Я катаюсь на сноуборде со свиньей

Мы находились в предместьях лыжного городка, уютно расположившегося среди гор. Указатель гласил: «Добро пожаловать в Клаудкрофт, Нью-Мехико», воздух был холодный и разреженный. На крышах домиков толстым слоем лежал снег, и грязные сугробы высились по сторонам улиц. Высокие сосны смутно виднелись внизу в долине, отбрасывая черные тени, хотя утро выдалось солнечное.

Пока мы добрались до главной улицы, отстоявшей примерно на полумилю от железнодорожных путей, я успел порядком замерзнуть, даже плащ из львиной шкуры не спасал. По дороге я рассказал Гроуверу о своей беседе с Аполлоном прошлой ночью и о том, что он посоветовал мне разыскать в Сан-Франциско Нерея.

— Полагаю, это хорошая мысль, — без энтузиазма произнес Гроувер. — Но мы должны добраться туда первыми

.

Я старался не впадать в излишнюю депрессию по поводу наших шансов на успех. Не хотелось расстраивать Гроувера, но сам я понимал, что время нас сильно поджимает, ведь мы пообещали спасти Артемиду к началу Совета богов. И Генерал сказал, что жизнь Аннабет продлится только до зимнего солнцестояния. Это была пятница — до нее оставалось еще четыре дня. И еще он сказал что-то о жертвоприношении. Вот уж это мне совсем не понравилось.

Мы остановились в центре городка. Отсюда было видно все: школа, цепочка туристических лавочек, кафе, несколько лыжных кабинок и бакалейная лавка.

— Здорово, — произнесла Талия, озираясь. — Ни автобусной остановки. Ни такси. Ни аренды автомобилей. Кругом тупик.

— Но есть кофейня! — сказал Гроувер.

— Да, — подхватила Зоя, — кофе — это хорошо.

— И выпечка, — мечтательно продолжил Гроувер. — И провощенная бумага.

— Замечательно, — вздохнула Талия. — Как насчет того, чтобы вы двое принесли нам чего-нибудь поесть? Перси, Бьянка и я навестим бакалейный магазин. Может, там подскажут, как отсюда выбраться.

Мы договорились встретиться перед бакалейной лавкой через пятнадцать минут. Бьянка чувствовала себя немного неловко, отправляясь с нами, но пересилила себя.

В лавке мы узнали кое-что ценное о Клаудкрофте: снега для катания на лыжах выпало мало; лавка торговала резиновыми крысами по доллару штука, и въехать или выбраться из городка было непросто, если ты не на колесах.

— Можно вызвать такси из Алмагордо, — с сомнением в голосе сказал продавец. — Это внизу, у подножия гор, но добираться туда по крайней мере час. Обойдется в несколько сот долларов.

Продавец выглядел таким одиноким, что я купил у него резиновую крысу. Затем мы вышли и остановились на крыльце.

— Великолепно, — раздраженно прокомментировала Талия. — Пойду прогуляюсь по улице — может, в других магазинах кто-нибудь что-нибудь предложит.

— Но продавец сказал…

— Я знаю, что он сказал, — оборвала Талия. — Все равно пойду прогуляюсь.

Я не стал ее удерживать. По себе знаю, что хуже всего ждать и маяться. Все полукровки страдают нехваткой терпения из-за нашей врожденной готовности рваться в бой. Мы не можем долго бездействовать. К тому же я чувствовал, что Талия все еще расстроена нашим ночным разговором о Луке.

Мы с Бьянкой стояли у магазина, испытывая некую неловкость. То есть… я вообще никогда не чувствовал себя комфортно наедине с девочками, а с Бьянкой я остался тет-а-тет впервые. Я не знал, что сказать, особенно теперь, когда она стала охотницей… ну и так далее.

— Симпатичная крыса, — произнесла она наконец.

Я сел на перила крыльца. Может, это привлечет к лавке покупателей.

— Ну и как… пока нравится быть охотницей? — спросил я.

— Ты уже не злишься оттого, что я присоединилась к ним, правда? — Бьянка поджала губы.

— Не-а. Пока… пока ты сама счастлива.

— Не думаю, что слово «счастлива» правильное, после того как исчезла госпожа Артемида. Но быть охотницей — здорово, тут нечего и говорить. Я стала как-то спокойнее. Все вокруг словно происходит медленнее. Это, наверное, и есть бессмертие.

Я внимательно посмотрел на нее, пытаясь увидеть произошедшие изменения. Бьянка выглядела более уверенной, чем прежде, более спокойной. Она больше не прятала лицо под зеленой шляпой. Волосы она завязывала сзади и, когда говорила, смотрела мне прямо в глаза. Меня пробрала дрожь, когда я понял, что и пятьсот, и тысячу лет спустя Бьянка ди Анджело будет выглядеть точь-в-точь такой же, как сейчас.

Она сможет вот так же поддерживать разговор с каким-нибудь полукровкой, когда меня уже давно не будет на свете, а Бьянке на вид все так же останется двенадцать лет.

