Глава 7 Арни кажется, что Дэвид — Наглый враль

 

Я замолчал и увидел, что Арни Блондстоун смотрит на меня, широко раскрыв глаза от ужаса — но не так, когда вы узнаете, что во Вселенной полно настоящих монстров, атак, когда понимаете, что из–за какого–то идиота потеряли целый день. Я заметил, что диктофон давно остановился. Арни потер ладонями лицо, словно умываясь.

— Что?

Он посмотрел на меня и безуспешно попытался скрыть свое глубокое, чистое отвращение ко мне.

— Может, хотите съесть что–нибудь? Я заплачу.

— Нет, спасибо, — ответил Арни, и его лицо исказила вымученная улыбка. — Еще немного, и я от вас отстану.

— А, ну ладно.

— Если не возражаете, я хотел бы кое–что прояснить. Прежде всего ведь это та самая коробочка?

— Да. Она уже пустая.

— Потому что вы приняли остатки «соевого соуса», прежде чем прийти на встречу.

— Верно.

— Значит, продемонстрировать его мне вы не можете — показать разных тварей, копошащихся на столе, и все такое.

— Нет. Наверное, стоило немного оставить.

— Не страшно. Ну, то есть это же доказательство, подтверждающее правдивость ваших слов, но такие вещи нас не волнуют, верно?

Урод. Срезать бы ухмылочку с твоего лица вот этим столовым ножом.

— И похоже, вы забыли сообщить мне, что забрали эту бутылочку из трейлера. Сейчас она у вас, но по сюжету осталась там — ну, когда Молли заехала за вами на машине. Эй, вот это тоже стоило бы показать — собаку, которая умеет водить автомобиль.

— Позднее я вернулся к дому Роберта и нашел бутылочку среди обломков. Она даже не обгорела.

— Разумеется.

— Кстати, могу показать, где стоял трейлер — ну, то есть сейчас там уже другой, но на земле остались следы пожарища. Можно туда съездить.

— Угу. А десятки расчлененных трупов на шоу Маркони? Удивительно, что это не стало сенсацией — ведь исчезла целая толпа.

— На самом деле этому есть объяснение…

— И по вашим словам, Джим прикатил в «Луксор» одну тележку с оборудованием, но потом она превратилась в две тележки.

— Из всего, что я вам рассказал, вы не можете поверить именно в это?

— И еще у вас все время проблемы с арифметикой. В какой–то момент вы сказали что–то вроде: «Мы пятеро и собака залезли в машину», когда, по моим подсчетам, вас было только четверо — вы, ваш друг Джон, Большой Джим и та девочка, Лопес. Но, возможно, вы просто перепутали.

— Это сложно объяс…

— Вы, вероятно, забыли, что уже убили Фреда Чу — того парня, которому снесли голову из дробовика.

Я не ответил.

— Значит, человек по имени Фред Чу существовал? И теперь он мертв? И я могу найти информацию о нем?

— Он считается пропавшим без вести.

— Ладно. Хотите добавить еще что–нибудь или я уже могу собираться? Может, у вас есть документы, с которых нужно снять копию — например, декларация о доходах за тот год, когда ваша собака выиграла в казино? Какую форму отправляют в налоговую инспекцию в подобном случае?

Я вздохнул.

— Послушайте, кое–что я приукрасил, но, клянусь, самое главное в этой истории — чистая правда. Да, это выглядит глупо, когда… когда правду сложно объяснить. Таков уж я, и с этим ничего не поделаешь. Но, Арни, люди в «Луксоре» действительно исчезли. Насовсем. Помните бородача, у которого погибла жена? Потом он вернулся и сказал, что не женат. И знаете что? Он действительно не был женат. У него не было жены по имени Бекки, и на шоу не присутствовала ни одна женщина с таким именем. Власти проверили весь список зрителей, никого не пропустили.

— Хорошо, значит, ее там и не было.

