Возвращение из Великого похода

 

 

 

В одну из пасмурных ночей

В слезах проснулась Каныкей,

Младенца в руки взяв с пелен,

Рыдая, грудь ему дала.

И, вспоминая страшный сон,

От слез сдержаться не могла.

У речки серенький бычок

Вдруг начал, как дитя, реветь –

Погиб, наверно, Алманбет.

А белый сокол на лету

Крыла могучие сломал –

Видать, Чубак попал в беду!

Чинара, стоя во весь рост,

На землю рухнула в момент –

Ужель в живых Сыргака нет?

А трон Манаса вдруг упал,

Все ножки подогнулись вмиг –

Знать, Ак‑Кула под ним погиб.

И если славный наш отец

Попался без коня врагам –

Жестокий ждет его конец:

Живым он не вернется к нам!

Сон этот мудростью своей

Так разгадала Каныкей.

А если с боя не придут

Манас и верные чоро,

Беда придет опять в народ.

И, как всегда, здесь вспыхнет вновь

Борьба за власть между родов.

Коль нет достойного вождя,

Начнется личная вражда.

Наследник только что рожден,

Не скоро возмужает он.

А братья Абыке, Кобеш

Погибели батыров ждут,

Чтоб власть Манаса поделить

И чтобы в ханскую казну

По локти руки запустить.

Народ единый и оплот,

Манасом созданный в боях,

Погибнет, превратится в прах.

И вновь в изгнание, вразброд

Пойдет разграбленный народ,

Вновь опустеет отчий край.

– Спешите, дядюшка Бакай!

Вот здесь письмо, вот конь ему –

Скакун по кличке Тайбурул,

В боях он истинный дулдул.

Пусть наш отец, любимый мой

Из гибельной страны чужой

Живым вернется к нам домой!

Сыночек ждет его родной!

Езжайте, дядюшка, скорей!

И лучших боевых коней

В Китай послала Каныкей.

Собрав свой боевой отряд,

Через дремучие леса,

Пустыни, горы и луга

Назад, в загадочный Китай

Помчался доблестный Бакай.

 

В десятый пот загнав коней,

Он мчался тридцать дней‑ночей.

И к Желтой прибыл он реке,

Что по‑китайски Хуан‑хэ.

И он увидел в темноте:

В долине гор, на высоте

Сияют мириады звезд,

Вокруг темнеет лес густой,

Закрывший тенью небосвод.

Приблизившись, увидел он:

Манас врагами окружен.

Не звезды это, а костры,

А лес – китайские войска,

Рассвета ждут, чтобы с утра

Тесней кыргызов окружить

И поголовно перебить.

Но хитроумный хан Бакай,

Никем не ведомой тропой

Прошел к Манасу невредим

И появился перед ним.

Привел он боевых коней,

Вручил письмо от Каныкей.

Прочтя, что ждет его сынок,

Манас сдержать себя не мог,

От счастья чуть не зарыдал,

И, как любимое дитя,

Письмо к груди он прижимал.

И снаряженьем Ак‑Кулы

Он Тайбурула оседлал.

– Теперь, проклятый Конурбай,

Пощады от меня не жди!

За жизнь Чубака и Алмы

Вам не дадим пощады мы!

Нам случай для победы дан:

Глухая ночь, густой туман.

И Зулпукор – свой грозный меч

Поднял Манас над головой,

Повел войска на смертный бой.

Как смерч, как ураган ночной,

Врагам, объятым крепким сном,

Жестокий учинил погром.

С тех пор, как волею небес

Под солнцем греется земля,

Никто не знал до этих дней

Подобной битвы меж людей.

И цель у всех была одна:

Не жизнь! Не солнце! Только смерть!

И сколько пало в том бою,

Никто не сможет перечесть!

И Конурбай, спасая жизнь,

Бежал в свой каменный Бейжин,

И там укрылись все, кто мог,

Закрыв ворота на замок.

Войска Манаса на конях

Не в силах были город взять,

И по железным воротам

Напрасно били топором.

Тогда решил батыр Манас

Бейжин еще раз окружить,

И так, без пищи и воды,

Осадный город уморить.

