III.З Краткосрочные стратегии нерожденного ребенка

В матке закладывается программа жизни после рождения. В этой фазе, например, запечатлевается в мозге ощущение себя мужчиной или женщиной, сексуальная ориентация и уровень агрессивности (см IV, IX. 1). Позднее сексуальные гормоны активируют системы мозга, которые уже были запрограммированы в матке, и наша сексуальность и агрессивность находят свое выражение. Внутриматочное программирование частично определяется наследственной информацией, которую ребенок получил от родителей. Благодаря эмбриональному программированию на основе наследственных факторов уже с момента зачатия определяется существенная часть нашего характера, так же как и риск психических заболеваний: шизофрении, аутизма, депрессии, синдрома зависимости (см. XI.3, VI.3). Однако заложенная в ДНК информация слишком ограниченна, чтобы полностью запрограммировать на будущее наш мозг с его бесчисленными клетками и контактами. Мозг решил эту проблему перепроизводством клеток и связей. В процессе внутриутробного развития клетки мозга состязаются между собой за лучшие контакты. Последние приносят вещества роста и тем самым стимулируют активность клеток, благодаря чему растет число более прочных контактов. Клетки, которым это не удалось, в процессе развития погибают. После перепроизводства межклеточных связей те из них, которые не совсем хорошо действуют, перерезаются.

Помимо генетической предопределенности, развивающийся мозг эмбриона постоянно испытывает воздействие множества факторов, влияющих на активность клеток мозга. Это гормоны плода и матери, питательные вещества и химикалии из окружающей среды, проходящие через плаценту. Половые гормоны программируют мозг в мужском или женском направлении. Уровень функционирования стрессовой оси и степень агрессивного поведения устанавливаются в матке на всю последующую жизнь. Плод реагирует механизмами подобного рода также на экстремальные сигналы из внешней среды тем, что постоянно подстраивает системы своего мозга. Так плод подготавливает себя к трудной жизни вне матки. Краткосрочно пластичность фетального мозга полезна для выживания, но заодно она делает развивающийся мозг чрезвычайно чувствительным к вредным веществам вроде никотина сигарет курящей матери. Кроме того, в дальней перспективе фетальное программирование может заложить основу хронических заболеваний. Исследования, проводившиеся в Академическом медицинском центре Университетской клиники Амстердама (АМС), указали на опасности фетального программирования для последующей жизни. Голодной зимой 1944–1945 гг. немецкие оккупанты разграбили Нидерланды. Рождавшиеся в это время дети не только мало весили (рис. 8), но, становясь взрослыми, с повышенной вероятностью проявляли склонность к антисоциальному поведению и часто обладали избыточным весом. Они предпочитали жирную пищу и мало двигались. Кроме того, они были сильнее подвержены возникновению гипертонии, шизофрении и депрессии. Выводы этих исследований простираются гораздо дальше той Голодной зимы, поскольку те же самые механизмы действуют и в тех случаях, когда дитя в матке получает недостаточное питание из‑за плохо функционирующей плаценты и рождается с недостаточным весом.

     Рис. 8. Ребенок, родившийся Голодной зимой 1944–1945 гг. в больнице Wilhelminu Gasthuis в Амстердаме. Эти дети не только мало весили, но, становясь взрослыми, с повышенной вероятностью проявляли склонность к антисоциальному поведению и часто обладали избыточным весом. Они предпочитали жирную пищу и мало двигались. Кроме того, они были сильнее подвержены возникновению гипертонии, шизофрении и депрессии, а также зависимостям. (NIOD, Нидерландский институт военной документации: Институт изучения войны, холокоста и геноцида.)         

По‑видимому, младенец уже в матке отмечает, что в окружающей его среде ему не хватает питания. В чем может состоять эволюционное преимущество подобной реакции еще не родившегося ребенка на недостаток питания? Все системы мозга, регулирующие обмен веществ, еще в матке настраиваются таким образом, чтобы не пропадала ни одна калория. И впоследствии при еде не так быстро появляется ощущение сытости. Поскольку ребенок при рождении весит меньше, ему требуется меньше пищи. И он заранее приноравливает свой мозг и свое поведение к более скромной жизни вне матки. Антисоциальное поведение ребенка выразится в том, что в дальнейшем он в первую очередь будет заботиться о самом себе, что целесообразно в ситуации нехватки пропитания. Активация стрессовой оси также содействует этой стратегии выживания. Но если ребенок появится на свет тогда, когда еды будет более чем достаточно, эта стратегия адаптации обратится против него самого. Вероятность избыточного веса, так же как и связанной с этим гипертонии, тогда возрастает. Пониженное ощущение сытости ведет не только к вероятности ожирения, но и к синдрому зависимости. Активированная стрессовая ось к тому же повышает вероятность депрессии. При некоторых формах нарушения эмбрионального развития увеличивается риск заболевания шизофренией. Заболевания, которые чаще выступают как последствия недостаточного питания в матке, могут рассматриваться как побочные результаты адаптационной стратегии, краткосрочно улучшающей шансы на выживание плода.

