Случайность или закономерность

 

Солнце в своем движении по галактической орбите нагнало туманность. Была ли эта встреча случайной? – спрашивали противники гипотезы Шмидта. Если да, то чем эта гипотеза лучше гипотезы Джинса. Признав рождение планет плодом счастливого стечения обстоятельств, мы тем самым должны согласиться, что в звездном мире планетные системы – явление исключительное и, может быть, даже наше семейство планет существует в Галактике в одном единственном экземпляре. А это и есть как раз то, о чем мечтают и что силятся доказать ученые идеалистического лагеря.

Если же встреча Солнца с туманностью – явление не случайное, оно должно повторяться. Обращаясь вокруг центра Галактики, Солнце, очевидно, должно было неоднократно пересекать область, занятую темными космическими облаками.

Московский астроном П. П. Паренаго подсчитал, что солнечная система за время своего существования должна была несколько сот раз встречаться с туманностями. Земля совершила вместе с Солнцем примерно 17 оборотов вокруг центра Галактики – прожила 17 галактических лет, и встречи Солнца с облаками космических частиц были совершенно неизбежны, – но каковы же были их последствия?

Вот этот‑то коренной вопрос до сих пор не исследован. Он является слабым местом гипотезы и труден для решения. В распоряжении ученых имелось слишком мало времени для исследований.

Представим, что галактический год по образцу солнечного года тоже состоит из 365 галактических суток по 24 часа – или же из 31 556 926 галактических секунд. При таком счете письменностью люди пользуются только 20 галактических минут, телескоп изобрели всего лишь 53 галактических секунды назад, а после того, как узнали о вращении Галактики – прошло не более 4 галактических секунд. Иначе говоря, Солнце за последние три столетия пролетело всего лишь одну шестисоттысячную долю своей галактической орбиты. На таком малом отрезке ученые, разумеется, ничто заметить не могли.

Если повторные встречи Солнца и туманности происходили, то несомненно одно: Солнце не могло каждый раз пронизывать туманность обязательно в ее центральной и самой плотной части. Гораздо вероятнее, что каждая встреча протекала по‑разному – или Солнце миновало туманность стороной, или пересекало ее сильно разреженные края.

Происходили ли еще встречи Солнца и туманности – неизвестно. Но некоторые факты позволяют предполагать, что они были.

Возьмем список спутников Юпитера. Эта планета обладает весьма многочисленным семейством из одиннадцати лун.

Первые пять спутников Юпитера – наиболее массивные из всех. Они обладают очень округленными орбитами, а плоскости их орбит совпадают с плоскостью экватора планеты. Нельзя сомневаться в том, что эти пять лун возникли одновременно с Юпитером, они составляют с ним как бы одно целое.

Орбиты трех следующих спутников наклонены к плоскости экватора на 27–28°. Эти луны малы, и их орбиты плохо округлены.

Последние три спутника тоже расположились не в плоскости экватора планеты, и движутся они в обратном направлении.

Такими же нарушителями порядка являются крайние спутники Сатурна – Япет и Феба.

Никто из авторов космогонических гипотез даже и не пытался найти причину разделения спутников Юпитера на три обособленных группы с разными наклонами орбит. Гипотеза Шмидта в ее первоначальном варианте тоже не дала объяснения.

Три группы спутников Юпитера.

 

Группировка спутников с необычными наклонами орбит невольно наводит на мысль, что она получилась в результате повторных встреч Солнца с облаками космических частиц. И крайние спутники планет – более позднее приобретение солнечной системы.

Облака, встреченные Солнцем после образования планет, видимо, были разреженнее и беднее материалом, чем облако, послужившее предком планет. Поступление нового строительного материала не на много увеличило массы планет и не повело к образованию крупных спутников. Но все же память о встрече осталась в виде нескольких новых лун.

Может быть небольшое увеличение массы Сатурна вызвало сокращение орбит его спутников. При этом одна из лун оказалась втянутой в зону Роша и развалилась.

В этом случае кольца Сатурна также подтверждают догадку ученых о том, что Солнце не один раз встречалось с туманностью.

Ближайший спутник – Юпитер – обращается почти на самой границе опасной зоны. Вряд ли он мог сложиться на нынешней орбите, так близко от предела Роша. Вероятнее, что спутник подошел к нему в результате увеличения массы Юпитера.

