Новейшие исследования рукописей Кумрана в России

Проблематике Кумранских рукописей посвящена книга священника Димитрия Юревича «Пророчества о Христе в рукописях Мертвого моря», вышедшая в 2004 году в санкт-петербургском издательстве «Аксион эстин».

Если попытаться кратко определить, в чем состоит полезность работы отца Димитрия, то следует вспомнить следующее. С одной стороны, и о рукописях Мертвого моря, и об открытиях Кумрана вообще написано невероятно много. В свое время даже советская наука, всеми силами старавшаяся отторгать от себя все, что так или иначе касалось Библии, не могла обойти стороной столь громких открытий XX века, как кумранские рукописи, и допустила к изданию целый ряд серьезных исследований, не только переводных, но и вышедших из под пера отечественных ученых, из которых можно упомянуть, например, изданные в 1960-е годы книги И.Д. Амусина. Но сведения, бывшие доступными для советских читателей, были довольно скудными по сравнению с тем, сколь много ценного и интересного по данной тематике было опубликовано на Западе как сразу после открытий, так и в последующие годы. Все это оставалось во многом неизвестным для русского читателя.

Но есть и другой фактор. История кумрановедения - научного раздела, сравнительно молодого, но уже насчитывающего полвека истории, - делится на два периода. В первый входит не только романтическое время собственно открытий, растянувшихся на два десятка лет, начиная с 1947 года, когда в скалистых берегах Мертвого моря одна за другой обнаруживались пещеры, а в них - многочисленные кувшины, из которых, наподобие джиннов, являли свой палеографический лик десятки и сотни манускриптов и их фрагментов, но и время тщательных научных исследований, проводимых серьезными учеными. В этот период серьезная проблема состояла в том, что рукописи были доступны крайне ограниченному кругу ученых[17].

Буквально в каждой, даже самой краткой статье о кумранских рукописях, не говоря о фундаментальных трудах, можно прочесть лирическую и одновременно почти детективную, окрашенную библейским патриархальным духом историю про заблудшую козу, на поиски которой отправился, как Саул за ослицами своего отца, местный юный бедуин Мухаммед Эд-Диб. Упоминание об этом событии стало чем-то вроде ритуальной фразы, с которой начинается почти каждое исследование о рукописях Мертвого моря. Но далеко не в каждой книге можно прочитать о том, что тексты источников (которые являются базовым материалом для кумранистики, как и для любой другой науки), крайне медленно готовились для научной публикации узким кругом ученых. В результате за несколько десятилетий к концу 1980-х годов ими было издано неоправданно мало из обнаруженных рукописей, а широкая библеистическая аудитория была лишена возможности всестороннего изучения манускриптов в их полном объеме и конструктивной научной дискуссии. Всеобщее недовольство росло, ситуация в научном мире накалялась, пока, наконец, в конце 1991 года монополия «международной группы» не прекратилась, и для всех ученых не появилась возможность, воочию работать с фотографиями и текстами всех кумранских свитков. Начался второй период в исследовании свитков, продолжающийся поныне.

Приятная в силу богатых открытий и трудная вследствие научных и псевдонаучных амбиций страница в истории кумрановедения была перевернута. Этот факт не мог не радовать, но огорчало то, что многие традиционные гипотезы, предположения и выводы относительно поселения Кумран и найденных неподалеку от него рукописей, уже прочно осевшие не только в головах ученых, но и в популярных пособиях по библейской археологии или в учебниках по библейской исагогике, сильно поколебались, несмотря на все усилия удержать их в прежнем устойчивом положении. Например, судя по всему, рано или поздно придется отказаться от так называемой «стандартной модели», согласно которой все найденные рукописи принадлежали сектантской группе, а именно, ессеям, жившим в Кумране на берегу Мертвого моря. Да что говорить, если теперь подвергается сомнению факт, казавшийся прежде незыблемым постулатом: Кумран, который в течение долгих веков простоял в виде заброшенных развалин, оказывается, вовсе не обязательно был поселением ессеев, как это утверждалось до недавнего времени во всех пособиях по библейской истории. Выясняется, что огромное собрание рукописей - фактически библиотека - лишь на некоторую часть может быть охарактеризовано как литература сектантского содержания. На самом деле, большая часть рукописей как раз интересна тем, что дает представление не о мировоззрении сектантов - пусть даже ессеев, - а о чаяниях всего тогдашнего, весьма разнородного палестинского иудейского общества. При этом даже сектантские труды проливают свет, преломленный сквозь сектантскую идеологию, на те же самые чаяния[18].

