Четверг, вторая половина дня.

— Акулы были вот такими длинными, — рассказывала Кэсси бабушке, когда я вошла в дом. Её голос разносился по коридору из кухни, где я нашла бабулю перед камином, она по-прежнему вязала. — Они плавали кругами в громадном аквариуме с другими маленькими рыбками.

— А они ели маленьких рыбок? — спросила бабушка. Она кивнула в мою сторону, приветствуя меня взмахом вязальной спицы.

Кэсси плюхнулась в кресло рядом с бабулей.

— Я тоже так думала. Знаешь, я все смотрела, не сожрут ли их акулы. Чавк, чавк. — Она изобразила пальцами акулью пасть и глубоко вздохнула, устраиваясь в кресле. — Но они этого не сделали.

— Похоже, тебе было весело.

Кэсси скрестила руки на груди и зевнула.

— Конечно.

— А тебе, Молли?

Я хмыкнула в ответ и заглянула в чугунную кастрюлю на плите. Внутри тушилось жаркое. Лицо обдало паром, оставив на коже влажную маску. Аппетитный аромат говядины, лука, бульона и моркови заполнил кухню. У меня заурчало в животе.

— Я ведь сказала, что приготовлю ужин, — сказала я, раздраженная тем, что бабуля вместо отдыха готовила.

— Да мне совсем не трудно, дорогая. Иди, посиди со мной.

Я перевела взгляд с камина на лестницу. Мне нужно было принять все необходимые меры на тот случай, если завтра мой последний день. Я направилась в коридор, когда зазвонил домашний телефон.

Бабуля встала с кресла. Я жестом показала ей, чтобы она села обратно.

— Я отвечу.

— Это Молли Бреннан?

— Да, это Молли, — с некоторой опаской ответила я.

— Привет, Молли. Это Джейн. Джейн Харрисон.

Я запустила руку в волосы и бросила взгляд на рычаг телефона, раздумывая повесить трубку.

— Я позвонила вам на мобильный, но вы не ответили на мой... — Её голос дрогнул, и я услышала, как она глубоко вздохнула. — Тому, что я сделала, нет оправдания.

Я прикрыла трубку рукой.

— Извините, я на секунду, — сказала я бабушке с Кэсси, затем вышла из кухни. Пройдя в гостиную, я села на диван и повернулась к эркеру.

— Вы дадите мне возможность объяснить? — спросила Джейн.

Мне не хотелось думать о том, что она порылась в личном деле Кэсси, с целью найти адрес бабули. И о том, как очень постаралась, чтобы в учебный день разыскать мою дочь ради собственной выгоды. Сейчас мне стоило повесить трубку и связаться со школьным округом.

Но, несмотря на поступок Джейн, я ей сочувствовала. Она была напугана и, став свидетелем последствий двух предсказаний Кэсси, разыскала мою дочь, чтобы заглянуть в свое собственное будущее.

— Моя бабушка поведала мне о вашей ситуации, — произнесла я.

— Мы с Куинном уже несколько лет пытаемся завести детей. В прошлый понедельник, когда мы с вами встретились, я обнаружила у себя в груди какую-то шишку.

Я оперлась локтями в колени и потерла лоб. Вспомнив нашу встречу, я поняла, почему Джейн была такой рассеянной.

— Это рак?

— Боюсь, что так. На следующей неделе мне назначена биопсия.

— Мне жаль.

— Я думала, что у меня больше не будет шансов родить ребенка. Я думала, моя жизнь может закончиться. Но Кэсси...

— Она дала вам надежду.

— Да, — произнесла Джейн. — Поначалу Кэсси пугала меня. Но, как я уже говорила, она особенная. И не только из-за её экстраординарных способностей. В ней есть что-то магнетическое. Она излучает сердечность и сострадание. Конечно, когда не расстраивается из-за своих ровесников. — В трубке послышался нервный смешок, и на какое-то время мы замолчали.

Я думала о том, как Джейн приняла уникальность Кэсси. Так же, как Оуэн всегда принимал мою. Всего лишь немного потренировавшись, Кэсси продемонстрировала замечательные улучшения в управлении своими способностями. Она вызывала предчувствие по своей воле. Это было позитивное видение. Представьте себе, что она могла бы сделать, если бы продолжала практиковать методы, которым научила ее бабушка. Она могла бы помочь стольким людям. «Как мама», подумала я и вспомнила, как она нашла пропавшего мальчика более двух десятилетий назад. Кэсси была так похожа на неё. Они обе желали помогать другим.

Возможно, развивая свой талант, она сократит и со временем сможет пресечь вызывающие ужас предвестия, которые возникали из ниоткуда. Подобно активному ребенку, который регулярно занимается спортом, давая выход всей этой дополнительной энергии. Таланту Кэсси нужно было дать выход. Она должна регулярно практиковаться.

Сидя в некотором изумлении, глядя в окно и прижимая телефонную трубку к уху, меня вдруг осенило, что, немного потренировавшись, я смогла бы делать то же самое. Моя уникальность нуждалась в высвобождении. Я должна была принять её, а не подавлять и скрывать от посторонних глаз.

