Глава 21. Никаких расставаний

Как только дверь открылась, вокруг раздались голоса.

Казалось, что все они орали одно и то же.

— СЮДА! ОН ЗДЕСЬ!

Один из них адресовал свои слова Тюру.

— ДЕРЖИ РУКИ НА ВИДУ! — закричал агент-латиноамериканец, которого Марион узнала и увидела раньше всех. — ВЫХОДИ ОТТУДА! СЕЙЧАС ЖЕ! ДЕРЖИ РУКИ НА ВИДУ! БРОСЬ ВСЁ ОРУЖИЕ!

Потом Марион увидела за его спиной знакомое лицо.

— МАЙК! — закричала она, выходя в холл и встав перед Тюром. — МАЙК РОСТРО! ЭТО Я! МАРИОН! МАРИОН РАВЕНСКРОФТ!

Коридор погрузился в мёртвую тишину.

Марион подняла обе руки.

Оглянувшись, она дёрнула подбородком в сторону Тюра, показывая ему, что он тоже должен поднять руки. После едва уловимой заминки высокий бог сделал, как она сказала, и медленно поднял руки, пока они не оказались на уровне головы.

Отведя взгляд от вида Тюра в этом дорогом костюме, который, казалось, идеально сидел на его широких плечах и груди, она посмотрела за него в коридор.

Там она увидела ещё как минимум пятерых агентов, и этого оказалось достаточно, чтобы понять — кто-то видел, как они вломились в гостевую спальню.

Или же их засекло наблюдение в комнате.

Или агенты и так находились в этой стороне третьего этажа.

Она снова перевела взгляд на Майка и увидела, как ещё два агента вваливаются в Центральный зал, заходя со стороны террасы. Судя по помятому виду первого парня, именно его Тюр отбросил ногой через стеклянную стену террасы. У агента лет тридцати с небольшим были царапины и порезы по всему лицу, и он свирепо смотрел на них двоих, держа руку на пистолете.

— Марион?

Майк Ростро позвал её по имени, и взгляд Марион метнулся к нему.

— Марион! — светловолосый агент с короткой стрижкой медленно опустил оружие, и на его суровом лице отразилось нескрываемое облегчение. — Марион. Боже. Это правда ты? Мы везде искали тебя!

Взгляд голубых глаз Майка сместился к Тюру и тут же сделался подозрительным.

— Кто это? — спросил морпех, кивая на Тюра.

Он не поднял свой пистолет, но держал его по-другому, глядя на Тюра и крепче сжимая оружие обеими руками.

— Он с тобой? Этот кусок дерьма — причина, по которой ты пропала?

Марион опустила руки, но только для того, чтобы протянуть их в сторону Майка и остальных агентов, раскрыв ладони.

— Всё нормально! — сказала Марион. — Все могут успокоиться! Он со мной!

— Подождите! — в коридоре раздался ещё один голос. — Я узнаю этого парня.

Марион повернулась и недоумённо моргнула, увидев Дона Джеральда, второго члена её команды охраны на Сен-Бартелеми в ту ночь.

Дон был одет в тёмно-серый костюм с белой рубашкой и выглядел так, словно только что вернулся с элитной вечеринки, но он держал пистолет с таким же напряжением в руках и ладонях, как и Майк.

А ещё он выглядел готовым использовать этот пистолет.

— Помнишь его, Майк? — спросил Дон, кивая на Тюра. — Он был на Сен-Бартелеми. Это тот огромный парень, который ввязался в драку, когда они пытались схватить Марион. Он появился посреди всего происходящего и выбил всё дерьмо из того лысого парня. Потом на него набросились ещё двое этих придурков, и он чуть не убил и их тоже...

— Пытаясь спасти меня, — сердито перебила Марион, снова поднимая руки вверх.

Несмотря на свою позу капитуляции, она раздражённо смотрела на двух мужчин.

— Ты не видел, как они вкололи мне шприц в шею? — поинтересовалась она. — Если бы не Тюр, я была бы мертва. Он спас меня от тех парней. И с тех пор пытался помочь мне вернуться сюда, к папе!

Снова повисла тишина.

Затем человек впереди, тот, кто первым сказал Тюру поднять руки вверх, заговорил в микрофон в рукаве.

Как только он это сделал, пистолеты начали опускаться, хотя жёсткие взгляды продолжали оценивающе смотреть на Тюра с обеих сторон коридора.

Марион всё ещё держала руки поднятыми, когда Майк вышел вперёд.

Его голос зазвучал более чётко и по-деловому.

— Вы можете опустить руки, мисс Равенскрофт, — вежливо сказал он.

Марион медленно опустила руки.

Она обернулась, когда агенты подошли к Тюру, и увидела, как он наблюдает за ней с настороженным выражением лица. Когда Марион сообразила, что он всё ещё беспокоится о ней больше, чем о себе, она стала разрываться между желанием рассмеяться и желанием наорать на него.