Подобным же образом можно рассматривать нарушение сексуальной дифференциации мозга еще не родившегося младенца, вызванное социальным стрессом матери во время беременности (см. IV.3). Стресс матери из‑за жизненных обстоятельств или во время войны в большей степени маскулинизирует мозг плода женского пола и в меньшей степени мозг плода мужского пола. Это тоже кажется реакцией адаптации. Девушка впоследствии сможет лучше постоять за себя, если будет более крепкой и конкурентоспособной, в то время как молодой человек, который не становится мачо, будет менее склонен входить в конфликт с альфа‑мужчинами в стрессовой ситуации. Это великолепная стратегия выживания на краткий период, но в длительной перспективе она может стать препятствием к продолжению рода и повысить вероятность задержек в развитии и риск заболевания шизофренией.

Подытоживая сказанное, можно считать, что плод думает о выживании на короткий период, приспосабливаясь к трудным условиям, которые ожидает встретить непосредственно после рождения. Конечно, плод вовсе об этом не дума ет. Миллионы лет еще не родившийся ребенок подвергался такого рода угрозам. Время от времени у того или иного ребенка происходил^ мутация, благодаря которой он мог лучше приспосабливаться к подстерегавшим его опасностям, и эта благоприятная мутация постепенно распространилась на всю популяцию. Краткосрочные адаптации, не принимающие в расчет долгосрочные побочные явления, не заслуживают упрека, так как долгая жизнь – всего лишь недавнее достижение человека.

До сих пор врачи вынуждены были лечить отдаленные последствия фетального программирования. Основываясь на результатах исследований этого феномена времен Голодной зимы 1944–1945 гг., они могут теперь направить свои усилия на предотвращение этих отдаленных последствий, давая, например, рекомендации, касающиеся питания женщин во время беременности. Чистая прибыль!

III.4 Ощущает ли плод боль?

В период президентства Джорджа У. Буша были распространены эффектные фильмы, показывавшие, как плод в матке резкими движениями реагировал на прикосновение иглы, из чего можно было предположить, что плод испытывает боль при аборте, тщетно пытаясь заслониться от инструментов. Федеральное правительство обсуждало закон, который обязывал бы врачей ставить в известность женщин, что имеются «веские доказательства» того, что умерщвление плода при аборте заставляет его испытывать боль. При беременности, превышающей 22 недели, плод перед абортом должен был получать обезболивающие средства. Неисполнение этого закона должно было караться штрафом в 100 000 долларов, а врач мог лишиться работы. Идея такого закона упала на благодатную почву американского движения «В защиту жизни» (Pro‑life movement), но насколько убедительно доказательство того, что плод действительно испытывает боль, то есть осознаёт это как боль?

У взрослого человека болевое раздражение передается от кожи через нервные волокна и спинной мозг в центральную область мозга, к таламусу (рис. 2). Оттуда раздражение направляется в две области: в чувствительную зону коры головного мозга, где возникает осознанное восприятие боли, и в цингулярную извилину, область тревоги мозга (рис. 26), где боль интерпретируется и откуда направляются эмоциональные и автономные реакции: эмоция, гримаса боли, стрессовая реакция, учащенное дыхание, повышенное кровяное давление и сердцебиение.

Нормальная беременность длится 40 недель. К 26 неделям образуются нервные связи, передающие болевые раздражения к коре головного мозга плода. Только тогда болевые раздражения кожи могут достигать коры головного мозга ребенка, но проникают ли они при этом в его сознание, не установлено. Сознательное ощущение боли, вероятно, возможно лишь у преждевременно родившихся младенцев не раньше 29–30 недель беременности. Болевые сенсоры, расходящиеся ответвления нервных клеток, расположены на коже уже к 7 неделям беременности, рефлексы спинного мозга наблюдаются с 8‑й недели, так что на прикосновение иглы плод может реагировать. Но это вовсе не говорит о том, что боль ощущается им сознательно – вопреки тому, что утверждают фанатики‑пролайферы. Для этого раздражение должно сначала достичь коры головного мозга, которая должна быть достаточно зрелой, чтобы иметь возможность эти раздражения полноценно обрабатывать. Реакции плода на болевое раздражение в этот период основываются исключительно на рефлексах спинного мозга. Анэнцефал (ребенок без больших полушарий) реагирует именно таким образом. Реакция на болевые раздражения у младенцев в первой трети беременности столь резкая и всеобщая – кажется, что плод отзывается на них всем своим телом, – именно потому, что кора головного мозга еще незрелая и не уменьшает рефлекс спинного мозга до необходимых пределов.

