Информировались ли подданные о медицинских обстоятельствах, приведших к смерти монарха

О кончине монарха народу сообщалось в манифестах. Но далеко не всегда в них имелись даже намеки на медицинские обстоятельства, приведшие к его смерти. Например, в манифесте о кончине Петра I (1725 г.) упоминалось только о «двенадцатидневной жестокой болезни»; в манифесте о смерти Екатерины I (1727 г.) от имени Петра II лаконично сообщалось: «Наша любезнейшая Государыня бабка, от сего временного в вечное блаженство, сего месяца 6 числа о 9‑м часе пополудни отъиде». В манифесте, посвященном восшествию на трон Анны Иоанновны, говорилось, что «Великий Государь Петр Вторый, Император и Самодержец Всероссийский, болезнуя оспою, генваря от 7 дня от временного в вечное блаженство того же генваря 18 числа, в 1 часу по полуночи отъиде».

Как упоминалось выше, после смерти Елизаветы Петровны (1761 г.), подданных не только проинформировали о факте смерти императрицы, но и сообщили фрагменты из истории ее заболевания. Поэтому, в силу появившегося прецедента, в июле 1762 г., когда император Петр III Федорович был убит[20] братьями Орловыми в Ропше, его «безутешная вдова» посчитала необходимым обозначить некие медицинские обстоятельства, приведшие к смерти супруга (7 июля 1762 г.): «В седьмой день после принятия нашего Престола Всероссийского, получили Мы известие, что бывший Император Петр Третий обыкновенным и часто случавшимся ему припадком геморроидическим впал в прежестокую колику. Чего ради… тотчас повелели отправить к нему все, что потребно было предупреждению следств из того приключения, опасных в здравии Его, и к скорому вспоможению врачеванием. Но к крайнему Нашему прискорбию и смущению сердца, вчерашнего дня получили Мы другое, что он волею всевышнего Бога скончался».[21] Заметим, что европейские корреспонденты Екатерины II[22] много иронизировали над этим «припадком геморроидическим».

Манифест о кончине Павла I. 1801 г.

Золотая табакерка, принадлежавшая графу Н. А. Зубову

Аналогичный манифест за подписью Александра I появился 12 марта 1801 г., сразу после гибели Павла I в Михайловском замке от рук убийц. В документе «медицинский диагноз» был оформлен следующим образом: «Судьбам Высшаго угодно было прекратить жизнь любезного Родителя Нашего Государя Императора ПАВЛА ПЕТРОВИЧА, скончавшегося скоропостижно апоплексическим ударом в ночь с 11‑го на 12‑е число сего месяца». Поскольку об обстоятельствах гибели императора было известно очень многим, то по Петербургу немедленно начала ходить шутка, что император умер «апоплексическим ударом табакеркой в висок».[23]

Допускались ли лейб‑медиками диагностические ошибки при оценке состояния здоровья первых лиц Империи

Как это ни печально, но от диагностических ошибок не застрахованы даже очень хорошие врачи (вплоть до наших дней, при всем современном медицинском оборудовании). Как говорят, у каждого врача есть свое кладбище, только у хороших врачей оно небольшое. Поэтому диагностические ошибки бывали и у лейб‑медиков.[24]

Но чаще лейб‑медиков обвиняли в некомпетентности дилетанты на основании досужих разговоров, поскольку в медицине и истории «компетентны» абсолютно все. Так было после смерти Николая I в феврале 1855 г., когда общественное мнение обвинило в «неправильном лечении» императора его врача М. М. Мандта. Так было и после смерти его супруги, императрицы Александры Федоровны, в 1860 г.

В феврале 1858 г. императрица в очередной раз заболела. Благодаря усилиям медиков, кризис был преодолен, но улучшения не последовало, она медленно угасала. 19 октября 1860 г. Александра Федоровна скончалась, 5 ноября тело ее было предано земле в Петропавловском соборе.[25]

Вскрытие тела императрицы[26] провели в Александровском дворце Царского Села 21 октября 1860 г. В протоколе зафиксировано: «Паталогически‑анатомическое распознавание сухожильные пятна на сердце суть останки давно бывшего воспаления околосердечной сумки (Pericarditis). Зернистая печень есть болезнь, существующая уже с давнего времени. Непосредственная причина смерти: изнеможение вследствие катарра слизистой оболочки желудка и тонких и начинавшегося застойного процесса в толстых кишках».[27] Протокол подписали профессор практической анатомии В. Л. Грубер, лечащий врач императрицы лейб‑медик Ф. Я. Карелль, лейб‑медик М. А. Маркус и министр Императорского двора В. Ф. Адлерберг.

Ф. К. Винтерхальтер. Портрет императрицы Александры Федоровны. 1856 г.

Портрет лейб‑медика Ф. Я. Карелля. 1866 г.

После этого, естественно, начались «разговоры», в которых в смерти императрицы обвиняли ее лечащего врача Ф. Я. Карелля. Например, близкая к императрице фрейлина М. П. Фредерикс писала: «По вскрытии тела оказалось, что Императрица Александра Федоровна вовсе не страдала болезнью сердца и легких, как предполагали, – эти органы были совершенно невредимы, – но большая кишка была найдена совсем в плохом состоянии. Несчастный доктор Карель пришел в отчаяние от этой грубой ошибки; она положилась всецело на него, так как пользовавший перед ним Императрицу доктор Мандт постоянно утверждал, что у Ее Величества страдание кишок и что ее периодические биения сердца были только нервным явлением. Поступивший после кончины Николая Павловича к его августейшей вдове лейб‑медик Карель стал ее пользовать исключительно от сердца и легких. Карель сейчас же после этого добровольно удалился, его честная, добрая душа не могла перенести такого для него удара; он уехал за границу, где прожил несколько лет, углубившись в науку. Когда Карель возвратился в Петербург, Император Александр II пригласил его опять к себе, в качестве личного, постоянного врача».[28]

Сегодня, на основании имеющегося протокола вскрытия, врачи по‑иному оценивают сложившуюся ситуацию. Например, профессор М. Г. Рыбакова считает, что, с учетом медицинских практик середины XIX в., лейб‑медик вел лечение верно и «страдание кишок» было вызвано именно проблемами с сердцем.[29]

Вероятнее всего, врачи квалифицированно объяснили Александру II причины, приведшие к смерти Александры Федоровны. Но с оглядкой на общественное мнение Карелля отправили за границу для того, чтобы все «возмущения» улеглись. Подтверждает эту версию то, что карьеры врачу[30] не сломали и он до своей смерти в 1886 г. сохранял звание лейб‑медика.[31]