Бог начал медленно опускать руки, когда на него рявкнули голоса:

— НЕ ТЫ! — зарычал на него Майк, вскинув пистолет и прицелившись в Тюра. — ПОДНИМИ! — рявкнул он, направив пистолет в грудь Тюра. — Держи их поднятыми!

Нахмурившись, Марион повернулась к Майку, который бросил на неё слегка извиняющийся взгляд, продолжая подходить к Тюру.

— Мы должны проверить его, Марион, — сказал он. — Ты должна понимать, что нам нужно проверить его. Особенно, когда мы понятия не имеем, как кто-либо из вас получил доступ на территорию... тем более к зданию... тем более к жилым помещениям наверху.

Марион закрыла рот, снова бросив взгляд на Тюра, когда к нему подошли агенты.

Дон заговорил с Тюром немного более дипломатично, когда подошёл к ним.

— Держи руки поднятыми, здоровяк, — сказал крупный агент. — Если ты именно тот, кем она тебя называет, то тебе не о чём беспокоиться. Нам просто нужно прогуляться с тобой и всё прояснить, прежде чем мы сможем позволить тебе вернуться сюда...

Марион встретилась взглядом с Тюром.

Бог смотрел на неё.

Он явно не хотел оставлять её одну.

В то же время Марион по-прежнему чувствовала, что он беспокоится вовсе не за себя. Он волнуется о ней даже сейчас, когда к нему приближались пять агентов с оружием.

Тюр доверял агентам не больше, чем они доверяли ему.

Глядя на него, Марион поняла: Тюр подозревает, что некоторые люди из Синдиката, вероятно, находятся в Белом Доме даже сейчас. Вспомнив, что произошло, когда она попыталась дозвониться до отца по специальной линии, она поняла, что он может оказаться прав.

— Он должен остаться со мной, — произнесла Марион, встретившись взглядом с Тюром, затем взглянула на Майка. — Если вам нужно допросить его в другом месте, то я иду с вами. Нас нельзя разлучать. На это есть веские причины, Майк, — добавила она, когда он перевёл на нее жесткий взгляд. — У нас есть основания полагать, что здешняя служба безопасности скомпрометирована, — добавила она, переводя взгляд с него на Дона. — Я пыталась воспользоваться специальным номером. Мы пытались сообщить, чтобы вы пришли за нами... и я не могла дозвониться. Звонок был перенаправлен. Мой звонок перехватили те же люди, что пытались похитить меня на Сен-Бартелеми.

В коридоре воцарилась тишина.

В этот раз она была осязаемой.

Марион наблюдала, как несколько агентов обменялись взглядами, особенно Майк и Дон, и ещё Майк и другой парень, который тоже был здесь ответственным, тот самый, который первым наорал на Тюра, когда появился в коридоре.

Марион тоже узнала его.

Высокий латиноамериканец, которого звали Диего Торрес.

Он шутил, что друзья называют его Дэйв, но Марион никогда не слышала, чтобы кто-нибудь из Службы называл его как-то иначе, чем Торрес. Он был бывшим военным, как Майк и Дон, но Марион не знала, из какого он подразделения.

В отличие от Майка и Дона, он обладал обезоруживающе худощавым телосложением.

На нём была привычная форма Секретной службы в виде чёрного костюма, белой рубашки, он носил неприметную стрижку и серебряные военные часы. Он переводил взгляд глубоких карих глаз то на Тюра, то на Марион.

Как будто приняв решение, он указал на коридор.

— Отведите здоровяка в одну из спален, — начал он, указывая на Тюра.

Марион покачала головой, открывая рот, чтобы возразить, но Торрес посмотрел прямо на нее.

— Мы должны проверить его, Марион, — спокойно объяснил он, поднимая руку. — Майк и Дон останутся с тобой. Хорошо? Я пойду поговорю с твоим таинственным спасителем. Но мы должны проверить его, прежде чем позволим ему находиться в одной комнате с президентом... а они сейчас ведут твоего отца наверх. Он знает, что ты здесь, и требует встречи с тобой. Он не будет вести себя со мной любезно, если я попрошу его подождать.

Марион нахмурилась.

Она посмотрела на Тюра, который посмотрел на неё в ответ.

Бог Войны всё ещё выглядел настороженным.

Марион могла видеть, что он переживал за неё, и это расстраивало её.

Она намного больше переживала о нём.

— Нет, — начала она, качая головой. — Папа может подождать. Он может подождать пять минут...

— Марион, — тихо перебил её Тюр, снова встречаясь с ней взглядом. — Всё в порядке. Я буду недалеко. Иди к отцу.

Она бросила на него сердитый взгляд.

Потом Марион стиснула челюсти, не желая спорить ещё и с ним вдобавок ко всем остальным. Она перевела взгляд с Дона на Майка и обратно. Она более-менее доверяла им. Хотя до всего случившегося она безоговорочно доверяла им обоим.

