Послевоенная Япония: «экономическое чудо»

 

Перечислим основные этапы экономического развития Японии после завершения Второй мировой войны.

✓ 1945–1955. Восстановление, структурная перестройка, выход экономики на довоенный уровень.

✓ 1956–1973. Бурный экономический рост, «экономическое чудо».

✓ 1973. «Шок Никсона» – отказ от фиксированного валютного курса, ревальвация иены, разрядка международной напряженности.

✓ 1974–1980. 1‑й и 2‑й «нефтяные шоки», структурная перестройка.

✓ 1985. Соглашение Plaza Accord, ревальвация иены, частичная либерализация внешнеторговой и финансовой сфер, снижение процентных ставок для поддержания экономики.

✓ 1986–1990. Спекулятивный экономический бум, повышение цен на рынке ценных бумаг и недвижимости, «экономика мыльного пузыря».

✓ 1991–1994. Одновременные и резкие меры по охлаждению экономики: повышение процентных ставок, запрет кредитования спекулятивных сделок, введение налога на перепродажу недвижимости, и в результате – продолжительная депрессия, начало дефляции и попыток оздоровления за счет расширения госрасходов.

✓ 1994–2002. Чередование краткосрочных подъемов и спадов, дефляция, ухудшение состояния государственных финансов, начало радикального реформирования экономики.

✓ 2002–2007. Продолжительный экономический рост с низкими темпами, «сырьевая инфляция», расширение реформ в области трудового и акционерного законодательства.

✓ 2008–2009. Экономический кризис, рост курса иены, стимулирование спроса, популистские тенденции в экономической политике после выборов 30 августа 2009 года и поражения ЛДП.

✓ 2010–2012. Оживление экономики в 2010 г., резкое ее падение после катастрофы 11 марта 2011 года, трудности восстановления в 2012 г.

✓ 2013–2016. Возвращение к власти ЛДП после выборов декабря 2012 г. и июля 2013 г., «Абэномика» (расширение денежного предложения, бюджетное стимулирование, структурные реформы), неустойчивая динамика в условиях повышения налогов и мировой экономической нестабильности.

 

Наибольшее внимание в послевоенной экономической истории традиционно привлекает «японское экономическое чудо». Остановимся на этом явлении более подробно. Чаще всего с понятием «экономическое чудо» связывают быстрый экономический рост на протяжении достаточно длительного времени (рис. 3.3).

 

Рисунок 3.3

Темпы роста ВВП Японии в текущих и постоянных ценах

Источник: [Statistics Bureau, 2015]

 

Средние темпы роста реального ВВП составляли примерно 10 % в 1960‑х, 5 % в 1970‑х, 4 % в 1980‑х годах. Однако это лишь одна из составляющих «чуда», и, быть может, даже не самая главная. Ведь в 1990‑2000‑х годах Китай демонстрировал среднегодовые темпмы роста более 10 % на протяжении 20 лет.

Вторая составляющая «чуда» – большой масштаб экономики Японии.

Действительно, речь идет не о государстве‑городе вроде Гонконга или Сингапура, а о стране, которая с 1978 по 2010 г. была второй экономикой мира и имела крупнейший экспортный потенциал. Однако и это японское достижение превзошел тот же Китай.

Третий элемент «чуда» – это осуществление нескольких чрезвычайно быстрых, крупных и успешных структурных перестроек в ходе экономического роста. Мы уже отмечали, что в 1950‑1980‑х годах японская экономика сумела перейти от преимущественно трудоемких к материалоемким, а затем – к наукоемким отраслям промышленности. Впоследствии начался перенос промышленной базы за рубеж, а в экономическом развитии появились черты постиндустриального общества. Среди крупных азиатских стран пока только Япония сумела достичь этой стадии.