Голос Кэсси, мелодичный и успокаивающий, доносился из другой комнаты. Я перевела глаза на дверь, наслаждаясь этим звуком.

Поблагодарив Джейн, я положила трубку. Когда я возвращалась на кухню, мой сотовый оповестил о пришедшем сообщении. Я достала телефон из сумочки. Сообщение от Оуэна:

«У меня для тебя кое-что есть. Вернусь домой поздно. Оставлю на крыльце. Пообещай, что наденешь».

Я сразу же ответила, раздумывая, как это вписывается в его план «не упускать Молли из виду».

«Обещаю».

 

***

— А мне обязательно есть жаркое? — пожаловалась Кэсси бабушке, накрывая на стол.

— Когда съешь свою порцию жаркого, мы попьем горячего какао с зефирками, — предложила бабушка. Она разложила жаркое по тарелкам и встретилась со мной взглядом над кухонным островом, где я разливала по стаканам молоко. Я оценила иронию того, что наше время с бабушкой может закончится так же, как началось.

У меня резко сдавило грудь, и к горлу подступила тошнота. Возможно, это моя последняя ночь.

— Оуэн обожает это жаркое. Надо и для него порцию оставить.

— Его сегодня нет дома, — напомнила я бабушке. Я надавила на живот, стараясь унять боль в желудке.

— Что ж, тогда надо будет занести ему его завтра утром. Он сможет съесть его на обед.

Бабуля достала из-под столешницы пластиковый контейнер и отставила его в сторону.

Я закрыла пакет с молоком.

— Он вообще когда-нибудь сам готовит?

— Уверена, что готовит, — засмеялась бабуля, — но мне нравится его кормить. Он единственный, кто последнее время был рядом.

У меня скрутило желудок от отвращения к себе. Мне давно стоило вернуться.

На улице тонкий слой облаков закрывал вечернее небо. Задний двор погрузился в дымку легкого тумана. Надвигался новый шторм, если верить новостям, последний в этом сезоне. За кухонным окном закачались «Китайские колокольчики», зазвенев причудливыми нотами, которые вызывали чувство тоски об ускользающем сквозь пальцы времени. Времени для нас с бабушкой.

После ужина мы с Кэсси отправились в соседний дом покормить собак. Мы играли с ними на заднем дворе, пока все не вымотались.

Было уже темно, когда мы вернулись домой. Бабуля стояла у плиты, заваривая чай для Кэсси. Я приготовила горячее какао, и мы втроем сели за стол. Как и двадцать два года назад, когда мы с родителями переехали к бабушке, я не была уверена в своем будущем. Мои способности недавно проявились, и мой отец только начал обвинять нас во всех неудачах в его жизни.

Позже, я не торопясь уложила Кэсси спать. Бабушка принесла ей чай, и Кэсси выпила его без всякого раздражения. Она отставила чашку и усадила рядом с собой Банни.

— Сегодня вечером я тебе почитаю, — сказала Кэсси.

— Хорошо, — согласилась я и растянулась рядом с ней. Кэсси положила голову мне на плечо и открыла книгу. Это была детская книжка о том, как мамы целуют своим детям ранки, чтобы они быстрее зажили. Только, читая, Кэсси поменяла роли мамы и дочки. Дочь целовала коленку своей мамы, обнимала её, пока та плакала, и напевала колыбельную.

Кэсси закончила читать и закрыла книгу.

— Не плачь, мамочка.

Мои веки затрепетали, и я с удивлением обнаружила влагу от слез.

— Мы вернем тебя к жизни, — прошептала Кэсси, держа мою руку. — Мы все тебе поможем.

Я потянула её за руку и крепко прижала к груди.

Кэсси уснула в моих объятиях, и когда её дыхание выровнялось, а лицо расслабилось, я вышла из комнаты.

Бабушка уже уснула с открытой книгой на груди. Я заложила страницу кусочком кручёной пряжи и отложила книгу в сторону, затем выключила ночник. Я поцеловала бабушку на прощание и отправилась в студию.

Впервые за всю неделю я воспользовалась оборудованием, которое установил для меня Оуэн, и провела следующие пять часов, изготавливая для Кэсси подвеску в виде русалки из обмотанного проволокой морского стекла в бирюзовых и небесно-голубых тонах. Я сложила цепочку из чистого серебра и кулон в подарочную коробочку, завязала её желтым бантом и приложила небольшую записку.

«Моей прекрасной русалочке. Счастливого шестнадцатилетия. Я всегда буду любить тебя, мама».

Я мысленно представила себе улыбающуюся блондинку, молодую версию себя с голубыми глазами. Она покружилась, желтый сарафан развевался вокруг её икр. Потом она помахала на прощание рукой и убежала, исчезнув вдали.

У меня сердце разрывалось при мысли о том, сколько всего ей предстоит пережить без меня. Первая влюбленность и первое разбитое сердце. Экзамен на водительские права и вступительные экзамены в колледж. Её первая квартира и первый ребенок. Кто станет её мужем?