Они были прикреплены к ней с тех пор, как избрали её отца.

Но теперь, учитывая произошедшее, как она могла быть абсолютно уверена?

Как она могла быть абсолютно уверена в ком-нибудь из них?

— Скажи моему отцу, чтобы поднимался сюда, — развернувшись, произнесла Марион и снова посмотрела на Тюра.

Затем её взгляд переместился на Торреса, и её челюсти сжались.

— С ним же будут все его агенты, так? — сказала она. — Он будет в полной безопасности. Уведите Тюра в соседнюю комнату и обыщите на наличие бомб, оружия, сделайте всё, что вам нужно, чтобы убедиться, что он не представляет угрозы. Я останусь на этом этаже. Мы с отцом можем поговорить здесь. Когда вы удостоверитесь, что у Тюра нет оружия, ядов или чего-то ещё, о чём вы можете беспокоиться, приведите его туда, где я смогу его видеть.

Она смотрела то на Торреса, то на Майка, и её голос зазвучал холодно.

— Есть хоть одна причина, по которой у вас возникнут трудности с этим? — поинтересовалась она. — Хоть одна причина, которая не убедит меня, что вы являетесь участниками этого заговора?

Торрес взглянул на Майка, который мрачно посмотрел на него в ответ.

Затем Торрес медленно кивнул в ответ на то, что увидел в глазах Майка Ростро.

— Ладно, Марион, — сказал он. — Я свяжусь с охраной твоего отца.

Говоря в свой рукав, он указал на Майка и Дона.

— Вы останетесь здесь с ней, — серьёзно сказал он двум агентам. — Если что-то случится... и я имею в виду что угодно... я хочу, чтобы вы переместили её. Быстро. По тем же протоколам, что и у её отца.

Майк кивнул, подходя ближе к Марион.

Дон подошёл с другой стороны.

Тем временем четыре других агента окружили Тюра и начали уводить его в одну из спален на верхнем этаже.

Марион смотрела им вслед, в последний раз встретившись взглядом с тёмными глазами Тюра.

Когда их глаза встретились, она осознала, что понимает его, несмотря на молчание.

«Если что-нибудь случится, — говорил его взгляд. — Я приду за тобой, Марион».

Она кивнула в знак понимания.

Она попыталась успокоиться, но не могла этого сделать.

Глава 22. Почти всё

Её отец поднялся по лестнице, полностью окружённый агентами.

Марион могла видеть его среди охраны отчасти потому, что он был выше большинства его людей.

В один момент она поймала взгляд его голубых глаз.

Она увидела там облегчение, такое сильное облегчение и столько чувств, что к её горлу подступил ком.

В тот же момент она почувствовала себя на десяток лет моложе, чем была на самом деле.

Её отец, президент Алан Равенскрофт, ускорил шаг, протискиваясь сквозь ряд окружавших его агентов, и быстрыми широкими шагами устремился к ней. Один из агентов как будто начал поднимать руку, чтобы остановить его, но другой агент постарше, с седыми волосами и тёмными как у ястреба глазами, остановил его руку, тряхнув головой в знак предупреждения.

Если её отец и заметил их жесты, то Марион этого не увидела.

Он смотрел только на неё.

— Мари! — воскликнул он, протягивая руки. — Ты здесь!

Она начала идти в его сторону, сначала медленно, нерешительно, затем ускорив шаги, когда он расплылся в широкой улыбке. Она подошла к нему и крепко обняла, вспомнив, как эти трусы и преступники называли его на записи.

Этот мудак со шрамами, Таггерт, назвал его «бойскаутом».

Она никогда раньше не испытывала такой свирепой гордости за него, за это слово.

Всё ещё обнимая её за плечи, отец повёл её обратно к террасе, которая, к удивлению Марион, уже была залита утренним светом.

Она оглянулась в поиске кучек разбитого стекла и осколков глиняных горшков в том месте, куда Тюр швырнул агента, но кто-то из персонала уже убрал большую часть осколков.

Она предполагала, что через несколько часов стекло уже заменят.

Впрочем, кто бы это ни убирал, он повесил плотную прозрачную пленку на дыру в стеклянной стене и отодвинул некоторые растения в сторону, наверно, чтобы защитить их от пагубного холодного воздуха, проникающего через разбитые окна.

Если воздух и был холодным, то Марион этого не ощущала.

Ей было слишком жарко в шерстяном пальто, и она чувствовала струи тёплого воздуха, согревающие стеклянную террасу от зимней прохлады.

Она позволила отцу отвести её в дальний угол комнаты.

Там находилось несколько солнечно-жёлтых кресел с таким же двухместным диванчиком и ещё одним полноразмерным диваном. Вся мебель была с белым корпусом, окружалась тропическими растениями и низкими стеклянными столиками. Зона отдыха находилась напротив того места, где пленка закрывала дыру в стене, а наличие мебели и растений создавало ощущение уютного уединения.

