Василий, переминаясь с ноги на ногу не знал, как ему поступить.

— Товарищ, вы совсем окоченели. — услышал он голос справа от себя. Повернувшись, он увидел кто к нему обращается.

Невысоких худой мужичок. На плешивой голове надета не по размеру маленькая ушанка. Одет в тулуп и валенки.

— Товарищ. Вы синий совсем. — продолжил разговор незнакомец. — Вот возьмите.

И он снял с себя тулуп. Василий схватил предложенную одежду и тут же закутался в тулуп. Немного согревшись, он сообразил, что до сих пор сжимает в руке пустую бутылку.

— Вот зараза. Все из-за тебя.

И размахнувшись он швырнул ее в даль.

— Товарищ. Так делать нельзя. Они не простят.

— Кто? Да что здесь происходит? — начал вскипать Василий. — Вот вы кто? Дворник?

— Нет. Помилуйте. Какой я дворник. — махнул рукой мужичек. — Я преподаватель. Профессор филологии в МГУ.

Василий недоуменно уставился на собеседника.

— Мы все здесь по одной причине – алкоголизм батенька. — произнёс профессор.

— Вот такие дела. — Вздохнул он.

— Бред! Фарс. Это розыгрыш. Не верю!

— Молодой человек, не утруждайтесь. Лучше работайте.

— Вот. — и профессор протянул ему лопату.

— Да пошёл ты, тоже мне интеллигентный алкаш.

— Зря вы так. Не хорошо. — замотал головой филолог.

— Почему не работаем? Почему снег не гребём? — К ним подскочили двое зайцев. Похожие на того, первого. Только зубы целые.

— А ну пошли отсюда ушастые! — страшно закричал Василий и угрожающи поднял лопату.

Мелькнуло что-то серое и Василий почувствовал резкую боль в солнечном сплетении. Дыхание перехватилась, и он согнулся по полам. Сокрушительный удар обрушился по затылку. Он и свалил Василия на снег. Дальше зайцы били лежащего прораба лапами, обутыми в большие валенки.

Метрах в десяти стояли угрюмые мужики и не вмешивались. Некоторые опустили орудия труда и скрутив самокрутки закурили. Другие бросили тачки и наслаждались неожиданным отдыхом. Сознание услужливо покинуло многострадальную голову Василия. Свет погас и наступила мгла.

Очнувшись, Василий ощутил тепло. С трудом открыв один глаз, второй открываться не пожелал, он осмотрелся. Оказывается, лежит он на деревянной лавке в каком-то бараке. Рядом находятся одинаковые двухъярусные нары. На них потрепанные мужики. Некоторые молча курят. Слышаться хрипы, кашель. В воздухе витают ароматы давно нестиранных портянок.

— Очнулись? Вот и славно.

Василий повернул голову на голос. Рядом сидит знакомый ему филолог, но без шапки. Он улыбается щербатым ртом.

— Я вот вам обувку вам справил. — с улыбкой произнёс он и протянул прорабу сильно поношенные сапоги с порванным голенищем.

— Где я? — трогая опухший глаз спросил Василий.

— Рабочий барак. Кстати, я профессор Станислав Петрович, а вы?

— Василий, прораб.

— Очень приятно с вами познакомиться. Вам, наверное, интересно, где вы и как здесь оказались?

— Да, хотелось бы. Василий попытался приподняться, но тут же острой болью пронзило поясницу.

Василий ругнулся матом и упал на твердую поверхность скамьи.

— Не надо, они этого не любят.

— Кто? — морщась и поглаживая поясницу спросил Василий.

— Зайцы. — последовал ответ.

— Да кто они такие?

— Видите ли Василий, — начал филолог. — Когда человек сильно пьёт к нему приходит так называемая белая горячка. «Белочка». Но в нашем случае все иначе. Я думаю, это некая другая реальность. Место по исправлению сильно пьющих индивидуумов, вроде нас с вами.

Василий фыркнул. Но его тут же прервал профессор.

— Не стоит смеяться, молодой человек. Я здесь уже третий раз.

— Это как?

— Видите ли, я преподаю. Предмет сложный на экзаменах студенты преподносят мне презенты. А я, понимаете характером слаб. —и профессор развёл руками. — Сперва я также возмущался, буянил, а затем обвыкся и ничего. Выпустили.

— Как это? — не обращая на боль в спине приподнялся на локтях прораб.

— Если ты осознаёшь свою никчёмность и решаешься завязать с пагубной привычкой, то тебя отпускают. У них ящик такой есть. Открывают его и тебя туда засовывают.

— И? —жадно спросил Василий.

— И ты оказываешься ровно в то же время и в том же месте откуда пропал. Вот только с переменой в душе.

— А вы как три раза? — не унимался прораб.

— Я слаб. Организм сильно ослаблен алкоголем. Вот и не сдерживаюсь. Во второй раз страшно было. К белкам попал.

— К белкам? — у Василия непроизвольно расплылся в улыбке рот, и он засмеялся.

— Не смешно, Василий, а очень страшно и больно. Там вообще ад.

— Еда, жрачка, хавать! — разнеслось по бараку.

— О, еда. Вы лежите, я сбегаю. — и профессор, вскочив растворился в людском потоке.