— Пожалуйста, не говорите со мной таким покровительственным тоном. Там, в машине, в клетке сидел монстр в парике, и вы его видели.

— Я увидел нечто — то, что вы хотели, чтобы я увидел. Мне прекрасно известно, что такое «манипуляция». Кстати, значит, из этих монстров течет «соевый соус»? И вы могли бы набрать его?

— Хотите попробовать?

— Нет, не хочу. Скажите, после того случая в школе — после того, как вас исключили — вы проходили психологические тесты? В заключении психологов не было слова «социопат»?

Я застонал.

— Арни, не переходите наличности. Люди, которые исчезли в Вегасе, — их не существовало. Нет, послушайте. Это сложно понять, но в тот момент, когда их засосало в ту дыру или чем она там была, они не просто перестали существовать здесь и сейчас. Их вычеркнуло и из прошлого тоже. Вот почему об их исчезновении никто не заявил — ведь после этого момента они не родились в прошлом. Если бы туда провалился я, моя мама не родила бы сына по имени Дэвид и мы с вами не сидели бы сейчас.

— Если это правда — хотя я не настолько пьян, чтобы поверить в это, — как вы можете это доказать?

Я сделал вдох.

Ну вот…

— Арни, мне снятся сны, и в них я вижу то, что произошло в «Луксоре», только там мы с еще одним парнем. Его имя — Тодд Бринкмайер, он на год старше меня, у него длинные светлые волосы. В этих снах он катит вторую тележку со звуковым оборудованием, сидит с нами во внедорожнике, несет вторую гитару…

— Стоп, стоп…

— Арни, я слышал, как Дженнифер произнесла его имя. Она крикнула: «Тодд!» — это было ясно как день. Кажется, в тот момент парня засосало в ту дыру или воронку. И в ту же секунду он исчез, и его стерло из прошлого, настоящего и будущего, а также из наших воспоминаний. Эти твари как–то умеют это делать. Но однажды мы с Джоном крепко напились и стали рассказывать истории про Тодда Бринкмайера — настоящие истории, которые имели место в действительности, но при этом не произошли. Я представляю себе лицо Тодда — а иногда вижу его. Это похоже на сон, который забывается под утро. Я снова и снова вспоминаю те события, и в моих воспоминаниях есть пустые места — там, где должен был быть Тодд. Арни, он помогал нам, он дрался вместе с нами, а у меня нет права вспомнить и оплакать его. Джима по крайней мере похоронили как полагается. Но Тодд… я даже не могу представить себе его фотографию в школьном альбоме. Вы хоть понимаете, каково это?

Арни вздохнул, и на мгновение на его лице отразилось неподдельное сострадание к жалкому человеку, который смог выдумать такой подробный бред.

— У нас обоих завтра дела, — сказал журналист. — Хотите что–то еще добавить?

Арни, ты делаешь вид, что тебе скучно, что ты выше всего этого. Но ты все еще здесь, верно? Ты слушаешь меня. Я понимаю, что у тебя свои причины, но пока не знаю какие. Видит Бог, на твоем месте я бы давно отсюда слинял.

— Поймите, Вегас — это только начало, — сказал я.

 

Книга II КОРРОК

 

После исчезновения Джима Салливана (Большого Джима) в его «шевроле–тахо» нашли большой желтый линованный блокнот. На первой странице был написанный от руки текст, приведенный ниже: фрагмент неоконченного романа под названием «Джеймсон и вторжение с Кс’алл’тх’тху’тхууу». Это единственный сохранившийся отрывок данного произведения.

она выставила перед ним клинок, и в свете факела Джеймсон увидел, что он невероятно острый и что он загубил бесчисленное множество душ на нем кровь бесчисленного множества убитых землян. Джеймсон посмотрел на порочную красавицу, стоявшую перед ним. Один ее глаз был закрыт повязкой, а второй сверкал, словно искрящийся синий самоцвет.