 

Галактические времена года

 

Земной шар, как это совершенно точно установлено геологами, несколько раз переживал эпохи оледенения. В периоды оледенений ледяные поля толщиной в несколько километров покрывали огромные пространства в северном и южном полушариях. Ледовитый океан промерзал до дна. Мощные ледники спускались с гор, все стирая на своем пути.

Потом ледники таяли, отодвигались в полярные страны, наступало потепление.

И так повторялось несколько раз.

Последний ледниковый период закончился сравнительно недавно. Отложения тонких слоев так называемых ленточных глин показали геологам, что территория нынешней Ленинградской области освободилась от льда 16 тысяч лет назад.

Вид земной поверхности в эпоху последнего великого оледенения.

 

Где кроется причина чередования ледниковых периодов с более теплыми эпохами – неизвестно. Доказано только то, что оледенения Земли как‑то связаны с усиленным горообразованием. Когда подымаются новые горные хребты, наступает резкое похолодание, и полярные шапки льдов разрастаются.

Для объяснения ледниковых периодов геологи предлагали много сложных и противоречивых гипотез.

Некоторые же астрономы считали, что причиной великих оледенений служит появление космической пыли в межпланетном пространстве.

Однако ученые отвергли это объяснение – ведь Солнце, приближаясь к туманности, давлением своих лучей разгонит большую часть пыли и газов. Следовательно, в расчет можно принимать только наиболее крупные частицы, которые не так податливы лучевому давлению. А таких песчинок в пространство между Солнцем и Землей попадет очень мало, и заслонить свет Солнца они не смогут.

Последние исследования верхних слоев воздушной оболочки Земли, – ее стратосферы, позволяют пересмотреть это суждение. Дело не в том, сколько пыли окажется в пространстве между Солнцем и Землей, а в том, сколько ее накопится в стратосфере.

На большой высоте восходящие и нисходящие потоки воздуха почти отсутствуют. Стратосфера слоиста, перемешивание воздушных масс там происходит крайне медленно. Поэтому пыль, попадающая в заоблачную высь, способна плавать там в течение нескольких лет. Как, например, пепел, извергнутый вулканом Раката на острове Кракатао.

То же самое произойдет и в случае встречи солнечной системы с туманностью. Космическая пыль, попадая в стратосферу, не будет сразу же опускаться на Землю, она начнет накапливаться и образует плохо проницаемый для света панцырь. Температура на Земле заметно понизится.

Земля в своем обращении вокруг Солнца ежегодно в августе встречается с потоком мелкой пыли, который тоже обращается возле Солнца, так же как и метеорные рои. Встреча с этим совершенно незаметным и незначительным скоплением пыли сильно влияет на прозрачность атмосферы. Профессор Н. Н. Калитин, измерявший силу солнечного света в Павловске, близ Ленинграда, установил, что засорение атмосферы августовской космической пылью понижает температуру воздуха на 5°.

Земля пролетает сквозь этот пылевой поток в течение нескольких суток. Помутнение атмосферы быстро рассеивается и проходит без всяких последствий. Но если бы помутнение держалось несколько сот или даже тысяч лет, то это могло привести к оледенению Земли. За зиму в полярных странах образовалось бы льда больше, чем летом его могли растопить солнечные лучи. Полярные шапки, ежегодно разрастаясь, захватили бы огромную территорию.

Пыль, оседая на Землю, не будет распределяться по ее поверхности равномерным слоем, а начнет скапливаться там, куда ее понесут воздушные течения, то есть в полярные страны и в страны умеренного пояса. Масса Земли начнет увеличиваться, а ее форма – изменяться, так как в полярных областях скопится и много космического материала и еще больше льда.

Увеличение нагрузки на околополярные области нарушит равновесие в недрах земного шара. Начнется передвижка материковых глыб. Возникнут разломы земной коры. Наступит эпоха усиленного горообразования – естественное следствие увеличения массы Земли и изменения формы земного шара.

Следовательно, встреча Солнца с облаками космической пыли может служить причиной и оледенения Земли и горообразования.

В настоящее время некоторые ученые, исследовавшие древнейшие напластования земной коры, приходят к заключению, что ледниковые периоды чередовались с эпохами потепления через, приблизительно, равные промежутки времени в 200–220 миллионов лет.

