Реинкарнационная христианская вера

Чтобы совместить христианское учение с концепцией реинкарнации, нужно изменить догмат, который ограничивает душу одним циклом жизни на Земле. Мы должны предоставить душе свободу много раз странствовать от Земли к Земле, то удаляясь от Бога, то возвращаясь к нему. Все остальное можно оставить без изменения, но даже если изменить какие-то детали или контекст, это не подорвет фундаментальных принципов, которые христианство считает для своей веры основными. В нем исторически существует широкий диапазон приемлемых толкований христианской доктрины. Реинкарнационная теология явно отдает предпочтение одной из версий, но вполне укладывается в рамки этой доктрины.

Давайте посмотрим, как много в христианстве остается нетронутым при условии, что оно принимает реинкарнацию. Я предлагаю то, что вы прочитаете ниже, не как итог, но как личный список, который, возможно, поможет провести обсуждение этого вопроса среди тех, кто, как и я, задумывался над ним.

Бог — начало и конец всего  . Бог — источник, сущность и конечная цель всей жизни. Бог — целое, включающее в себя все части. Бог — над всеми концепциями, за пределами всех слов и мыслей, но мы уверенно заявляем, что природа Бога — любовь.

Наш мир — результат творения  . Физическая Вселенная окружена большой духовной вселенной (вселенными), поддерживается ею и происходит от нее. Эта духовная вселенная в свою очередь сотворена Первичной Реальностью, Богом. Детали этого процесса по большому счету невосстановимы. Предпочтение отдается теории эманационного творения. Библейскую же картину сотворения мира можно рассматривать как упрощенное поэтическое изображение этого основного метафизического положения.

Бог — наша сущность  . Мы — проявление Бога во времени и пространстве. Мы относимся к Богу, как солнечные лучи к солнцу: так же неразличимы и едины. Хотя онтологически мы с Богом — одно, психологически мы имеем тенденцию игнорировать эту связь. Вера, что Вселенная — часть Бога или находится в Боге — это не пантеизм, но панентеизм, то есть все — в Боге. Бог — это реальность, которая включает в себя физическую Вселенную, но гораздо больше ее[124].

Наша жизнь вечна  . Тела умирают, но сознание не умирает никогда. Поскольку нам присуща божественность, у нас просто нет другого выбора.

Земля — не наш дом  . Мы духовные существа, чей природный дом — духовная вселенная. В настоящий момент мы живем как гибриды: частично духи, частично материя. Каким бы тесным ни было это переплетение, каким бы полезным ни было физическое воплощение для духовного развития, наша суть — дух, к духу мы и возвращаемся.

Наше настоящее состояние — не истинное наше состояние  . В нынешнем существовании мы лишь мимолетно и не в полной мере осознаем свою истинную природу, хотя когда-то владели постоянным осознанием своей сути. Это изменение связано с самим фактом физического воплощения. Условия материального существования приводят к тому, что мы забываем свою духовную индивидуальность. Это связано с нашей способностью делать выборы и с тем влиянием, которое эти выборы оказывают на наши жизни, включая и выбор инкарнации на Земле.

Наша жизнь на Земле полна значения  . Это справедливо как на личном, так и на общественном уровне. Условия нашей жизни отнюдь не случайны — они предопределены. За непостижимыми испытаниями, через которые мы должны пройти, есть цель, а за этой целью — доброжелательность, ищущая лишь нашего совершенства. По большому счету наши жизни — часть исполненного значения движении Бога во Вселенной. Бог — это Бог истории, а мы — часть этой истории в настоящий момент, часть божественного пути, параметры которого в основном находятся за пределами нашего обзора.

Суть религиозной жизни — в возвращении  . Уход от Бога подразумевает и возвращение к нему. На настоящей стадии история человечества — это история возвращения. Религии существуют для того, чтобы облегчить возвращение к Богу, которое может быть истолковано как открытие нашей истинной индивидуальности.

Бог относится к нам благосклонно и с любовью  . Бог не может отвергать нас. Любовь и поддержка Бога универсальны и непреложны. Он помогает всем и любит всех.

Мы и только мы ответственны за те условия, в которых оказываемся  . Бог никогда не отвергает нас. Если мы отошли от Бога, то источник этого отстранения — в нас самих. Историю Адама и Евы следует читать как архетипическую историю нашего прошлого, которая описывает выборы, совершаемые каждым из нас; именно они привели нас к настоящим условиям жизни. Поскольку благословение Бога постоянно, мы всегда можем изменить условия отчужденности, и нас всегда приглашают сделать это. В итоге наше возвращение к Богу можно истолковать в терминах Божественности, исцеляющей Себя, так как Бог и есть мы.