Я не могла представить её жизнь без меня, но молилась, что именно Оуэн поведет её к алтарю. Он мог бы стать для неё отцом, которого у неё никогда не было. Который любил бы её так, как мой отец никогда не смог.

Столько вопросов и так много вещей, которые меня интересовали.

Поцеловав бант, я отложила подарок в сторону.

Вместо того, чтобы включить компьютер, я написала Кэсси письмо от руки. Это было самое трудное письмо в моей жизни. Я восхищалась, какой девочкой она стала и какой женщиной еще станет, намного лучше меня. Я написала письмо бабушке, надеясь, что она поймет, почему я хотела, чтобы Оуэн присмотрел за Кэсси. В глубине души я знала, что он будет любить её так же сильно, как отец любит свою дочь, и за тот короткий промежуток времени, всего за неделю, он уже проявил большую заботу о ней.

Напоследок, я написала письмо Оуэну. Сказала, что люблю его, и будь я храброй в юности, мне не пришлось бы прощаться с ним во второй раз.

Когда небо осветило студию в мой, возможно, последний день на этой земле, я запечатала конверты, оставив их на рабочем столе вместе с нотариально заверенным завещанием и подарком для Кэсси, и выключила свет.

30 глава

Пятница, утро.

— Мама.

Я находилась где-то на грани реальности и сна.

— Мама.

Я приоткрыла глаза. Дневной свет наполнял комнату, делая все вокруг ярким и бодрящим. И я поняла, что уже позднее утро. Я вырубилась в половине седьмого утра, несмотря на мое намерение не спать, потому что у меня глаза слипались.

Кэсси стояла надо мной. Кончики её волос щекотали мне плечи.

— С добрым утром, мама, — сказала она.

Я почесала плечи, потерла лицо.

— Который сейчас час?

Она взглянула на часы.

— Десять тридцать семь. Это для тебя. — Кэсси держала в руках холщовый ремень, похожий на поясной кошелек. — Он лежал на крыльце. Это от мистера Торреса.

Я села и зевнула.

— Что это?

— Надувная поясная сумка. Мистер Торрес говорит, что внутри спасательный жилет. Он, должно быть, совсем крохотный. — Кэсси нахмурилась, глядя на пояс. — Теперь тебе не придется ходить в том ужасном спасательном жилете. Будешь носить этот. — Она потрясла сумкой. — Бабуля считает, что с ней ты будешь похожа на туристку, но не думаю, что тебя это волнует.

Я внимательно рассмотрела поясную сумку на молнии со светоотражающей окантовкой. Пластиковая ручка, как я предполагала, надувавшая жилет, когда за нее дергали, болталась у основания. Я вспомнила сообщение Оуэна и свое обещание надеть то, что он оставит на крыльце. Кэсси, похоже, много знала о том, как пользоваться этой сумкой.

— Ты видела мистера Торреса сегодня утром?

— Он искал тебя, — кивнула она. — Я сказала ему, что ты еще спишь. Он немного поболтал с тетушкой Фиби, затем ушел домой. Бабушка дала ему еще еды.

Конечно же, дала.

— Когда Фиби приехала?

— Кажется, часов в восемь. Было еще рано. — Кэсси коснулась сумки. — Ты наденешь ее? Ну пожалуйста?

— Да, надену. — Я ведь пообещала ей, если она найдет мне что-нибудь еще, кроме спасательного жилета. К тому же, я дала обещание Оуэну.

И у меня снова резко кольнуло в груди, и к горлу подступила тошнота, когда я вспомнила, какой сегодня день. Я сглотнула горечь, образовавшуюся во рту, и заставила себя ободряюще улыбнуться. Ради Кэсси.

— Ура! — захлопала она в ладоши.

— Положи ее туда, — указала я на край кровати. — Надену, как только приму душ и переоденусь. Иди ко мне. — Похлопала я по пустому месту рядом с собой.

Кэсси забралась на кровать и легла на спину рядом со мной, согнув ноги и скрестив их в коленях, а руки сложила на груди.

— Бабуля встала? — спросила я.

— Ага. — Кэсси покачала ногой. Кровать дернулась.

— Ты ела?

— Да. Бабушка напекла оладий.

Я взглянула на ее запястье.

— А где браслет? — поинтересовалась я, расстроившись, что она его сняла.

Уголки губ Кэсси опустились

— Я его потеряла. Мамочка, прости меня. — Ее голос звучал печально. — Я искала его и нигде не могла найти.

— Это не твоя вина, — успокоила я ее. — Нитка была старой и высохшей.
Мне надо было ее заменить. Я должна была еще столько всего сделать для Кэсси и вместе с ней на этой неделе. Но у меня было столько забот и приготовлений, что я даже не подумала починить ее браслет.

Пальцы сжали кулон, лежавший на моей груди. По крайней мере, у меня оставалось это украшение из морского стекла, которое подарил Оуэн. Я должна оставить его для Кэсси.