— Нико не понял моего решения, — пробормотала Бьянка и посмотрела на меня так, словно хотела, чтобы я уверил ее, что все в порядке.

— С ним все будет хорошо, — сказал я. — Лагерь полукровок заботится о детях. Когда-то они приютили и Аннабет.

— Надеюсь, мы найдем ее, — кивнула Бьянка. — Я имею в виду Аннабет. Ей повезло, у нее есть такой друг, как ты.

— Много же пользы ей это принесло!

— Не вини себя, Перси. Ты рисковал жизнью, чтобы спасти брата и меня. Я серьезно — это был отважный поступок. Не встреть я тебя, я не смогла бы оставить Нико в лагере со спокойной душой. Я подумала, что если там есть такие, как ты, то с Нико все будет в порядке. Ты хороший парень.

Комплимент застал меня врасплох.

— Даже после того, как я сшиб тебя при захвате флага?

— Да ладно! — рассмеялась Бьянка. — Не считая этого, ты хороший парень.

В нескольких сотнях ярдов от нас из кофейни вышли Гроувер и Зоя, нагруженные пакетами с выпечкой и напитками. Мне не хотелось, чтоб они так быстро возвращались, ведь пришлось бы прервать разговор. Странно, но я понял, что мне нравится разговаривать с Бьянкой. Не такая уж она и плохая. Во всяком случае, с ней было намного легче и проще, чем с Зоей.

— Так расскажи мне про вас с Нико, — попросил я. — В какую школу вы ходили до Уэстовера?

— Кажется, это был какой-то пансионат в округе Колумбия, — нахмурилась она. — Кажется, это было давно-давно.

— И вы никогда не жили с родителями? Я имею в виду — со смертными родителями.

— Нам сказали, что наши родители умерли. Нас опекал трастовый банк. Думаю, они крупно на нас потратились. Время от времени приезжал юрист — проверить, как мы. Потом нам с Нико пришлось уйти из этой школы.

— Почему?

— Надо было куда-нибудь перебраться. — Бьянка нахмурила брови. — Я помню… это было важно. Мы долго ехали. Несколько недель прожили в отеле. А потом… не знаю. Однажды за нами пришел какой-то другой юрист. Он сказал, что пора ехать. Он отвез нас обратно на восток, через округ Колумбия. Потом — в Мэн. И мы стали ходить в Уэстовер.

Странная получалась история. Впрочем, Бьянка и Нико были полукровками. В их жизни ничто не могло происходить нормально.

— Так, выходит, ты растила Нико почти всю свою жизнь? — спросил я. — И вас было всего двое.

Бьянка кивнула.

— Вот почему мне так ужасно захотелось стать охотницей. То есть я понимаю, что это эгоистично. Но мне хотелось своей жизни и своих друзей. Я люблю Нико. Пойми меня правильно. Просто хотелось узнать — каково это не быть взрослой сестрой круглые сутки.

Мне вспомнилось прошлое лето и чувства, охватившие меня, когда я узнал, что мой единокровный брат — циклоп. Я мог сопоставить свои воспоминания с рассказом Бьянки.

— Зоя, похоже, доверяет тебе, — сказал я. — Так или иначе, о чем вы толковали тогда… о чем-то опасном, связанном с нашим поиском?

— Когда?

— Вчера утром в павильоне, — сказал я, не в силах удержаться. — Что-то о Генерале.

Лицо Бьянки омрачилось.

— Как ты… А, кепка-невидимка. Ты подслушивал?

— Нет! То есть я хотел сказать — не нарочно. Просто я…

От объяснения меня спасло лишь то, что подошли Зоя и Гроувер, неся выпечку и напитки. Горячий шоколад для меня с Бьянкой и кофе для них обоих. Кроме шоколада мне досталась булочка с черникой, такая вкусная, что я слопал ее, почти не обращая внимания на гневные взгляды Бьянки.

— Надо повторить заклятие, которое поможет нам выйти на след, — сказала Зоя. — Гроувер, у тебя остались желуди?

— Ммм… — с набитым ртом ответил Гроувер, жевавший булочку с отрубями вместе с бумажкой. — Наверное. Просто надо…

Внезапно он замер.

Я уже собирался спросить, что с ним, когда вдруг повеяло теплым ветерком, это было словно дуновение весны, занесенное в разгар зимы. Поток свежего воздуха, напоенного запахом полевых цветов и пронизанного лучами рассвета. И что-то еще — похожее на голос, пытавшийся сказать что-то. Предупредить.

— Гроувер, твоя чашка! — вскрикнула Зоя.

Гроувер уронил свою чашку с кофе, разрисованную птичками. Внезапно изображения птиц ожили и унеслись прочь — крохотная стайка голубей. Моя резиновая крыса пискнула. Она спрыгнула с перил и помчалась в лес; мех, усы — все было живое, настоящее!

Гроувер рухнул на землю рядом со своей чашкой, кофе растекался по снегу. Столпившись вокруг Гроувера, мы попытались привести его в чувство. Он стонал, веки его дергались.