С другой стороны, может быть, чувство уединения возникало из-за чего-то другого.

Марион оглянулась через плечо и заметила, что все агенты Секретной службы остались снаружи, в коридоре с коврами по ту сторону стекла.

Прямо за жёлтыми диванами и стульями находилась не стеклянная, а обычная непрозрачная стена. Марион поняла, что она прилегает к одной из спален, возможно, даже к той самой спальне, где они допрашивали Тюра.

Может, это та самая спальня, где Тюр недавно одевался.

Найдя место на большом диване, Марион вздохнула, почувствовав внезапную волну полного истощения. Учитывая всё, что произошло за последние двадцать четыре часа, ей казалось почти чудом то, что он всё ещё стояла на ногах, а не дрыхла без задних ног где-нибудь в углу.

Марион посмотрела на Южную лужайку сквозь стеклянные стены террасы, замечая, что солнце поднялось ещё выше, окрашивая небо тёмно-синим.

Она во второй раз оглянулась через плечо, отмечая местонахождение двух агентов, охраняющих дверь, и ещё двоих сразу за ними. Она увидела, как агент, которого Тюр вышвырнул через стеклянную стену террасы, разговаривал с Торресом.

Он всё ещё выглядел взбешённым.

Марион вздрогнула, заметив, что он странно держал одну руку вдоль бока.

Он развернулся, чтобы мельком взглянуть через стекло на саму Марион, затем перевёл взгляд на Торреса, кивнув в ответ на слова старшего агента.

Через несколько секунд он ещё раз коротко кивнул Торресу и ушёл.

У дверей его заменил молодой агент с ярко-рыжими волосами.

Марион надеялась, что Торрес велел раненому агенту пойти и осмотреть себя; с его рукой явно что-то произошло, когда он вылетел сквозь стекло.

Она беспокоилась за него.

Чёрт, она даже могла понять, каково это, учитывая недавнюю аварию с двумя разными внедорожниками, врезавшимися в их машину. Она определённо понимала, почему он в ярости.

Она также испытала облегчение, увидев, что он ушёл до того, как они снова вывели Тюра.

Она всё ещё смотрела сквозь стеклянную стену на коридор, ведущий в центральный зал, когда её отец прочистил горло.

Марион повернулась, взглянув на него.

Увидев, как его глаза блестели, пока он смотрел на неё в ответ, она почувствовала, что каждая унция эмоций, которые она сдерживала, снова нахлынула, почти переполняя её. Потянувшись к нему, она крепко сжала его руку своей. Когда он улыбнулся ей с любовью и нежностью сквозь слёзы, она и сама смахнула с глаз пару слезинок, широко улыбаясь ему.

— Ты всегда была занозой в заднице, — ласково сказал он ей.

— Да, — согласилась Марион, крепче сжимая его руку и вытирая другую свою щёку. — Это точно.

— Я так рад, что ты в порядке, тыковка. Я сошёл с ума от беспокойства...

— Пап, — выпалила она. — Они собирались использовать меня, чтобы добраться до тебя.

Его улыбка медленно угасла.

В этот момент на его лице появилось более жёсткое выражение.

Он посмотрел на неё, и она осознала, что вспоминает об его статусе Президента Соединённых Штатов. Она вспомнила, почему люди проголосовали за него, и почему она, её сестра и их мать первые призывали его баллотироваться.

— Я знаю, — сказал он. — Можешь рассказать мне что-нибудь по этому поводу? И кто этот приятель, которого ты привела сюда с собой? Он же не работает на них, да?

Марион категорично покачала головой.

— Нет, — сказала она. — Он совершенно точно не работает на них. Но Рой Таггерт работает. И как минимум ещё несколько человек здесь, в Белом доме, выполняют приказы Таггерта. У Тюра, парня, который привел меня сюда, есть целая куча видеофайлов, которые, надеюсь, дадут тебе отправную точку. Но папа, существует какой-то заговор...

Всё ещё стискивая его ладонь уже двумя руками, она рассказала ему всё.

Ну... почти всё.

 

***

 

Они привели Тюра через несколько минут.

Марион почувствовала, что её сердце чаще забилось в груди, как только она увидела, что он входит на террасу в сопровождении четырёх агентов, которые рядом с ним выглядели совсем маленькими.

На нём по-прежнему был тот тёмный костюм, который сидел как влитой.

Тюр нашел её своими почти чёрными глазами, и облегчение, которое она увидела на его лице, вызвало у неё желание броситься к нему как к отцу.

Ну... не совсем так, как она это сделала с отцом.

Марион испытала такое облегчение, увидев его живым и невредимым, что несколько секунд могла лишь смотреть на него, улыбаясь, пока он приближался, а эти четверо агентов всё ещё тащились позади него.