Кэсси села.

— Ты куда собралась? — Схватила я ее за руку. Я не хотела, чтобы она уходила. Пока нет.

— В свою комнату. — Кэсси соскочила с кровати. Ее взгляд метнулся к двери. — Я готовлю сюрприз.

— Ладно. Пожалуй, я приму душ. Но прежде, обними меня еще раз. Очень крепко.

Кэсси крепко сжала меня в своих объятиях, и у меня глаза защипало от слез. Я глубоко вдохнула, стараясь запомнить ее запах. Лимон и мед. Мое сердце наполнилось печалью. Я не хотела отпускать ее, но Кэсси начала извиваться. Неохотно, я раскрыла объятия, и она направилась в коридор.

На улице залаяли собаки Оуэна.

— Эй, Касс, а Оуэн еще дома? — Принимая во внимание его план «Не-выпускать-Молли-из-виду», мне было интересно, когда он собирался вернуться.

Кэсси остановилась возле своей спальни.

— Думаю, да, — крикнула она в ответ и исчезла за дверью.

Мышцы болели из-за того, что я спала в одном положении. Думаю, я ни разу не пошевелилась за последние четыре часа. Я с трудом дошла до ванной комнаты и открыла окно, чтобы пустить свежий воздух. Мадд и Дирт лаяли все время, пока я принимала душ. Этим утром по какой-то причине они были на взводе. Может, Оуэн, наконец-то, занялся калиткой.

Кроме минутных всплесков беспокойства, я не чувствовала ничего необычного сегодня. Только смутное ощущение страха и постоянное стеснение в груди. Тошнота тоже никуда не делась.

Я оделась и, прежде чем выйти из комнаты, застегнула надувную сумку-пояс, пристроив ее на пояснице.

Бабушка вышла в коридор одновременно со мной.

— Фрэнки вывел этих собак из себя, — пробурчала она, и я представила рыжего полосатого кота, сидящим на заборе и размахивающего хвостом. Бабуля пробормотала «с добрым утром» и неторопливо направилась к лестнице.

— Куда это ты собралась? — поинтересовалась я, подойдя к ней, чтобы помочь.

— Забрать кота. — Она оттолкнула мою руку и ухватилась за перила. — Я в порядке, в порядке, — сказала она, медленно спускаясь по лестнице.

— Эй...

Бабушка остановилась на нижней ступеньке и посмотрела на меня.

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — ответила она, затем вышла из дома через парадную дверь.

Одна из собак начала выть. Я вернулась в комнату, чтобы проверить Кэсси. Когда я открыла дверь, она засунула что-то под свою кровать.

— Не смотри!

— Что ты делаешь? — нахмурилась я.

— Кое-что. — Кэсси отошла к окну.

— И что же это за кое-что? — Я бросила взгляд на пространство под кроватью.

— Я покажу тебе позже, — ответила Кэсси. — Обещаю.

— Ладно, — сдалась я, не желая её расстраивать. Я указала на свою талию. — Прежде чем спуститься вниз к Фиби, я хотела показать тебе, что надела поясную сумку.

— Спасибо, мамочка. — Лицо Кэсси осветилось радостью. — Благодаря ему ты будешь в безопасности.

Я слегка улыбнулась ей в ответ.

— Если понадоблюсь, я буду внизу.

— Хорошо, — ответила Кэсси. Она выглянула в окно, отвлекшись на шум на улице.

Я вышла из комнаты и тихо закрыла дверь.

Фиби сидела в гостиной и листала журнал. Она подняла глаза и отбросила журнал в сторону, когда я опустилась на нижнюю ступеньку.

— Доброе утро, Спящая красавица. — Она встала и обняла меня.

Я оглядела комнату.

— А где дети?

— В школе. Я попросила соседку присмотреть сегодня за Даникой и Куртом.

— Здорово. Итак, каков план? Я полагаю, у нас он есть и заключается в нечто большем, чем просто пялиться друг на друга.

— Да, у нас есть план. — Потирая ладони, Фиби села. Я расположилась на диване напротив неё. — Я буду твоей нянькой, пока не придет время забирать детей из школы.

— Нянькой? — усмехнулась я.

Фиби энергично замахала руками.

— Я шучу. Почти, — хихикнула она, немного нервничая. Мы обе нервничали. — Оуэн хотел остаться, но я сказала ему, что не отойду от тебя ни на шаг. Кроме того, мне хотелось провести время девочками. Так вот, чем хочешь со мной заняться? Что-нибудь испечь? Посмотреть кино? Заказать еду на дом?

— О, не-е-ет! — раздался вопль со второго этажа. Я нахмурилась, посмотрев наверх.

Шаги застучали по лестнице, и входная дверь открылась, затем с грохотом захлопнулась. Мы с Фиби вздрогнули, повернувшись в сторону коридора. Мое сердце бешено заколотилось, по телу побежали мурашки. А крошечные волоски на затылке встали дыбом.

— Это была Кэсси? — начала подниматься Фиби.

