому званию его представляли трижды. Два раза документы безрезультатно оседали в массивных столах московских кабинетов. Уж больно независимо держался этот полковник. Никогда не прогибался, даже перед самым высоким начальством, не прятался за чужие спины, всегда отстаивал свое мнение, несмотря на то, что оно могло идти вразрез с позицией руководства. Убеждал в своей правоте, настаивал, приводил безоговорочные аргументы, шел ва-банк, но своего добивался. Особенно если это касалось боевых выходов. Сколько солдатских жизней он спас, отказываясь идти на поводу безграмотных приказов оторванных от реальности московских стратегов, одному Богу известно. Сколько недоброжелателей он этим себе нажил… Принимать «вид лихой, но слегка придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальствующее лицо» было не в его характере. Одним словом – Десантник! Такое поведение наверху не устраивало многих. Поэтому всегда находился повод, чтобы отклонить очередное представление. Трудно ли придраться к командиру, у которого в подчинении целый полк отчаянно храбрых мужиков, регулярно выезжающих на боевые… Да еще при том юридическом нонсенсе, имевшем место в Афганистане: нормы ответственности командиров, чей личный состав вел активные боевые действия, определялись положениями, установленными… для мирного времени. Люди находились в боевой обстановке, воевали, получали ранения, погибали, а с юридической точки зрения никакой войны в Афганистане советские войска не вели…

Однако неприязнь высшего руководства с лихвой компенсировалась солдатской любовью. Валерия Востротина уважали все – от рядового до командующего. О его храбрости ходили легенды. Один «пробег» с группой разведчиков на бэтээрах по нашпигованной минами дороге из района Анавы до Баграма чего стоил!..

…Третий раз к званию Героя его представили уже перед самым выходом из Афгана. Только документы ушли, а тут это ЧП в полку.

 

– Если бы мы тогда быстро не сработали и не освободили парня, то и это представление могло затеряться под сукном, – вспоминая об этом эпизоде, говорил Виктор Лишик.

 

К счастью, благодаря работе военных контрразведчиков все встало на свои места: матери вернули сына, а Золотая Звезда была вручена офицеру, который заслужил ее как никто.

 

О гуманитарной помощи

 

– В Афганистане мы постоянно вели целенаправленную работу по сбору информации о передислокации и наличии бандформирований в окружении наших частей. Особенно это направление приобрело актуальность накануне вывода советских войск из страны. Очень много интересной информации приходило от сотрудников группы спецпропаганды во главе с капитаном Францем Иосифовичем Клинцевичем.

 

Основной задачей этой группы было создание положительного имиджа советских войск у местного населения. В процессе работы им много приходилось общаться с простыми афганцами, воочию наблюдать за их жизнью. Кто-кто, а они не понаслышке знали о нуждах дехкан, их настроении и отношении к советским войскам. А настроения эти были сложные, неоднозначные, пестрые, как восточные платки. Для того чтобы пробить стену отчужденности и неприятия, которой местные жители отгородились от незваных гостей, и вызвать доверие к себе у старейшин, в чьих руках находилась практически вся исполнительная власть затерявшихся среди гор селений, агитаторам приходилось быть очень тонкими психологами. Передвигаясь из одного кишлака в другой, члены группы раздавали гуманитарную помощь: муку, крупы, одежду, говяжью тушенку и… наглядную агитацию, повествующую о нерушимой дружбе двух братских народов. Впереди агитаторов, как правило, шла разведгруппа 345-го полка. Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, разведчики переодевались в афганскую одежду, и со стороны их было не отличить от местного населения. Разве что глаза голубые, но на большом расстоянии подобную мелочь разглядеть было практически невозможно…

Если кишлак контролировался более терпимой к советскому присутствию бандой, способной ради своей выгоды идти на контакт с «шурави» и заключать с ними определенные соглашения, то помощь дехкане принимали охотно и с благодарностью. Даже от литературы не отказывались. Правда, вряд ли использовали ее по прямому назначению. В основном она шла на растопку очагов – в хозяйстве все находило применение. Нередко главари банд обеспечивали группу охраной, чтобы предназначенная в подконтрольные им кишлаки гуманитарная помощь дошла до получателей без неприятных эксцессов. Советские машины передвигались по извилистым горным дорогам на машинах, а вдоль дорог по горным хребтам их сопровождал вооруженный эскорт оседлавших ишаков всадников.