— Эй! — воскликнула бегущая по улице Талия. — Я только что… Гроуверу плохо?

— Не знаю, — сказал я. — Он вдруг упал.

— О-о-о-о-о, — простонал Гроувер.

— Ладно, поднимайте его! — велела Талия. В руке она держала копье и оглядывалась, словно кто-то за ней гнался. — Нам надо сматываться отсюда.

* * *

Мы добрались до окраины городка, прежде чем появились два первых зомби. Они выступили из-за деревьев по обе стороны от дороги. Вместо серого камуфляжа на них теперь была синяя форма полицейских штата Нью-Мехико, но кожа осталась серой и прозрачной, а глаза — желтыми.

Они достали пистолеты. Меня всегда восхищало огнестрельное оружие. Как здорово научиться стрелять из пистолета, часто думал я. Но тут, когда воины-зомби наставили на меня свои пушки, я совершенно не обрадовался.

Талия хлопнула ладонью по своему браслету. Тот моментально превратился в Эгиду, но воинов это не смутило. Их горящие желтые глаза по-прежнему буравили меня.

Я выхватил меч, хотя сильно сомневался, что он сможет защитить нас от пуль.

Зоя и Бьянка достали луки, хотя у Бьянки вышла небольшая заминка, потому что Гроувер, все еще не пришедший в себя, повис на ее плече.

— Отступаем! — скомандовала Талия.

Мы стали пятиться, и тут я услышал хруст ветвей. Еще двое зомби появились на дороге за нами. Мы были окружены.

Я подумал о том, где же остальные скелеты. В Смитсоновском институте я видел по крайней мере дюжину. Потом один из зомби достал сотовый телефон и начал что-то тихо говорить.

Впрочем, «говорить» — неудачное слово. Скорее это напоминало скрежет и пощелкивание — так собака грызет сухую кость. Внезапно я понял, что происходит. Зомби разделились, чтобы не выпускать нас из поля зрения. Теперь эти звонили своим сородичам. Скоро тут будет вся группа.

— Он уже близко, — простонал Гроувер.

— Уже тут, — сказал я.

— Нет, — настойчиво повторил он. — Дар. Дар дикой природы.

Я не понял, о чем он толкует, но его состояние встревожило меня. Гроувер не то что сражаться, он даже идти не мог.

— Мы должны продвигаться поодиночке, — предложила Талия. — Их четверо. Нас тоже. Может, тогда они не заметят Гроувера.

— Согласна, — ответила Зоя.

— Дикая природа! — простонал Гроувер.

Теплый ветер пролетел над каньоном, шелестя кронами деревьев, но я не отрываясь смотрел на зомби. Я вспомнил, как Генерал со злорадством говорил о судьбе Аннабет. Вспомнил, как Лука предал ее.

И я бросился в атаку.

Первый скелет выстрелил. Время замедлилось. Не скажу, чтобы я видел пулю. Но чувствовал ее полет, как ощущал океанские течения. Отразив ее лезвием клинка, я продолжил атаку.

Зомби выхватил полицейскую дубинку, и я по локоть отрубил ему руки. Затем снова взмахнул мечом и рассек его пополам.

Кости зомби распались, загремели и кучей свалились на асфальт. Почти тут же они пришли в движение, соединяясь снова. Через секунду скелет заклацал зубами и попытался выстрелить в меня, но я вышиб у него пистолет.

Я думал, что все идет отлично, пока два других зомби не выстрелили мне в спину.

— Перси! — истошно выкрикнула Талия.

Я ничком повалился на землю. И только тогда кое-что понял… я не умер. Попадание пуль было похоже на тупой удар, толчок, но они не причинили мне вреда.

Мех Немейского льва! Мое пальто оказалось пуленепробиваемым.

Талия напала на второго зомби. Зоя и Бьянка осыпали дождем стрел третьего и четвертого.

Гроувер стоял на месте, протягивая руки к деревьям так, словно хотел прижать их к груди.

Из леса слева послышался оглушительный треск, словно на нас надвигался бульдозер. Возможно, прибывало подкрепление. Поднявшись на ноги, я увернулся от мелькнувшей в воздухе дубинки. Скелет, который я разрубил напополам, уже полностью восстановился и двигался вслед за мной.

Их невозможно было остановить. Зоя с Бьянкой стреляли им в головы в упор, но стрелы со свистом пролетали сквозь пустые черепа. Один бросился на Бьянку, и я решил, что ей конец, но она взмахнула своим охотничьим ножом и пырнула воина-зомби в грудь. Скелет вспыхнул, оставив после себя кучку пепла и полицейский значок.

— Как тебе это удалось? — спросила Зоя.

— Не знаю, — нервно ответила Бьянка. — Повезло.

— Хорошо, повторим!

Бьянка попыталась, но три уцелевших зомби теперь поглядывали на нее с опаской. Они наседали на нас, держась на расстоянии вытянутой дубинки.

— Какой будет план? — спросил я, пока мы пятились.