Иисус был Спасителем  . Его пастырство было истинным, его миссия была искуплением, возвращением человечества назад, к Богу. Концепция реинкарнации ни в чем не противоречит христианству, она не оспаривает решающую роль Иисуса в истории. Однако реинкарнационная христология склонна рассматривать Иисуса как отличного от нас, но не по виду, а по уровню. Он — такая же инкарнация божественности, как и все мы, но в значительно большей степени и, следовательно, с большим влиянием на историю. Он — прототип человеческого развития, открывающий главные истины о нашей собственной божественно-человеческой природе. Такая христология находится на границе ортодоксальной, но все же не выходит за ее пределы. Хотя реинкарнация не исключает уникального статуса Христа и его огромной роли в истории, отход от традиционного взгляда на Христа состоит в признании его одним из небольшой группы высокоразвитых существ, которых можно считать инкарнациями Самого Божественного Закона. Каждое из этих существ созвучно своей культуре, а все вместе они меняют курс человеческой истории, направляя его по пути обретения человеком Бога внутри себя[125].

Любите друг друга  . Любовь — наш путь домой. Все мы вышли из одного источника — Бога. По мере того как мы все больше осознаем лежащую в основе и объединяющую всех нас целостность, любовь становится естественным образом жизни. Любовь друг к другу отражает духовное видение жизни и, следовательно, должна быть независимой от отношения к нам людей. Даже если мы не уверены, чего требует от нас любовь, мы должны делать для других то, что нам хотелось бы, чтобы они делали для нас. Так как мы разделяем друг с другом одну и ту же природу, то, что мы делаем для них, мы делаем и для себя. Если сегодня это для нас не очевидно, однажды мы все равно это осознаем.

Не судите, да не судимы будете  . Мы не должны осуждать действия другой личности. Если мы делаем это, то, вынося приговор, ограничиваем себя. В этом случае, как и во всех остальных, мы должны руководствоваться принципом взаимообмена и распространять на других уважение и сострадание, которые мы, естественно, желали бы для себя.

Грех — это сознательное отчуждение от Бога  . Грех — это любые мысли, чувства, слова или действия, сознательно отчуждающие нас от источника жизни, который и есть Бог. Таким образом, наша предрасположенность к греху определяется состоянием нашего сознания и уменьшается по мере его восходящего развития. Жить во грехе — значит жить более отстранение от сути жизни и собственной сути, чем это позволяет состояние нашего сознания, быть меньше, чем мы есть на самом деле. Грех всецело индивидуален, мы не наследуем ничьих грехов, хотя есть коллективные измерения для наших действий, которых нам не избежать. В итоге получается, что грех — это следствие нашего невежества, незнания того, кто мы и что собой представляем, отражение нашей погруженности в ложную индивидуальность.

Мы нуждаемся друг в друге  . Реинкарнация не только заставляет каждого принимать на себя ответственность за собственную судьбу, но и учит, что жизнь — взаимосвязанная сеть отношений. В конечном итоге никто не возвращается домой в одиночку.

Религиозное сообщество  . Хотя реинкарнация сосредотачивает наше внимание на индивидуальном, она ни в коей мере не пренебрегает религиозным сообществом и не уводит от него. Действительно, задача пробуждения к духовной индивидуальности настолько велика, что мы только приветствуем объединение собратьев по поиску ради взаимной поддержки и помощи. Точно так же мы поддерживаем религиозные ритуалы и литургии как инструменты пробуждения и осознания трансцендентности. Однако все ритуалы и религиозные сообщества прагматичны, а тайна возвращения заключена в сердце каждого индивидуума.

Мы отчитываемся за каждое свое действие  . Это происходит не потому, что кто-то следит за нашими успехами и неудачами, но потому, что все наши мысли, дела и слова влияют на внутреннюю суть и отзываются внутри нас. Это постепенно изменяет нашу энергию, и изменения со временем накапливаются. В итоге получается, что наше поведение определяет энергетическое поле, в котором мы живем, и условия, в которых мы позже оказываемся. (Подробнее об этом можно прочитать в главе 8.)

Существуют разные виды ада  , и мы нередко проходим через них между физическими жизнями. Однако концепция вечного проклятия ошибочна.

