Современники-христиане приводят следующие цифры:

Османская артиллерия.

Мехмед приказал спроектировать орудия достаточно мощные, чтобы разбивать стены. Незадолго до начала боевых действий венгерский пушечный мастер Орбан предложил Константину Драгашу свои услуги. Однако в королевской казне не хватало средств для участия в битвах, поэтому его предложение построить пушки, которые помогли бы защитить город, пришлось отклонить. Тогда Орбан обратился к Мехмеду, который заплатил в четыре раза больше суммы, которую просил Орбан. Имея достаточно средств и материалов, венгерский инженер построил орудие за три месяца в Эдирне. Огромная пушка, названная «Базилика», которую Орбан сделал для Мехмеда, была чудом техники. Точных данных, как и изображений, о «Базилике» не сохранилось, поэтому ниже приведены её приблизительные характеристики по описаниям различных источников:

· Длина: ~8-12 м;

· Масса: ~32 т;

· Диаметр ствола: ~75—93 см;

· Ядро: масса ~540—590 кг, диаметр ~73—91 см;

· Дальность выстрела: ~2 км;

· Расчёт: 30 пар быков; также сюда входили 50 плотников и 200 рабочих для создания деревянных мостков; всего для обслуживания и стрельбы из бомбарды требовалось около 700 человек^[1];

· Время перезарядки: ~1 час.

По словам проосманского историка XV века Критовула, «эта пушка решила всё».

Нестор Искандер, участвовавший в осаде, писал: «Были у них две пушки огромных, тут же отлитых: у одной ядро высотой до колена, а у другой — до пояса. Но у Базилики было несколько недостатков: для перезарядки требовалось больше часа; пушечных ядер было очень мало. До осады Константинополя было известно, что османы способны отливать пушки среднего размера, но размеры некоторых орудий, которые они смогли создать и использовать, намного превзошёл все ожидания защитников города. Османы развернули ряд пушек, от 50 до 200. Они были построены на литейных заводах, где работали османские основатели и технические специалисты пушек, в первую очередь Саруджа. Ранее Мехмед основал большой литейный завод на расстоянии около 150 миль (241 км), и теперь ему пришлось организовать процесс транспортировки этих массивных артиллерийских орудий. Готовясь к последней атаке, Мехмед приказал тащить из своего штаба в Эдирне артиллерийский эшелон из 69 крупных орудий в дополнение к бомбардам, отлитым на месте. В этот поезд входила огромная пушка Орбана, которую вытащили из Эдирне 30 упряжек: 60 волов и более 400 человек. Тетальди писал, что у султана было около 10 000 кулеврин.

Последнее объявление Унии.

Затопление венецианского корабля и казнь выживших членов экипажа ясно дали понять, что Мехмед настроен серьёзно. Константин поручил Луке Нотарасу вести переговоры между сторонниками и противниками Унии, но самые яростные противники компромисса не пожелали в них участвовать, они снова потребовали созыва собора в Константинополе. Несмотря на упорство оппозиции, от отчаяния и желая подтолкнуть католические государства прислать помощь, 12 декабря 1452 года Константин Драгаш объявил о принятии Флорентийской унии в храме Св. Софии. Но на этой церемонии присутствовало малое число жителей, к тому же даже среди них большинство лишь ждали подкрепления с Запада. Попытки навязать народу унию встретили в Константинополе сильное сопротивление. Православный клир не скрывал своего враждебного настроя. Антилатинские настроения отражены в заявлении Луки Нотараса, военачальника и одного из ближайших соратников Константина: «Я предпочитаю видеть в городе (Константинополе) турецкий тюрбан, чем католическую митру». Хотя подлинность этого высказывания спорна, но оно отражает реально существовавший глубокий конфликт между двумя христианскими конфессиями. «Итак, братие, бегите от них [папистов] и от общения с ними; ибо они — „лживи апостоли, делатели нечестивии, преобразующеся во Апостолы Христовы“», Марк Эфесский