Выборка из исторической справки для туроператоров

 

Планета Кидрония была открыта земными астрономами ещё до Эры Восстановления. Первые корабли землян достигли рыжей звезды, известной древним как 55‑я Рака, в 187 году после Восстановления. Корабль пионеров назывался «Тяньгун», капитаном корабля был Анвар Каман, назвавший третью планету системы 55‑я Рака древним именем своего родного города. Так планета 4 КВ67:3 стала Кидронией. Название неоднократно пытались оспорить, но оно, вопреки сопротивлению земных астрографов, прижилось. Атмосфера планеты была непригодна для дыхания, в поселенческие купола и жилые пещеры закачали искусственный воздух. Жизнь на суше до появления людей проявилась только в виде растительности. В мелких и кислых Океане Нелли и Море Наоми водились разнообразные экзотические существа, ещё до колонизации привлекавшие выдающихся охотников и учёных. Именами этих исследователей и трофейщиков были названы заливы, реки и горные хребты планеты. Первые колонисты появились на Кидронии в 330 году Эры Восстановления. За два десятилетия до этого на Кидронии нашли первые Белые Камни – таинственные минералы, способные чувствовать друг друга сквозь космические бездны и передавать информацию через Тёмные Пути гиперпространства в режиме реального времени. Кроме Кидронии Белые Камни нашли всего на трёх планетах Местного Звёздного Скопления, и стоимость этих минералов поначалу исчислялась цифрами с восемью нулями. На планете ещё не было поселенцев, а уже возник первый рудник, обслуживаемый роботами и клонами. Настоящая «каменная лихорадка» на Кидронии началась уже после 330 года. Правительство Федерации Нолы, в сфере юрисдикции которой оказалась система звезды 55‑я Рака, вскоре переименованной в Абеллару, вложило триллионы фунтов в новую федеративную самоуправляемую колонию. В первые годы после её основания большинство приезжих составляли ноланцы. Это было время предельного упадка Империи, когда адмиралы и солархи растащили на части межзвёздную державу Сиорана Великого и его потомков. Но в шестидесятых годах четвёртого века окрепла Новая Империя и её Шестой флот высадил на Кидронии десант. Ноланцы упорно обороняли подземные крепости и рудники, но дивизии Объединённой Армии подавили сопротивление. Через три года Федерация была окончательно уничтожена (371 год Эры Восстановления), а на самой управляющей планете Ноле утвердилась власть командующего Шестым флотом адмирал‑командора Игги Шелтона. Земля и Опережающие планеты не без колебаний признали его законным имперским наместником, а император Туре Шактири Первый присвоил ему высшее звание великого адмирала. Вскоре Шелтон прислал на Кидронию своего губернатора, чем пресёк самоуправление колонии. Все уже добытые колонистами Белые Камни и все, которые когда‑нибудь будут добыты, были объявлены неотчуждаемой собственностью Империи. Великая Война 394 года Эры Восстановления обошла Кидронию стороной. Колонисты вместе с Армией готовились отразить вторжение чужих существ, но корабли ящеров только обозначили своё присутствие в системе Абеллары. После того как в окрестностях Белых Звёзд ящеры уничтожили Шестой флот, а великий адмирал Шелтон погиб, ноланские патриоты на пяти планетах попробовали восстать и восстановить Федерацию. Преемник Шелтона вызвал на помощь фрегаты Второго флота и подавил выступления ноланцев с такой жестокостью, что перепуганные кидронийцы выдали имперским властям не только настоящих подпольщиков, но и всех подозреваемых в симпатиях к восставшим. Их родственников лишили гражданских прав и права владения клонами. Через год старого губернатора нашли мёртвым и причину смерти официально не установили. Новый губернатор старался быть справедливым, поэтому наместник отдал власть над планетой (временно) коменданту местной военной базы Гардик контр‑адмиралу Атлопатеку. Он правил сурово, безжалостно преследовал инсургентов и одичавших клонов, но не вмешивался в самоуправление поселенческих общин, которым вновь позволили избирать мэров и судей. Тем временем Белые Камни находили всё реже, на всё больших глубинах.

 

Своих коллег археолог вживую увидел во время посадки на челнок. К отлёту с Арпикрана их готовили по отдельности, а на карантинной станции они общались исключительно посредством TVC‑коммуникаторов. И в этом общении было больше изучающей отчуждённости, чем желания наладить сколько‑нибудь приятельские отношения.