То место, куда мы попадаем, навсегда покинув Землю, прекрасно и не поддается описанию. Видения, являющиеся нам в мистических опытах и околосмертных эпизодах, — только краткие предвкушения трансцендентного мира и экстаза, характерного для “рая”. Источник радости, которую мы почувствуем здесь, — постоянное осознавание Бога. Если это так, реинкарнация вдохновляет нас видеть рай не как место отдыха, но как поле продолжающейся деятельности и развития. Эйфория и богонасыщенностъ, которые мы будем испытывать, — задник сцены, где продолжается эволюция нашего существа, и конец ее предугадать невозможно.

Реинкарнация увеличивает размеры сцены, на которой играется духовная пьеса человечества, но она не меняет ничего из того, что христианство считает основными элементами сценария. Жизнь все так же начинается и заканчивается в Боге, Бог остается тем же, только большее развитие получает тема имманентности. Цель жизни остается той же, но наш духовный рост рассматривается как бесконечный. Многообразие жизни почитается, но одновременно утверждается лежащее в основе единство всех существ. Роль Иисуса в основном не меняется, хотя мы больше склонны думать, что эта роль не уменьшает значения духовных руководителей других мировых культур, а равноправно вписывается в их контекст. Моральные качества, определяющие образ жизни, не претерпевают никаких изменений. В общем, сценарий тот же самый. Единственное, что изменяется, — это возраст актеров.  

Вместо того чтобы приспосабливать процессы спасения к одному жизненному циклу, мы можем рассматривать их как действующие в течение многих жизней. Душе, прокладывающей путь возвращения к своему Создателю, не десять, не пятьдесят и даже не сто лет, а тысячи. История отделения этой души от Бога и возвращения к нему — пьеса, разыгрываемая на протяжении всей истории человечества. Влияние действий, предпринятых в одном жизненном круге, может не проявиться до другого, но существует объединяющая все жизни согласованность процессов. Эта связь обеспечивается большим существом, чем мы есть на самом деле. Душа, о которой христианство традиционно говорит, должна пониматься как имеющая отношение к Сверхдуше, и тогда все остальное легко встанет на свои места. Основные столпы христианства остаются незыблемыми. Жизнь вечна. Очищающее прощение будет дано просящим о нем. Мы обретем окончательное спасение в милосердно устроенной Вселенной. Бог взял в свои руки исторические инициативы, чтобы мы вновь вернулись к нему.

Если реинкарнация — факт жизни, то она была таковым, по крайней мере, со времен появления Homo Sapiens 50 000 лет назад, а может, и раньше. Наши уходы от богосознания и возвращения к нему разыгрывались на заднике истории разумной жизни на планете. Через реинкарнацию вся человеческая эволюция включена в то, что христианство называет историей спасения. Все культуры, люди, эпохи включены в этот проект. История спасения — это история освобождения всего человеческого вида, или, иначе говоря, история возвращения душ, потерявшихся в отзвуках повторяющихся жизней.

Христианство, как и все величайшие мировые религии, — часть этого процесса возвращения. Две тысячи лет назад оно провозгласило вечные истины, оказавшие огромное духовное влияние и давшие начало новому этапу истории. Чтобы оценить настоящее влияние христианства, необходимо рассматривать его в более широком историческом контексте — безжалостной чистки душ через карму и возрождение. Отчуждение от Бога, который послал Иисуса, не возникло в один день, и не было унаследовано от какого-либо первобытного предка. Оно развивалось для каждого из нас постепенно, через длинную цепочку личных выборов, изменивших сознание. Точно так же очищение, возникающее под воздействием учения Иисуса, не дало окончательного исцеляющего результата, да и не могло сделать это ни за один день, ни за одну жизнь. Иисус пришел спасти не человеческие существа в том виде, в каком они были, но Сверхдуши, пойманные в ловушку человеческого облика. Он пришел напомнить о давно забытых истинах, давая возможность вновь постичь их. В результате его жизни и учения дуга наших жизней была изогнута так, чтобы мы смогли найти свой путь возвращения к божественной целостности.

Во время пребывания на Земле Иисус встречал людей, находящихся на всех этапах духовного пути. Некоторые были настолько близки к духовному пробуждению, что буквально “взорвались” более высоким сознанием, просто слушая Иисуса или побывав в его присутствии. После встречи с Иисусом их жизни внезапно трансформировались: они наполнились Духом и обрели способность исцелять, распознавать внутреннюю человеческую природу, а самое главное — любить со всеобъемлющей силой. Другим, чтобы прийти к такому пробуждению, потребуется больше времени, возможно, тысячелетия, но обещания вечной жизни, безусловного спасения и постоянной поддержки и любви Бога справедливы и для них. Единственная разница — в возрасте души. Вопрос возвращения к Богу — это просто вопрос времени и ничего больше.