И наконец, существует еще один, четвертый, элемент экономического чуда, о котором часто забывают, но который вполне можно считать уникальным японским явлением. Речь идет о в значительной степени равномерном распределении доходов между членами общества и территориями Японии, т. е. об осуществлении так называемого справедливого роста (shared growth). В экономической теории среднесрочную связь роста экономики и распределения доходов зачастую описывают с помощью выпуклой «кривой Кузнеца» (С. Кузнец (S. Kuznetz) – американский экономист, установивший эту зависимость). Форма кривой Кузнеца говорит о том, что на начальных стадиях экономического роста неравенство доходов усугубляется. Однако по мере повышения благосостояния в обществе набирает силу желание решить проблемы социальной дифференциации, бедности, преступности и ликвидировать другие последствия слишком высокого неравенства. Это приводит к формированию распределительной политики, усилению социальной поддержки и развитию систем социального обеспечения. В результате неравенство снижается. Такой цикл может длиться несколько десятков лет, а затем повториться на новой технологической и социальной основе. Вполне вероятно, что в послевоенные годы Япония стала первой в мире страной, которая опрокинула «кривую Кузнеца» и продемонстрировала обратную динамику, а именно: в годы наиболее быстрого роста показатели неравенства в распределении доходов снижались (рис. 3.4).

 

Рисунок 3.4

Коэффициент Джини (Gini) для денежных доходов на душу населения

Составлено по: [Statistics Bureau, 2015]

 

К середине 1970‑х годов большинство японцев с гордостью причисляли себя к среднему классу. И только после падения темпов роста экономики, изменения экономической политики и дерегулирования рынка труда неравенство снова начало расти.

Очень похожие явления, хотя и с некоторым временным лагом, происходили также и в области региональной политики. В 1950‑1960‑е годы сокращение сельскохозяйственного производства заставило миллионы японцев переселиться в города. Именно там правительство начало массовое строительство жилья, дорог, социальной инфраструктуры. Это еще более ускорило рост населения крупных мегаполисов. К середине 1970‑х годов население провинций ощутимо уменьшилось, и в японских политических кругах сформировался круг политиков, выступающих за развитие отстающих территорий.

Харизматичный лидер ЛДП К. Танака (K. Tanaka), уроженец аграрной префектуры Ниигата, выдвинул «План развития японского архипелага». Суть его состояла в ускоренном развитии периферийных территорий и приобщении их жителей к плодам быстрого экономического роста страны. Именно в эти годы в традиционно отсталых районах Японии (о. Хоккайдо, япономорское побережье о. Хонсю, о. Сикоку и внутренние районы о. Кюсю) началось масштабное строительство инфраструктурных объектов. Однако в те годы их население уже значительно сократилось, и бюджету удалось сэкономить средства на строительстве дорог, школ и больниц. Такая последовательность в развитии территорий (сначала мегаполисы, а затем провинция) позволила не только сократить региональные различия, но и сберечь бюджетные средства. Кроме того, наибольшая часть рабочей силы Японии оказалась сосредоточена в крупных городах, т. е. именно в тех районах, где на нее имелся наибольший спрос и где применение труда давало наибольший эффект. В результате Японии удалось одновременно сократить территориальные различия и повысить «пространственную эффективность» распределения экономического потенциала [Белов, 2012].

А теперь рассмотрим причины появления «экономического чуда». Их можно разделить на внутренние и внешние. К внутренним причинам относится прежде всего применение «восточноазиатской экономической модели», т. е. активная роль государства, экспортная ориентация и заниженный валютный курс, а также высокая норма накопления. Далее следует выделить грамотную экономическую политику, которая позволила одновременно и стимулировать рост, и содействовать развитию рыночных институтов. И наконец, многие исследователи отмечают, что на начальных стадиях экономического роста позитивную роль сыграли некоторые традиционные особенности японцев и японского общества, такие как законопослушание, трудолюбие, уважение к государству, склонность к сбережению, групповое поведение и т. д.