Все промолчали. Стволы деревьев за скелетами сотрясались. Хрустели ветви.

— Дар, — пробормотал Гроувер.

И затем, с могучим ревом ломая деревья, на дороге появилась самая большая свинья, какую я когда-либо видел. Это был вепрь тридцати футов в холке, с сопливым розовым рылом и бивнями, длиной не меньше каноэ. Бурая шерсть стояла дыбом у него на хребте, а глаза были дикие и злые.

Пронзительно завизжав, он раскидал бивнями трех скелетов. Сила удара была так велика, что они разлетелись между деревьями и по склону горы, украсив костями снег на много ярдов вокруг.

Затем кабан повернулся к нам.

Талия занесла копье, но Гроувер пронзительно выкрикнул:

— Не убивай его!

Вепрь захрюкал и стал рыть землю копытами, готовый в любой миг броситься на нас.

— Это Эриманфский вепрь, — сказала Зоя, стараясь сохранять спокойствие. — Не думаю, что мы сможем убить его.

— Это дар, — произнес Гроувер. — Благословение дикой природы!

Вепрь снова протяжно взвизгнул и покрутил мордой. Зоя и Бьянка расступились. Мне пришлось оттолкнуть Гроувера, чтобы он не отправился в путешествие по горам на экспрессе «Бивень вепря».

— Я чувствую, как на меня нисходит благословение, — сказал я. — Врассыпную!

Мы бросились в разные стороны и на мгновение привели вепря в замешательство.

— Он хочет убить нас! — возмутилась Талия.

— Конечно! — откликнулся Гроувер. — Он же дикий!

— Так как же он может быть благословением? — спросила Бьянка.

Вопрос показался мне справедливым, но свинья оскорбилась и бросилась на Бьянку. Та оказалась проворнее, чем я думал. Откатившись в сторону, чтобы вепрь не подмял ее своими копытами, Бьянка очутилась позади твари. Та впилилась бивнями в щит с надписью «Добро пожаловать в Клаудкрофт», растерзав его на части.

Я напряг мозги, пытаясь вспомнить миф о вепре. Конечно, я ни минуты не сомневался, что Геракл однажды победил эту зверюгу, но не мог припомнить, как ему это удалось. У меня сохранились какие-то смутные воспоминания о том, что вепрь сровнял с землей несколько греческих городов, прежде чем Геракл смог усмирить его. Я надеялся, что Клаудкрофт застрахован от нападений гигантских вепрей.

— Не стойте на месте! — предупреждающе завопила Зоя.

Они с Бьянкой бросились в противоположные стороны. Гроувер танцевал вокруг вепря, играя на своих дудках и стараясь одурачить его. Но первый приз за невезение достался нам с Талией. Когда вепрь повернулся в нашу сторону, Талия совершила ошибку и постаралась защититься Эгидой. При виде головы Медузы вепрь завизжал от ярости. Возможно, она была слишком похожа на его родственницу. Зверь кинулся на нас.

Нам удалось удрать лишь потому, что мы бежали вверх по склону и увертывались, прячась за деревья, в то время как вепрю приходилось выворачивать их с корнем.

По другую сторону холма я увидел старую железнодорожную колею, полузасыпанную снегом.

— Сюда! — Я схватил Талию за руку, и мы побежали вдоль путей, а вепрь с ревом несся сзади, оскальзываясь на крутом склоне.

Слава богам, копыта его не были приспособлены для такого передвижения.

Впереди я увидел туннель. За ним открылась старая эстакада моста, перекинутого через узкое ущелье. У меня появилась безумная мысль.

— За мной!

Талия бежала уже не так быстро. Мне некогда было спрашивать почему. Но я тянул ее за собой, и она неохотно повиновалась. В погоне за нами десятитонный свинский танк сшибал сосны и обрушивал валуны.

Мыс Талией ворвались в туннель и выбежали с другой стороны.

— Нет! — взвизгнула Талия.

Она побелела как снег. Мы стояли у края моста. Внизу гора обрывалась заснеженным семидесятифутовым ущельем.

Вепрь находился прямо за нами.

— Вперед! — скомандовал я. — Наш вес он, пожалуй, выдержит.

— Не могу! — в панике закричала Талия.

Дикий страх застыл у нее в глазах.

Вепрь вломился в туннель и мчался сквозь него на всех парах.

— Давай! — прикрикнул я на Талию.

Она посмотрела вниз и сглотнула. Клянусь, лицо ее позеленело.

Мне было некогда обдумывать, что к чему. Вепрь штурмовал туннель прямо за нами. Итак, план Б. Я сгреб Талию в охапку, и мы покатились вниз по горе. Эгида заменила нам сноуборд, который, перескакивая через камни, грязные проплешины и снежные завалы, мчался вниз. Вепрю повезло меньше. Он не мог развернуться так быстро, и десятитонное чудовище на большой скорости вылетело на крохотный эстакадный мост, который с треском провалился под его весом. В свободном падении вепрь издал могучий визг и с оглушительным чмоканьем рухнул в снег.

