Страдания юного Вертера и страдания Французской революции

Роман «Страдания юного Вертера» принес еще юному Гете такой успех, какого потом не было в его большой и яркой жизни. Прежде чем пояснить причины этого феноменального события в его биографии, обратим внимание на некоторые детали истории создания романа.

Эмоциональную силу роману придает автобиографичность. В 1772 году Гете, которому было двадцать три года, приехал на юридическую практику в Вецлар-на-Лане. И здесь судьба свела его с девятнадцатилетней Лоттой, белокурой, голубоглазой девушкой. У нее был жених, «честнейшая посредственность», который ее искреннее любил, и она отвечала ему тем же. Таким образом, до сумасбродства влюбленный, Гете вступает в их отношения в качестве третьего лица. Кестнер и Лотта скорбели о бессмысленных страданиях «юного Вертера», но ничем ему помочь не могли. Единственно, чем они могли его утешить – подарить силуэт Лотты и розовый бант с ее платья, в котором он впервые ее увидел. Четыре месяца длилась идиллия любовного треугольника. После Гете исчез тайком. Еще один случай, происшедший в кругу его знакомых, пополнил фабулу будущего романа: секретарь одного из посольств, одаренный и впечатлительный молодой человек застрелился от неразделенной любви к чужой жене.

Гете уединился и за месяц в основном создал уникальный роман, соединивший элементы драмы, лирики и повествования. «Это было чудо искусства, такого сочетания непосредственности и не по летам зрелого мастерства не встретишь, пожалуй, больше нигде», - пишет Томас Манн.

Чтобы всесторонне осветить причины отвращения Вертера к жизни, Гете вводит в книгу социальный план. Чувствительный герой романа становится жертвой классовых предрассудков, когда берет место при посольстве, чтобы бежать от близости Лотты. Бурный протест, возникающий у героя при столкновении с ненавистным классом – характерная черта идейной направленности «Вертера». И все же не одним этим вызвано огромное влияние романа Гете на своих современников, а избыточной силой чувств героя, который восклицает: «Мне тоже часто хочется вскрыть себе вену и обрести вечную свободу». «Я без раздумья отдал бы свое бытие, - говорит в другом месте Вертер, - за то, чтобы вместе с ветром разгонять тучи, обуздывать водные потоки! О, неужто узнику когда-нибудь выпадет в удел это блаженство?» Томас Манн, один из самых тонких аналитиков творчества Гете, называл состояние Вертера «эмоциональным пантеизмом».

Высшей и самой действенной формой душевной экспансии становится для Вертера любовь. Но не получив в ней взаимности, гордый юноша не позволяет торжествовать подтачивающим его волю страданиям. Эта его позиция становится сильнейшим импульсом к самоубийству, которое он теоретически оправдывает шаг за шагом, от первой мысли о нем до его осуществления.

В своей безнадежной любви к Лотте Гете сам был на грани самоубийства и, воплощая в романе мысли, которые грозили ему самому смертью, он спасается от страшного наваждения. Прекрасная иллюстрация к психологическим идеям З. Фрейда.

Известно, что творение художника рождается и первоначально определенным образом принимается конкретной социо-культурной ситуацией. Время создания «Вертера» с исторической точки зрения было предгрозовым временем наступающей бури французской революции. Пресыщенные цивилизацией с эмансипированными чувствами европейцы страдали меланхолией от однообразия ритма своей жизни. Хотелось сильных переживаний, страстей. И роман Гете удовлетворил эти желания: в нем была такая сила любви и ощущение романтической смерти, которые потрясли их. Буря восторга читателей переходила всякие границы. Некоторые даже бредили блаженством смерти. Книга, несомненно, вдохновляла на неординарные, дерзкие поступки. Поэтому Томас Манн пишет, что «Страдания Вертера» «надо отнести к тем книгам, которые предрекли и подготовили французскую революцию». Об этом свидетельствует отношение к роману одного выдающегося деятеля французской революции. Мы имеем в виду Наполеона Бонапарта. Французский перевод романа попал в руки семнадцатилетнего Бонапарта в 1786 году и сразу стал его настольной книгой. Угрюмый мечтатель, грезивший о великих подвигах, получал эмоциональный заряд от романа, который вполне мог ему помочь дойти до Тулона и Аркольского моста – этих первых фанфар, возвещавших начало его триумфального шествия. Семь раз он читал «Вертера» и даже во время Египетского похода не расставался с ним.[21] Двадцать два года спустя, оказавшись в Эрфурте, уже будучи прославленным императором Франции, Наполеон захотел встретиться с Гете. «Вот это человек!» - таким возгласом он начал встречу с шестидесятилетним поэтом и далее не скупился на любезности.

Конечно, в этой беседе император говорил о «Страданиях юного Вертера» и, как потом вспоминал поэт, его замечания были очень компетентными.