— Да. — Я уже вскочила с дивана. Распахнула входную дверь и выбежала на тротуар, глядя по сторонам.

Кэсси бежала в сторону пляжа, преследуя Мадда и Дирта. У меня сердце ушло в пятки при виде того, как они пересекли проспект Оушэн-Вью. Машины с визгом тормозили, гудели клаксоны. Я никогда не видела, чтобы Кэсси так быстро бегала.

— Кэсси, — закричала я. Фиби подбежала ко мне. — Позови Оуэна, — крикнула я и помчалась за Кэсси.

Я бежала, даже не задумываясь о том, что делаю. Я не стала раздумывать над тем, что все события на этой неделе, каждая секунда времени вела именно к этому моменту. Всё, что меня волновало, это Кэсси и её безопасность.

Я бежала босиком, махая руками и шлепая босыми ногами по тротуару. Камушки и мелкие прутья впивались мне в пятки. Запах морской воды и водорослей усилился по сравнению с последними днями. Он щипал нос, когда я втягивала воздух в легкие короткими быстрыми вдохами.

Вода грохотала словно гигантские металлические листы. Я услышала шум океана прежде, чем увидела его. Десятифутовые волны разбивались о берег, мощные и хаотичные после недавних штормов. Темно-серые тучи застилали горизонт. Очередной шторм, бушевавший далеко от берега, гнал воду в сторону суши.

Мадд бегал вдоль кромки воды и лаял, как сумасшедший. Словно охваченный паникой, он прыгал то вправо, то влево резко, заливаясь лаем. Но в воду не лез.

Кэсси двинулась навстречу пенящимся волнам, и я выкрикнула её имя, но она меня не услышала. Кэсси увернулась от волны и сложила ладони вокруг рта. Я не могла расслышать, что она говорила. Волны заглушали её голос. Она снова крикнула.

Я внимательно осмотрела пляж. Где же Дирт?

Огромная волна обрушилась на берег в нескольких ярдах от Кэсси. Вода быстро поднималась вокруг её лодыжек вверх по икрам, закрыв колени. Я побежала к Кэсси, размахивая руками, чтобы привлечь её внимание.

Кэсси медленно двинулась дальше в воду. Она кричала, по-прежнему сложив руки вокруг рта. Я не могла расслышать её слов. Вода отступала, возвращаясь в океан быстрее, чем растекалась по пляжу. Колени Кэсси подогнулись, она полетела вперед, приземлившись на руки и упав лицом в воду.

У меня сердце дрогнуло, и во мне вспыхнула сила, гораздо мощнее, чем я испытывала в течение двенадцати лет.

— ВЕРНИСЬ! — Слова вырвались на одном дыхании. — НАЗАД! — закричала я снова.

Кэсси выпрямила ноги, словно марионетка на ниточках. Верхняя часть её тела резко дернулась вверх. Размахивая руками, она попятилась назад на негнущихся ногах.

— Не-е-е-ет! — закричала Кэсси, когда я добежала до неё.

— Прости меня, детка! — Её крик разрывал мне душу. Я заставила её двигаться против её воли, но это был единственный известный мне способ отвести её на безопасное расстояние от воды, пока не доберусь до неё.

Кэсси бросила на меня испуганный взгляд. Её руки были вытянуты перед собой, словно она собиралась идти вперед.

— Не надо, малышка. Не сопротивляйся.

Кэсси продолжала отступать назад, сопротивляясь каждому шагу.

— СТОЙ! — приказала я, когда она достигла цементных ступенек, ведущих к мысу Лаверс Пойнт. Вокруг нее собралась толпа, глазея на наше преставление на пляже.

Мадд яростно залаял. Слезы потекли по щекам Кэсси. Она указала на что-то позади меня.

— Ди-и-ирт!

Я резко развернулась, пристально всматриваясь в воду. Одна волна разбилась о берег, следом другая. Еще одна огромная волна, нарастая, приближалась. И я увидела, как под поверхностью шевельнулась какая-то тень, а потом показалась голова. Это был Дирт в ярдах тридцати от берега. Он вяло барахтался, стараясь держаться над водой. Дирт глянул в нашу сторону и снова ушел под воду. Он вынырнул лишь на мгновение, но мне хватило того, что я увидела. Дирт находился в отчаянном положении. Он тонул.

— Бог ты мой!

Оуэн пронесся мимо меня с безумным взглядом.

— Назад, мать твою! — проревел он.

Он бросился в воду, нырнув под накатившую волну, и вынырнул с другой стороны. Еще одна волна поднялась, и Оуэн снова нырнул под воду в поисках своей собаки. Он нырял в бушующие волны и всплывал, оглядываясь по сторонам в поисках Дирта.

Новая волна подтолкнула его вверх, дав преимущество в высоте. Дирт барахтался под ним. Очередная волна бросила Оуэна к Дирту. Он схватил пса, который начал царапать лапами подбородок, шею и плечи Оуэна. Они ушли под воду, всплыли, затем снова пропали под водой. И так несколько раз, пока Оуэн возился с собакой. И каждый раз я не видела, как его нос и рот поднимались над водой.