Когда Марион посмотрела на отца, она увидела проницательное выражение лица.

Марион видела, как её отец, Президент Соединённых Штатов, переводит взгляд с неё на Тюра со смесью понимания, смирения, настороженности и, возможно, каплей веселья в голубых глазах. Когда Тюр подошел к ним, Алан Равенскрофт отвёл взгляд от её лица и поднялся на ноги, протягивая руку Богу Войны.

— Я так понимаю, что должен поблагодарить вас, — начал президент Алан Равенскрофт.

Тюр принял его руку, сжав её в ответ крепко, но уважительно.

— В этом нет необходимости, сэр, — вежливо ответил он. — Я надеюсь, у Марион была возможность рассказать вам хотя бы часть того, что мы узнали? Как и всё, что с нами случилось?

— По большей части, — Алан Равенскрофт взглянул на дочь, приподняв бровь. —...Я надеюсь.

Убрав руку, отец Марион жестом пригласил Тюра сесть на одно из кресел напротив дивана, тогда как сам опустился на диван рядом с Марион.

— Я подозреваю, что всё ещё не знаю несколько кусочков, — добавил президент. — Хотя, увидев, как она посмотрела на тебя в тот момент, как ты вошёл в комнату, мне удалось самостоятельно заполнить некоторые из этих пробелов...

Марион шлёпнула его по руке, и президент издал фыркающий смешок.

Его глаза и лицо стали серьёзными, когда он обратился к Тюру.

— Она сказала, у тебя есть что показать мне. Доказательства, на которые я должен взглянуть.

Тюр сразу кивнул.

— Да, сэр.

Оглянувшись через плечо, Тюр встретился взглядом с Майком Ростро, который стоял позади него. Майк немного нахмурился, но шагнул вперёд, чтобы обратиться к президенту.

— Да, сэр, — повторил слова Тюра Майк. — Сейчас у нас была возможность взглянуть на кое-что из того, что он принёс. Оригинал был отправлен команде криминалистов, но мы сделали копии наиболее важных записей, чтобы сразу же показать вам исходные кадры.

Президент взмахнул рукой, подавшись вперёд на своём месте.

— Покажи мне, — сказал он. — Потом позаботься о том, чтобы нам принесли кофе сюда. И какой-нибудь завтрак.

Указав на Марион, он посмотрел на Тюра.

— Я знаю, что нравится ей, — сказал он шутя. — Блинчики с лососем, сок, картофельные оладья и безумно крепкий капучино тебя устроят? Или ты хочешь чего-то другого?

— Звучит превосходно, сэр, — сказал Тюр, искоса улыбнувшись Марион.

— Хм. Я так и думал.

Марион слегка толкнула отца локтем, но он лишь подмигнул ей.

— Тогда ладно, — сказал он деловым тоном. — Давайте посмотрим, что у вас там есть.

 

***

 

Отец Марион трижды посмотрел видео с Лией, женой Локи.

Затем он попросил остальные исходные материалы и отсмотрел не менее часа этих записей. Первые полчаса или около того он смотрел в тишине, и Марион с Тюром тоже молчали. После того, как сотрудники Белого дома принесли завтрак, был слышен только слабый звон столового серебра, стаканов и их чашек с капучино.

Несмотря на пир в отеле, Марион снова проголодалась.

Она съела все свои блинчики с лососем и картофельные оладьи, выпила стакан клюквенного сока, после чего у неё возникло желание попросить ещё. Вместо этого она решила откинуться на спинку дивана и потягивать капучино, наблюдая за лицом отца, который просматривал одно видео за другим.

Впервые увидев лицо человека со шрамом, он вздрогнул, затем щёлкнул пальцами, привлекая внимание Торреса.

Он показал на человека на видео, бросив на агента мрачный взгляд.

— Ты знаешь об этом? — спросил он. — Ты уже это видел?

Торрес поклонился, кивнув один раз.

— Да, сэр.

— Отправьте это Кларенсу. Немедленно. Ему лично.

Марион знала, что он имел в виду Кларенса Стокмана, Генерального Прокурора.

—...Пусть Роя задержат. Сейчас же. Скажите Кларенсу, что это вопрос национальной безопасности, и что Секретная служба будет координировать все действия с Министерством Юстиции. Скажи ему, чтобы по возможности они не сделали никаких предупреждающих действий, или хотя бы свели их к минимуму, если получится.

Торрес коротко поклонился, затем показал сигнал нескольким другим агентам. Он заговорил в микрофон на запястье, пока уходил к двери, ведущей в Центральный зал.

Марион смотрела, как он удаляется, а потом взглянула на отца, выгнув бровь.

— Почему ты вообще сделал его госсекретарем? — спросила она. — Мне никогда не нравился этот парень.

— О, правда, что ли?

— Нет. Супер жуткий тип. И не из-за шрамов, — она указала на свои глаза. — Мёртвые глаза, пап. Тебе следует избегать таких в будущем.