Полицейского следователя с Тирронии звали Рене Марков. Он почти не заботился о маскировке своего биологического возраста и выглядел на полных пятьдесят лет. Его рельефное, волевое лицо портили маленькие, подвижные и близко посаженные глаза. От этих глаз становилось не по себе. Взгляд полицейского как будто предупреждал: «Это вам только кажется, что с вами всё в порядке. На самом деле всё вокруг очень запущено и везде притаилось зло». Марков мало рассказывал о себе, но уже в первой TVC‑беседе с археологом умудрился подробно расспросить его о жене, друзьях, сослуживцах и жизненных планах. В общении тиррониец был прост, шутлив и с юмором упоминал о своём неравнодушии к дорогим веселящим напиткам. Как понял Вольск, на Тирронии у Маркова остались жена, двое детей и домашний работник‑клон, живший с ними на правах члена семьи.

Ксенобиолог Гвен Вей, в отличие от полицейского, не оставляла постороннему наблюдателю никаких шансов определить, сколько стандартных лет уже отсчитал её глаймер [8]. Выглядела она свежей и ухоженной школьницей, юной дочерью арпикранских аристократов. Однако любознательный Вольск ещё во время учёбы в университете видел (и даже изучал) сетевые дайджесты об участии Гвен Вей в экспедициях двадцатипятилетней давности. Именем доктора Вей назвали бородавчатое многоглазое существо размером с земную жабу. Доктор обнаружила её ещё до Великой Войны в отдалённой Агрегации Белых Звёзд.

Информационный дисплей над аквариумом с этими существами, который посетители столичного Арпикранского зоопарка редко обходили вниманием, сообщал латинскую форму их названия: Bromosus vei – «вонючка Вей». Когда люди подходили к аквариуму, эти существа агрессивно прыгали на прозрачную стенку и плевались оранжевой жидкостью. Только толстый пластик аквариума спасал посетителей от специфического запаха.

В общении с Вольском первооткрывательница инопланетной вонючки предпочла общие и предельно корректные темы. Она тоже читала дайджесты научных достижений археолога и удивилась, что они ни разу не встречались в коридорах Университета.

«Я бы вас непременно запомнила, Александр», – сказала она, озаряя неотразимой улыбкой бледное поле монитора.

«А я тем более, доктор Вей», – ответил он ей тогда, пытаясь добиться такой же неотразимости. Хотя очень сомневался, что прелестная и обласканная славой Гвен Вей (интересно, какова полная форма её имени – Гвендолин, Гвинстер или Гвинерва?) запомнила бы его весьма стандартную внешность, однажды встретив в коридорном косяке университетского планктона.

Марков намекнул, что ксенобиолога считают доверенным лицом и близкой подругой координатора управления «D» вице‑адмирала Ланса Маккослиба. Управление «D» Службы Предотвращения занималось защитой человечества от опасных форм внеземной жизни, поэтому Вольск не усмотрел ничего нелогичного в том, что руководитель именно этого подразделения Джи Тау тесно общается с одним из ведущих специалистов по ксеноморфам. Тем более что внешность ведущего специалиста и её уровень сексапильности были, по его мнению, достойны внимания не только какого‑то там «вице», но и одного из двадцати трёх ныне здравствующих великих имперских адмиралов.

Когда контрактники перешли из пассажирского шлюза челнока в гофрированную кишку транспортного коридора, Вольск оказался совсем рядом с Гвен. Оказалось, что она не пользуется дезодорантами. Природный запах ксенобиолога оказался приятным, с лёгким оттенком то ли корицы, то ли стандартного репеллента из гигиенического набора офицера‑десантника. «А чего ты ещё ожидал от адмиральской любовницы?» Вопрос, заданный самому себе, имел чисто риторический характер.

– Алекс, чего это ты принюхиваешься? – услышал он баритон тирронийца.

– Каждая планета пахнет по‑своему.

– Да? Это, значит, ты к планете принюхиваешься? – В маленьких глазках полицейского мелькнуло что‑то похожее на весёлое любопытство.

