Комментарий ко второму циклу

Приведённые выше сновидения относятся к периоду примерно через четыре месяца после пробуждения Кундалини и спустя восемь месяцев после разрыва с Анной. Как я уже писал выше, заметки, относящиеся непосредственно к периоду пробуждения, оказались безвозвратно утраченными, что несколько осложняет анализ.

Период, о котором идет речь, очень двойственен. С одной стороны, я впервые открыл мир нуминозного, архетип Анимы полностью вышел из бессознательного. Время от времени я впадал в сильнейшие мистические экстазы, которые сопровождались необычными совпадениями из внешнего мира, недвусмысленно подтверждавшими правоту трансперсональной концепции мира. С другой стороны, я уже достаточно хорошо представлял, что за человек мой аналитик Сергей. Его попытки склонить меня к гомосексуальной близости начались в виде шуток, а на любое желание с моей стороны прояснить ситуацию следовал едкий и ироничный комментарий. Чем дальше я погружался в мир Анимы, тем более недвусмысленными были его предложения. Я прекрасно понимал, что Сергей не тот восставший против свинца титан, которым он казался мне изначально, а просто мелкий, весьма несчастный провинциальный гуру, отыгрывающий свои комплексы на учениках. Но именно ему я был обязан открытию своего бессознательного и именно его интерпретации снов и фантазий позволили обратить на них внимание и освободить змею. Потому я не мог даже подумать о том, чтобы уйти от него, пока нечто не закончится или пока мне есть что у него взять. Конечно, надо было опасаться его психологических манипуляций, которые могли мне существенно повредить, однако и отойти от него было нельзя – в провинции не приходится выбирать психологов.

После пробуждения Кундалини процесс полной переоценки ценностей (точнее, даже её перестройки) шел полным ходом. И Анима всецело управляла этим процессом. С первого же сна цикла в сновидении появляется идеальный женский образ анимы, представляющий сверхличностный источник мудрости и помогающий бежать из тюрьмы. В предыдущем комментарии мы говорили, что освободится из-под власти свинца подобно побегу из концлагеря.

Другая часть правды в том, что это освобождение возможно только посредством женского начала. В гностицизме роль освободительницы берет на себя София, которая через Еву открывает Адаму глаза на реальное положение вещей и его собственную ничтожность. Глубинная психология имеет массу доказательств, что до тех пор, пока архетип Анимы не задействован, эго обречено бежать по кругу одних и тех же проблем, даже осознав их природу.

В этом сне очень важно, что Анима выходит на связь дважды: в первый раз – говоря о возможности побега, что можно считать отражением фазы примитивного и неосознанного бунта, и второй раз – когда говорит о том, что следует бежать не со всеми. Любая организация, на какую бы мятежность и неформальность она не претендовала, любой мундир, будь это даже драные джинсы маргинала – всё равно защитная программа системы, которая рано или поздно начинает функционировать по слепым стандартам Иалдабаофа. Единственное исключение – организации, в которых сохраняется тайна инициации. Анима четко говорит, что скопом из концлагеря убежать невозможно. Противодействие с тенью (ребенок), который к тому же несколько повзрослел, здесь не столь безнадежно. Теперь не тень, но Анима правит бал, а поскольку Анима до сих пор на стороне эго, тень оказывается в проигрыше. В финале сновидения мы видим по-настоящему нуминозный образ.

Интроспекция и путь вглубь пробудили такие силы, о существовании которых эго-сознание и понятия не имело. Реликтовая память самых глубинных уровней говорит о крайне интенсивном процессе вторжения архетипов в психику, который может закончиться шизофренией или трансформацией в зависимости от везучести. Мне повезло. Следующий сон наглядно демонстрирует, что многие из моих нынешних страхов давно мертвы.

Я хотел бы отметить один весьма интересный образ, который появился в моих снах после пробуждения Кундалини. Это образ собак, причем практически всегда мне враждебных. В следующем цикле этот образ обретет еще большую актуальность, но уже здесь собаки – не раз встречающийся образ. Пробуждение Кундалини – это пробуждение лунной и женской стороны психики. В финальном труде Юнга по алхимическому символизму образу луны как собаки уделена отдельная глава. При том огромном количестве символов, которые мы можем назвать лунными, столь повышенное внимание образу собаки достаточно интересно. Именно собаки растерзали несчастного Актеона, который узрел наготу девы Артемиды (Луны). Именно собака (и волк) изображены на восемнадцатом аркане таро «Луна» воющими на луну. И именно вой собаки на луну по народным поверьям предвещает смерть.

Луна и змея представляли в моем процессе только позитивный аспект. На первых порах я искренне пытался разделить наивную русоистскую концепцию Сергея, которую, перефразируя протестантское богословие, можно определить как «все добро – от женского, все зло – от мужского, все добро – от Самости, все зло – от эго». Но амбивалентность архетипа, как говорится, никто не отменял, и свою теневую сторону женское начало или луна явили и до сих пор явят для меня в образе злой собаки, с которой происходит конфронтация, или в образе больной, обреченной на смерть собаки. Анима, женщина, змея представляли позитивный полюс архетипа, тогда как собака – негативный, но об этой антиномии я не подозревал. К сожалению, Сергей начинал анализировать мои сны, пытаясь найти в них либо «подавляемое гомосексуальное желание», либо повод для морального осуждения и высмеивания. Я слишком хорошо понимал, что такими темпами мне придется покинуть его группу, но старался изо всех сил выжать последние капли анализа, кои он давал все более неохотно. (Вспомним самый первый сон цикла про лицемерного пастора и сон про ослицу, которую придется исповедовать).