Отец покачал головой, посмеиваясь.

— Ты всегда дерьмово разбиралась в политике, — пошутил он. — Это мило, что ты думаешь, будто мне не приходится принимать во внимание множество факторов при выборе этой роли.

Марион фыркнула.

— В следующий раз выбирай лучше, папа.

Отец мрачно посмотрел на неё, и улыбка Марион померкла.

— Извини, — сказала она, похлопывая его по руке. — Наверно, вышло не очень смешно.

— Нет, только не тогда, когда он чуть не убил мою дочь, — произнес её отец, и на его лице снова появилось то жесткое выражение. — Естественно, у него есть доступ ко многим вещам, и надо как можно скорее лишить его этого доступа. Но как вы и сказали, его людей здесь должно быть много. Я полагаю, потребуется время, чтобы найти их всех и выследить эту сеть на международной арене.

Марион сглотнула.

— Ты узнаешь кого-нибудь ещё на этих записях?

— Некоторых, — сказал её отец, откидываясь на спинку дивана рядом с ней и сжав её руки. — Но это серьёзно, Мари. Если это раскрылось в верхушке, значит, нам придётся проверить всех, как я уже сказал. Значит, и в Юстиции тоже, но мне нужно, чтобы они сами поработали над этим.

Марион кивнула и хмуро посмотрела на Тюра.

— А пока, — сказал Президент Равенскрофт, указывая пальцем сначала на неё, потом на Тюра. — Вы никуда не уйдёте. Ты слышишь меня? Я хочу, чтобы вы оба остались здесь. В резиденции. По крайней мере, до тех пор, пока мы не будем достаточно уверены, что избавились от самого худшего.

Марион кивнула, но затем помедлила.

Её отец нахмурился.

— Что? Это неприемлемо для тебя? Даже сейчас, Мари?

Она сразу покачала головой.

— Нет, я не про это. Вовсе нет, — она взглянула на Тюра, а потом снова на отца. — Я хочу остаться здесь. Особенно, учитывая всё происходящее.

Снова поколебавшись, она изучала лицо отца.

— Мне просто стало интересно, — сказала она. — Ты знаешь, о чём они говорят, папа? — Марион кивнула в сторону планшета. — Я понимаю, что они хотят войны, и всё такое. Я знаю, что во многом это сводилось к тому, чтобы обвинить во всём китайцев и заставить тебя отомстить. Но похоже, Таггерт хотел, чтобы ты сделал что-то конкретное. Как будто он разозлился из-за того, что пытался заставить тебя сделать что-то сомнительное, а ты отказался. Ты знаешь, что он имеет в виду?

Отец Марион многозначительно посмотрел на неё.

— Я точно знаю, о чём он говорит, — ответил он поджав губы. — Он хотел, чтобы я вёл переговоры с этой проклятой международной мафией, заключал с ними сделки, чтобы заработать нам деньги на стороне. Он хотел, чтобы я выполнял приказы кучки проклятых жуликов... и диктаторов. Всё для того, чтобы заработать деньжат. Он пытался обставить всё так, чтобы казалось, будто у меня не осталось выбора.

Глядя на неё, он холодно добавил:

—...Бред сивой кобылы. Я не знаю, с кем, чёрт возьми, он, по его мнению, разговаривал, Марион. Этот твой друг может называть меня бойскаутом. Может, так оно и есть. Я не продам свою чёртову страну. Не сейчас. И никогда. После того разговора этот сукин сын знал, что я собираюсь его уволить. Проклятый предатель в моей администрации? Он с ума сошёл?

Её отец хмыкнул.

—...Я уже искал ему замену.

Губы Марион изогнулись в невольной улыбке.

Похлопав руку отца, лежащую на его бедре, она улыбнулась Тюру.

— Хорошо, — сказала она, притворно серьёзно кивнув. Её голос стал таким же резким и деловым, как у отца. —...вот и правильно, чёрт подери.

Глава 23. Всё

Тюр потянул спину и распрямил руки, зевая на диване террасы.

Увидев, что Марион подходит к нему, он улыбнулся; на его груди лежала книга, которую он, должно быть, оставил там, задремав.

Когда она почти добралась до него, он грациозно сел, поймав книгу, чтобы та не упала, и положил её на стеклянный столик слева от себя.

Всё ещё улыбаясь ей, Тюр похлопал по жёлтой диванной подушке рядом с собой.

Как только она оказалась достаточно близко, он обнял её, целуя шею, лицо, прижимаясь щекой к её щеке, целуя в губы.

Последний поцелуй продлился немного дольше.

К концу Марион не могла дышать, лишь улыбалась ему как последняя идиотка.

— Привет, — сказала она, поцеловав его в ответ, когда Тюр снова ткнулся носом в её шею. — Как поспал?

— Я не спал, — шутливо запротестовал он. — Бог Войны никогда не спит.