Наш с Талией сноуборд проехал еще немного и остановился. Мы оба едва могли перевести дух. В волосах у Талии запутались сосновые иглы. Невдалеке визжал, стараясь выбраться из глубокого снега, вепрь. Видна была только щетинистая полоска на его спине. Снежный сугроб сковал его движения почище всякой смолы. Зверь был, похоже, не ранен, но двинуться уже никуда не мог.

Я посмотрел на Талию.

— Ты боишься высоты?

— Не говори глупостей! — Сейчас, когда мы благополучно съехали с горы, взгляд ее вновь сделался сердитым.

— Тогда понятно, почему ты так струсила в машине Аполлона. Чего же ты не сказала?

Талия глубоко вздохнула. Потом смахнула хвою с волос.

— Если кому-нибудь скажешь, то клянусь…

— Нет, нет. Да успокойся ты. Просто… дочь Зевса, повелителя неба, боится высоты?!

Она собиралась пихнуть меня в снег, но тут сверху раздался голос Гроувера:

— Эй, ребята!

— Спускайся сюда! — позвал я.

Через несколько минут Зоя, Бьянка и Гроувер присоединились к нам. Мы стояли и смотрели, как ворочается в снегу вепрь.

— Вот оно — благословение дикой природы, — сказал Гроувер; выглядел он несколько возбужденным.

— Согласна, — произнесла Зоя. — Мы должны воспользоваться им.

— Погодите-ка, — раздраженно вмешалась Талия. У нее все еще был такой вид, словно она затеяла драку с рождественской елкой. — Объясните мне, почему вы так уверены, что свинья — это благословение.

Гроувер, казалось, ее не слышал, он не сводил взгляда с вепря.

— Он доставит нас на запад. Вы хоть представляете, с какой скоростью может мчаться этот вепрь?

— Забавно, — сказал я. — Получается, мы вроде… свиных ковбоев.

Сатир кивнул.

— Надо забираться. Жаль… жаль, что у меня нет времени здесь осмотреться. Но оно уже ушло.

— Что ушло?

Казалось, Гроувер не слышит меня. Подойдя к вепрю, он запрыгнул ему на спину. Вепрь уже потихоньку стал выбираться из сугроба. Когда он окончательно освободится, удержать его будет невозможно. Гроувер достал свои дудки и стал наигрывать какую-то лихую отрывистую мелодию, затем швырнул яблоко. Описав дугу, яблоко упало прямо перед носом вепря, который рванулся вперед, чтобы достать его.

— Автоматическое управление, — съязвила Талия. — Прекрасно!

Тяжело передвигаясь по снегу, она подошла и запрыгнула на спину вепря прямо позади Гроувера. И там оставалось еще много места — для всех нас.

Зоя с Бьянкой тоже пристроились на спине зверя.

— Погодите-ка, — сказал я, отыскивая местечко на щетинистой шкуре. — Кто-нибудь из вас понял, о чем говорил Гроувер… ну, насчет благословения

дикой природы?

— Конечно, — ответила Зоя. — Разве ты не почувствовал ветра? Он был такой сильный… Я думала, что мне никогда уже не ощутить его присутствия.

— Чьего присутствия?

Зоя уставилась на меня так, словно я был круглым идиотом.

— Повелителя дикой природы, разумеется. На какой-то миг, когда появился вепрь, я ощутила присутствие Пана.

Глава тринадцатая

Мы посещаем помойку богов

Мы скакали на вепре до заката, больше моя задница просто не выдержала бы. Представьте, что вы весь день скачете по гравию на огромной стальной щетке. Примерно такой же комфортабельной оказалась поездка на вепре.

Не имею ни малейшего представления о том, сколько миль мы покрыли, но горы растаяли вдали — их сменила простиравшаяся на многие мили равнина. Растительность, трава и кусты, стала более скудной, пока мы галопировали (если так можно сказать о вепре) через пустыню.

Когда наступила тьма, вепрь остановился у русла ручья и хрюкнул. Он стал пить грязную воду, потом вырвал из земли кактус сагуаро и сжевал его весь, с колючками.

— Дальше он не побежит, — сказал Гроувер. — Надо слезть с него, пока он ест.

Дважды повторять никому не понадобилось. Мы соскользнули со спины вепря, пока он занимался вырыванием кактусов. Затем мы, как могли, заковыляли прочь, ощущая глубокие ссадины, натертые хребтом твари.

Запив третий кактус грязной водицей, вепрь хрюкнул, рыгнул, потом развернулся и умчался на восток.

— Горы ему больше нравятся, — высказал я догадку.

— Трудно винить его в этом, — сказала Талия. — Посмотри.