Я ахнула, прикрыв руками рот. Оуэн тонул.

— Оуэн! — Я выкрикнула его имя снова, заходя в воду. Я должна была утонуть сегодня, а не он.

Кто-то крепко ухватил меня за руку.

— Молли!

Я резко обернулась.

— Не смей заходить в воду. — Фиби крепко вцепилась меня, впиваясь ногтями мне в кожу. — Ты нужна Кэсси.

— Оуэн тонет! — Я дернула рукой, но не смогла высвободиться из её хватки.

Я повернулась обратно к воде, оглядываясь по сторонам. Океан бушевал, и я не могла найти Оуэна.

Поднялась очередная волна, и я увидела его с другой стороны, он скатился вниз, прежде чем исчез под водой.

Я начала кричать.

Дайвер в гидрокостюме нырнул в воду, следом за ним другой. Они ныряли и всплывали, волна за волной, направляясь к Оуэну. Третий мужчина бросился в океан и последовал в том же направлении.

Я продолжала кричать, медленно осознавая, что отдаю приказ за приказом:

— ПОМОГИТЕ ЕМУ! ПОМОГИТЕ ЕМУ!

Меня бросило в жар, все тело потрескивало от неимоверного напряжения, которое я никогда раньше не испытывала.

Дирта прибило волной к берегу, вышвырнув на песок. Мадд подскочил к нему, обнюхивая своего измученного товарища.

Мужчины доплыли до Оуэна. Он был жив, но все четверо боролись с сильным течением.

— ШЕВЕЛИТЕСЬ! ПЛЫВИТЕ! ПЛЫВИТЕ! — выкрикивала я снова и снова.

Волна обрушилась на берег, выкинув мужчин на песок. Борясь с приливающей и отступающей водой, они доползли до цементных ступенек и рухнули на них.

Фиби отпустила меня, и я помчалась к Оуэну, рухнув на колени возле него. Я прикасалась к нему везде. К его лицу, плечам, груди.

— Ты жив, — прокричала я в истерике. — Ты живой.

Оуэн обхватил меня руками, непроизвольно дрожа.

— К-как и т-ты. — Он уткнулся лицом мне в шею и крепко обнял. Я едва заметила, что моя одежда промокла от воды, стекавшей с него.

Пожилая пара набросила Оуэну на плечи покрывало. То же самое они сделали с Кэсси, прижимавшейся к Фиби в паре шагов позади нас.

— Ч-чертовы с-собаки, — пробормотал Оуэн мне в шею.

Я потерла его спину и руки, стараясь согреть.

— Т-ты з-заставила меня подчиниться.

Я замерла. Слезы выступили на глазах и покатились по щекам, и я кивнула:

— Прости меня. Я должна была это сделать, Оуэн. Я так испугалась.

В изнеможении он откинулся на ступеньки.

— Необъяснимо... с-странное... ч-чувство. Словно мне сделали укол адреналина прямо сюда. — Он ударил себя кулаком в область сердца. — Я не мог не плыть.

Я не могла не прикасаться к нему. Энергично растирала его руки, бедра, чтобы кровь продолжала поступать, поцеловала его посиневшие губы.

Оуэн обхватил дрожащей рукой мое лицо. Я сжала его запястье, прижавшись щекой к его ладони.

Его взгляд встретился с моим, его ресницы были влажными от соленой воды.

— Ты спасла меня.

— Ты спас меня, — отметила я. Он бросился в воду вместо меня. Он был моим защитным шлемом.

— Думаешь, у нас получилось? — Его рука безвольно опустилась на колени. Я придерживала покрывало, которое соскальзывало с его плеч. — Думаешь, мы изменили будущее? — спросил он.

Мои губы задвигались, растянувшись в искривленной от эмоций улыбке.

— Думаю, да. — Я не пыталась спрятаться от воды (из-за чего возникло беспокойство, что это лишь продлит временной период предсказания), скорее, мне не дали войти в воду.

Кэсси замотала головой. Слезы ручьем катились по её щекам.

— Кэсси, малышка, в чем дело? Мама в безопасности. Иди, посиди со мной.

Она лишь сильнее замотала головой.

— Это я виновата. — всхлипнула она.

— В чем ты виновата?

— Собаки. Я не смогла закрыть калитку.

Я растерянно нахмурилась.

— Когда? Прошлым вечером? — Это я закрыла калитку после того, как мы покормили собак.

— Нет, этим утром, — заплакала она и подняла вверх запястье. — Я искала твой браслет.

У меня сердце сжалось.

— Кэсси. Это...

— Не твоя вина, — перебил Оуэн. — Кэсси, посмотри на меня.

Кэсси резко повернула голову в его сторону, её нижняя губа дрожала.

— Ты не виновата в том, что тут произошло. Это моя вина. Поняла? Целиком и полностью моя вина. Я давно должен был починить эту калитку.