Заметную роль в экономическом развитии сыграла промышленная политика, которая складывалась из нескольких разнородных механизмов. На протяжении 1949–1980 гг. применялись ограничения в использовании иностранной валюты. Наиболее жесткий контроль, т. е. наблюдение правительства над всеми экспортными и импортными операциями, осуществлялся до 1964 г. Фактически в эти годы правительство Японии определяло структуру импорта и возможные направления инвестиций из‑за рубежа. В 1949–2002 гг. активно действовала система государственного инвестирования. Основу ее составлял ряд государственных финансовых институтов (Экспортно‑импортный банк, Банк развития и др.), занимавшихся финансированием приоритетных отраслей за счет частных сбережений, бюджетных средств, пенсионных и страховых накоплений. В 1950‑1970‑х годах широко применялась система налоговых и таможенных льгот, особенно в отношении экспортных отраслей и импорта экспериментального или «особенно важного» оборудования. В те же годы правительство использовало исключения из антимонопольного законодательства и в ряде отраслей разрешало формирование экспортных и внутренних картелей (соглашений об установлении единых цен и разделе рынков). Такая комбинация защиты от иностранной конкуренции и одновременной поддержки в виде государственных инвестиций и промышленных займов, налоговых льгот и ценовых картелей создала благоприятную среду для быстрого роста конкурентоспособного экспортного сектора и ряда внутренних отраслей.

После завершения периода высоких темпов роста в середине 1970‑х годов в центре промышленной политики оказались иные меры. Речь идет о содействии отраслям с сокращающимся производством, в число которых к тому времени попали текстильная, угольная, металлургическая и судостроительная промышленность. Мерами поддержки являлись всё те же займы и гарантии государственных финансовых учреждений, налоговые льготы и разрешение создания картелей. И наконец, с конца 1960‑х годов набрало силу стимулирование высокотехнологичных отраслей. Последнее осуществлялось в форме прямого субсидирования и налогового поощрения частных расходов на НИОКР, а также организации около сотни смешанных частно‑государственных исследовательских и производственных консорциумов, занятых разработкой и изготовлением микросхем, средств связи, мощных компьютеров и других наукоемких изделий.

Анализ промышленной политики Японии приводит к противоречивым выводам. С одной стороны, «наиболее важные» отрасли (угольная, сталелитейная, электроэнергетическая и судостроительная) в период высоких темпов роста внесли относительно скромный вклад в общий прирост экономики. В перечисленных отраслях не наблюдалось ни заметных инноваций, ни широкого распространения положительных эффектов в другие сектора. На этой основе первый этап промышленной политики, например в отношении сталелитейной отрасли, в работах некоторых ученых получил отрицательную оценку [Krugman, 1987]. С другой стороны, по результатам ряда исследований, промышленная политика со значительным временным лагом (8 лет для поддерживаемых отраслей) привела к росту экспорта, т. е. сыграла заметную роль в создании крупного и диверсифицированного экспортного сектора [Noland, 1993]. Разброс мнений говорит о том, что однозначная оценка такого сложного явления, как промышленная политика Японии времен «экономического чуда», не всегда возможна, а вывод зависит от выбора критериев.

Среди внешних причин, создавших условия для быстрого экономического роста, следует отметить разнообразную помощь со стороны США, а также отведенную Японии роль американской экономической и военной базы в период Корейской (1950–1953) и Вьетнамской (1965–1973) войн и, разумеется, благоприятные международные условия, которые сложились для Японии в системе противостояния СССР и США. Первую причину (помощь со стороны США) следует отметить особо, поскольку из нее вытекают все остальные. С начала 1950‑х годов США активно оказывали экономическую, политическую и военную помощь в различных регионах мира. В двух странах – Японии и Германии – это привело к запуску механизма настолько быстрого роста, что он впоследствии получил название «экономического чуда».

В обеих странах проводилась сходная американская политика (частичное восстановление ранее распущенных монополий, прямая финансовая помощь, бюджетная стабилизация, дешевая национальная валюта, американские заказы местной промышленности), обе страны попали под американский «ядерный зонтик» и были избавлены от бремени военных расходов, обеим странам были предоставлены льготные условия для экспорта на американский рынок и импорта технологий. В результате США получили стабильных союзников, один из которых стал платформой для крупнейшего контингента американских войск в Европе, а другой – «непотопляемым американским авианосцем» в Азии.