Срок, найденный геологами, удивительно хорошо совпадает со временем обращения Солнца вокруг центра Галактики. Случайно ли это совпадение чисел, или оно обусловлено какими‑то особенностями солнечной орбиты в Галактике – неизвестно. Никто из астрономов не имел еще возможности определить форму галактической орбиты Солнца. Но вряд ли она круговая. Гораздо более вероятно, что орбита Солнца имеет форму эллипса.

Очевидно, обращаясь по эллипсу, Солнце один раз в 200 миллионов лет приближается к центру Галактики, и тогда оно неминуемо должно попасть в облака космической пыли, которые окутывают галактический центр. И тогда возможно, что на Земле, кроме обычной смены времени года, наступает и галактическое лето и галактическая зима.

Все это, конечно, предположение, которое может быть и утверждено и отвергнуто. Это один из бесчисленных вопросов, которые занесены в памятную книжку науки, как подлежащие исследованию.

Но те скудные факты, какие имеются в распоряжении ученых, говорят: встречу Солнца с туманностью делом случая считать нельзя.

Подведем итог. Встреча Солнца с туманностью возможна. Ее нельзя приписать счастливому стечению обстоятельств или объяснить какими‑либо сверхъестественными силами.

Захват части облака космической пыли в этом случае тоже возможен. Но это мало. Возможность и вероятность – разные вещи. Ведь для образования планет надо, чтобы рой твердых частиц, захваченный Солнцем, был достаточно велик и богат необходимыми строительными материалами. А именно это ученым пока еще не известно.

Что если в облаках космической пыли нет или очень мало материала, пригодного для образования планет?

 

Исследование невидимок

 

Когда существование темных туманностей удалось доказать, перед учеными встала задача исключительной сложности – исследовать новое явление природы. Это просто сказать, но не легко осуществить. Астрономы всегда имели дело с самосветящимися телами или с планетами, отражающими солнечный свет. Все астрономические инструменты созданы для наблюдения светил, а не черных невидимок.

Исследовать звезды удается, потому что в распоряжении ученых имеются лучи света этих звезд. Но как изучать темные, не светящиеся и необычайно разреженные пылевые облака?

Советские ученые не уступили своего первенства в изучении темной космической материи, которое было завоевано трудами В. Я. Струве. Они изобрели надежные, довольно точные способы исследования «угольных мешков». Вот один, наиболее простейший.

Астроном фотографирует какой‑либо участок неба, на котором заметно покраснение звезд, а затем терпеливо подсчитывает, сколько звезд отпечаталось на пластинке. Звезды каждой звездной величины подсчитывают отдельно.

Затем астроном фотографирует другой участок поблизости от первого, но такой, на котором не заметно покраснения света звезд. И опять подсчитывает звезды.

Фотографирование повторяется несколько раз, чтобы избежать ошибок. И в итоге этой кропотливой работы у астронома получается табличка:

 

Число звезд 5, 6, 7 и 8 величин на обеих фотографиях совпадает. Очевидно, эти более яркие звезды находятся ближе к нам, чем туманность, и их лучам по пути ничто не мешает.

У звезд девятой величины совпадения нет. В нижней строке – 23, а в верхней – 62. На участке неба, где предполагается присутствие туманности, звезд девятой величины явно не хватает. Сравниваем дальше – число звезд каждой следующей величины в нижней строке как бы сдвинулось вправо на одну графу. Звезды девятой величины ослабели до десятой величины, а звезды десятой величины ослабели до одиннадцатой и так далее.

Это показывает, что на среднем расстоянии звезд девятой величины расположилось облако космической пыли. Оно ослабило свет звезд, которые находятся позади нее, часть этих звезд стала невидимой, и блеск звезд уменьшился на одну звездную величину.

Это, разумеется, очень приблизительный и грубый способ определения расстояний до темных туманностей. Он основан на неправильном предположении, что все звезды одинаково яркие, как уличные фонари.

Конечно, звезды не одинаковы – есть среди них и яркие и тусклые.

Советские астрономы не пользуются этим способом. Он приведен нами только для примера, как самый простой и наглядный.

Ленинградские астрономы К. Ф. Огородников, О. В. Добровольский и В. В. Лавдовский разработали более сложный, но зато и более точный способ определения расстояния до темных пылевых облаков. Их способ принят теперь всеми учеными.