— Иди сюда, Русалочка, — позвала я её к себе. Она спустилась по ступенькам. Глубоко вздохнув, я крепко обняла её. — Я люблю тебя.

Её худые ручки обвились вокруг моей талии.

— Я тоже люблю тебя, мамочка.(Перевод группы https://vk.com/bambook_clubs)

 

***

Мы вернулись в дом Оуэна, он оставил собак в гараже, намереваясь заняться ими позже. Он собирался их намыть после того, как примет самый горячий в жизни душ. Фиби отправилась проверить бабушку и сообщить ей, где мы и что все в безопасности.

Я решила остаться с Оуэном. Он все еще дрожал, и я переживала, что у него легкое переохлаждение. Я не хотела оставлять его одного.

Пока он принимал душ, я набрала ванну для Кэсси в комнате для гостей, помогая ей снять мокрую одежду. Я собиралась отправить Фиби сообщение, чтобы она принесла смену сухого белья.

— Сегодня утром было много потрясений, — сказала я, проверяя температуру воды, когда Кэсси залезла в ванну. Я выключила кран, и она села в воду, обхватив ноги руками и положив подбородок на колени. Со временем Кэсси перестала дрожать.

Теперь уже у меня начали дрожать руки и ноги, приходя в себя после выброса адреналина. Головокружительное ощущение счастья согревало меня изнутри, разливаясь теплом с каждым ударом сердца по всему телу. Я не могла перестать улыбаться. Я была жива и не пропущу жизнь своей дочери. И я смогла вернуть в свою жизнь Оуэна.

Я намылила мочалку и потерла спину Кэсси, смывая соленую воду и песок. Крошечные песчинки опускались на дно ванны, сверкая и двигаясь под водой. Не торопясь, я намывала Кэсси, наслаждаясь тем, что у меня есть на это время. Так много времени. Сегодняшний день стал новым началом, и в мире оставалось еще столько всего нового, что мне не терпелось ей показать, в том числе помочь довести до совершенства её способности. Она бы тоже могла мне помочь передать то, чему научила её бабушка.

В животе у нее заурчало.

— Я хочу кушать, — пробубнила она.

— Слышу. — хихикнула я, протягивая ей мочалку. — Почему бы тебе не закончить самой? — предложила я и достала из шкафчика толстое банное полотенце. Я положила его на унитаз. — Я спущусь вниз и приготовлю нам что-нибудь на обед. — И чай тоже. Нам всем не помешало бы выпить чего-нибудь теплого.

Придя на кухню, я написала Фиби, чтобы она принесла сухую одежду и поставила кипятиться чайник на плиту. Также налила четыре стакана воды и оставила их на столе. Открыв холодильник, я нашла на верхней полке контейнер с бабушкиным тушеным мясом. Замечательно.

Расставив четыре тарелки на столешнице, я открыла крышку контейнера. Говяжий бульон, лук и морковь. В животе громко заурчало. Я не позавтракала и после такого выброса адреналина, умирала с голоду.

Разложив жаркое по тарелкам, я закинула кусочек мяса в рот. Жуя холодную говядину, я поставила одну из тарелок в микроволновку. Установила режим на половину мощности и таймер на три минуты, нажала «Пуск» и сглотнула. Мясо застряло в горле.

Руки дернулись к ключице. Я снова сглотнула. Горло судорожно сжалось, остановившись на застрявшем комке.

Выпучив глаза, я сделала вдох. Легкие судорожно сжимались от недостатка кислорода. Я попробовала еще раз. Ничего.

Я схватилась за горло, пальцы впились в шею. Мой взгляд бешено метался по кухне. Я не могла позвать на помощь. Не могла дышать. Не могла двинуться с места, хотя понимала, что должна бежать наверх к Оуэну. Мое тело хотело лишь одного. Кислорода. И не могло его получить.

Инстинктивно я сжала руку в кулак. И ударила в живот снизу вверх. Сделала это еще раз. И еще. Кусок мяса не сдвинулся.

Жуткая боль обожгла грудь, словно лесной пожар, распространяясь по всему телу. Легкие напряглись, казалось, они вот-вот взорвутся. Мышцы горели.

Помощь. Мне нужна помощь. Я ошалело огляделась вокруг, мой взгляд упал на кухонный стол. Я бросилась к нему и упала на спинку стула, тяжело приземлившись на кулак, прижатый к животу. Ничего. Я сделала это снова.

И снова.

И снова.

Глаза слезились, голова кружилась, колени подгибались. Я сползла на пол, дернув ногами вперед и толкнув стул в стол. Стакан с водой перевернулся и упал на пол, разбившись рядом с моей головой. Осколки стекла разлетелись по сторонам, попав мне в лицо, и вода просочилась в волосы.

Вытянув одну руку в сторону лестницы, другой я хлопала себя по животу. С каждым разом удары становились все легче и медленнее. Слабее, пока у меня больше не осталось сил двигаться.

Издалека я услышала свое имя. Кэсси звала меня. Чайник засвистел, микроволновка запищала. Время вышло.