– Узнавши запах, узнаешь всё, – подтвердил Вольск. Он как раз рассматривал робота‑тележку. На Арпикране роботы космодромной обслуги передвигались на членистых лапах, а тут всё ещё вырабатывали вековой ресурс колёсные транспортники. Он поставил на тележку свою дорожную сумку, а Гвен пристроила рядом с ней белый контейнер с эмблемой Джи Тау. Марков со своей поклажей расставаться не пожелал.

– Запахи обманывают, Алекс, – предупредил он. – Сложно познать по запаху нечто новое, если, конечно, ты не профессиональный одоролог [9].

– Водоросли, – сказала Вей.

– Водоросли? – переспросил Вольск.

– Пахнет водорослями. Они тут разводят несколько пищевых разновидностей.

– На космодроме?

– Во всей обитаемой зоне работает объединённая вентиляция. Местные не разделяют атмосферу по контурам, экономят энергию и объёмы, – вместо Гвен Вей объяснил следователь. – Наверное, здешние поселения пропахли этими водорослями. Не Арпикран, ясное дело… Бедность – страшная штука, Алекс.

– Так это, по‑вашему, запах бедности?

– У нас на Тирронии та же история. И ещё хуже. У нас восемь заводов органического синтеза и тоже совмещённые контуры вентиляции. Иногда приходится надевать маски и переводить жилые блоки на аварийное снабжение. А резервный воздух в три раза дороже.

Вольску стало неловко. Ему вдруг показалось, что Марков обвиняет его. В чём? Да, он родился на одной из комфортабельных Опережающих планет, а не в жилом куполе вонючей колонии. И что из этого? Так получилось.

Но спустя мгновение археолог вспомнил, как сам в своё время завидовал жителям Земли и Аврелии, которым выпало счастье жить под высоким открытым небом, в безбрежном океане насыщенной кислородом атмосферы. В принципе, решил он, зависть является конструктивным элементом человеческой психики. И, кроме того, у каждого из обитаемых миров, если к нему внимательно присмотреться, есть свои преимущества. Земляне, конечно, могут без ограничений дышать бесплатным вкусным воздухом, гулять в лесах и купаться в море, но зато на Арпикране самые красивые и лёгкие на подъём девушки, самые свободные нравы и самые навороченные развлекательные центры. И на вечерний интим с юной клонкой не надо испрашивать правительственное разрешение.

– Приветствую вас на Кидронии, коллеги, – услышал Вольск голос Гело‑младшего. Голос звучал в голове. Значит, советник‑представитель по здешним законам имел право без позволения коннектиться в личные коммуникаторы.

– Идите по коридору до конца, – продолжил голос Гело, – я жду вас у третьего терминала.

Он ждал их не один. Рядом с советником‑представителем на площадке для встречающих стоял человек невысокого роста, с острым птичьим лицом.

– Сержант Чандрасекар, – представил птицелицего Гело. – Он будет заниматься вашей адаптацией и текущими вопросами вашей безопасности.

Сержант сдержанно кивнул в знак приветствия. Марков ответил таким же кивком, Гвен улыбнулась, а Вольск попытался скопировать кивок Маркова. Вышло слишком надменно.

«Ещё подумает, что я сноб!» – укорил себя археолог.

– Все ваши таможенные и визовые вопросы нами решены. Мы сейчас поедем в нашу резиденцию, и там я введу вас в курс предстоящей работы, – сахарно улыбаясь, произнёс Гело, и вся компания двинулась к стоянкам магнитных поездов.

Экспресс передвигался по поверхности планеты, но ничего интересного за его окнами Вольск не увидел. Они пронеслись мимо тех сигарообразных ангаров, которые он заметил ещё на подлёте, обогнули башни энергетического комплекса и по пологой эстакаде приблизились к Центральному куполу. Только теперь археолог понял, насколько огромным было это сооружение, занимавшее всю вершину столообразной горы.

Гело тем временем сообщил, что в ближайшее время им предстоит аудиенция у правителя планеты лорда Джилина Атлопатека.

– А он что, в списке имперских лордов? – спросил Вольск и натолкнулся на взгляд Маркова. «Язык твой – враг твой!» – говорил этот взгляд.

