Узда в руках ее крепка.        

Ее улыбка как рассвет.

Но плеть готова дать ответ.

Она горда самолюбива.

Но нравом вовсе не спесива.

В ее груди так широко.

И сердце бьется так легко.

Готово мир вместить оно.

Но быть царицей не  легко.

Народ лихой к узде приучен.

Рабы покорны лишь в нужде.

В своих вождях толпа не вольна.

Она лишь только тем довольна.

Что видит пряник или кнут.

Так жизнь веками чертит круг.

Оставим эти рассуждения.

К тому же я не в настроении.

И духа нет мне вдохновения.

Писать без духа будет вздор.

Так нужен ли мне сей позор.

А, врать читатель не могу.

И ложь писать я не хочу.

Я лучше духа подожду.

Пусть он внушит мне мысль мою.

Одно скажу я без сомнения.

Давно душа моя в волнении.

Давно унынием болен я.

Гнетет меня тоска моя.

Она как червь в груди моей.   

Изгрызла плоть и мозг костей.

И разожгла огонь души.

Испепелила все внутри.

Уже не видны берега.

Где радость тешила меня.

Где свет пленительный горел.

И красотой Твоей я зрел.

Я мелких чувств не признаю.

И быть рабом я не хочу.

Рабы от страха рождены.

Для дел великих не годны.

Кто признает себя рабом.

Души своей не чтит потом.

На смерть едва ли он пойдет.

И славу в Вышних не поймет.

Господь Христос, он чад своих.

Друзьями именует их.

Друзья, друзья как скучны эти звуки.

Я говорю о той науки.

Когда нужда к тебе придет.

Едва ли друг тебя поймет.

А может даже будет рад.

Твоя печаль ему парад.

Ну, все довольно я увлекся.

Кому нужна мая печаль.

Так, если только невзначай.

Вздохнет в глубоком сожалении.

Чьи думы в горестном томлении.    

Чье сердце кровью обожгло.

Поймет собрата своего.

Ну, а тем временем Дидона.

Под вечным небом как из лоно.

Выводит мать, земля детей.

В волшебной роскоши своей.

И только Тевкры, те унылы.

И к роскоши совсем не милы.

Забава царская не льстит.

Охота им совсем претит.

Охота царское гуляние.

Забава праздных дней пора.

Надмение в гордости причастие.

Имен бесславных больше чем вчера.

Но, стыд не в имени рождение.

И не в заслугах, коих нет в зачтение.

Но, стыдно бедность волочить.

И в тени царской подло быть.

И в сей лакейской атмосфере.

Эней с дружиной как   герой.

И с ним ликует сын Асканий.

Он сын надежды будущий герой.

Так два отряда шествовали раздельно.

Душа презрением, ярости полна.

Еще, нет будущего, времени смятение.

Уже тогда закладывалась вражда.

Их путь тропою долгой.

Лежал упорною стезей.

А в круг очей, прекрасным видом.

Подобен тех садов Армиды.

И тех, где наш поэт.

Умел так, красно песни петь.

И между тем пленяя взоры.

В покойной мудрости просторы.

Лежали хвойные леса.

Рукой не тронуты тогда.

Великолепие в творение.

Рукой неведомой веление.

Во круг прекрасные черты.

Величие мудрой простоты.

Пред ними зыблются дубравы.

Они  как войны величавы.

Своей вершиной до небес.

Стоит во славе древний лес.

В покойной власти тишина.

Шумит, колышется едва.

Игривым ветром так с легка.

Шуршит весенняя листва.

С веселым шумом ручеек.

Журчит стекает водный ток.

В тени лесной, среди кустов.

В волшебной тени среди снов.

Живет поток в загадке слов.

И если взор остановить.

И долго, долго взглядом пить.

Волну энергии живой.

И сердцем чувствовать покой.

То, сознаешь, что все во круг.

Любовью жизнь свой чертит круг.

А ты частица бытия.

Ни чем не лучше мотылька.

Здесь царство зелени и мрака.

Приют покоя, власти знака.

Здесь гордый человек чужой.

Природа требует покой.

Так долгий путь.

Сквозь лес дремучий.

Томил своей стезей тягучей.

И путники совсем без сил.

Так тяжкий путь, их утомил.

Плелись уныло и устало.

И чувства в них совсем не стало.

Увы, так немощен наш дух.

Душа должна толчком вздохнуть.

Так и   они, как только

Вышли с  чащи леса.

Они увидели простор.

Который вдруг пленил их взор.

И там у края у земли.

Цветами яркими сплели.

Небесной радуги лучи.

И капли влаги небеса.

Их орошали с высока.

А впереди на склоне гор.                                  

К которым так манил их взор.

Паслись в мирной тишине.

Стада оленей как во сне.

Они не чувствовали беды.

Паслись привольно без нужды.

И нравом кроткие они.

Для мирной  жизни рождены.

Как вдруг нарушив тишину.

Прицельно выпустив стрелу.

Где на конце таилась смерть.

Летит со свистом прямо в цель.

Еще мгновение, еще чуть-чуть.

И чья-то жизнь закончит путь.

Как просто власть в руках держать.

Не надо думать и страдать.

А жизнь, всего лишь раз дана.

Ее  лишить так просто, да.

Пробито сердце, кровь течет.

Олень упрям, он с жизнью счет.

Не хочет просто так свести.

Лишиться мира и любви.

Лишиться чувств которым жил.

И тем чем, он так, дорожил.

Хотя немногим был он рад.