В найденной недавно тетрадке (к сожалению, не датированной, но явно связанной с периодом Кундалини) я нашел еще несколько снов, связанных с собаками, и одно примечательное стихотворение, выражающее очень сильное переживание:

Мертвые собаки под моим окном,

Мертвые собаки, вас пускаю в дом,

Мертвые собаки, гончие судьбы.

Знаю, проиграл я, мне не до борьбы.

Мертвые собаки – вечность или тлен?

Мертвые собаки – ветер перемен.

Мертвые собаки – я для вас пою,

Мертвые собаки – ешьте плоть мою.

Скалите зубами, машете хвостом,

Лишь спросить позвольте, что станет потом?

Что же вы молчите – грозные щенки?

Видимо, ответы вам не так легки?

Появление осознанных сновидений вкупе с неожиданным даже для самого меня примирением с тенью подчеркивает, что в результате прорыва Кундалини и активности анимы произошло весьма значительное расширение границ сознания. Ни я, ни Сергей не обладали необходимой культурой юнгианского анализа, которая позволила бы понять, что за расширением неизбежно последует сжатие, которое можно даже назвать схлопыванием. Трансформация возможна только через нигредо, и о близости этого периода говорит сон о мучительной смерти.

Последние два сны цикла достаточно читаемы. Еще Фрейд обратил внимание, что названия мест можут быть «говорящими». На платформе «Переделкино» происходит переделывание себя посредством слияния с Анимой, а в предыдущем сне Анима опять требует сделать выбор – какое из зерен посадить. Затем эти процессы будут проявлены на другом уровне в конце следующего цикла.

Цикл №3: Нигредо.

Сон № 30: Царство чумы

15.05.2000

Я иду с другом по ул. Поле Свободы. В руках у меня длинная палка, похожая на шест. Перед нами препятствие, которое надо пройти, пролезая между натянутой колючей проволокой. Но бокам стоят какие-то странные аппараты. Мой друг пролезает наполовину, а я только на четверть. Я понимаю, что должен перекинуть шест на другую сторону, но скорее всего не докину. Вдруг в доме в полупрозрачном окне мелькает чья-то фигура, и я чувствую силу зла, исходящую от этого существа. Этот негодяй поворачивает какой-то рубильник и включает ток. Мой друг оказывается пойманным и не может двинуться ни назад, ни вперёд, а я от адской боли успеваю отскочить. Теперь все пути вперёд мне оказываются закрыты, и я могу идти только в сторону. Я вхожу в какое-то странное здание без конца и края и тут же узнаю, что здесь официально властвует чума, и выживают только её слуги. Я хожу по этому зданию со страхом, поскольку понимаю, что могу заболеть. Вокруг – кабинеты ученых, которые вырабатывают всё более совершенные вирусы. Я вижу указательную табличку со стрелками: «Чума – туда, холера – туда». Внезапно я понимаю, что если не верить в чуму, то не заболеешь, и как только я это понимаю, то становлюсь особо опасным для дирекции ученых этого дома. Они начинают выбрасывать тоннами вирусы всех сортов. Однако вирусы на меня не действуют, и кажется, что я стал повелителем чумы.

Сон № 31: Очарование войной

22.05.2000

Происходит война, причем непонятно между какими сторонами. Я смотрю из окна и вижу на небе кометы, спутники и другие летательные аппараты. Повсюду видны вспышки взрывов. Наблюдая это, я настолько очарован зрелищем, что не сострадаю тем, кто погибает, и не боюсь погибнуть сам. Я смотрю, как взрываются два здания, и в этот момент начинаю думать: «Только бы не взорвали телевышку – тогда я не смогу это всё видеть». Внезапно в соседних домах загорелся свет – это значит, война окончилась, и их отвоевали наши. Оглядываюсь от окна и вижу в доме какой-то аппарат, похожий на космическую центрифугу. Я хочу залезть в неё, но моя мать мне не позволяет.

Сон № 32: Новый год в такси

25.05.2000

Я в незнакомой мне чисто мужской компании еду в такси. Вокруг лютая зима и к тому же в машине обогреватель практически не работает. Я пытаюсь вспомнить, какой сегодня день, и думаю, что 29 декабря, но кто-то мне говорит, что уже Новый год. Я прихожу в печаль от мысли, что новый год встретил в таких условиях.

Сон № 33: Лягушонок

05.06.2000

Я превращаюсь в лягушонка, который находится на платформе «Очаково» и плюёт в какой-то колодец, желая занести в него инфекцию льда, дабы сохранить мир застывшим. Ему очень нравится мир, застывший в своём совершенстве. Однако у него ничего не получается, и я вижу, как в замедленном мультфильме, застывает один он, а потом ещё и проваливается в какую-то адскую дыру.

Сон № 34: Выборы президента

06.06.2000

Я нахожусь на тайных выборах президента. Мы практически уверены, кто будет президентом – какой-то неизвестный мне мужчина. Но все прогнозы не оправдываются, и президентом становится дама лет сорока, бывший заместитель президента. Внезапно она сходит с трибуны, отводит меня в сторону и говорит: «Если ты переспишь со мной – президентом будешь ты». На что я отвечаю – «Я и так согласен». После чего просыпаюсь в состоянии сильного сексуального возбуждения.