– Он из Дома Атлопатеков, – объяснил Гело, – а они ведут своё происхождение от старшей наложницы императора Сиорана Третьего. Я не видел имени Джилина в официальном списке лордов, но если ему хочется, чтобы его титуловали именно так, то почему бы и нет. Нам не сложно, а правителю приятно. А что касается списка… Так его каждый год дополняют. Сегодня лорда Джилина в списке нет, а завтра он там будет. Всё‑таки боковая линия Великого Дома Сиоранов. Кроме того, наш лорд Джилин обходительный, щедрый человек, выдающийся охотник, меценат и так далее… Кстати, – Гело переглянулся с сержантом, – по нашим сведениям, лорд хочет пригласить вас на охоту. Предстоит океанская охота на меченосца, редкостное развлечение для немногих избранных. Для участия в нём к нам прибудут и наместница Сектора, и командующий флотом. А с Аурелии прилетает сам сенатор Рехинальдер. Он, к слову, не только в списке имперских лордов, но и член Императорского Совета.

– Это такая большая честь для нас, – скорчил восхищённую мину Марков. – Член Императорского Совета!

– Лорд Джилин изъявил желание, – Гело сделал ударение на слове «желание», – познакомиться с вами, леди Вей. Он покровительствует учёным, а вас знает как известного специалиста по экзотической фауне. Вы ведь тоже охотник в своём роде.

– В своём роде, – улыбнулась ксенобиолог.

– А вы когда‑нибудь видели живого кидронийского меченосца?

– Нет, живого не видела. В нашем Университете имеются только чучела и трёхмерные динамические модели меченосцев. А на какую именно из его разновидностей предстоит охотиться? На Dasyatidae contraminator’ a или на Torpedo fallacis’ a?

– На ту, которая покрупнее.

– Значит, на меченосца‑контраминатора? Это редчайшее, мало исследованное в своей среде обитания существо… И, насколько мне известно, непредсказуемое и очень опасное при контакте.

– Мне это тоже известно. Если бы меченосец не был опасной добычей, лорд‑сенатор никогда бы сюда не прилетел. А он прилетит. Обязательно прилетит.

– Считается, что длина взрослого контраминатора достигает тридцати пяти метров, – заметила ксенобиолог.

– Ого, – присвистнул Марков.

– Вот именно, «ого», – подтвердил Гело‑младший. – А кроме того, есть неофициальная, но проверенная информация, что сенатор привезёт нашему лорду императорский указ о присвоении ему звания вице‑адмирала Флота. Это будет грандиозный праздник, коллеги, просто грандиозный. Лорд Джилин, между нами, засиделся в контр‑адмиралах. Он уже четырнадцать лет как контр‑адмирал, а управляет целой планетой. Но у него ещё всё впереди.

– Без сомнения, советник. У лорда Джилина блестящее будущее, – вновь проявил похвальную лояльность Марков.

Экспресс тем временем въехал в Центральный купол, заскользил по межуровневой эстакаде и замер под арками массивной металлической колоннады с имперскими эмблемами. В пролёте центральной арки серебрилась статуя старца в римской тоге.

– Вот и приехали, – советник‑представитель направился к выходу. – Сержант проведёт вас в «красную зону» резиденции, а я буду там через двадцать минут.

Транспортный робот выкатился из багажного отделения вагона и первым нырнул в лабиринт проходов и коридоров. Здешний воздух казался более свежим, чем в терминале. Проходя мимо статуи в тоге, Вольск прочитал надпись на постаменте. Она гласила, что монумент воздвигнут гражданами колонии Кидронии в честь основателя ныне правящей императорской династии Иритэ, лорда Ойзеле.

Сержант повёл прибывших по светящимся линиям пола. Они поднялись на эскалаторе к подвешенным на растяжках металлическим кубам резиденции Джи Тау. Вольск решил, что на входе в обиталище Службы Предотвращения их ожидает тщательная проверка, но он ошибся. Короткий звуковой сигнал сообщил об их приходе, сержант открыл дверь с красной полосой и завёл прибывших в комнату. Тут, как и на корабле, господствовал серебристый цвет Джи Тау. Старомодные диваны‑трансформеры и зеркальные поверхности низких столов сияли безупречной чистотой.

– Это помещение расположено в «красной зоне», – пояснил Чандрасекар. – Пятый уровень защищённости. Ваши личные коммуникаторы здесь работать не будут. Но защитное поле их не подавляет, поэтому ни блокировать их, ни активировать импульсные фильтры вам не потребуется.