Если же территория была частью вотчины так называемых «непримиримых», то к привезенным подаркам никто не притрагивался. «Шурави» встречали пустынные улицы, по которым ветер гонял тучи грязной тягучей пыли. Правоверные же дехкане прятались по домам, стараясь избежать любого случайного общения. Для них легче было умереть от голода, чем валяться на дороге с забитым советской мукой ртом и с вспоротым животом. Душманы везде имели свои глаза и уши. Утаить что-либо было практически невозможно. Тех, кто запятнал себя контактами с неверными, ждала страшная кара, скрыться от которой было практически невозможно. Провинившихся, в назидание остальным, они бы достали из-под земли…

 

Авиационный налет

 

Акрама контрразведчики знали давно. Бойкий, пронырливый, говорливый. С живыми угольками глаз, взгляд которых постоянно скользил мимо собеседника, и нестираемой улыбкой на смуглом узком лице. Что на самом деле скрывалось за этой улыбкой, знал один Аллах. Восточная душа не просто потемки – это беспросветная тьма, надежно скрывающая свою суть от чужого любопытства.

Он охотно сотрудничал с «шурави», что позволяло ему решить сразу две проблемы: и с врагами счеты сводил, и свое материальное положение поправлял. Вознаграждением за свою информацию Акрам никогда не брезговал. Когда деньгами брал, когда и продуктами. Желающих чужими руками жар загребать во все времена хватало. Главное – направить это желание в позитивное русло.

Именно от него контрразведчикам стало известно, что в ближайшем будущем главари банд, орудовавших в районе Чарикарской долины, должны собраться на совещание.

Здесь надо кое-что уточнить. На территории Афганистана тысячелетиями проживало множество племен, находившихся в перманентном состоянии войны со всеми, кто посягал на устоявшееся за века неторопливое течение их размеренной жизни. Многочисленность племен обуславливала количество вооруженных отрядов, контролирующих районы их проживания и защищавших их интересы. Так было тысячи лет назад. Так происходит и сейчас. Время замедлило здесь свой неумолимый бег, застыло, замерло и, казалось, обошло стороной эту древнюю, так никем и не покоренную землю.

Пришедшие в Афганистан советские войска были заранее обречены на участие в этом исторически сложившемся конфликте. Обречены и против своей воли вовлечены в эту так и не понятую до конца войну. Нелепую по своему стратегическому замыслу, точнее, по полному отсутствию такового. Поддерживая правительство, захватившее власть в результате декабрьского переворота, они автоматически наступали на горло интересам определенной группы оппозиционно настроенных племен, которые, в силу сложившейся традиции, привыкли решать все возникающие проблемы с помощью своих вооруженных отрядов, возглавляемых крупными помещиками, племенными вождями или же их ставленниками. «Шурави» окрестили эти отряды более привычным для нашей славянской души словом «банда».

Главари банд, орудовавших по соседству, старались сохранить под своим контролем как можно больше территории, что, естественно, приводило к возникновению между ними постоянных противоречий. Поэтому банды относились друг к другу с определенным недоверием и подозрительностью, что, безусловно, играло нам на руку.

 

 

В небе Афганистана

 

И контрразведчики, и командование частей и подразделений 40-й армии часто использовали разногласия в душманской среде в своих целях. А вот совместное совещание, целью которого, как стало известно, было объединение действий против советских войск, в их планы вписывалось меньше всего…

 

– Информация нас заинтересовала. Стали проверять. Пришло подтверждение из других источников. Узнали точное время встречи, место проведения и даже дувал, где душманские лидеры планировали заночевать. На основе полученных разведданных выработали план действий: подняли в указанное время звено Су-25, которое четко отработало по заданным координатам. Для нанесения этого бомбового удара отобрали лучших из лучших.