Одной из ближайших к нам туманностей считается «Лошадиная Голова». Это облако пыли явственно вырисовывается на фоне светлой туманности Ориона. Своими очертаниями оно напоминает голову шахматного коня, за что и получило такое название. До «Лошадиной Головы», примерно, 300 световых лет или почти три миллиона миллиардов километров – 2,8·10¹⁵ километров.

Темная туманность «Лошадиная Голова».

 

Ослабление света звезд, видимых сквозь туманность, послужило той ниточкой, за которую ухватились астрономы и стали вытягивать различные сведения о природе пылевых облаков.

Видимые размеры какой‑либо туманности, то есть то место, какое она занимает на небосводе, измерить нетрудно. Для этого у астрономических инструментов есть все приспособления. А зная видимые размеры туманности и определив расстояние до нее, вычислить истинную величину пылевого облака тоже сравнительно простое дело.

Облака темной материи оказались исключительно огромны. Среди них встречаются разные – есть и большие, есть и поменьше, но в среднем, по определению московского астронома П. П. Паренаго, они имеют в поперечнике около 11 световых лет.

Солнце, оказавшись в такой туманности, будет выглядеть, как просяное зернышко, брошенное в Тихий океан.

Тщательные измерения, сделанные В. А. Амбарцумяном, показали, что свет звезд, просвечивающих сквозь туманность, ослабевает не очень сильно. Звезда теряет в блеске, примерно, 1/4 звездной величины.

В. В. Лавдовский нашел несколько более плотных облаков, в них теряется до 1–2 звездных величин. Но таких облаков мало.

Исследование В. А. Амбарцумяна, многократно повторенное им самим, было затем проверено разными способами. В 1943 году этим занимался Б. В. Кукаркин, в 1945 году – П. П. Паренаго, в 1946 году – Б. Е. Маркарян, в 1948 году – Ш. Хабибулин. В общей сложности советские ученые измеряли и проверяли поглощение света в туманностях в течение восьми лет, и все пришли к одному заключению: первоначальные выводы Амбарцумяна безошибочны, – туманности очень прозрачны.

Это уже само по себе чрезвычайно важное открытие. Свет далекой звездочки пятой величины в течение одиннадцати лет летит, пробиваясь сквозь туманность, а ослабевает всего лишь процентов на десять!

Значит облака космической пыли прозрачны почти так же, как и оконное стекло.

 

Туманности бедны веществом

 

Лучистые посланники далеких миров, проходя в пылевом облаке, не только ослабевают, но теряют по пути фиолетовые, синие и зеленые лучи, и от этого краснеют.

Не всякая пыль способна вызывать покраснение света, а только мелкая – вроде вулканического пепла или частиц дыма. Такие пылинки имеют в поперечнике около одной стотысячной доли сантиметра.

Будь пылинки покрупнее, то вокруг звезд, видимых сквозь туманность, наблюдались бы ореолы – круги вроде тех, что видны вокруг Луны, когда она светит сквозь туман. Будь пылинки помельче, – не было бы покраснения света.

Следовательно, пылинки эти действительно имеют размеры около одной стотысячной доли сантиметра. Такие пылинки, пожалуй, неправильно называть пылинками. Они гораздо более похожи на частицы дыма, и космическую пыль следовало бы называть космическим дымом, но старое название уже укоренилось и вошло в обиход.

Определение размеров пылинок в темных туманностях, сделанное Е. К. Харадзе, М. А. Вашакидзе и О. А. Мельниковым, признано всеми астрономами правильным.

Никто из ученых не сомневается, что в пылевых облаках могут встречаться и более крупные частицы – песчинки, величиной с булавочную головку, и небольшие камешки, вроде гальки или щебенки, но основная масса туманностей состоит из частиц, размером около одного микрона. Напомним, что паутинная нить, из которой паук вяжет свою паутину, имеет в толщину пять микронов. Частицы космической пыльцы в пять раз тоньше паутинки.

Сведения о пылевых облаках связаны между собой путеводной нитью, и ученые извлекают их одно за другим, как звенья одной цепи.

Зная размер пылинок и степень прозрачности облаков, можно определить количество вещества, распыленного в облаке, и плотность облака.

Если собрать все вещество, распыленное в облаке, и скатать из него шары, то получатся всего лишь три небесных тела, каждое равное по массе нашему Солнцу. Не так уж много вещества в этих облаках.

