Долгий День (время летнего солнцестояния)

- С ледующий праздник не такой уж важный. - подсказал Норберт, завидев как Фредди снова полез сверяться с "Выступлением Великого Фреддинандо", - но единственный, который празднуется летом.

- Долгий День, - Фредди не отрывал глаз от спрятанного в кармане листа.

- Да, - кивнул Норберт. - Этот праздник похож на Новый Год или, точнее сказать, на Долгую Ночь, от которой произошел наш эдвайсерский Новый Год.

- Чем это? - Фредди поднял наконец голову и нахмурился.

- Ну пораскинь мозгами, братишка. Новый Год празднуется во время зимнего солнцестояния, а Долгий День - во время летнего.

- И это вся связь? Тоже мне! - Фредди снова уткнулся взглядом в карман.

- Нет, - закатил глаза Норберт, - я хотел сказать, что наши предки не только солнце, но и луну считали одушевленной, а в Долгий День праздновали смерть старой и рождение новой луны.

- Ну напридумывают же, а! - воскликнул Фредди. - Нет, где ты всё это находишь?

- Я же сказал тебе уже, что в библиотеке всё есть. И про легенды и про праздники.

- Да ладно, нет тогда, спасибо, не интересует. - Фредди оторвался от кармана, на секунду задумался и вдруг спросил: - Слушай, а почему тогда наши предки не праздновали Новый Год в Долгий День? В смысле, почему Новый Год был именно в Долгую Ночь? В смысле... ну ты умный, поди уж понял!

- Да понял я, понял, - проворчал Норберт. - Я полагаю солнце в нашей жизни играет большую роль, чем луна. А потом ведь зима же была самым праздничным временем. Такому архиважному событию как наступление нового года непременно нужно было происходить именно зимой! Не находишь?

- Да, верно, - согласился Фредди.

- Сейчас Долгий День уже мало кто празднует, - продолжал Норберт. - В отличие от Долгой Ночи он не преобразовался в новый праздник и сохранил свое легендарное значение. И именно поэтому со временем утерял важность и стал забываться.

- И зря! - выпалил Фредди. - Не понимаю, почему Пантем и сейчас продолжают праздновать так же пышно как и много лет назад, а Долгий День - нет!

- По той же причине, по которой забыта большая часть старых зимних праздников.

- Ну те зимние! Их была куча кучная! А летний - он всего один!

- Да ведь и летних было больше. - Норберт задумчиво почесал в затылке, а потом вдруг бодро сказал: - Но главное мы-то ведь Долгий День отмечаем, разве не так, братишка?

И легонько толкнул Фреда. Тот сразу улыбнулся.

- Точно! И полные глупцы - те, кто этого не делает!

- Ну вот и рассудили!

Нидманы хором рассмеялись, после чего Фредди поправил бабочку, будто приводя себя в божеский вид, а Норберт вернулся к рассказу:

- Раньше Долгий День праздновали почти так же как Долгую Ночь, только без костров и с другим набором символики и украшений. По большей части это были листья, ягоды, шишки и желуди.

- А сейчас никто уже ничего к Долгому Дню не украшает, - перехватил Фредди, - а только устраивают скромные застолья, а несколько десятилетий назад стало модным выезжать в этот праздник на пикники. Большими компаниями с кучей еды и прохладительных напитков.

Но в нашем кругу Долгий День празднуется совершенно по-особенному. И дело всё конечно же ни в ком ином как в Доноре! - Тут Фредди просто не смог удержаться, чтобы не улыбнуться еще в два раза шире, чем до этого. - Все знают, что наш Им-Эл любит выбираться на природу. А летом так его вовсе берет какая-то природно-походная лихорадка. Он прямо с ума сходит, как его тянет от города подальше! За неделю до Долгого Дня обязательно устраивает один из этих своих походов. И тащит с собой всех, кого только может! Раньше Им-Эл всегда брал наших с Норбом маму и папу и нас двоих вместе с ними, а еще целую отаву друзей вместе с семьями. В общем у нас собирался настоящий предпраздничный парад и так все вместе мы перлись в лес! Сейчас народу набирается меньше, но тоже немало. Все ведь как правило соглашаются, потому что походы Им-Эл организовывает как никто, со знанием дела и вообще лучше некуда. Да и будь оно по-другому, любой отказ без порядочной причины он воспринимает как оскорбление. Обижается. Вот такой он, наш Им-Эл!

- Да он ведь старается, - подчеркнул Норберт, - от души приглашает. А душа у него - что надо!