США продолжали выполнять роль стимулятора экономического развития Японии вплоть до начала 1980‑х годов. Однако в экономике США накапливался большой груз проблем (торговый дефицит, рецессия и др.), связанных с медленной структурной перестройкой после серии нефтяных кризисов и тяжелым бременем военных расходов. Экономическая политика США в начале 1980‑х годов включала параллельное расширение бюджетных расходов, ограничение денежного предложения и повышение процентных ставок для борьбы с инфляцией. Это привело к усилению доллара, расширению импорта, обострению торговых противоречий и росту протекционистских настроений. Стало очевидно, что США не могут самостоятельно справиться с возникшими проблемами и необходимо срочное международное содействие. Оно было оказано в форме одновременной ревальвации валют основных промышленно развитых капиталистических стран и девальвации доллара. Это решение было оформлено в 1985 г. в нью‑йоркском отеле Plaza и получило название Plaza Accord. Центральные банки стран‑участников начали согласованные валютные интервенции, и курс доллара к основным валютам снизился примерно на 50 % за два года. В 1987 г. после совещания в Лувре (Франция) интервенции были остановлены и падение доллара прекратилось.

Соглашение Plaza Accord имело очень серьезные последствия для экономики Японии. Курс иены к доллару поднялся наполовину за два года (примерно с 250 иен в 1984 г. до 125 иен в 1987 г.). Японские товары на американских рынках тоже подорожали. Но крупнейшие экспортные компании страны приняли настолько жесткие меры по снижению расходов и повышению эффективности, что сумели даже увеличить сбыт. Да и американские потребители уже привыкли к качественным японским телевизорам и автомобилям и продолжали покупать их по более высокой цене. В результате сокращения экспортной выручки не произошло. В дополнение к этому японское правительство приняло срочные меры стимулирования экономики. Были увеличены темпы роста денежной массы, резко снижены процентные ставки, а также отменены ограничения на использование прибыли компаний и либерализованы многие финансовые и внешнеэкономические операции. В Японии появились сравнительно дешевые средства, которые можно было вложить по своему усмотрению. Однако высокий курс иены сделал инвестиции в японский производственный сектор слишком рискованными. Впервые за все послевоенные годы деньги Японии направились за рубеж. В 1985–1990 гг. японские компании открыли множество зарубежных производств и получили известность как чрезвычайно агрессивные инвесторы на зарубежных рынках недвижимости. В частности, в США они стали владельцами нескольких объектов, которые считались символами Америки, – голливудской компании «Коламбия пикчерз» (Columbia Pictures), нью‑йоркских Рокфеллеровского центра (Rockefeller Center) и знаменитого здания Эмпайр стейт билдинг (Empire State Building).

Однако самые бурные события развернулись в самой Японии. За три неполных года средняя стоимость акций на Токийской фондовой бирже поднялась примерно в четыре раза. Объекты недвижимости настолько выросли в цене, что стоимость земель в одном только Токио превысила стоимость всех земель США, а земельные участки во всей Японии обогнали по цене американские в четыре раза. Цена акций и недвижимости потеряла связь с тем доходом (дивидендами и арендной платой), которые должны приносить такие активы в нормальных условиях. Это говорит о том, что в Японии разразился спекулятивный экономический бум.

Традиционно сдержанные японские потребители, особенно имевшие в собственности акции или земельные участки, ощутили себя обеспеченными и непрерывно богатеющими людьми. Они начали охотно брать кредиты под залог дорожающей недвижимости и тратить их на новые квартиры, автомобили, поездки, рестораны, членские билеты в гольф‑клубах. Крупнейшие компании использовали временно свободные средства для сделок, обещавших быструю прибыль. Девелоперы строили новые кварталы в курортных районах для жителей городов, которые впервые начали приобретать ранее неизвестные в Японии «дачи» и «квартиры для отдыха». В то же время новое строительство промышленных объектов становилось всё более сложным из‑за роста цен на недвижимость. Долгосрочной базы происходившего подъема в виде производственных инвестиций не было, реальный сектор экономики работал на старом оборудовании и уже имевшихся площадях.