Процедив туманность, размером с Тихий океан, добудут из нее только три просяных зернышка.

Плотность этих облаков ничтожно мала. Повидимому, пылинки там летают на расстоянии нескольких километров друг от друга. И, как показывают расчеты, чтобы собрать в сравнительно густом космическом облаке только один грамм твердого вещества, надо «подмести» десять миллиардов кубических километров пространства. Туманности велики, но вещества в них – пустяк!

Оказавшись в таких условиях, Солнцу будет трудно собрать что‑либо в этом почти пустом облаке.

Попробуем подсчитать.

В настоящее время радиус солнечной системы, считая от центра Солнца до орбиты Плутона, составляет круглым счетом 6 миллиардов километров. Допустим, что Солнце будет стягивать к себе пылевое вещество с расстояния в 100 раз большего, чем радиус солнечной системы, то есть с 600 миллиардов километров вокруг себя.

Пройдя сквозь туманность, Солнце оставит позади себя цилиндрический туннель. Вычислим его объем. Площадь основания возьмем радиусом в 600 миллиардов, а высоту – равную 11 световым годам или 104 000 миллиардам километров.

3,14·(600·10⁹)²·11·9,46·10¹² = 118·10³⁴кубических километров.

В каждых 10 миллиардах кубических километров туманности содержится 1 грамм вещества.

Следовательно, если Солнце будет подчистую «подметать» туманность, собирая все, вплоть до мельчайшей пылинки, то его добыча составит 118·10³⁴: 10¹⁰= 118·10²⁴ граммов или 118·10¹⁸ тонн.

Масса Луны равна 75·10¹⁸ тонн. Приобретенного Солнцем, вещества хватит только на образование луны или еще нескольких мелких спутников планет. Для создания всей планетной системы материала явно недостаточно.

Надо учесть также, что пылинки размером в 0,1 микрона не притягиваются Солнцем, а отталкиваются давлением его лучей. Солнце, приближаясь к пылевому облаку, своими лучами разгонит часть вещества туманности. Это сильно уменьшит добычу Солнца, оно сможет воспользоваться только более крупными частицами, камешками, песчинками, пылинками, которые по своим размерам не поддаются действию отталкивательных сил. А таких частиц в туманностях мало.

Вывод печальный. Среди туманностей, какие мы наблюдаем в ближайшей к нам части Галактики, нет ни одной пригодной для образования планет. С такими туманностями Солнце безусловно могло встречаться десятки раз, но планетной семьей оно в них не обзаводилось.

В гипотезе О. Ю. Шмидта обнаружились зияющие провалы. Ее исходная идея оказалась ошибочной. Встреча Солнца с туманностью и захват Солнцем роя твердых частиц не ведут к образованию планетной системы. Происхождение малых тел солнечной системы гипотеза объяснила тоже неправильно. В этих, областях у гипотезы не хватило фактов.

Но в то же время гипотеза Шмидта, как ни одна другая гипотеза, сумела объяснить вращение планет вокруг осей, прямые и обратные движения спутников, размещение орбит планет примерно в одной плоскости, почти круговые движения планет по орбитам, разделение планет на две группы; она наметила путь к объяснению закона планетных расстояний, указала, что длина суток на планетах зависит от величины массы планет, а плотность вещества на планетах зависит от их места в солнечной системе.

Картина формирования земного шара из твердых допланетных частиц, хорошо согласуется с последними открытиями геологии, геофизики, геохимии.

Такое полное и обстоятельное истолкование особенностей солнечной системы и происхождения Земли получено в истории науки впервые.

Словом все, что касается формирования Земли и остальных планет из облака твердых допланетных частиц – правдоподобно.

Все, что касается происхождения этого облака – сомнительно.

Неутомимые следопыты прошлого нашей Земли продолжали свои поиски. Предстояло найти, каким образом около Солнца появилось облако допланетных частиц.

 

 

Глава одиннадцатая

НА РОДИНЕ ЗВЕЗД

 

 

 

Счастливая ошибка

 

Человек, невольно содействовавший появлению одной реакционной гипотезы о происхождении звезд, остался неизвестным. Расследование не дало результатов, виновника не нашли, хотя искали его не для того, чтобы наказать, а, наоборот, – щедро наградить.

Обстоятельства этой характерной для буржуазной науки истории таковы.