- Что надо, верно сказано! - поддакнул Фредди и счел своим долгом продолжить. - По его плану мы всегда проходим всю восточную часть Майана-Хиллз кругом, вдоль берега реки, мимо бурных потоков, водопада и через холмистый хвойный лес к скалам - Каменному Полумесяцу, а оттуда петлей через рощу возвращаемся обратно к реке. К концу похода как раз наступает Долгий День!

- Им-Эл, он специально это делает, чтобы после всех полученных от похода впечатлений люди могли насладиться бездельем и вкусными блюдами, - добавил Норберт. - Ведь мы ужасно устаем и не один раз, чтобы успеть затемно добраться до удобной стоянки, пропускаем ужин.

- Да, знаете, как приятно после всей этой беготни по долам протянуть наконец-то ноги! - всплеснул руками Фредди. - Мы готовим рыбу на углях, запекаем птицу в глине, варим котелок супа и пьем холодные напитки из термосов! А поскольку останавливаемся обязательно на самом берегу реки, то тут же и ныряем с тарзанки, плаваем, загораем и вообще маемся всякой дурью, какая только взбредает в голову!

Всё это очень весело и здорово, и вообще распрекрасно, вот только к тому времени очень уж кости ломит, а еще от москитов всё чешется - это единственные минусы, пожалуй.

- Москиты? - прищурился Норберт. - Скажешь тоже! Мне кажется, с тобой в походе приключались вещи и похуже всяких там москитов.

- Чё? - Фред непонимающе уставился на брата.

А тот обернулся к камере и потер руки - по всему его виду стало понятно, что сказать Норберт хочет много.

- Фред, - затянул он, - у нас вообще большущий охотник нажить приключений по дороге! Однажды, было дело, он влез в осиное гнездо! За пчел ты их принял что ли, медом поживиться хотел? А как-то лазил за дикими яблоками на старое дерево и свалился прямиком в бурелом, причем еще и с яблоком в зубах, позвольте заметить! Вы бы видели! И его до кучи сверху ими присыпало, ну прямо целая картина получилась, натюрморт! - хоть тут же садись и рисуй! Да и вообще на пальцах не счесть, сколько всего было. После такого никаких праздников не захочется!

Фредди до тех пор слушал с разинутым ртом и еще больше раскрытыми глазами, что выглядело довольно комично наряду с зеленью его пиджака и огромной бабочкой. А потом как забушует:

- Вранье это всё! Туфта зеленая! Никакой я не охотник, это всё само по себе случается! Ни капли моей вины в том нет! Не влезал я в осиное гнездо, а случайно на него напоролся, и кто ж знал, что эти пчелы... ой, то есть осы как злобные собаки на меня накинутся?! И яблок я на дереве не ел, что ж я совсем дурак по-твоему?! Я просто взял одно в зубы, за тем что подол футболки у меня уже доверху яблоками был набит. И уже хотел спускаться, как тут вдалеке что-то хрустнуло, я вздрогнул - не от страха конечно, а от неожиданности - и случайно упал. А тут еще яблоки эти и по голове, и по бокам, и вообще по чему только можно! Сроду никто меня так как эти яблоки не колотил!

А Норберт всё слушал и кивал, и всё больше растягивался в ехидной ухмылке.

- Не помню я никакого хруста, - заявил он, когда Фредди замолчал, - только вот хруст надкушенного яблока. И черт меня раздери, если он раздался хоть на полдюйма дальше ветки прямо над моей головой! - Старший Нидман стукнул пальцем по своей макушке. - Это ты верно, братулечка, так перетрусил, когда яблоко откусывал, что уже в буреломе забыл, как на самом деле всё было. Ну или какое-нибудь из них особенно удачно тебя по лбу треснуло. Либо одно, либо другое.

- Ох, и противный же ты, а! И мерзкий! - совсем разошелся Фредди. - Нет, чтобы пожалеть родного брата, который и от бурелома и от яблок настрадался вперед на полжизни, едва не пал там смертью благородных, он стоит и ехидничает. Ни капли сочувствия у тебя нет, черствый рыжий сухарь! Язва лохматая!

- Ой, Фредди, давай без этой остолопщины! С твоими отпирательствами мы уж больно отвлекаемся, а если из твоей яблоками пристукнутой головы еще не вылетело, мы людям про праздники рассказываем.

- Ну вот и рассказывай сам! - в сердцах выпалил Фредди, но тут же передумал. - Хотя нет, не надо, а то ты про меня с три горищи наврешь!