Похожие явления происходили и в других странах с подорожавшей валютой – в ФРГ, Франции, Великобритании. Однако правительства этих стран намного раньше начали принимать меры по «охлаждению экономики», т. е. повышать процентные ставки и ограничивать спекулятивные операции. Центральный банк Японии медлил дольше других. Только к марту 1990 г. стало очевидно, что размеры надутого на рынке недвижимости и акций финансового пузыря превысили все разумные пределы. В области денежной политики японские власти перешли от увеличения к сокращению денежной массы. В дополнение к этому была повышена процентная ставка, введен запрет на кредитование новых сделок по покупке недвижимости и акций и установлен налог на перепродажу недвижимости. Опоздание с началом сдерживающих мер, резкое повышение процентной ставки, а также одновременное применение не одного, а трех видов запретов стали отличительными чертами японской политики преодоления спекулятивных тенденций. В результате обрушились котировки акций на фондовой бирже, цены на землю и жилье. Пузырь на финансовом рынке и рынке недвижимости не сдулся, а оглушительно лопнул. Япония погрузилась в глубокую депрессию, какой не было ни в других странах, ни в современной истории самой Японии. Так завершилось «японское экономическое чудо».

Разразившаяся в 1990‑х годах депрессия оказалась настолько глубокой, что ее не удалось полностью преодолеть даже к началу 2010‑х годов. Глубину и продолжительность депрессии нельзя было объяснить ни огромными размерами спекулятивного пузыря, ни ошибками сдерживающей политики. В экономической литературе появилось несколько гипотез об иных истоках японской депрессии. В частности, сторонники теорий равновесия выдвинули тезис о том, что Япония одновременно оказалась в нижней точке нескольких циклов, которым подвержено развитие каждой страны и мировой экономики. Имеется в виду завершение кондратьевской «длинной волны» технологического прогресса, за которым должно последовать формирование нового технологического уклада, например на базе нано‑, био‑ и информационных технологий. В период между гребнями волн темпы роста мировой экономики, как правило, понижаются (соответствующая теория выдвинута российским экономистом Н. Кондратьевым).

Вполне вероятно, что наряду с этим начался спад в 20‑летних циклах демографической и строительной активности (циклы Леонтьева), а также в 7‑8‑летних циклах обновления основного капитала (циклы Жюгляра). Представители экономики развития заявили об исчерпании источников роста (активной роли государства, дешевой национальной валюты и высокой нормы накоплений), заложенных в восточноазиатской экономической модели. Сторонники либерального направления экономической науки указали на явные структурные перекосы в развитии Японии, такие как гипертрофированный экспортный сектор, относительная неразвитость внутреннего рынка и ограничения экономической деятельности во многих отраслях. Они предложили решать возникшие проблемы в духе популярных в то время тэтчеризма, рэйганомики и «Вашингтонского консенсуса», т. е. путем либерализации, приватизации и уменьшения государственного вмешательства. И наконец, последователи монетаризма заявили о неоправданном снижении темпов прироста денежной массы в начале 1990‑х годов, которое привело к резкому сокращению спроса и падению совокупных темпов роста.

Слишком большое количество версий произошедшего говорит о том, что экономическая наука того времени оказалась неспособна предложить ни правильное объяснение, ни действенную политику выхода из кризиса. Правительству Японии пришлось действовать практически вслепую, методом проб и ошибок. Первой реакцией было стремление не нанести экономике еще большего вреда и не предпринимать слишком резких шагов. Поэтому денежные ограничения, повышенные процентные ставки и введенные запреты на спекулятивные операции продержались относительно долго. Это привело к очень сильному падению рынков недвижимости и ценных бумаг. На рисунке 3.5 показано, насколько сильно снизились средние цены на японских рынках акций и недвижимости.

На фондовом рынке значение индекса Никкэй 225 (средняя цена акций 225 крупнейших акционерных компаний, торгуемых на Токийской фондовой бирже) уже к 1993 г. сократилось примерно в 2,3 раза по сравнению с пиковым периодом. В дальнейшем фондовый рынок вступил в период нестабильности и резких колебаний, однако индекс никогда не поднимался даже до двух третей максимальных значений. Эти драматические события с отставанием примерно на один год повторились на рынке недвижимости. В первый год после окончания спекулятивного бума средняя цена коммерческих земель упала сразу на 20 %. Снижение средних цен на землю в большинстве регионов Японии продолжается до сих пор (апрель 2016 г.). К середине 2000‑х годов их уровень сократился примерно в шесть раз, и только после такого катастрофического падения наступили некоторая стабилизация и периодический рост в отдельных густонаселенных регионах.