Дело происходило в 1922 году. Астроном Э. Габбл фотографировал белые спиральные туманности, применяя наибольшие увеличения, какие только способен был дать стодюймовый зеркальный телескоп обсерватории Моунт Вильсон.

В те годы ученые еще не знали, что представляют собой эти странные небесные светила. Они видели, что среди звезд светятся какие‑то пятнышки с расплывчатыми неясными очертаниями. В телескопе эти пятнышки выглядели спиральными завитками, словно закрученными неведомым космическим вихрем.

Клочковатая форма белых завитков роднила их с обычными туманностями, но в то же время они не были на них похожи. Завитки излучают белый свет, а туманности – зеленоватый. Спектры туманностей состоят из отдельных цветных линий, свойственных светящимся газам, а спектр спиралей – звездный, такой же как у Солнца. Что же это – звезды, кажущиеся туманностями, или туманности, состоящие из звезд, – оставалось неизвестным.

Положение среди звезд двух соседних галактик: в созвездии Андромеды – М‑31 и в созвездии Треугольника – М‑33.

 

Э. Габбл хотел раскрыть загадку белых спиралей. Безлунными ночами, когда устанавливалась тихая погода, когда воздух был прозрачен, а небо безоблачно, Габбл фотографировал спиральные туманности, накапливая материалы наблюдений. Свое внимание астроном сосредоточил на двух туманностях: в созвездии Андромеды и по соседству с ней – в Треугольнике.

Снимки, сделанные на пластинках, имевшихся в обсерватории, ничего особенного или нового не показывали. Отчетливо виднелись спиральные ветви и почти круглое яркое ядро туманности. Казалось, что светоносное вещество несколькими струями изливается из ядра и закручивается вокруг него наподобие часовой пружины. Ничего, что проливало бы свет на природу белых туманностей, заметить не удавалось.

Старый запас фотопластинок подошел к концу. В обсерватории вскрыли коробку из недавно полученной партии пластинок, зарядили кассеты, и Габбл сделал несколько снимков.

Пластинки проявили. Астроном стал их рассматривать и с восторгом убедился, что спиральные ветви не выглядят сплошными струями светоносного тумана. Они распались на множество черных точек. Это были самые обыкновенные звезды, но только исключительно мелкие – восемнадцатой и девятнадцатой величины.

Габбл продолжал фотографировать туманности Андромеды и Треугольника. Число снимков росло. Астроном сравнивал их между собой и заметил, – некоторые черные точки‑звездочки на всех фотографиях остаются одинаковыми, а некоторые – меняются. Габбл разложил на столе все снимки, сделанные в течение нескольких месяцев и рассматривал их по порядку, начиная с более ранних. Таким образом он проследил все изменения, происходящие среди звезд туманности Андромеды.

Галактика Андромеды (большое увеличение).

 

Несколько десятков звезд сначала становились крупнее, потом они слабели и даже совсем исчезали, а затем снова появлялись, разгораясь до прежней величины. Блеск звезд изменялся с исключительной правильностью – звезды разгорались и меркли в точно определенные сроки – одни за 5 суток, другие за 7, третьи за 10, 20 и даже за 40 суток. Все они разгорались быстрее, чем ослабевали.

Это были старые друзья астрономов, чудесные маяки Вселенной – цефеиды. Именно они мигали в спиральных ветвях белых туманностей.

Известно, что все цефеиды – большие и яркие звезды. Тут же, на снимках спиральной туманности Андромеды, они выглядят крошечными звездочками 18 и 19 величины. Очевидно, что эти цефеиды находятся очень далеко.

Измерения, сделанные Габблом и другими астрономами, показали, что до туманности Андромеды 850 тысяч световых лет. Эта туманность расположена за пределами нашей Галактики, и она вовсе не туманность, а соседний млечный путь – другая галактика, другой звездный остров, подобный, по внешнему виду, форме и размерам нашей собственной Галактике.

Все остальные пятнышки, виднеющиеся в Гончих Псах и в других созвездиях, тоже оказались галактиками.

Наука торжествовала новую победу. Ученые узнали о существовании соседей Млечного Пути. Перед ними раскрылась величественная картина Мироздания – беспредельное, бесконечное пространство, населенное бесчисленным множеством звездных островов и архипелагов.

Ученым хотелось добиться еще более лучших снимков и разглядеть строение центральных областей ближайших галактик. Что они такое – клубки ли раскаленной материи или просто скопления обычных звезд.