Арки наших жизней, уходящие и возвращающиеся к Богу, проводят нас через многие жизненные круги. Каждая жизнь составляет следующий этап долгого странствия. Небо ждет нас в конце, как нынешней жизни, так и всей одиссеи. Этот процесс с некоторыми вариациями повторяется между жизненными циклами, но в полной мере мы испытаем его только тогда, когда придет время окончательного возвращения домой. Если нас пугает, что странствие оказалось более длительным, чем мы рассчитывали, нам следует утешаться тем, что результат прямо пропорционален пути. Мы на Земле для того, чтобы развивать и совершенствовать нашу способность участвовать в Божественном. Несмотря на то, что обучение в земной школе длительное и трудное, результат, о котором идет речь, стоит этого.

Хотя основной упор в моих предложениях по изменению христианской теологии делается на новом определении Души в терминах Сверхдуши, здесь следует упомянуть и другой подход. Однако я отдаю себе отчет, что рискую “замутить воду”.

Как уже говорилось в главе 4, индивидуальные жизни, создающие единую Сверхдушу, по всей видимости, существуют независимо друг от друга, и в этом есть определенный смысл, хотя каждая одновременно участвует в более обширной структуре. Я не претендую на то, чтобы понять все внутренние и внешние подоплеки этого, однако в терапиях прошлой жизни я наблюдал, что когда предыдущая жизнь, успешно выполнившая свою кармическую миссию, продвигается вперед, личность оказывается в белом сияющем свете. Следовательно, если индивидуальная жизнь делает все, что кармически требуется от нее во время данного жизненного отрезка, и продвигает эволюцию целого, ради чего и совершался этот путь, то она приходит к некоей форме духовной наполненности. Это случается, даже если другие жизни в Сверхдуше остались незавершенными и им придется доводить себя до кармической завершенности последующими инкарнациями.

Когда встречаешься с жизнями, предшествующими моей в кармической родословной, становится ясно, что эти жизни в каком-то — и очень важном — смысле не мои. Они мои в силу совместного включения в Сверхдушу и представляют собой то наследие, за которое теперь ответственен я, но я все же отделен от того, что было прежде. Они могут принимать решения, которых я не одобряю. Одни из них совершили жестокости, которые я никогда себе не позволю, другие достигли вершин, находящихся за пределами моих сегодняшних возможностей. Несмотря на то, что мы — коллективная форма одного большого целого, мы отдельны друг от друга.

С этой точки зрения мы можем рассматривать западные и восточные религии как отстаивающие две разные стороны одной большой правды. Западные говорят об индивидуальной жизни, восточные — о родословной жизней, составляющих Сверхдушу. Западные отстаивают истину, заключающуюся в том, что у каждой индивидуальной жизни есть возможность достичь завершенности независимо от того, что ей предшествовало и что следует за ней. Если мы в состоянии справиться с трудностями, то можем рассчитывать на духовную награду по окончании учебы в земной школе. Восточные напоминают, что жизненная работа оценивается в историческом контексте, значительно большем, чем наша настоящая жизнь, что хотя сейчас мы — настоящая жизнь, но на другом уровне мы значительно больше, чем эта жизнь. В итоге, две точки зрения не противоречат, но дополняют друг друга.

Чем больше мы ценим относительную автономию каждой жизни в Сверхдуше, тем глубже способны оценить значение жертвенной смерти Христа. Классически сформулированная, эта доктрина гласит, что Христос, сам ни в чем неповинный, умер за грехи всего человечества и своей смертью, этим фактом великодушия, искупил их. Но архетип жертвенной смерти благородной личности, добровольно принимающей страдания во благо других, имеет в реинкарнационном христианстве еще более глубокое значение. Каждый из нас абсолютно невинен при рождении. Той личности, которой я ощущаю себя, не существовало до моего рождения. Карма, над которой я работаю в этой жизни, идет от человеческих жизней, мне совершенно не знакомых, о которых я ничего не помню. Таким образом, инкарнируя на Земле и принимая чужие кармы, я добровольно иду на страдания во благо других, чтобы они могли вернуться к своему Источнику и обрести целостность. С этой точки зрения каждый из нас участвует в таинстве жертвенной смерти. Распятый на кресте Иисус наставлял каждого из нас в великом таинстве: чтобы владеть своей жизнью, мы должны отдать ее. Мы должны заставить себя работать с жизненным сценарием, в который вовлечены, каким бы несправедливым он нам ни казался, и верить, что наша жертвенность будет во благо. Каждый из нас здесь и сейчас совершает миссию искупления.