0 том, что летчики отбомбили с ювелирной точностью, мы узнали не сразу. После проведения операции духи обложили район непробиваемым кольцом. Несколько суток ни мы, ни ХАД не могли узнать о результатах бомбежки. Где-то через неделю поступила информация о том, что в ходе проведенного бомбового удара было уничтожено практически все руководство бандформирований.

 

Как показали дальнейшие события, последствия этого авиационного налета были довольно эффективными. Помимо того, что, оставшись без руководства, многие банды оказались просто парализованы, операция предотвратила объединение банд и организацию совместных действий во время прохождения советских колонн через Чарикарскую долину. Клин между бандами был вбит серьезный. Воцарилась атмосфера взаимного недоверия. Все подозревали всех. Об объединении не могло быть и речи. Во всяком случае, на памяти Лишика подобные попытки не предпринимались…

За реализацию этих разведданных уже подполковника Виктора Владимировича наградили афганским орденом Боевого Красного Знамени.

 

Без комментариев

 

– Помимо противостояния душманским агентам, работавшим как в интересах местных банд, так и в интересах западных спецслужб, освобождения наших ребят из плена и оперативного сопровождения проводимых советскими войсками операций мы выполняли еще целый ряд специфических задач. Об одной из них хотелось бы поговорить отдельно…

 

Война в Афганистане была полна необъяснимых по своей глупости и цинизму положений, заложниками которых, как всегда, становились те, кто непосредственно на своих плечах нес ее основное бремя. Как факт – сохранивший силу приказ времен Великой Отечественной войны, согласно которому, если нет тела погибшего, человек считался пропавшим без вести. Даже несмотря на безоговорочные свидетельства о его гибели. Доходило до абсурда. Идет звено на боевой вылет. Один экипаж сбивают. Три экипажа видят, как машина врезалась в скалу и взорвалась. Очевидно, что летчик погиб. Но так как тела нет, то летчика заносили в список пропавших без вести. А в этом случае его семье не выплачивали ни пенсии, ни пособия на детей…

Чтобы переписать человека из списка пропавших в список погибших, необходимо было предоставить неопровержимые доказательства его гибели, т. е. достать останки. Для эвакуации сбитых летчиков создавалась специальная парашютно-десантная группа, в состав которой обязательно входили чекисты. Часто экипажи или то, что от них осталось, забирали из-под огня боевиков. Помимо этого, в задачу группы входило и уничтожение совершенно секретной аппаратуры, находившейся на борту сбитой машины.

Как правило, трудности возникали, когда борт падал на территории, контролируемой непримиримыми боевиками. Если подобраться к машине не представлялось возможным, привлекали местных жителей, сотрудничавших с советским командованием, – просили принести с места падения хотя бы часть останков летчика и техническую деталь, на которой обязательно был бы выбит номер машины. Предварительно их приводили на аэродром и показывали, какие именно детали надо доставить. Все это было необходимо для доказательства крушения данного борта и гибели пилотировавшего его летчика. Конечно, афганцы оказывали помощь не безвозмездно. Цену и условия они оговаривали самым тщательным образом заранее.

Однажды доверенный человек принес с места падения самолета приборную доску и кость. Отправили все это на экспертизу в Москву. Спустя какое-то время пришло очень интересное заключение: капли крови и волос на приборной доске принадлежат погибшему летчику, а кость принадлежит… ишаку. Вероятнее всего, не найдя ничего похожего на человеческие останки, находчивый дехканин, боясь остаться без вознаграждения, прихватил с собой кость, случайно найденную по дороге… Личность же летчика установили по волосу, обнаруженному на приборной доске.

Точность проведенной экспертизы впечатляла. Даже возраст смогли определить. После того как полученные данные полностью совпали с данными на погибшего офицера, его сразу перенесли из одного списка в другой…

 

– Таким образом за время моей командировки нам удалось «переписать» семь летчиков. Понимаю, что никого из них уже не вернуть, но эта формальность позволила семьям погибших офицеров получать пенсию от государства.

 

О контрабанде

 

Так уж получилось, что расследование дел по контрабанде стало определяющей вехой начала афганской страницы в насыщенном разнообразии служебных перепутий Виктора Лишика. Борьбой с контрабандой она и завершалась.