Перед нами лежала двухполосная дорога, полузасыпанная песком. Через дорогу виднелась кучка зданий, слишком маленькая, чтобы назвать ее городком: обшитый досками дом, лавчонка, выглядевшая так, словно ее открыли в день рождения Зои, и белая оштукатуренная почта, на фасаде которой значилось «Хила-Кло, АЗ»[14] — видимо, название этого места. Вывеска криво свисала с двери. За ними виднелись холмы… но, приглядевшись, я заметил, что это не обычные холмы. Равнина была слишком плоской. Холмы представляли собой огромные кучи старых машин, разных приспособлений и прочего металлолома. Это была свалка, которая, казалось, существовала всегда.

— Ух ты! — сказал я.

— Что-то подсказывает мне, что пункта проката автомобилей мы здесь не найдем, — произнесла Талия. Потом посмотрела на Гроувера. — Не думаю, что у тебя в рукаве припрятан еще один вепрь.

Гроувер принюхивался к ветру и явно нервничал. Выудив желуди, он бросил их в песок, затем исполнил нечто на своих дудках. Затем разложил желуди в виде какого-то узора, который мне не говорил ровным счетом ничего, но сатир посмотрел на него озабоченно.

— Это мы, — сказал он. — Вот эти пять желудей.

— А какой из них мой? — спросил я.

— Маленький, неправильной формы, — высказала предположение Зоя.

— Да заткнись ты!

— Вот в этих домишках, — сказал Гроувер, указывая налево, — таится опасность.

— Монстр? — спросила Талия.

— Я не чувствую никакого запаха. — Вид у Гроувера был встревоженный. — Но желуди не лгут. Наш следующий противник там…

Он указал на свалку. Теперь, когда солнце почти село, металлические завалы стали похожи на какой-то инопланетный пейзаж.

Мы решили заночевать здесь, а наутро осмотреть свалку. Никому не хотелось лезть в эти завалы в темноте.

Зоя с Бьянкой достали из рюкзаков пять спальных мешков и пенопластовые матрасы. Не знаю, как им это удалось: рюкзаки казались крошечными и положить туда что-нибудь можно было лишь с помощью волшебства. Я заметил, что их луки и колчаны — тоже магические. По правде говоря, я никогда не думал об этом, но в нужный момент они всегда появлялись за плечами охотниц. А потом куда-то бесследно исчезали.

Ночью быстро похолодало, поэтому мы с Гроувером набрали старых досок в разрушенном доме, и Талия с помощью электрического разряда развела костер. Очень скоро мы почувствовали себя уютно, как только может чувствовать себя человек в разрушенном городе-призраке, находящемся неизвестно где.

— Звезды выглянули, — сказала Зоя.

Она была права. На небе сверкали мириады звезд — совсем не то что в городе, где небо от фонарей становится оранжевым.

— Любопытно, — откликнулась Бьянка, — я ведь никогда по-настоящему не видела Млечного Пути.

— Это еще что, — вздохнула Зоя. — В старые времена их было больше. Целые созвездия исчезли из-за светового загрязнения — дела рук людей.

— Ты говоришь так, будто сама не человек, — сказал я.

Зоя вздернула бровь.

— Я — охотница. Мое сердце тревожит то, что творится в диких уголках света. Возможно ли сказать такое о тебе?

— Хватит этой драматической декламации, — вмешалась Талия. — Говори как все.

— Ненавижу этот язык! — огрызнулась Зоя. — Он так часто меняется!

Гроувер вздохнул. Он по-прежнему глядел на звезды, словно размышляя о проблеме светового загрязнения.

— Если бы только здесь был Пан! Уж он-то навел бы порядок.

Зоя печально кивнула.

— Может, все дело в кофе, — продолжал Гроувер. — Я пил кофе, когда налетел ветер. Может, выпей я больше кофе…

Я был совершенно уверен, что кофе не имеет никакого отношения к тому, что произошло в Клаудкрофте, но у меня не хватило духу сказать об этом Гроуверу. Я подумал о резиновой крысе и нарисованных птичках, которые внезапно ожили, когда подул ветер.

— Гроувер, ты и вправду думаешь, что это был Пан? То есть я имею в виду, что тебе очень хочется, чтобы это было так…

— Он помог нам, — не сдавался сатир. — Не знаю, как и почему. Но он присутствовал там. После того как мы закончим этот поиск, я вернусь в Нью-Мехико и выпью много кофе. Это было самое сильное проявление его присутствия за две тысячи лет. Я был так близок.

Я ничего не ответил. Не хотелось разрушать мечты Гроувера.

— А вот мне интересно, — сказала Талия, глядя на Бьянку, — как это тебе удалось уничтожить одного из зомби? Их еще много осталось. Надо придумать, как с ними справляться.

— Не знаю. — Бьянка покачала головой. — Просто пырнула его ножом, и он сгорел.

— Может, есть что-то особое в твоем ноже? — спросил я.

— У меня такой же, — сказала Зоя. — Он из небесной бронзы, это так. Но мой не действовал на зомби.

— Может, надо ударить скелет в определенную точку?

Ощущая прикованное к ней всеобщее внимание, Бьянка почувствовала себя неловко.