— Ксорокс, — сказал Джеймсон. — Я мог бы догадаться, что это ты. Я почуял зло задолго до того, как ты вошла в эту комнату!

— Тебе не следует говорить так, ведь это я держу в руках этот невероятно острый нож! И ведь это ты — Она слегка провела острым, словно бритва, лезвием по обнаженному бедру Джеймсона.

Джеймсон попытался разорвать цепи, которыми он был прикован к стене, и заскрипел зубами от ярости.

— Могучий капитан Джеймсон, — сказала Ксорокс. — Он томится в моем подземелье в то время, как моя могучая армия собирается захватить Землю!

Одним движением изящной руки она разрезала набедренную повязку Джеймсона. Повязка упала на пол. Глаза Ксорокс расширились, при виде увидев великолепие обнаженного тела Джеймсона. Его обнаженное мужское достоинство было похоже на молнию из плоти и крови.

— Могучая армия? — презрительно спросил Джеймсон. — Я обращал в бегство более могучие армии еще по дороге к полю боя!

— Наглый пес! — Она прижала лезвие к паху Джеймсона. — Если бы для захвата Земли мне не нужно было твое семя, я бы отрезала твое мужское достоинство и украсила им свой трон!

— Мое семя?

— Ха–ха–ха! Ты так ничего и не понял, пес! Когда твое мужское достоинство извергнет семя в мое чрево, мы создадим гибридную расу! Этих землян–рептилий не смогут вычислить даже самые чувствительные Р–метры! Гибриды — мои агенты — будут свободно гулять по Земле, но даже они не будут знать, что ими повелеваю я! Они узнают об этом в тот день, когда мы нанесем удар! А теперь ты займешься любовью со мной или умрешь!

— Нет! Никогда!

Собрав все свои силы, Джеймсон разорвал цепи. Его правая рука железной хваткой вцепилась в запястье Ксорокс и оторвала ее кисть. Кровь забила фонтаном. Затем он пырнул Ксорокс ножом в живот — ее же рукой.

[вставить сюда остроту, которую скажет Джеймсон]

 

Глава 8 ПЯТНО НА КОВРЕ

 

О том, что происходило в течение нескольких месяцев после Вегаса, у меня очень смутные воспоминания. Я знаю, что в ту зиму Джон пару недель просидел в тюрьме по какому–то пустяковому делу — подрался из–за девушки или что–то в этом роде. Мы с Дженнифер поссорились из–за чего–то, она съехала от меня, а потом вернулась. В моем доме потекла крыша, и я узнал обо всех радостях жизни домовладельца, получив счет за ремонт на четыре тысячи долларов. В свой день рождения я навестил приемных родителей, и как всегда, мы все чувствовали себя немного неловко. На день рождения Джон подарил мне полный конверт печеной фасоли.

О Вегасе, Большом Джиме и всем том, что видели за те два странных дня, мы с Джен не говорим. Именно поэтому она не ладит с Джоном — ведь он обожает рассуждать об этом, читать о призраках, других измерениях и коварных демонах. Он находит статьи об этом в интернете и пересказывает нам под пиво и пиццу. Он рассказывает, а Дженнифер нервно вздрагивает и пытается сменить тему. Обычно я принимаю ее сторону.

Впрочем, у меня сохранилась привычка наблюдать, следить, не летают ли по улицам белые насекомые из другого мира, всматриваться в темноту в поисках теней, которые выплыли из портала, ведущего бог знает куда. Я следил за тем, не появится ли что–нибудь — да, в общем, что угодно. И время от времени я что–то видел. А может, и нет. Крадущаяся темная фигура, пара глаз, горящих в ночи, словно угольки, — все это всегда появлялось где–то на периферии зрения или отражалось в оконном стекле. Или же я видел их в сумрачные утренние часы, находясь между глубоким сном и бодрствованием. Ничего достоверного, ничего, о чем можно было бы рассказать.