Наконец-то обо всем этом подробно, на конкретном научном материале, с многочисленными ссылками на новейшие труды по данной тематике, написано у нас - в книге преподавателя Московской и Санкт-Петербургской Духовных академий священника Димитрия Юревича «Пророчества о Христе в рукописях Мертвого моря». Она представляет собой переработанный вариант кандидатской работы, защищенной в Санкт-Петербургской Духовной академии. Автору удалось ознакомиться как с новейшей, так и со ставшей уже классической западной научной литературой по данному вопросу благодаря учебной командировке в США в период обучения в Духовной академии. Поэтому проработанная в книге библиография включает не только источники (т. е. Библию и тексты рукописей, причем на оригинальном, еврейском языке) или святоотеческие творения, но и многочисленные современные труды, большая часть которых - на английском языке.

Следует сказать, что у книги есть один главный, если подходить к вопросу формально, недостаток, который, с точки зрения сегодняшних просветительских и ученых нужд, на самом деле является ее главным достоинством. Это - неполное соответствие названия содержанию. Содержание книги охватывает более широкий круг тем, нежели только собственно «пророчества о Христе в рукописях Мертвого моря». Возможно, даже самостоятельную ценность представляют первые две главы, в которых кратко, но весьма содержательно, а главное, доступно, внятно и в то же время научно грамотно (впрочем, сочетание подобных качеств относится ко всей книге) изложена вся история вопроса, - начиная от многажды помянутой «убежавшей козы», приведшей юношу Мухаммеда Эд-Диба, а за ним и весь сонм ученых к заветным кувшинам, и заканчивая последними сенсационными событиями, положившими конец монополии узкого круга «международной группы», к чему добавлена четкая классификация и характеристика самих рукописей[19].

В первой главе излагаются история открытия и первоначальные выводы, прочно вошедшие в научный оборот: о принадлежности рукописей кумранской общине, отождествляемой с ессеями (так называемая «стандартная модель»). Приводится критический обзор важнейших публикаций, в том числе отечественных.

Особенная ценность второй главы заключается в ясной классификации и характеристики всего собрания известных рукописей Мертвого моря. Подробно рассматривается проблема идентификации развалин Кумрана: изложив pro et contra различных версий, включая традиционную - о принадлежности Кумрана ессеям, - автор, вслед за современными авторитетными специалистами в данной области, приходит к выводу о нерелигиозном характере поселения в Кумране (феодальное поместье) и о том, что рукописи представляют собой фонды «какой-то религиозной библиотеки, спрятанной там после начала антиримского восстания в условиях вторжения римских войск в Палестину и осады ими Иерусалима»[20], - возможно, библиотеки Иерусалимского храма.

В пользу вывода о том, что рукописи вряд ли принадлежали какой-то одной секте, говорит то обстоятельство, что явно сектантские среди них занимают лишь треть всего количества (33 %), тогда как две трети представляют собой или библейские книги (29 %), или небиблейские несектантские по содержанию (25%) труды происхождение и распространение которых могло быть связано с самыми разными кругами иудейского общества в Палестине в межзаветный период (оставшиеся 13 % составляют рукописи, содержание которых не удалось восстановить.

В заключительной части второй главы автор постепенно переходит к тематике, обозначенной как главная цель книги. Он пишет о том, как по-разному можно распознавать и толковать пророческий смысл библейского ветхозаветного текста и какие существовали методы подобного толкования в различных религиозных средах: в иудейской (и отражение этого в кумранских рукописях), в христианской, прежде всего, в апостольской (например, в посланиях апостола Павла), и святоотеческих писаниях.