И вдруг как будто бы с небес

Создатель сам ему сказал:

– Китай велик, непобедим.

Когда весь мир объял потоп,

Остался цел и невредим.

И даже грозный Искандер

Не смог найти сюда путей.

Так уходи, Манас, скорей! –

Сказал глас разума, видать.

Манас не мог ему не внять –

И дал команду отступать.

 

Без хана храброго Кокче

В родные степи Сар‑Арка

Ушли казахские войска.

Таджиков храбрые стрелки,

Простившись рано поутру,

Ушли в родную Бухару.

Их предводитель Музбурчак

В долине смерти погребен –

К любимой не вернется он.

И храбрецов лихой отряд,

Привел которых Бокмурун,

Убитых схоронив ребят,

По хану павшему скорбя,

Ушли в ташкентские края.

Погибших всех похоронив,

Свой стяг победный опустив,

Не вытирая слез из глаз,

Кыргызы двинулись в Талас.

Когда прошли Китайский вал,

Расположились на привал,

Вдали вдруг кто‑то увидал,

Что вслед за ними конь бредет,

Седок лежит, обняв коня,

Блестят на солнце шлем, броня –

И все узнали: к ним идет

Конь Алманбета – Сарала.

– Мой Алманбет! Ты жив, родной!

Ужели бог меня простил,

Коли вернулся ты живой? –

От радости Манас вскричал

И, несмотря на раны, боль,

Навстречу другу побежал.

Не выпуская удила,

Рукой за холку Сарала

Держался мертвый Алманбет.

Видать, китайская земля

И прах его не приняла –

За то, что, бросив край родной,

Властолюбивый блудный сын,

Собрав войска страны чужой,

На свой народ пошел войной

И столько жизней загубил!

И если бог его простил,

Судьба кыргызов не простит –

Потомкам долго будет мстить…

Батыра здесь похоронив,

По горсти бросили земли,

И, скорбно головы склонив,

Кыргызы двинулись в Талас.

Конь Алманбета Сарала

Один остался у бугра,

И на могилу седока

Упали слезы с карих глаз.

А на носилках меж коней

От раны эр‑Манас стонал.

За ним, нагруженный добром,

Шелками, златом, серебром,

Верблюжий караван шагал.

– Зачем все это мне дерьмо?

За это ль кровь я проливал?

За это ль тысячи людей

В боях жестоких потерял?

Не стоит жизни этот прах!

Коль не победу, а беду

Принес народу своему.

Прости, Тенгир мой, в небесах! –

Просил у бога он в бреду.

– Погибших к жизни не вернешь,

Утратой сердце не терзай,

Так было суждено, видать.

Народ с победой будет ждать.

Батыр, ты духа не теряй!–

Сказал Манасу брат Бакай.

Манас слабеющей рукой

Бакая мудрого обнял,

Не падать духом обещал,

Просил гонцов послать вперед

И сообщить, чтоб знал народ,

Как завершился их поход.

Письмо послал он Каныкей

О том, что ранен был в бою,

И встретить с сыном на руках

Просил любимую свою.

 

Письмо Манаса получив,

Рыдала горько Каныкей:

– И если в спину ранен он,

То значит, сбылся страшный сон.

Чубак! Сыргак! Наш Алманбет!

Видать, и вас на свете нет!

И, малыша прижав к груди,

Пошла навстречу Каныкей.

Манас узнал издалека

Жену с ребенком на руках,

Собрал все силы, сколько мог,

Надел свой шлем и ак‑олпок,

На боевом лихом коне

Навстречу выехал жене.

– Ужель вернулся ты живой

С Бейжина, повелитель мой!

Но где, скажи мне не тая,

Дружина славная твоя?–

В слезах спросила Каныкей.

– Прошу, любимая моя,

Ты душу мне не тереби,

Скорее сына моего

Подай в объятия мои!

Ведь для него в жестокий час

Сам бог меня от смерти спас! –

Супругу умолял Манас.

Но Каныкей была тверда –

Манасу сына не дала!

И раньше знала Каныкей:

Манас глазлив на малышей,

И если глянет на дите –

От смерти не спасет никто.

Под глазом черное пятно,

Особым пламенем горят

Его зеленые глаза.