— Значит, ты прятался? — невинно спросила она. — Ты позволишь мне самостоятельно иметь дело с прессой и отвечать на все неудобные вопросы Секретной службы и остальных? Всегда?

Тюр поднял свои руки с длинными пальцами.

— Возможно? — произнес он, поморщившись, когда она игриво шлёпнула его по руке. — Ты гораздо лучше разбираешься в человеческих делах, чем я, Марион.

Она хмыкнула.

— Человеческие дела. Ясно.

— Ну, — сказал он, откидываясь на спинку дивана и увлекая её за собой. — В какой-то момент нам придется разбираться и с божественными делами. Хочешь разделить это со мной?

Когда она начала открывать рот, Тюр предупреждающе поднял палец.

—... Хорошо подумай, прежде чем отвечать, — предупредил он с лёгкой ухмылкой. — Ты думаешь, что люди сумасшедшие? Подожди, пока не познакомишься с моей семьей.

Как будто задумавшись об этом, он пожал плечами.

— Хотя мои братья оба женаты на человеческих женщинах, и как ни странно, это, похоже, делает их более цивилизованными. Возможно, мы можем рискнуть и явиться на званый ужин, на который все четверо зазывают нас сразу же, как только нас выпустят отсюда...

— Званый ужин? — она засмеялась, запустив в него подушкой. — Ты не шутишь?

— Никак нет, — сказал Тюр, и часть юмора испарилась из его глаз. — Локи и Тор настаивают на встрече с тобой. И я думаю, Сильвия и Лия, их жёны, всегда будут рады другой смертной приятельнице по несчастью, ведь они застряли с моими братьями.

Марион рассмеялась, снова ударив его подушкой.

— Значит, ты заставляешь меня иметь дело и с человеческими проблемами, и с божественными? — фыркнула она, снова ударяя его жёлтой подушкой с кисточками. — Кто бы сомневался.

— Они и правда доставляют тебе столько неприятностей? — спросил Тюр более серьёзным голосом. — Люди твоего отца? СМИ?

Марион глубоко вздохнула, позволив себе откинуться на диван и прильнуть к Тюру. Она устроилась поудобнее и снова вздохнула после того, как он обнял её одной рукой, сжав плечо и стиснув в объятиях.

— Сейчас уже полегче, — призналась она. — В основном мне задают вопросы о тебе, о слухах про какой-то реактивный рюкзак и о том, как мы вдвоём летали по округу Колумбия после той автомобильной аварии. Меня спрашивали о теориях заговора...

Она повернула голову, усмехнувшись ему.

—...Кстати, некоторые из них верны. Меня много раз спрашивали, как мне удалось избежать попытки похищения на Сен-Бартелеми. К счастью, я могу сказать им, что не помню большую часть произошедшего, и это будет чистой правдой. Ещё у меня есть запасной вариант: что большая часть событий до сих пор расследуется, и мне не разрешено говорить об этом, что отчасти тоже верно...

—...И отчасти не очень, — закончил Тюр, целуя её в висок.

— Кроме того, — добавила Марион. — Сейчас они сильно отвлечены расследованиями и обвинениями вокруг Роя Таггерта и Синдиката в целом. Это отнимает кучу времени у СМИ, поэтому в сравнении с этим я скорее являюсь второстепенным шоу.

— Второсортным шоу, хм? — он улыбнулся, целуя её лицо. — Это звучит... как типично человеческая причуда.

— Человеческая причуда? — фыркнула она, глядя на него. — Хочу ли я знать, что можно назвать причудой богов?

— Наверное, нет, — сказал он ей, сверкнув одной из тех убийственных улыбок.

— Тут ты можешь ошибаться.

Устроившись поудобнее на диване, Тюр откинул голову назад.

— Я скажу тебе, — пообещал он, подняв палец. — Но только если ты ещё раз станцуешь тот танец. Как на Сен-Бартелеми. Когда я впервые увидел тебя, ты чуть устроила мне сердечный приступ...

Она усмехнулась.

— Было настолько хорошо, м?

— О, это было очень, очень, очень хорошо, Марион, — прошептал он в ответ, опустив губы к её губам и изогнув бровь. — Слишком хорошо, если хочешь знать...

Кто-то прочистил горло.

Они оба подпрыгнули, затем развернулись, посмотрев наверх с дивана.

Там стоял мужчина в тёмно-синем костюме.

Прежде чем Марион успела как следует сфокусировать взгляд, Тюр выскользнул из-под неё, изменив позу так, что они сидели рядом на жёлтом диване, а не как до этого, когда Марион лежала на коленях темноволосого бога.

Когда Марион встретилась взглядом с мужчиной, стоящим возле них, она улыбнулась.

Отец улыбнулся ей в ответ, поправляя золотистый галстук между лацканами своего тёмно-синего костюма. Всё ещё слегка улыбаясь, он бросил притворно строгий взгляд на Тюра.