От падения цен пострадали немало участников экономической деятельности, и прежде всего банки, выдававшие кредиты под залог акций и недвижимости. Многие заемщики оказались не в состоянии возвращать долги, объявили дефолт и передали банкам обесценившиеся залоги.

 

Рисунок 3.5

Цены акций и недвижимости в 1985–2004 гг.

Источник: [Statistics Bureau, 2015]

 

В результате банки столкнулись с перспективой весомых убытков. Спасение банковской системы потребовало решительных действий правительства и огромных бюджетных средств.

Предпринятые меры включали: предоставление банкам низкопроцентных ссуд при условии направления полученной прибыли на списание безнадежных долгов; отмену регулирования банковских комиссий и процентных ставок; расширение страхования банковских вкладов; банкротство нескольких наиболее проблемных банковских учреждений; общую реструктуризацию банковского сектора. Однако эти меры не принесли и не могли принести быстрого эффекта. В начале 1990‑х годов банковское финансирование резко сократилось. Ни фондовый рынок, ни собственные средства не могли восполнить дефицит, и японские компании столкнулись с недостатком заемных ресурсов.

Резкое падение рынков акций и недвижимости запустило в Японии механизм систематического падения цен, или дефляции. Дефляция представляет собой редкое, но не уникальное явление. В экономической истории Японии можно обнаружить по меньшей мере два дефляционных эпизода, связанных с введением размена иены на драгоценные металлы в 1886–1888 гг. и 1930–1931 гг. Из мировой экономической истории известно, что дефляция чаще всего возникает в период кризисов («Великая депрессия» 1928–1932 гг.) или после окончания спекулятивного бума (падение цен на рынке жилья в США после бума 2002–2008 гг.).

Особенностью дефляции 1990‑2010‑х годов в Японии следует считать продолжительность дефляционных тенденций и охват ими чрезвычайно широкого круга потребительских и инвестиционных товаров и услуг. Можно выделить как минимум пять факторов, которые дали толчок дефляции в Японии: во‑первых, высокий уровень цен на потребительские и инвестиционные товары и услуги (даже небольшая либерализация способна привести (и привела) к их снижению); во‑вторых, падение цен на активы после того, как лопнул пузырь на рынке недвижимости и ценных бумаг; в‑третьих, снижение процентных ставок, проводимое Банком Японии для поддержки банковской системы; в‑четвертых, приток сравнительно дешевых потребительских товаров из азиатских стран, прежде всего из Китая, после повышения курса иены и переноса японскими компаниями производственной базы за рубеж; в‑пятых, сокращение средней заработной платы в ходе дерегулирования рынка труда и появление целого класса низкооплачиваемых «нерегулярных» работников.

 

Рисунок 3.6

Динамика индексов потребительских (CPI) и внутренних цен производителей (DCGPI)

Источник: [Statistics Bureau, 2015]

 

Подтвердить факт дефляции можно на основе динамики японских индексов потребительских цен и цен производителей, а также величины соотношения реального и номинального роста японского ВВП (в течение ряда лет суммарный валовой продукт сокращается, а статистические органы сообщают о положительных темпах роста в реальном выражении). Движение индексов цен потребителей и национальных производителей показано на рисунке 3.6.

Опасность дефляции состоит в том, что снижаются номинальные доходы предприятий, налоговые поступления бюджетов и заработная плата. Это ведет к падению спроса, поскольку потребители откладывают покупки в ожидании понижения цен, а предприятия замораживают инвестиции из‑за недостатка спроса. Через несколько таких витков сокращаются не только номинальные, но и реальные доходы. В результате рано или поздно начинается общее сжатие экономической деятельности. Экономика попадает в так называемую дефляционную спираль (deflationary spiral – падение цен, ведущее к падению производства, зарплат и спроса и снова к падению цен). Именно эта ситуация и возникла в Японии в середине 1990‑х годов.