И на родного малыша

Манасу посмотреть нельзя.

Из рук Манаса взяв камчу,

Ко лбу прижала малышу.

Отец камчу святую взял,

Прижал к груди, поцеловал.

(Родного сына эр‑Манас

До смерти так и не видал).

Когда приехали в Талас,

Отвсюду съехался народ

С похода воинов встречать.

В тревоге вышла Арууке,

К Манасу бросилась в слезах:

– А где мой Алманбет, жезде?

Меж вами не видать нигде!

Манас с трудом сошел с коня,

Как дочь, прижал ее к груди:

– Родная, ты его не жди!

Погиб наш славный Алманбет.

Чубака нет в живых, аяш!

Сыргак убит в бою, аяш!

Лишился крыльев я и глаз! –

Рыдал могучий хан Манас.

Китайский покорив Бейджин,

В Талас вернулся я один.

За гибель славных сыновей

И за бесславный мой поход

Прости меня, родной народ!..

Слезами исходил родник,

Пожухли травы, лес поник,

И всюду плач, рыданья, рев

Сирот, несчастных стариков.

Не в силах был смотреть Манас

На плачущих детей и вдов.

А по спине его, струясь,

Из раны с болью кровь лилась.

 

 

Завещание Манаса

 

 

 

Обняв за плечи Каныкей,

Сказал возлюбленной своей:

– Мужайся, верная моя,

Видать, приблизился мой час.

Себя для сына береги!

Когда схороните меня,

Ты в Бухару, к отцу беги –

Пусть там растет наш Семетей!

А здесь, на родине своей,

Он не увидит светлых дней.

И братья Абыке, Кобеш

Тебе житья здесь не дадут,

А если будешь возражать,

Найдут причину и убьют.

И сына нашего они

В манкурта тут же превратят,

Заставят скот его пасти.

Как возмужает Семетей,

О жизни расскажи моей,

Кем был его отец Манас,

Что родина его Талас.

Батыром сына воспитай,

С дружиной верной, боевой

Пошли походом в отчий край.

Кыргызов в ханство собери,

Единство вновь восстанови!

Меня в горах похорони,

Могилу чтоб никто не знал,

Чтоб недруги от мести злой

Не надругались надо мной.

Пусть знают тайну обо мне

Бакай и дядюшка Кошой.

В Турфан, к калмыкам, весть пошли,

Девице храброй кыз‑Сайкал:

Я в жены взять на свете том

Влюбленной деве обещал.

Накрой меня в последний раз

Одеждой бронной ак‑олпок,

А рядом пусть лежит ружье –

Мой безотказный ак‑келте.

С зарядом сумку боз‑кисе

Повесь сюда на кереге.

У изголовья положи

Мой меч булатный Зулпукор.

А справа от меня поставь

Стальную пику сыр‑найзу.

И в руку правую подай

Мою любимую камчу.

Ты просьбу выполни мою –

И встречу я последний миг

Не как дряхлеющий старик –

Как воин, раненный в бою!

Из желторотых я птенцов

Могучих беркутов взрастил.

Разбросанный кыргызский род

В единый я собрал народ,

На землю предков возвратил.

И для потомков на века

Отечество я сохранил.

И в холод, в голод, в нищету

Собрал богатство и казну,

Создал могучий каганат.

Я счастлив, перед смертью рад,

Что за кыргызский свой народ,

За честь и родину свою

Я жизнь, не дрогнув, отдаю.

Я верю, за великий труд

Потомки честь нам воздадут!

 

 

Смерть Манаса

 

 

 

А ночью тайно Каныкей

Жигитов верных собрала,

По горным тропам далеко

В ущелье утром привела.

У скал на каменной стене

Пробить заставила проход

И там для вечного жилья

Построила Манасу грот.

Когда вернулась Каныкей:

– Готово ль все? – спросил Манас. –

Теперь зови сюда родных,

Друзей и воинов моих,

Взгляну на них в последний раз…

И люд пошел со всех сторон

Отдать последний свой поклон.

Когда все воины прошли,

Манас жену к себе позвал,

К губам ладонь ее прижал –

И душу небесам отдал…

И зарыдал тут весь народ:

Рыдал Кошой и эр‑Тоштюк,

С ним Ажыбай, седой Бакай,

Батыры – верные чоро.