– Это славно, – одобрил тиррониец.

– Значит, полная гарантия, что нас не подслушают? – Археолог догадывался, что «пятый уровень» – это круто, но насколько круто, он не представлял.

– Полной гарантии вообще не бывает, – назидательно заметил сержант. – Но мы уверены, что у местных умельцев пока нет средств, способных преодолеть пятый уровень.

– А бывает защита шестого уровня? – не успокоился Вольск.

– Бывает, – коротко ответил сержант. Было заметно, что ему не хочется углубляться в подробности.

– Зря вы, Алекс, задели тему происхождения здешнего правителя, – заметил Марков, удобно устраиваясь на диване. – Тем более в экспрессе, где всё прослушивается. Зря.

– Что‑то запретное?

– Я бы даже сказал, болезненное, – уточнил полицейский, набирая в меню сервиратора код напитка. – Вам не мешало бы знать, что во времена Сиорана Третьего наложницами были клонки. Конечно же, не простые клонки. Божественной красоты, точнейшие генетические копии известных актрис и победительниц кастингов минувших эпох. Но всё равно – генетические копии.

– Лорд Джилин – потомок клонки?

– Ещё хуже, – Марков выбрал овощной сок красного цвета, который немедленно появился в прозрачном пакете прямо из столешницы. – Гораздо хуже, друг мой Алекс… Видите ли, наложницам‑клонкам Императорского Дома в те величественные и пафосные времена вообще запрещалось рожать. Во избежание династической путаницы и обид законных императриц. Запрещалось категорически. Вы по историческим сериалам в Вирте [10] не гуляете? Нет? А жаль, есть и неплохие. Сериалы о невыносимых гаремных страданиях несчастных и прекрасных наложниц. Исплакаться можно, поверьте на слово… Так вот, Алекс, я о том, что тут кроется некая гаремная тайна древности. Ведь никто из теперешних историков не может объяснить: каким образом представители Дома Атлопатеков могут вести своё происхождение от стерилизованной клонки. Вернее сказать, все догадываются, что это не более чем анекдот…

Чандрасекар хмыкнул. Марков бросил на сержанта неодобрительный взгляд и продолжил:

– Династическую легенду для Дома Атлопатеков ушлые ребята сочиняли без должного старания. Может, им мало заплатили? Не знаю. Существуют документальные свидетельства, что ещё во времена Смуты эти Атлопатеки были то ли пиратами, то ли контрабандистами с Росса [11] и владели несколькими транспортными корытами на ионной тяге. Здешний Атлопатек, понятное дело, во всей этой истории виноват в наименьшей степени. Но, воленс‑ноленс, он теперь в роли посмешища для всей аристократии в Секторе Кастора. Поэтому бедолага до сих пор не имеет официального титула губернатора Кидронии. Он ведь, если я не ошибаюсь, просто временно исполняющий обязанности губернатора и военный комендант местной базы. Я не ошибаюсь, сержант? Комендант? Ну, значит, я прав… Развлекает охотами сенаторов, пресмыкается перед наместницей и командующим… Я что‑то не так говорю, сержант?

– Почти всё вы сказали правильно, детектив, – подтвердил Чандрасекар, внимательно слушавший монолог Маркова. – Кроме одного. Некоторые наложницы‑клонки всё же рожали детей от своих владык. Императоры древности, как бы это нам теперь не казалось странным, иногда вспоминали, что они выше законов.

– Даже так?

– Представьте себе, детектив. Напрягите вашу фантазию. Ведь не зря же вы смотрите исторические сериалы. Там показывают чудеса и покруче. И, смею заметить, архивы Службы древнее и точнее ваших полицейских архивов. Ваши Хранители, конечно же, знают много, но, поверьте, мы знаем больше.

– Вы патриот вашей конторы, сержант. Похвально, что я могу сказать… И что же, прапрадедушка Джилина, по‑вашему, был незаконным сыном самого Сиорана Третьего? Таинственным непризнанным наследником из мюзикла «Последняя любовь императора»?

– Возможно.

– Вот так, да… Как интересно! – Марков одним глотком допил сок и выбросил пустой пакет в утилизатор. – Значит, те ушлые ребята, которые сочинили легенду, были не просто ушлыми ребятами, а ушлыми ребятами из Джи Тау. Сколько же им заплатили пираты?