— Вы двое ведёте себя прилично? — спросил он.

— Дай определение «приличности»... — начала Марион с усмешкой.

Тюр перебил её.

— Конечно, сэр, — вежливо ответил он с нейтральным выражением лица.

Марион и её отец переглянулись.

А потом оба рассмеялись.

Марион одной рукой толкнула Тюра в бедро.

— Не старайся ему угодить, — посоветовала Марион богу. — Поверь. Ему это не нужно. Совсем. У него есть толпы людей, которые каждый день из кожи вон лезут, чтобы подлизаться к нему. Не говоря уже о том, что люди суют ему микрофоны под нос каждый раз, когда он соизволит открыть рот...

— Эй! — смеясь, воскликнул отец. — На чьей ты стороне?

— Его, — моментально ответила она, указывая большим пальцем на Тюра. — Сто процентов на его стороне.

Часть юмора исчезла из голубых глаз отца, сменившись тем понимающим выражением, которое она увидела, когда он впервые наблюдал за их общением с Тюром.

— Понятно, — пробормотал президент Соединённых Штатов.

Прежде чем Марион успела придумать хороший ответ, её отец сел напротив за стеклянный стол, расстегнув пуговицу на пиджаке и опустившись на жёлтую подушку.

— У меня есть новости для вас обоих, — сказал президент, переводя взгляд между ними.

— Хорошие новости? — спросила Марион. — Если это плохие новости, то они могут подождать до завтра?

— Это хорошие новости, малышка, — произнес отец, шире улыбаясь.

В его глазах по-прежнему оставалось то серьёзное выражение.

Он посмотрел на Тюра, а затем снова на Марион.

— Мы думаем, что нашли главу этого «Синдиката», — сказал он, и его голос был таким же серьёзным, как и его взгляд. — Как и подразумевалось в записях... он из организованной преступности. Теперь он в бегах, как Бен Ладен. Военные занимаются этим. У них есть группы спецназа, которые готовят сценарий на тот случай, если мы его поймаем. Его объявили международным террористом, поэтому маловероятно, что он сможет абсолютно незаметно работать из-за кулис, как делал это раньше.

Сделав паузу, он снова посмотрел на них, положив руки на свои бёдра.

— В любом случае, — сказал он. — Скучные подробности вряд ли вас заинтересуют... да и многое из этого я пока не могу рассказать. Но достаточно сказать, что похоже, вы двое спасли моё президентство. И, вероятно, мою жизнь. Вполне очевидно, что они были готовы сделать всё возможное, чтобы саботировать ситуацию изнутри... так что ваша страна в долгу перед вами.

Бросив беглый взгляд на Марион, он более серьёзно посмотрел на Тюра.

— Я не могу наградить мою дочь медалью, не выглядя при этом довольно предвзято, — сказал он, слабо улыбнувшись богу. — Но я в долгу перед тобой, сынок. Наша страна в долгу перед тобой. Моя дочь сказала мне, что ты довольно скрытный человек, и возможно, у тебя есть на то свои причины... поэтому я хотел спросить, не против ли ты, чтобы я сделал твою роль во всём этом более публичной. И наградил тебя. Официально. Небольшим знаком почёта от твоей страны.

Тюр посмотрел на Марион с непроницаемым выражением лица.

Затем он перевёл взгляд обратно на президента Равенскрофта.

— Спасибо, сэр, — сказал он. — Я очень ценю этот жест. При всем уважении, мне придется отказаться от этой чести, но я ценю это больше, чем могу выразить словами.

Президент кивнул, слегка нахмурившись, но не выглядел оскорблённым.

— Не могу сказать, что я удивлён, — произнес он. — Но я должен был спросить.

— Правда? — фыркнула Марион. — Тебе действительно надо было спрашивать, папа?

— Да, мисс Марион. Мне нужно...

— Однако я хотел бы попросить вас об одной вещи, — сказал Тюр, встревая в их перепалку. Когда отец и дочь посмотрели на него, он продолжил твёрдым голосом. — Я бы хотел, чтобы Марион жила со мной, — сказал Тюр. — Где-нибудь, где у нас будет побольше личного пространства.

Тюр сделал паузу, переводя взгляд между ними.

—...Если Марион согласится, конечно.

Президент Равенскрофт слегка улыбнулся ему, и его голубые глаза смотрели очень проницательно.

— Вы спрашиваете разрешения жениться на моей дочери, мистер Тюр? — спросил он, всё более заметно растягивая слова. — Вот о чём вы сейчас меня спрашиваете?

— Нет, — резко ответил Тюр.

Марион расхохоталась.

Тюр взглянул на неё и слегка улыбнулся, прежде чем добавить:

— Но только потому, что у меня не было возможности сначала спросить об этом её, сэр, — добавил он, многозначительно выгнув бровь. Взгляд его тёмных глаз вернулся <