Начиная с третьей главы, автор сосредотачивается на главном вопросе: что можно сказать о понимании ветхозаветных мессианских мест (т. е. пророчеств о Мессии или, по-гречески, Христе) иудейским религиозным сознанием ко временам земной жизни Господа нашего Иисуса Христа. А сказать можно и нужно, основываясь как раз на рукописях Мертвого моря, ведь на сегодняшний момент именно они, в отличие от всего остального, более позднего текстологического материала, своим происхождением связанного так или иначе с ангажированной средой (или христианской, или порой антихристианской, иудейской), относятся к тому историческому периоду, когда иудейское общество стояло «на пороге Нового Завета», ожидая его, но не зная, каким будет этот Завет и с Кем он будет связан.

Учитывая, что весь объем мессианских ветхозаветных текстов представляет собой слишком обширное поле для исследования, автор преимущественно останавливает свое внимание на одной из самых богатых мессианскими пророчествами ветхозаветных книг - книге пророка Исаии, неслучайно названного в христианской традиции «ветхозаветным евангелистом». Благо, текст книги великого пророка относится к числу полностью представленных в кумранских рукописях Великим свитком Исаии, найденном в 1-й пещере Кумрана.

Вопрос стоит следующим образом. С одной стороны, существует книга пророка Исаии, до кумранских открытий представленная на древнееврейском языке лишь масоретским текстом, который является результатом эволюции в иудейской раввинистической среде в течение нескольких веков после Р. Х. С другой стороны, в силу большого количества значимых мессианских мест книга пророка Исаии всегда привлекала внимание христиан буквально со времен апостолов, так что ее цитаты с толкованиями встречаются уже в Евангелиях и других книгах Нового Завета, не говоря о многочисленных святоотеческих комментариях.

В 4-й и 5-й главах своей книги о. Димитрий на отдельных примерах показывает, какую текстологическую, а следовательно, и смысловую богословскую близость обнаруживают греческий текст Нового Завета и текст Исаии, представленный кумранским свитком, в отличие от масоретского текста. Здесь же мы найдем и подробное пояснение самой мессианской идеи, как она понималась в иудейском обществе межзаветного периода, для чего автор привлекает не только библейские рукописи Кумрана, но и небиблейские, отражающие тогдашние распространенные религиозные, в частности, мессианские представления. Большой интерес представляет экскурс в историю употребления мессианского титула «Сын Божий» в тексте Ветхого Завета и в религиозной лексике предхристианских времен. Автор рассказывает о том, как, наконец, было преодолено прочно закрепившееся в библейской критике XX века мнение, будто мессианский титул «Сын Божий» является христианским продуктом, своим происхождением обязанным языческому греко-римскому религиозно-политическому контексту. На материале свитков Мертвого моря, прежде всего рукописи «Сын Божий», автор демонстрирует, насколько укорененным и в библейской традиции, и в сознании палестинских иудеев периода Второго храма, включая евангельские времена, был титул «Сын Божий» именно как мессианский.

Последний манускрипт особенно интересен тем, что он, как замечает отец Димитрий, «перекликается с новозаветным посланием к Евреям»[21]. Дело, конечно, не только в очевидных параллелях, а в том, что кумранский документ восполняет доселе отсутствовавшее звено в смысловой цепи, ведущей от ветхозаветного образа Мелхиседека, царя Салимского, к его новозаветному истолкованию как прообраза вечного священства Христа. Этот пример ценен тем, что дает подтверждение важному тезису: чем пристальнее мы изучаем религиозно-мировоззренческий контекст, в котором рождалась христианская Церковь, - а таковым контекстом было палестинское иудейское общество на рубеже Заветов, о котором кумранские рукописи дают богатый и самый достоверный на сегодняшний день материал, - тем более цельной и объемной в нашем представлении оказывается вся религиозная палитра того общества, в котором в определенный исторический момент произошло явление в мир Господа нашего Иисуса Христа, Бога и, что в данном случае особенно важно (а для христианина, впрочем, важно всегда), Человека. И чем более органичной и объяснимой из тогдашнего религиозного контекста предстает проповедь и служение Иисуса как Человека, равно как и Его первых учеников, тем более убедительным и созвучным человеческим чаяниям предстает перед нами Его откровение как Сына Божия.