Но запас хороших пластинок подходил к концу; фирме был послан заказ изготовить точно такие же пластинки и, если возможно, то и более чувствительные. Фирма прислала партию пластинок, но увы – на этих пластинках спиральные ветви опять получались сплошными струями и на звезды не распадались. Телескоп с этими пластинками ослеп.

На тревожные запросы обсерватории фирма ответила, что однажды при производстве пластинок кем‑то из служащих нечаянно была допущена ошибка или небольшое отклонение от правил производственного процесса. В результате этой «счастливой ошибки» получилась исключительно удачная партия высокочувствительных фотопластинок. Кто это сделал, какая именно «счастливая ошибка» произошла – установить не удалось, и поэтому повторить нечаянную удачу было невозможно. Лаборатория начала исследование «нечаянно‑хороших» пластинок.

Изучение соседних галактик замедлилось. Тайна их центральных сгущений осталась нераскрытой.

Через некоторое время качество пластинок было улучшено, но центральные области ближайших галактик попрежнему выглядели сгустками раскаленной материи и на звезды не разделялись.

И вот это‑то несовершенство астрономических фотопластинок позволило Джинсу создать свою гипотезу о происхождении звезд.

По мысли Джинса Вселенная была в начале всех начал заполнена Хаосом, состоящим из холодной пыли и газов. Потом какая‑то сверхестественная сила разделила Хаос на огромные облака, размером во много раз большим чем величайшая из галактик.

Эти облака стали сгущаться вокруг своего центра тяжести и при этом разогревались. Их вращение ускорялось. От быстрого вращения облака раскаленной пыли и газов сплющивались и принимали форму спортивного диска.

Джинс произвел необходимые расчеты и доказал, что звезды, обладающие чрезмерно большими массами, неустойчивы. Поэтому облака не могли превратиться в сверхгигантские звезды, они, утверждал Джинс, разделились на отдельные струи. Эти струи вырывались из центрального ядра, закручивались вокруг него спиралями и распадались на звезды.

Наблюдая галактику Андромеды, мы видим процесс образования струй и рождение звезд.

Так образовывались галактики – звездные острова, состоящие из миллиардов солнц.

Джинс нарисовал грандиозную картину Мироздания – дикий и неустроенный Хаос, образование из Хаоса гигантских туманностей и целых звездных систем‑галактик.

По его мнению, все звезды Млечного Пути возникли сразу и почти одновременно, подобно тому как образуются кристаллы в переохлажденном растворе.

В течение миллиардов лет звезды будут светить, постепенно угасая. В конце концов, растратив свою энергию, они одна за другой остынут. Вселенная будет освещаться только тусклыми догорающими звездами, потом угаснут и они. Вселенная погрузится во мрак.

Галактика в Треугольнике.

 

В холодном пространстве будут носиться, подобно черным призракам, мертвые шары угасших солнц. И это будет конец света.

Гипотеза Джинса похожа на гипотезу Канта, но в ней уже нет гордых слов – «дайте мне материю и я из нее построю мир».

Эту гипотезу безоговорочно и без всякой критики признали буржуазные ученые. Она соответствовала их религиозным убеждениям, и никого не смущало, что гипотеза Джинса построена не на знании, не на точных, проверенных фактах, а на незнании, на недостатке фактов, на слабости телескопов, на недостаточной чувствительности фотопластинок.

Печальна судьба науки, опирающейся на невежество и на несовершенство средств познания.

В 1944 году ученые сфотографировали центральную область галактики Андромеды и убедились, что никакого сгустка первобытной и раскаленной материи там нет. Центральная область заполнена обыкновенными звездами. Эти звезды ярче и массивней Солнца, но все же они – только звезды.

Гипотеза об одновременном зарождении звезд оказалась обычным идеалистическим вздором, созданным для укрепления религии. Она вела к безвыходному тупику. Передовая наука от нее отказалась.

Ученые продолжали разведку звездного мира, начатую задолго до появления ошибочной гипотезы Джинса.

 

Среди звездного леса

 

Чтобы понять, как развивается дуб, нет необходимости ждать, когда желудь, сбросив свою шапочку, выпустит росток и из него разовьется во всей красе зеленый старейшина наших лесов. Для этого достаточно пойти в лес – там найдутся и желуди, из которых высовывают носики первые листочки, и молодые дубки, и зрелые деревья, и трехсотлетние дуплистые великаны, готовые рухнуть от сильного порыва ветра, и трухлявые стволы поверженных деревьев, которые своими остатками удобряют почву для новых поколений дубков.