— Не обращай внимания, — успокоила ее Зоя. — Мы найдем ответ. А пока нам нужно обдумать план, как действовать дальше. Когда проберемся через эту свалку, надо снова двигаться на запад. Если найдем дорогу, то автостопом доберемся до ближайшего города. Я думаю, что это окажется Лас-Вегас.

Я хотел было возразить, что у нас с Гроувером связаны с этим городом неприятные воспоминания, но Бьянка опередила меня.

— Нет! — воскликнула она. — Только не туда!

В голосе ее прозвучала неподдельная паника, как будто новоиспеченную охотницу столкнули с горы на роликовых коньках.

— Почему? — нахмурилась Зоя.

— Я… — произнесла Бьянка дрожащим голосом, — мне кажется, мы с Нико останавливались там ненадолго. Когда путешествовали. А потом… не могу вспомнить…

И тут я почувствовал неладное. Я вспомнил, что Бьянка рассказывала мне о том, как они с Нико ненадолго останавливались в отеле. Я переглянулся с Гроувером, и мне показалось, что мы подумали об одном и том же.

— Бьянка, — начал я, — этот отель, в котором ты останавливалась. Он, случайно, не назывался «Казино „Лотос“»?

— А ты откуда знаешь? — Бьянка широко распахнула глаза.

— Вот это да!

— Постойте, — вмешалась Талия. — Что такое «Казино „Лотос“»?

— Пару лет назад, — ответил я, — Аннабет и мы с Гроувером попались там в ловушку. Оно задумано так, что тебе никогда не хочется покидать его. Мы пробыли там около часа. А когда выбрались, то оказалось, что прошло пять дней. Это место заставляет время ускоряться.

— Нет. — Бьянка потрясла головой. — Не может быть.

— Ты говорила, что кто-то пришел и забрал вас оттуда, — вспомнил я.

— Да.

— Как он выглядел? Что сказал?

— Я… я не помню. Пожалуйста, мне действительно не хочется об этом говорить!

Зоя подалась вперед, озабоченно нахмурившись.

— Ты сказала, что Вашингтон, округ Колумбия, изменился, когда ты была там прошлым летом. Ты не помнишь, что там было метро.

— Да, но…

— Бьянка, — спросила Зоя, — ты можешь прямо сейчас назвать мне имя президента Соединенных Штатов?

— Не сходи с ума! — вспылила Бьянка.

И назвала имя президента правильно.

— А кто был президентом до того? — не отставала Зоя.

— Рузвельт, — ответила Бьянка, немного подумав.

— Теодор или Франклин? — настаивала Зоя.

— Франклин, — сказала Бьянка. — Ф. Д. Р.

— Вроде ФДР-драйв?[15] — спросил я.

Потому что если серьезно, то это было все, что я знал о Ф. Д. Р.

— Бьянка, — тихо сказала Зоя, — Ф. Д. Р. не был предпоследним президентом. Он умер лет семьдесят назад.

— Это невозможно, — ответила Бьянка. — Я… я не могу быть такой старой.

Она уставилась на свои руки, словно чтобы убедиться, что они покрыты морщинами.

Талия погрустнела. Мне показалось, она понимает, что это такое — быть вырванной из временного потока.

— Все в порядке, Бьянка. Самое главное то, что вы с Нико теперь в безопасности. Разобрались, что к чему.

— Но как?.. — спросил я. — Мы пробыли там всего час и еле спаслись. Как вы смогли удрать оттуда, проторчав там так долго?

— Я уже говорила. — Казалось, Бьянка вот-вот расплачется. — Пришел какой-то мужчина и сказал, что пора уходить. И…

— Но кто? И зачем он это сделал?

Прежде чем Бьянка успела ответить, с дороги на нас устремился ослепительный луч света. Фары машины возникли словно бы из ниоткуда. У меня возникла слабая надежда, что это Аполлон снова приехал нас подвезти, но мотор работал слишком тихо для солнечной колесницы, к тому же была ночь. Мы схватили спальные мешки и приготовились бежать, когда на обочине дороги бесшумно возник мертвенно-бледный лимузин и остановился перед нами.

Задняя дверца лимузина распахнулась рядом со мной. Прежде чем я успел отступить в сторону, острие меча ткнулось мне в горло.

Я услышал, как Зоя и Бьянка достают луки. Поскольку обладатель меча вылез из машины, я медленно, очень медленно попятился. Пришлось отступать, потому что он все сильнее давил на точку под моей нижней челюстью. Жестокая улыбка появилась у него на губах.

— Что-то, я смотрю, теперь ты не такой прыткий, салага?

В луче света перед нами предстал крупный мужчина со стрижкой ежиком, в черной кожаной байкерской куртке, черных джинсах, белой, облегающей могучие мышцы рубашке и армейских ботинках. Черные очки скрывали его глаза, но я знал, что за ними — пустые глазницы, полыхающие пламенем.

— Арес! — прорычал я.

Бог войны бросил взгляд на моих друзей.

— Вольно, ребята.

Он щелкнул пальцами, и их оружие попадало на землю.