Затмились солнце и луна:

Как в склепе, ночь была темна.

Трещала, рушилась скала,

С корнями падали леса,

Дрожала под ногой земля.

Верблюд могучий Желмаян

(В поход с батыром он ходил)

У юрты, где лежал Манас,

В слезах колена преклонил.

А пес Манаса Кумайык

Семь дней подряд не ел, не пил,

И ночью, глядя на луну,

Скулил он жалобно и выл.

А ловчий сокол Ак‑Шумкар

На лапах путлища порвал,

Над юртой траурной кружил,

Потом бесследно в горы взмыл.

Скакун батыра Тайбурул,

Манасом признанный дулдул,

Сорвать пытался удила,

Хрипел, копытом землю бил,

И в конских преданных глазах

Дрожала горькая слеза.

И тихо, чтоб никто не знал,

Скончалась дева кыз‑Сайкал.

Душа влюбленной вознеслась

Туда, где ждал ее Манас.

Жена Манаса Каныкей

Держалась на ногах едва,

Вдовой оставшись в тридцать два,

Рыдала в траурном платке,

И слезы с кровью по щеке

Текли безудержной струей.

– Угасло солнце в небесах,

На землю опустился мрак.

Потухла яркая звезда –

Пришли к нам горе и беда.

В платке я черном пред тобой,

Мой хан, возьми меня с собой!

Ушел ты рано в мир иной,

Оставил сына сиротой,

В беде оставил свой народ.

Ох, горькая судьба нас ждет:

Страданья, нищета и гнет.

А сын твой бедный Семетей

Не скоро власть твою возьмет, –

Рыдала горько Каныкей.

Шесть братьев, выстроившись в ряд:

Кобеш и старший Абыке,

Чыйбыт, Кочкор и Адыбай

И самый младший брат Колбай,–

Фальшивую слезу пустив,

А в душах радость затаив,

«Прощай, наш абаке!» вопят,

Как будто искренне скорбят.

Когда спустился мрак ночной,

Бакай, Тоштюк и брат Кошой

Обмыли тело, на покой

Прочли молитву и скорей

Манаса в горы увезли

И в скалах тайно погребли,

Камнями завалили вход.

(И вот уж тыщу лет прошло,

Никто не знает этот грот).

Бакай мудрейший, чуть заря,

Привез с кочевья тайно труп

Старухи, умершей вчера.

Камнями тело обложив,

Покрепче обвязав ремнем,

Прощальный совершив обряд,

Подняли тело над собой

И понесли, чтоб закопать.

За ними хлынул весь народ,

По горсти бросили земли

И, как Манаса, погребли.

Пришедшие со всех сторон

Вернулись к юрте с похорон,

Чтобы утешить Каныкей.

Крепиться все желали ей,

Пообещали через год

Под ханский стяг собраться тут,

Манаса с честью помянуть –

И двинулись в обратный путь.

 

Едва отметив сорок дней,

К вдове Манаса Каныкей

Послал людей брат Абыке,

Чтоб брачный совершить нике.

Но, тут же получив отказ,

В душе коварной спрятал зло.

Потом Кобеш своих послал,

Снохе жениться предлагал,

Но и ему не повезло.

И каждый брат хотел забрать

Манаса верную жену,

Власть хана и его казну.

И убедилась Каныкей,

Что это не ведет к добру,

Взяв сына с бабкой Чыйырды,

К отцу бежала в Бухару.

Брат Абыке и брат Кобеш

Ужиться вместе не смогли,

Чтоб хана власть себе забрать,

Войной ходил на брата брат.

И вскоре мощный каганат

Врагами вновь был разорен,

Разгромлен был Манасов трон.

И тысячу, и больше лет

Кыргызы жили под пятой –

То под одной, то под другой.

За власть из зависти убьют,

И разорят, и продадут,

А выгоду получит плут.

А потому разумным будь!

В объятиях таласских гор

Манас великий наш лежит,

Но по батыру до сих пор

Никто поминки не провел.

 

 

Декабрь 2007–10 сентября 2008

 

Профессор Г. Н. Хлыпенко