Я повернулась лицом к лестнице, в глазах потемнело, и комната исчезла. Мне стало холодно.

А потом я больше вообще ничего не чувствовала.

 

Глава

 

Пятница, ближе к полудню.

Я сделала вдох и почувствовала запах жасмина. Медово-сладкий. Ещё один вдох, и у меня перехватило дыхание, как будто я взлетела вверх, а затем резко опустилась вниз. Я захихикала. И почувствовала себя счастливой.

Затем открыла глаза. Их защипало. Я несколько раз поморгала, привыкая к солнечному свету. Вокруг всё было ярко-белым и размытым, словно я слишком долго плавала в бассейне с хлорированной водой.

Я сидела на качелях под дубом, растущем на зелёном холме. Доска под моими бедрами была грубой, а веревки, толстые переплетенные бечевки, за которые я держалась, напоминали канаты, использовавшиеся на старых кораблях. Веревки тянулись к небу и обвивались вокруг толстой ветки надо мной.

Я раскачивалась вперёд-назад, неспешно покачиваясь в ленивый полдень, как дюжина китайских колокольчиков из морского стекла, которые украшали дуб над моей головой. Они танцевали и играли нежную мелодию, похожую на звон бокалов в ресторане.

Я продолжала раскачиваться вперёд-назад, не помня, чтобы отталкивалась ногами от земли. Я также не могла вспомнить, как оказалась здесь, на этом холме. Просто находилась тут. Босиком, с ярко-коралловым лаком на пальцах ног. Мои пальчики выглядели такими красивыми, а лак сверкал на солнце. На мне было платье из шифона ярко-желтого цвета. Подол колыхался вокруг ног, когда я взлетала вверх, вытягивая ноги в прекрасное лазурное небо. Пушистые белые облака плыли по нему словно зефирки в какао.

Моя улыбка стала шире, глаза закрылись, и я подставила лицо солнечному теплу. Было так приятно, температура воздуха идеальной, как в те весенние дни, когда я растягивалась на песке, чтобы погреться на солнышке и прогнать озноб, зародившийся зимой.

Мне не хотелось покидать это место. Мне нравилось сидеть на холме, возвышаясь над окрестностями, откуда было видно на многие мили вперёд. Холм был круглым и высоким, словно морской вал. Я чувствовала себя в безопасности и любимой, хотя была одна, что казалось неправильным.

Я опустила ноги, коснувшись пальцами земли. И нахмурилась. Почему я была одна? Кто-то должен был быть со мной. Это счастливое место. Куда все подевались?

Я потерла лоб и поморщилась. Мысли путались, словно в тумане.

Из-за дерева появилась маленькая девочка с длинными светлыми волосами и глазами цвета морской волны. Она была похожа на меня в детстве. Девочка засмеялась, звонко и восторженно. Она помахала рукой и побежала вниз по холму, сжимая в руках плюшевого мишку.

— Подожди! — спрыгнув с качелей, я побежала за ней. Но остановилась. Грудь сдавило, а сердце бешено заколотилось. Колокольчики звенели всё громче. На дереве их было больше, чем раньше. Откуда они взялись?

Казалось, они пели: «Не уходи».

Я вернулась к качелям и села. Меня охватило неприятное чувство, и я поняла, что, если бы последовала за девочкой, то не смогла бы вернуться на свой холм.

Мне нравился мой холм и мои качели.

Оттолкнувшись от земли, я вскинула ноги и откинулась назад. Снова дернула ногами, взлетая всё выше и представляя, как мои пальцы касаются плывущих по небу зефирок.

И засмеялась. Колокольчики засмеялись вместе со мной. Такая красивая музыка. Птицы пели, пчелы жужжали. Крошечные, порхающие насекомые парили над нарциссами в траве.

Затем все звуки стихли, как будто кто-то выключил магнитофон. Единственным звуком был скрип натянутых канатов качели, трущихся о древесную кору.

Я прислушалась, пытаясь услышать хоть что-нибудь. Ожидание сдавило грудную клетку. Я ждала и ждала.(Перевод группы https://vk.com/bambook_clubs)

Стеклянные колокольчики зазвенели. «Это твоя вина».

Холодок пробежал по спине, рассеивая ожидание. Я опустила ноги на землю и замерла.

После первого перезвона последовал второй. «Это твоя вина».

Я навострила уши. Выпрямилась и посмотрела в сторону небольшой равнины, которая располагалась между моим холмом и следующим. На холме появилась фигура человека, его тень была длинной и худой, костлявый палец упирался в склон.

Человек приблизился, его тень стала короче. Звон колокольчиков разнесся по долине, непрерывно предупреждая. «Это твоя вина. Твоя вина. Твоя вина».

Волосы у меня на затылке встали дыбом. Я соскочила с качелей и обошла их, чтобы они послужили преградой между мной и идущим ко мне мужчиной. Мне не нравился этот мужчина. Я не хотела. чтобы он находился на моем холме.

— Уходи, — прошептала я,