В 6-й главе автор разбирает не менее значимую, достаточно самобытную, хотя и в большой степени загадочную группу из четырех пророчеств книги Исаии (из раздела Девтероисаии), известную под названиями «песни Слуги Господня» или «песни о Слуге (Отроке, Служителе, Рабе) Господнем (Ягве)». Загадочность этих пророчеств заключается в возможности истолковать образ Слуги как в личностном смысле, так и в коллективном. Христианское толкование с самых ранних пор однозначно предпочитало личностное понимание пророчества, т. е. как пророчество о конкретной мессианской Личности, хотя в иудейских кругах бытовало и бытует истолкование образа Слуги как фигурально-собирательного, указывающего на страдания народа Израиля, будь то в вавилонском плену или в последующие исторические эпохи, вплоть до холокоста в XX веке. На материале кумранских свитков отец Димитрий подробно показывает, насколько укорененным не только в христианском, но и в древнееврейском сознании описываемая пророком личность Слуги была связана с ожидаемым Мессией-Личностью.

То, что такое «однобокое» представление о Мессии было распространено среди иудеев той поры, отец Димитрий показывает, опираясь на не библейские рукописи Мертвого моря, среди которых, по его словам, нет ни одной, где были бы описаны «страдания Мессии за грехи Своего народа, хотя получили развитие идеи Божественного достоинства Мессии, Его первородного рождения от Бога, Его богоизбранности и установления Им всеобщего вечного Царства праведности»[22].

Свои выводы автор книги формулирует в виде подробных, тщательно продуманных рассуждений, сопровождая их многочисленными цитатами как в текстовом виде (включая древнееврейский масоретский текст и русские переводы: Синодальный и, при необходимости, некоторые другие), так и в виде иллюстраций, представляющих собой фотографические снимки рассматриваемых фрагментов кумранских рукописей. В этом отношении дизайн и верстка книги удачно и профессионально оформлены.

В конце имеются два приложения, из которых первое посвящено актуальной для православной библеистической среды проблеме соотношения греческого перевода LXX и рукописей Мертвого моря, а во втором находятся переводы некоторых, прежде не изданных по-русски кумранских памятников.

Работа отца Димитрия Юревича, несомненно, займет свое достойное место в возрождающейся отечественной библеистике.

Заключение

В начале данной работе рассмотрены обстоятельства открытия и содержание Кумранских рукописей Мертвого моря. Случайная находка в 1947 году бедуинами племени таамире древних рукописей в пещере неподалеку от западного побережья Мертвого моря привела к серии уникальных научных открытий, имевших колоссальное значение для библеистики.

Все рукописи могут быть разделены на несколько групп: 1) библейские тексты, которые составляют около 25 процентов всех манускриптов и включают все канонические ветхозаветные книги или их фрагменты, кроме книги Есфирь, 2) библейские комментарии, или пешарим; 3) ветхозаветные апокрифы; 4) небиблейская учительная литература, 5) правовые документы; и, наконец, 6) письма.  

Открытие рукописей Мертвого моря дало богатый материал для библейских исследований. Во-первых, появились новые данные для библейской текстологии, позволяющей выявить более точно буквальный, исходный смысл некоторых мест Священного Писания.

Во-вторых, анализ кумранских свитков дает новый материал для библейской экзегетики, или толкования Священного Писания, для уяснения вероучения Библии.

С самого момента открытия Кумранские рукописи привлекли к себе пристальное внимание исследователей со всего мира. Сложилось несколько основных исследовательских школ в кумрановедении: европейская, американская, израилевская и российская (советская). Исследованию российского отечественного кумрановедения и посвящена эта работа.

Стоит еще раз подчеркнуть что целью написания данного исследования был не анализ Кумранских рукописей, а попытка создания обобщенного труда, посвященного истории изучения рукописей в Советском Союзе и Российской Федерации. Эта цель определила специфический характер источников, которыми выступали научные публикации кумрановедов. Также это повлияло на использование методов историографического анализа.

После проделанной работы можно сделать следующие выводы.

Кумрановедение как особая область востоковедения выделилась в Советском Союзе уже в 50-х гг. ХХ в. Характерной чертой советского и российского кумрановедения является большое внимание к проблемам функционирования кумранской общины, быту и укладу ее жизни, а также к религиозным аспектам существования кумранцев.

Несмотря на то что в российском востоковедении после 1991 г. наметился серьезный кризис, кумрановедческие исследования российских ученых имеют очень высокий уровень.