– Во время вывода советских войск, а также в процессе его подготовки перед органами военной контрразведки особо остро встала одна довольно неприятная и щепетильная задача – борьба с контрабандой. С подобной проблемой мы сталкивались и раньше, но не в таких масштабах и не так часто. Уж слишком заманчива оказалась для многих перспектива легкой и быстрой наживы.

 

…В январе 1989 года, практически перед самым отлетом в Союз, подполковнику Виктору Лишику пришлось задержать сразу двух офицеров 239-й отдельной вертолетной эскадрильи с четырьмя килограммами гашиша, который они собирались вывезти. После того как акт изъятия подробным образом задокументировали, несостоявшихся наркодилеров этапировали на родину…

…В июне того же года, когда Виктор Лишик был уже в Ташкенте, к нему на улице, раскрыв объятия, бросился совершенно незнакомый человек:

– Спаситель вы мой…

Виктор Владимирович опешил от неожиданности. Заметив его замешательство, незнакомец уточнил:

– Вы ж меня зимой с наркотиками брали…

Сбивчиво, едва справляясь с волнением, он стал рассказывать свою нехитрую историю. Вскоре ситуация прояснилась. Оказалось, что незнакомец был одним из офицеров, проходивших по делу с гашишем. Так как контрразведчики взяли его на стадии подготовки к реализации, то приговор суда был достаточно мягок – четыре года условно. А вот если бы арест произошел непосредственно при попытке сбыта товара, итог судебного разбирательства был бы куда более суровым.

– Работая над делами по контрабанде, мы порой диву давались изобретательности и ловкости, применяемыми нашими умельцами при сокрытии не предназначенного для глаз таможенника груза, – вспоминал Виктор Владимирович.

 

…В феврале 89-го года исполняющего обязанности начальника особого отдела по ВВС 40-й армии подполковника Лишика вызвали из Ташкента в Чирчик. Там при попытке найти покупателя был задержан недавно вышедший из Афганистана техник самолета, прихвативший с собой на память двести граммов гашиша. Знали точно, что наркотик спрятан в одном из шасси самолета, а найти не могут. Инженеры их все практически по винтику разобрали, но тайник так и не обнаружили. Оставалось последнее средство – склонить техника к добровольной выдаче. Убеждать пришлось долго. Допрос продолжался четыре часа. Четыре часа Лишик в паре с опером, непосредственно курирующим эту часть, убеждал подозреваемого в целесообразности взаимного сотрудничества и добровольной выдачи тайника. Убеждали, обосновывали, аргументировали, приводили неоспоримые доказательства его незаконной деятельности… Четыре часа он тупо отпирался, юлил, изображал полное непонимание предмета разговора, плел околесицу, негодовал, обвинял в оскорблении достоинства воина-интернационалиста, верой и правдой исполнявшего свой долг… Четыре часа напряженной психологической дуэли. Кто кого – профессионализм, опиравшийся на опыт и оперативное чутье, или же инстинкт самосохранения, помноженный на упрямство и страх? Профессионализм одержал верх. Чистосердечное признание, выдача наркотика и показанный тайник стали тому подтверждением.

Все оказалось очень просто. Колесо шасси крепилось на полую ось, в которую обычно забивали смазку. Находчивый техник с одной стороны затолкал немного смазки, потом положил скрученный в тряпку гашиш и с другой стороны засунул еще немного смазки. Закрутил с двух сторон гайки – не придерешься.

Такую смекалку да в нужное бы русло…

 

Из Афганистана Виктор Лишик выходил дважды. Сначала вывел из Баграма авиационную базу. Начал было оформлять документы, чтобы уехать домой, но руководство решило по-другому. Ему открыли многократную визу и вернули обратно в Афганистан за 345-м отдельным парашютно-десантным полком. Вот уже с 345-м подполковник Лишик ушел из Афганистана навсегда. А виза до сих пор так и осталась незакрытой в его старом советском паспорте, словно напоминание о годах, проведенных за седыми перевалами Гиндукуша.