Однажды вечером, примерно через год после Вегаса, Джон выждал, когда мы останемся наедине, и напрямую спросил, не приходилось ли мне видеть что–нибудь странное. Ведь ему–то приходилось, сказал он. Постоянно. Он устроился работать уборщиком в здании суда города Неназванный и в один прекрасный день увидел гуляющего по подвалу старца–при–зрака — полупрозрачного, но при этом вполне осязаемого. Старик «был реален, чувак. Реален, как кирпичная стена. То есть невероятно реален». Джон рассказал мне и о другом — например, о бейсбольном матче, который видел по телевизору. Комментаторы говорили, что у команды не получается продавать билеты, что стадион полупустой. «Но, Дейв, стадион был переполнен. Честное слово, все места были заняты — и, по–моему, нежитью. Я смотрел матч и видел тысячи призраков, невидимых для всех остальных. Странно, правда?»

Я сказал ему правду — ну, что–то вроде правды. Что я не видел призраков, демонов, ходячих теней и всего остального, что нельзя было бы счесть обманом зрения. Что, по–моему, это все происходит из–за «соевого соуса», который мы приняли несколько месяцев назад. Что «соус», откуда бы он ни взялся, наши организмы давно нейтрализовали бы. Наступила неловкая пауза; Джон промолчал, хотя скрытый смысл моего высказывания был ясен нам обоим. Фактически я заявил, что мой друг либо наглый враль, либо сумасшедший.

Неделю спустя я снова оказался в квартире Джона. Я листал какой–то журнал, а мой друг играл на приставке в какой–то шутер от первого лица, в котором ходишь по коридорам, смотришь на мир через прицел и превращаешь врагов в лужи цифровой крови. Такие игры мне никогда не нравились.

— Слушай, бутылочка все еще у тебя? — спросил Джон, молотя большими пальцами по кнопкам и стараясь, чтобы его голос звучал непринужденно. — Ты говорил, что вернулся в трейлер Роберта и нашел ее.

— Ага.

— В ней еще оставался «соус»?

— Нет. В ней были две… капсулы или что–то в этом роде. Я принял сразу обе.

— А–а–а..

На экране Джон застрелил демона, из которого выпала коробочка. Появилась надпись «ВЫ НАШЛИ КОРОБКУ С ПАТРОНАМИ ДЛЯ Д РОБОВИКА».

Гораздо позже с удивлением и отвращением я понял, что именно сказал мой друг. Если бы у меня остался долбаный «соус», Джон бы его принял.

После этого случая я начал избегать Джона.

Избегать встреч с Джоном оказалось не так–то просто. Он постоянно заявлялся ко мне домой с видеоприставкой под мышкой, звонил, приглашал поиграть в баскетбол, спрашивал, не избегаю ли я его. Кроме того, на прошлой работе с ним «расстались», и он попросил меня устроить его обратно в «Уолли». С тех пор я волей–неволей стал видеться с ним каждый день. Но если мой друг заговаривал со мной о чем–то хотя бы слегка жутковатом, я поступал так же, как Джен, — менял тему.

В один прекрасный день мы с Джоном и Джен обедали в «Тако белл», а через столик от нас, держа обеими руками сумочку, лежащую на коленях, сидела старушка.

В кафе вошли четверо студентов и подсели к ней — словно ее там не было. Один из парней сел прямо на нее. Сквозь нее. Он поедал «буррито суприм», и все это время из него торчали локти этой женщины. Наконец она встала и осторожно вышла через — буквально «через»! — стеклянную дверь.

Мы — и Джен тоже — не отрываясь, следили за ней. Мы глазели на старушку, ведь делать вид, что мы ее нб замечаем, было невозможно, а отрицать факт ее существования — просто нелепо. Покончив с едой, мы сели в мою машину, и тут Джен закрыла лицо руками и расплакалась. У Джона на лице было написано такое торжество, что мне захотелось ему врезать. Он прекрасно чувствовал мое настроение и поэтому помалкивал.