– Рене, у вас сегодня плохое настроение? – вмешалась в разговор Гвен Вей.

– А какое может быть у меня настроение, когда вы, о высокородная леди Вей, не поддерживаете разговора на такую животрепещущую тему? – Марков привстал с дивана и церемонно сложил ладони в направлении ксенобиолога. И сразу стал похож на хищного бого‑мола.

– Меня, господин Марков, мало интересуют проблемы родословия.

– Разве? А я думал, что аристократы этим интересуются.

– Почему?

– Потому что это ваши священные игры. Игры аристократов всех времён и народов.

– Священные игры? – На безупречное лицо Гвен Вей легла тень её настоящего возраста. – Тогда считайте, что я исключение.

В комнату вошёл советник‑представитель.

– Беседуете? – Его быстрый взгляд обежал собравшихся.

– Сидим под защитой пятого уровня, исследуем знаменитые родословные, – усмехнулся Марков.

– Я рад, что вы чувствуете себя здесь комфортно. Но пора заняться делом, коллеги, – Гело‑младший тоже сел на диван. – Вы знаете, что управление «D» пригласило вас…

– Наняло нас, – уточнил Марков.

– Да, – согласился советник‑представитель. – Наняло вас для выполнения особого задания. Вас ознакомили с ним в общих чертах. Если вам не сложно, леди Вей, сформулируйте параметры задания так, как вам его очертили мои коллеги на Арпикране.

Гвен Вей посмотрела на Гело, как будто спрашивая: «А почему, собственно, я?» Но никаких дополнительных объяснений от советника не последовало. Тогда высокородная леди сформулировала:

– Офицер, который беседовал со мной на Арпикране перед подписанием контракта, сказал, что Служба ищет следы экспедиции доктора Фелиции Анволи, которая в триста девяносто третьем году побывала на планете Фаренго в отдалённой системе звезды Талис. Корабль «Уриил», на котором экспедиция возвращалась с Фаренго на Альфу Альфу, бесследно исчез. Это случилось, как сказал офицер, за три месяца до начала войны. Исчезновение отнесли на счёт вражеских диверсантов и расследование провели поверхностно. Даже, можно сказать, провели небрежно. Как уже было сказано, незадолго до гибели «Уриила» на нём ремонтировали двигательную секцию здесь, на орбите Кидронии. Экипаж из сна не выводили, ремонтом занимались роботы. Корабль сошёл с Тёмных Путей недалеко отсюда, на Пятьдесят шестом лимесе [12] и шёл до Кидронии больше месяца на ионных двигателях. Во время ремонта компьютер «Уриила» обменивался данными с компьютерами на Кидронии. Во время одного из таких сеансов кто‑то произвёл несанкционированную выемку информации из корабельной базы данных. Информации о результатах экспедиции, как я поняла… Правда, я не знаю, как такое могло произойти…

– Могло, – вмешался Вольск, – если использовалась технология…

– Это сейчас не важно, – остановил его Гело. – Экспедицию Анволи финансировал Университет Альфы и она не была секретной. Поэтому на супремус [13] «Уриила» не устанавливали фильтры безопасности. Прошу вас, леди…

– Теперь, – продолжила Гвен Вей, – эта украденная кидронийцами информация, если я правильно понимаю, важна как единственная сохранившаяся копия уникальных сведений, собранных на Фаренго доктором Анволи. Наша задача найти и расшифровать её. Мою персональную задачу подполковник очертил как предварительную расшифровку ксенобиологической части результатов экспедиции. Хотя, насколько я знаю, основная цель экспедиции не относилась к сфере биологии.

– Предполагалось исследовать остатки очень древних сооружений неизвестной цивилизации, – подтвердил Гело.

– Вот, собственно, и всё, советник, – сказала леди Вей. – Вы должны найти украденную информацию, а я проведу, не покидая Кидронии, первичную обработку найденных ксенобиологических данных. В стандартном режиме секретности «два "А"».

– Да, всё правильно, – ещё раз подтвердил советник‑представитель. – Как я уже говорил, речь идёт о задаче особой важности, о том, что у нас собрано под шифром «тема 88». И от того, коллеги, насколько успешно мы с вами поработаем над «темой 88», зависит судьба человеческой расы.

 

7