В лесу внимательный наблюдатель за несколько часов познает всю многовековую историю дерева.

Длительность «жизни» звезд исчисляется миллиардами лет. Жизнь человека коротка. Проследить как возникают, развиваются и гибнут звезды невозможно не только для одного астронома, но и для многих поколений ученых. Но в этом нет особой необходимости. Перед нашими глазами открывается обширнейший звездный «лес». Среди звезд, мерцающих в ночном небе, несомненно найдутся звезды, только что выбравшиеся из космической колыбели, и «взрослые» звезды, которые прожили большую часть жизни, есть и одряхлевшие «старики», тихо угасающие на склоне лет.

Солнце по сравнению с белым гигантом Ригелем, а рядом Ригель по сравнению со звездами‑сверхгигантами.

 

Главное, что нужно исследователю звездного мира, это найти или угадать признаки юности и старости звезд, то есть научиться отличать молодую звезду от старой.

Поисками этих признаков ученые заняты уже много десятилетий, и это не легко: мир звезд велик и разнообразен.

Любуясь звездным небом, мы видим, что звезды отличаются друг от друга блеском. Одни выглядят яркими точками, другие же кажутся мельчайшей серебристой пылью. По блеск звезд, то есть их видимая яркость на небе, обманчив. Он ничего не может сказать нам об истинных размерах и о действительной яркости звезд.

Звезды находятся на разных расстояниях от нас. Расстояния скрадывают подлинные размеры удаленных предметов. Звезды кажутся не такими, какие они есть в действительности. Маленькая, но близкая к нам, звезда выглядит больше и ярче, чем крупная, но далекая звезда.

Поэтому простое разглядывание звездного неба не дает верного представления об окружающих нас светилах. Нужны длительные, кропотливые исследования, годы наблюдений, разнообразные и совершенные инструменты. И тогда разведка далеких миров принесет людям удивительные сведения о звездах и их особенностях.

 

Яркость звезд

 

Самая яркая из числа известных нам звезд находится на небе южного полушария, в созвездии Золотой Рыбки. На звездных картах она обозначена буквой S.

S Золотой Рыбки светит как 400 000 солнц вместе взятых. Это исключительно большая и яркая звезда. Солнце, поставленное рядом с ней, будет выглядеть, как свечка рядом с авиационным прожектором. А если S Золотой Рыбки окажется на месте Солнца в центре планетной системы, то от нестерпимого жара ее лучей Меркурий превратится в облачко раскаленного пара, а Земля станет огненно‑жидкой каплей.

Самая слабенькая звезда помечена в каталоге астронома Вольфа номером 1055 Б. Она светит в 600 тысяч раз слабее Солнца.

Поставленная рядом с Солнцем, Вольф 1055 Б будет выглядеть, как фонарик светлячка возле стосвечевой электрической лампочки. Если же Вольф 1055 Б займет место нашего Солнца, то по утрам у нас будет восходить маленькое тусклое светило, заливающее Землю жиденькими лучами. Света от него будет немногим больше, чем от полной Луны.

Но Вольф 1055 Б считается самой слабой из светящихся звезд, есть звезды, которые настолько тусклы и холодны, что почти совсем не светятся.

Астрономы Московского института имени Штернберга, фотографируя небо на пластинках, чувствительных к невидимым для глаз инфракрасным лучам, обнаружили существование в пространстве совсем темных и чуть «теплых» звезд. Температура этих звезд‑невидимок составляет, примерно, 1500–2000°. Они настолько холодны, что почти не испускают лучей видимого света, это «черные» звезды.

 

Великаны и карлики

 

Самая маленькая из числа известных нам звезд тоже записана в каталоге астронома Вольфа. Ее номер 457. Вольф 457 по объему в 800 раз меньше земного шара, по диаметру эта звезда даже меньше Луны – «карманная звездочка».

Самая большая звезда недавно найдена в созвездии Возничего. Эта звезда расположена недалеко от альфы Возничего – Капеллы – и помечена на картах неба греческой буквой эпсилон.

Эпсилон Возничего двойная звезда.

Инфракрасная, нес