Мнимая беременность Александры

Не умея сразу рассмотреть истинные намерения людей, стремившихся во дворец, Николай и Александра пришли к тому, что их постепенно захватили как действительно благочестиво настроенные странники и тому подобные, так и псевдосвятые, гадалки и шарлатаны, мистики и жулики.

Всех их радушно встречали, а особенно тех, кто брался предсказать появление наследника мужского пола.

Слух об этом страстном желании царицы пронесся по рядам «пророков» и «предсказателей». И многие из них воспользовались возможностью нажить капитал на ее несчастье.

Дальше произошло то, о чем пишет великий князь Александр Михайлович: «Однажды во дворце появился таинственный господин — «доктор Филипп» из Парижа.

Он был представлен царской чете «черногорками» — великими княгинями Милицей и Анастасией Николаевнами. Французский посланник предостерегал русское правительство против этого вкрадчивого иностранца, но царь и царица придерживались другого мнения. Люди, которые хотят быть обманутыми, попадают впросак. Псевдонаучное красноречие д-ра Филиппа достигло цели. Он утверждал, что обладает силой внушения, которая может оказать влияние на пол развивающегося в утробе матери ребенка. Он не прописывал никаких лекарств, которые могли бы быть проверены придворными».

Я уже от многих слышала, что именно так и было.

Царица не столько поддалась на пассы Филиппа, сколько уговорила сама себя. Желание ее было так сильно, что у нее появились все обычные признаки беременности. Придворный медик принял эти признаки за чистую монету и заверил ее, что на этот раз должен родиться мальчик. Когда подошло предполагаемое время родов, царица удалилась в свою спальню в сопровождении придворных врачей, но прошло несколько дней, а никаких признаков схваток не наблюдалось. Доктора провели обследование и вынуждены были объявить, что «беременность имела истерическое происхождение».

И это несчастье было истолковано не в пользу Александры Федоровны! Тут же вспомнили, не без подсказки Марии Федоровны, что подобное случилось с английской королевой Мэри — «Кровавой Мэри».

Произошедшее, разумеется, дало новую пищу для злословия врагам Александры Федоровны. Они теперь говорили, будто ложная беременность явно свидетельствует о безумии царицы. Однако именно эти разговоры свидетельствуют о намерениях старого двора — ведь безумие, будучи медицинским образом подтвержденное, способно стать предлогом для бракоразводного процесса. А не это ли и надо было Марии Федоровне?

К этому прибавилась еще одна неприятность.

Членам Священного Синода очень не нравилось то, что, как казалось, а, вернее, как нужно было истолковать, царская семья находилась под сильным влиянием прорицателей и ясновидящих. Архимандриту Феофану, исповеднику царицы, было поручено объявить ей, что ее ложная беременность послана в наказание свыше за то, что она прислушивается к еретикам.

Не знаю, что больше подействовало на самочувствие царицы — сама ложная беременность или же упреки людей, от которых она ждала помощи и утешения.

По свидетельству находившихся тогда рядом с царицей, она была поражена таким отношением к ней (искренне верующей и дававшей этому множество подтверждений) со стороны церкви и самого Феофана. Ведь он находился рядом все время, но не нашел возможности (или желания) поговорить с ней обо всем этом раньше. (Вспомним, как он заботился о чистоте религиозных устремлений великих княгинь Милицы и Анастасии.)

Теперь же он со всей силой, данной ему его саном, «подпер» стену, и без того высокую, воздвигаемую вокруг покоев Александры Федоровны недоброжелателями.

Скажу еще раз: во всем была видна рука старого двора. Доктора признали, что причиной беременности послужила истерия. А кто довел Александру Федоровну до такого состояния?

Дополню картину воспоминаниями Родзянко, вносящими и другую ноту: «В начале 1900 года стали появляться при императорском русском дворе несколько загадочные апостолы мистицизма, таинственные гипнотизеры и пророки будущего, которые приобретали значительное влияние на мистически настроенный ум императрицы Александры Федоровны. В силу доверия, которое оказывалось этим проходимцам царской семьей, вокруг них образовывались кружки придворных, которые начинали приобретать некоторое значение и даже влияние на жизнь императорского двора.

В этих кружках тайное, незаметное участие принимали, без сомнения, и агенты некоторых иностранных посольств, черпая, таким образом, все необходимые для них данные и интимные подробности о русской общественной жизни. Так, например, за это время появился некий Филипп. Он отвечал как нельзя лучше тому типу людей, которые, пользуясь своим влиянием на психологию царственной четы, готовы служить всякому делу и всяким целям за достаточное вознаграждение.

Ко двору этот господин был введен двумя великими княгинями. Но вскоре агент русской тайной полиции в Париже Рачковский донес в Петербург, что Филипп темная и подозрительная личность, еврей по национальности и имеет какое-то отношение к масонству и обществу «Гранд Альянс Израелит». Между тем Филипп приобретает все большее и большее влияние. Он проделывал какие-то спиритические пассы и сеансы, предугадывал будущее и убеждал императрицу, что у нее непременно явится на свет в скором будущем сын, наследник престола своего отца. Филипп приобретает такую силу при Дворе, что агент Рачковский был сменен за донос его на Филиппа. Но как-то загадочно исчез и Филипп при своей поездке в Париж».

А вот слова Юсупова: «Тогда появился в Петербурге один французский оккультист, доктор Филипп, о котором говорили, что он тайно послан масонскими организациями к русскому двору. Говорили, что организации, пославшие его в Россию, остались им недовольны и отозвали его обратно».

Соотнося сведения и намеки, содержащиеся в словах Родзянко и Юсупова, включенных, пусть и по-разному, в политическую атмосферу, можно утверждать, что в несчастье, приключившемся с императрицей, были заинтересованы некие политические круги вне России. Но тогда на это внимания предпочли не обращать. Так как расследование могло зайти слишком далеко.

Священный Синод постановил, что царица должна во искупление грехов совершить паломничество к могиле незадолго до этого канонизированного святого, чтобы, покаявшись, вымолить прощение и очиститься омовением в водах тамошнего источника. И в довершение всех несчастий, когда царица совершала обряд очищения и входила в воду, она поскользнулась и упала, обнажив при этом, по слухам, нижнюю часть спины. Было так или нет, но этот случай стал еще одним поводом для насмешек в столице и в кругу вдовствующей императрицы.

Глава 10