Я решил, что смогу перетерпеть это и, если нужно, не обращать внимания на подобные случаи до конца своих дней.

Разумеется, я ошибся.

Летом Джон прочитал на каком–то сайте про женщину из соседнего штата, которая утверждала, что на ее ковре в одном и том же месте появляются кровавые пятна. Она вычистила ковер добела, но неделю спустя пятно снова появилось. Потом ковер заменили. Пятно вернулось. Все это сняли на пленку.

Когда Джон рассказал мне об этом, я послал его к черту. Но потом он напоил меня и снова рассказал эту историю, и внезапно она меня поразила. Мы позвонили этой женщине, выдали себя за специалистов по современным методам чистки и спросили, нельзя ли нам взглянуть на ковер. Пьяное любопытство заставило нас потратить целую субботу — одна дорога заняла семь часов — на осмотр волшебного пятна.

Подъехав к дому, мы услышали вопли. Дверь открыла девочка лет шести, державшая в руках бутылочку с соской. Мы вошли внутрь и увидели родителей девочки — они смотрели по телевизору церемонию вручения каких–то наград. В центре комнаты лежал человек; он кричал, а из его промежности бежал алый поток, растекавшийся пятном на ковре. Мать, приятная полноватая женщина лет сорока, указала на орущего человека.

— Вот это пятно, — пояснила она.

Мы объяснили ей, что оставили инструменты в машине, и уехали прочь. Немного посидев в местной библиотеке — ну, то есть Джон стал искать информацию, а я устроился поудобнее в кресле и заснул, — мы нашли статью, опубликованную несколько лет назад. В ней шла речь о мужчине, который погиб, мастеря капкан на кротов. Пенис погибшего защемило капканом, и бедняга умер от потери крови. На следующий день мы вернулись в тот дом, попросили хозяев выйти из комнаты и попытались поговорить с тем парнем.

Мы сказали ему, что он здесь уже не хозяин, что его жена продала дом. Мы сказали парню, что он с того света заливает ковер кровью. На нас мужчина не реагировал, а все верещал, сжимая пах, но после часа уговоров исчез — куда уж там исчезают призраки. Пятно на ковре исчезло.

Это произвело такое впечатление на хозяев дома, что они, похоже, рассказали об этой истории всем своим знакомым. И кажется, сообразили, что дело вовсе не в волшебном чистящем средстве.

После этого по телефону и электронной почте с нами связался еще десяток людей. Все просили нас разобраться с их проблемами. Мы решили, что только одно дело заслуживает нашего внимания, так как речь шла про «людей–теней». Но оказалось, что это все ерунда — просто у одного студента начала развиваться шизофрения. Более того, за три месяца мы только однажды столкнулись с настоящими призраками — то самое дело Фрэнка Кампо и его паукомобиля. Мы его вылечили — просто сказали, что он не сумасшедший и что ужасы, которые он видит, существуют на самом деле. Почему–то это его успокоило. Он был адвокатом.

. Но все остальные случаи оказались пустышками — к нам обращались напуганные одинокие старушки, люди, которым не хватало внимания, те, кто считал, что сумасшествие лучше забвения.

Однако мы с Джоном много чего видели. Ода! Мы много чего видели, даже если просто шли куда–нибудь или занимались своими делами. Это было похоже на трюк, на особую подстройку глаз, когда смотришь не на дорогу, а на грязь, прилипшую к ветровому стеклу.

Однажды утром я проснулся и обнаружил в нескольких дюймах от лица четыре пары огромных глаз. У кровати стояли гномы — маленькие, приземистые, с глазами в три раза больше человечьих. Я моргнул, и гномы исчезли. Дженнифер я об этом не рассказывал — ни про этот случай, ни про все остальные. Я сказал себе, что мне просто нужно к этому приспособиться. Такова жизнь, все время нужно к чему–то приспосабливаться.

А осенью все полетело в тартарары.