— Это дружеская встреча. — Арес еще сильнее вдавил кончик клинка мне под подбородок. — Конечно, мне хотелось бы забрать твою голову как трофей, но тут кое-кто желает тебя видеть. И я никогда не отрубаю голову своим врагам в присутствии дам.

— Каких дам? — спросила Талия.

Арес смерил ее взглядом.

— Так-так. Слышал, что ты вернулась. — Он опустил меч и оттолкнул меня. — Талия, дочурка Зевса, — нараспев произнес он. — Не очень-то с хорошей компанией ты связалась.

— А твое какое дело, Арес? — ответила Талия. — Кто в машине?

Арес улыбнулся: ему явно нравилось быть в центре внимания.

— Сомневаюсь, чтобы она хотела встретиться с вами. Особенно вон с теми. — Он указал подбородком на Зою и Бьянку. — Почему бы вам не перекусить, пока вы ждете? Мне с Перси нужно кое-что обсудить. Пару минут.

— Мы не оставим его наедине с тобой, повелитель Арес, — сказала Зоя.

— Кроме того, — вставил словечко Гроувер, — закусочная закрыта.

Арес снова щелкнул пальцами. Огни закусочной внезапно вспыхнули. Доски, которыми была заколочена дверь, отлетели, и вывеска «ЗАКРЫТО» сменилась на «ОТКРЫТО».

— Так что ты там пролепетал, козленок?

— Идите, — сказал я друзьям. — Я справлюсь.

Я постарался, чтобы голос мой прозвучал спокойно. Но не думаю, что мне удалось провести Ареса.

— Слышали, что сказал парнишка? — ухмыльнулся Арес. — Он у вас большой и сильный. У него все под контролем.

Мои друзья неохотно направились к закусочной. Арес с презрением посмотрел на меня, затем, как шофер, распахнул передо мной дверцу лимузина.

— Залезай, салага, — сказал он. — И следи за манерами. Она не так легко прощает грубость, как я.

* * *

Когда я увидел ее, челюсть моя отвисла.

Я забыл, как меня зовут. Забыл, где я. Разучился разговаривать распространенными предложениями.

На ней было красное шелковое платье, и волосы ниспадали на спину каскадом завитков. Ее лицо было самым прекрасным, какое мне доводилось видеть, — безупречный макияж, ослепительные глаза и улыбка, которая могла озарить темную сторону луны.

Вспоминая этот момент, я не смог бы рассказать, как она выглядит. И даже какого цвета у нее волосы или глаза. Возьмите всех самых красивых актрис, каких только сможете придумать, — богиня была в десять раз прекраснее их всех, вместе взятых. Возьмите ваш любимый цвет волос, глаз, все, что хотите… Богиня обладала всей красотой мира.

Когда она улыбнулась мне, то на какой-то миг немного напомнила Аннабет. Затем — ту актрису из телешоу, по которой я с ума сходил в пятом классе. Затем… ну, впрочем, вы меня поняли.

— А, вот и ты, Перси, — произнесла богиня. — Я Афродита.

Я скользнул на сидение напротив нее и промямлил нечто вроде:

— Угу… ммм.

Она улыбнулась.

— Окажи мне любезность. Подержи это, пожалуйста.

Афродита вложила мне в руку зеркало размером с обеденную тарелку и попросила подержать перед ней. Наклонясь вперед, она подвела губы помадой, хотя я не находил в них ни малейшего изъяна.

— Ты знаешь, зачем ты здесь? — спросила она.

Я хотел ответить. Ну почему я не мог составить какого-нибудь членораздельного предложения? Она была всего лишь дамой. По-настоящему прекрасной дамой. С глазами как озера талой воды…

Ух ты! Я сильно ущипнул себя за руку.

— Я… я не знаю, — наконец выдавил я.

— О дорогой, — произнесла Афродита. — Все еще в немилости?

Я услышал, как стоявший возле машины Арес гоготнул. У меня было ощущение, что он слышит каждое наше слово. Мысль о том, что он топчется снаружи, разозлила меня и прочистила мне мозги.

— Не пойму, о чем вы, — сказал я.

— Ну хорошо, тогда почему ты отправился на этот поиск?

— Артемида попала в плен!

— Ах, Артемида… — Афродита пренебрежительно повела плечами. — Я тебя умоляю… Безнадежный случай. Я имею в виду, что если уж кто-то решается похитить богиню, то она должна быть поразительно красивой, правда? Мне искренне жаль бедняжек, которые пленили Артемиду. Как скучно!

— Но она преследовала чудовище, — возразил я. — Ужасное чудовище. Мы должны найти его!

Афродита заставила меня немного приподнять зеркало. Она обнаружила какой-то микроскопический изъян в уголке глаза и подправила грим.

— Вечно какие-то чудовища. Но, мой дорогой Перси, это причина, по которой на розыски пустились все остальные. А меня больше интересуешь ты.

Сердце гулко забухало у меня в груди. Я не хотел отвечать, но глаза Афродиты буквально считывали ответ с моих губ.

— Аннабет в беде!

— Именн<