На протяжении двух последующих десятилетий Япония прилагала серьезные усилия для прекращения дефляции и выхода из «дефляционной спирали». Одним из центральных элементов экономической политики того времени было «количественное смягчение» (quantitative easing), т. е. расширение предложения денежной массы. Оно проводилось различными методами. Первым и наиболее простым из них являлось снижение практически до нулевого уровня процентных ставок, по которым Банк Японии предоставлял краткосрочные займы коммерческим банкам (call rate, снижение до уровня ниже 0,1 % в 1998–2000, 2001–2004 и 2009–2016 гг.). Идея состояла в том, чтобы увеличить прибыль банковского сектора и направить ее на списание невозвращаемых долгов. Частично этой цели удалось достигнуть. Однако побочным эффектом стало снижение процентных ставок самими коммерческими банками. В обычных условиях это должно было подтолкнуть спрос, но в Японии потребители и предприятия, напуганные снижением доходов, боялись брать кредиты даже под более низкие проценты. В результате Япония попала в ситуацию «ловушки ликвидности» (liquidity trap), когда расширение денежной массы не вело к стимулированию роста из‑за дефляции и недостаточного совокупного спроса.

Уже к середине 1990‑х годов стало очевидно, что принимаемые правительством частичные меры недостаточны для оживления экономики. В экономических и политических кругах начало формироваться убеждение, что необходима коренная реконструкция всей экономической системы страны на чрезвычайно распространенных в те годы принципах либерализма. Начались широкие дискуссии о так называемых структурных реформах. К началу 2000‑х годов постепенно сформировался план конкретных действий, охватывающий политическую систему, госаппарат и общественные финансы, кредитно‑финансовую сферу, связи предприятий и трудовые отношения – т. е. все важнейшие сектора экономики. Особенности существовавшей в Японии системы времен «экономического чуда», ее плюсы и минусы, а также направления реформирования в 2000‑е годы можно представить в виде таблицы 3.11.

 

Таблица 3.11

Реформирование социально‑экономической системы периода «экономического чуда»

 

 

В ходе реализации перечисленных мер на протяжении 1990‑2010‑х годов экономическая политика Японии прошла несколько этапов. Перечислим те, которые кажутся нам наиболее важными. В скобках приведем имена премьер‑министров, возглавлявших правительства тех лет, ответственные за выработку и проведение конкретных политических и экономических мер.

1. 1990‑е годы – жесткие ограничения на фондовом рынке и рынке не движимости, длительное применение мер «охлаждения рынков», политическая нестабильность, проведение политики по принципу «стоять – идти» (stop‑go policy), бюджетное стимулирование экономики для поддержания инвестиций и экономики регионов, вывод о необходимости широких реформ на принципах либерализации, глубокая реформа банковского сектора наряду с санацией банков (кабинет Р. Хасимото (R. Hashimoto)).

2. 2001–2008 гг. – упор на либерализацию всех сфер экономической жизни, принятие первой программы балансирования бюджета (Дз. Коидзуми (J. Koizumi); С. Абэ, (S. Abe)), с 2007 г. – ослабление бюджетных ограничений, отсрочка налоговых реформ, принятие ряда популистских мер по стимулированию спроса (Я. Фукуда (Y. Fukuda); Т. Асо (T. Aso)).

3. 2009–2010 гг. – победа на выборах социал‑демократической партии, усиление «социальной направленности» экономической политики, начало назревших, но отложенных реформ в налоговой, бюджетной и социальной областях, прерванное катастрофой 11 марта 2011 года (Ю. Хатояма (Y. Hatoyama); Н. Кан (N. Kan)).

4. 2011–2012 гг. – срочные меры по ликвидации последствий землетрясения, цунами, ядерной аварии, разрыва технологических связей, наводнения в Таиланде (Н. Кан (N. Kan); Е. Нода (Y. Noda)).

5. 2012–2016 гг. – возвращение к власти либерально‑демократической партии, начало «абэномики», т. е. тройственной политики, направленной на снижение курса иены, расширение предложения денежной массы и увеличение бюджетных расходов для стимулирования экономики (С. Абэ (S. Abe)).