Контакты между таламусом и кортикальной пластинкой под корой головного мозга образуются между 12‑й и 16‑й неделями беременности. Кортикальная пластинка – зал ожидания для нервных волокон, которые позднее будут встраиваться в кору больших полушарий. Это происходит между 23‑й и 30‑й неделями беременности. Измерения электрической активности мозга (ЭЭГ) и кровоснабжения коры больших полушарий показали реакции на болевое раздражение у недоношенных младенцев, родившихся с 25‑й по 29‑ю неделю беременности. В этот период болевые раздражения уже доходят до коры больших полушарий. Вопрос, однако, в том, является ли кора достаточно зрелой, чтобы плод воспринимал боль сознательно. Это также необходимо, чтобы боль воспринималась эмоционально. Различия в ЭЭГ как реакция на прикосновение – и на болевое раздражение от укола в пятку возникают лишь после 35‑37‑й недели.

При выхаживании недоношенных младенцев в кувезах, для надежности вообще исходят из того, что они могут чувствовать и испытывать боль. Они реагируют на внутреннее вмешательство и взятие крови на анализ движениями и изменением сердечного ритма, дыхания, кровяного давления, содержания кислорода в крови и уровня стрессовых гормонов. То же отмечается и при таком хирургическом вмешательстве, как обрезание. Однако это еще не доказывает, что имеет место сознательное восприятие боли, потому что указанные реакции исходят из областей, расположенных ниже коры больших полушарий, и поэтому в их основе могут лежать бессознательные процессы. То же самое справедливо для таких младенцев относительно их движений как реакции на болевой раздражитель, потому что это всё еще может быть рефлексом, который передается лишь через спинной мозг и не доходит до уровня коры головного мозга. Не только плод анэнцефал реагирует на телесное воздействие движениями отдергивания, но и взрослый в состоянии вегетативной комы, мозг которого уже мертв.

У недоношенных младенцев, родившихся в период с 25‑й по 29‑ю неделю беременности, можно наблюдать реакцию в коре больших полушарий, вызванную болевым раздражением, но и тогда нет уверенности, что речь может идти о сознательной реакции. Еще труднее установить, обладает ли сознанием плод. На наличие в его цикле сон‑бодрствование стадии бодрствования смотрят вполне как на суррогат сознания. На поздних сроках беременности плод почти 95 % времени проводит во сне, и тем самым в бессознательном состоянии, из‑за незрелости коры больших полушарий и действия гормонов плаценты. Остальные 5 % приходятся на период бодрствования, которое, однако, представляет собой переходную фазу между быстрым (rem) и медленным (non rem) сном и, таким образом, вовсе не является ни бодрствованием, ни сознанием. На этой стадии бодрствование никак не может служить критерием наличия сознания.

У детей, родившихся на 25‑29‑й неделе беременности, неприятные раздражители вызывают изменения активности в коре больших полушарий. Однако существуют значительные различия между недоношенным ребенком и плодом того же возраста. Раздражители вроде недостатка кислорода, которые после рождения ребенка вызывают у него реакцию бодрствования, дают противоположный эффект у плода: они подавляют именно стадию бодрствования. Так плод экономит энергию в трудных обстоятельствах, которых он не в состоянии избежать. Потенциально болевое и назойливое раздражение в виде сильного механического колебания или громкого шума также вызывает у плода лишь подкорковые реакции. Тот факт, что плод в возрасте 28 недель может учиться реагировать на раздражение, вовсе не говорит о сознательном процессе запоминания. Такое же выученное поведение наблюдается и у анэнцефалов. Это бессознательная форма обучения, для которого не нужна кора больших полушарий.

Обезболивание плода при аборте может быть вызвано и таким аргументом: «если это и не требуется, то, по крайней мере, не повредит». Однако для женщины аборт при общем наркозе повышает риск осложнений. Поэтому не может не внушать опасений, если плоду, который не должен быть абортирован. при медицинском вмешательстве делают обезболивание – учитывая отсутствие убедительных указаний на то, что плод обладает сознанием, притом что твердо доказано, что обезболивание может впоследствии привести к нарушению жизненных функций ребенка.

Мои выводы сводятся к тому, что при аборте или оперативном вмешательстве в матку в общем наркозе плод до 25–26 недель не нуждается, к тому же общий наркоз может представлять дополнительный риск для матери. Недоношенный ребенок при необходимости болезненного вмешательства должен все‑гаки получать обезболивание, а при обрезании мальчиков обезболивание должно быть обязательным.